О перспективах экономического развития Сибири
30 June 2015, 18:46

Левченко Владимир
Известный московский финансовый аналитик и ведущий радиостанции Business FM

Известный московский финансовый аналитик Владимир Левченко — о кризисном болоте, в котором оказалась Россия, пагубном менталитете народа и перспективах экономического развития Сибири, строящихся на недостатках региона.

Владимир Левченко — ведущий радиостанции Business FM и один из самых цитируемых экспертов, известный своим реалистичным цинизмом. Приехав в Новосибирск на регио­нальный экономический форум, он согласился рассказать журналу «Эксперт-Сибирь», почему власти устраивает стагнирующая экономика страны, как разладившиеся отношения с Европой повредят деловым отношениям с Азией и почему в стране невозможно построить бизнес.

«Серьезное болото»

— Владимир, какой вы ставите диагноз состоянию российской экономики — это кризис или стагнация? Когда мы выйдем из него?

— Это очень серьезное болото, в котором большинству вполне комфортно, по крайней мере — крупным игрокам, от которых состояние экономики и зависит. Из-за этой комфортности никто ничего делать не собирается, поэтому кризис затянется надолго — мировая конъюнктура не очень доброжелательная, да и внутри страны предпринимать ничего не хотят. Хотя нужно с этим что-то делать на макро- и микроуровне, прежде всего — перестать молиться на курс руб­ля, перестать держать его искусственно завышенным для того, чтобы создать какое-то внутреннее производство. Необходимо изменить подход к инфляции — признать, что не существует одной инфляции для всех. Инфляцию нужно рассчитывать по группам населения и крупным секторам экономики и исходя из этого выстраивать денежно-кредитную политику. Сейчас Центробанк ориентируется на динамику инфляции Росстата, которая фактически отражает динамику потребительских цен для малообеспеченных слоев населения, потом этот показатель транслируется на всех хозяйствующих субъектов, а в итоге мы видим только ускорение инфляции. Последнее замедление вызвано исключительно падением уровня жизни и покупательской способности.

— Какие еще методы выхода из кризиса вы видите?

— Нужно внедрять достижения финансовой экономики в жизнь — уменьшать транзанкционные издержки, улучшать коммуникацию во всех структурах, с регулирующими и проверяющими органами. Да, в целом вокруг видится болото, но оно живет по своим законам и порождает отличные вещи: многофункцио­нальные центры — хороший пример внедрения принципов финансовой экономики в жизнь. Я считаю, что самый главный и простой сектор — недвижимость и строительный рынок. Это огромная доля экономики в любой стране, и если навести в ней порядок, то это приведет к повышению доступности жилья. К тому же нужно менять подход и взгляд людей на то, что происходит с экономикой, нужно учить людей нести ответственность за свои решения, а не как писал Некрасов: «Приедет барин, барин нас рассудит». А барин может и не приехать, хоть и должен заботиться о рядовых жителях. Мы опять сталкиваемся с советской проблемой, когда говорят: если у нас будет крепкое, богатое государство, то и люди будут жить хорошо. Но в СССР эта формула не сработала, и сейчас мы наступаем на те же грабли. Все наоборот: если люди будут чувствовать себя хорошо, будут здоровы, умны, тогда и с государством все будет замечательно.

— Чем этот кризис отличается от предыдущих?

— Мы привыкли к тому, что после восхождения есть резкий обрыв, после которого вновь начинается стремительное восхождение. Сейчас картина совершенно иная: мы видим плавное «сползание» — стагнацию, после которой было небольшое падение, потом отскок, а дальше мы будем двигаться либо вбок и вниз, либо вбок и чуть-чуть вверх. Нужно понимать, что история быстрого экономического роста 2000-х годов — это не нормальная история, а исключение из правил, нельзя на нее ориентироваться. Раньше мы стояли на эскалаторе, то сейчас наш эскалатор идет вниз, а мы бежим вверх, и вот это — нормально! К этому приходит весь мир, модель развития последних 250 лет, когда шел бурный рост населения, заканчивается, начинается демографический переход, темпы роста мирового ВВП сейчас завышены, и дальше они будут уходить вниз.

— Какие уроки из этого кризиса можно извлечь?

— Стандартные — чтобы решить любую проблему, нужно что-то делать. Также нужно понимать природу кризиса, готовиться к нему заранее. Нужно уделять больше внимания прогнозированию, лучше осознавать, какое место Россия занимает в мировой экономике. Нужно накапливать резервы фондов и использовать их правильно; продумывать стратегию развития. Пока наша экономическая стратегия банальна — «день простоять да ночь продержаться», выжить и сохранить некий статус-кво. Политическая стратегия же — повышение веса страны на международной арене. И между этими двумя действиями мощный диссонанс, который в конечном итоге разорвет страну экономически. Если мы хотим восстанавливать свое реноме в мире, играть на ведущих позициях, то со стагнирующей экономикой это невозможно. Для того чтобы развиваться, в экономике должна быть норма прибыли, люди должны хотеть инвестировать и зарабатывать внутри России. Сейчас это делать сложно, так как те секторы экономики, которые в 2000-е годы бурно развивались, сейчас встали, а для создания новых делается очень мало. Экономика должна становиться более диверсифицированной. И самое главное — нужно привлекать людей, думающих на русском языке. Вариантов и программ очень много, но с точки зрения макроэкономики нет условия для людей, чтобы они хотели работать в России.

Полшага до горизонта

— Сегодня власти продвигают курс на импортозамещение, к нему относятся как к панацее. Будет ли это работать?

— Это уже не работает. Есть очень интересный вопрос: почему в России, в единственной стране в мире, девальвация не привела к росту внутреннего производства? Ответ простой: девальвации не было. Если мы посмотрим, как за последние полтора года изменился курс руб­ля к евро, то поймем, что изменение составило 25 процентов. Какая инфляция за это время набежала? Думаю, сопоставимая. Плюс искусственная кредитная заморозка — даже те, кто хотел воспользоваться временным падением руб­ля для импортозамещения, просто не мог сделать этого физически, потому что Центробанк сделал это невозможным. А когда рубль снова вырос, начали говорить про импортозамещение. Хочется спросить власти: «Вы издеваетесь?» За это время страна еще больше потеряла в конкурентоспособности. Какие-то отдельные секторы остались: сельское хозяйство, например, экспорт зерна стал более рентабельным. Так поддержите его, сделайте так, чтоб сельхозпроизводители нашли новые земли, засеяли их и экспортировали больше зерна, а мы получили бы больше денег. Внутренняя экономика будет расти, создадут новые рабочие места, вырастет спрос на технику, которую тоже мы научились производить, — частный бизнес получит отдачу. Но нет, государство вводит пошлину. Нужно научиться смотреть дальше, а не под ноги. По исследованиям, успешность человека и всей нации зависит от того, насколько далеко способен смотреть человек при принятии решений, а когда горизонт находится через полшага — о чем можно говорить? Пока государство не сформулирует, куда мы идем, не озвучит нацио­нальную идею, мы никуда из этого болота не двинемся.

— Если предположить, что в скором времени мы из этого болота выйдем, получит ли Россия доступ к дешевым европейским деньгам?

— А зачем они нужны? У нас есть свой Центральный Банк, есть свои деньги. Кредитная эмиссия не вызывает инфляции в нормальной экономической системе. За дешевыми европейскими деньгами бегут, потому сейчас в России эта система кривая. Если мы и получим доступ, то это изменит что-то на очень короткий промежуток времени. Нужно создавать спрос на рубли, а его можно получить только через привлекательные инвестиции внутри страны. Есть другой момент — курс руб­ля такой низкий только потому, что спрос есть только тогда, когда надо перекредитоваться на короткий период времени в на­дежде, что завтра кто-то исправит ситуацию. Но Дядя Сэм уже перестал делать нам подарки в виде дорогой нефти.

— Сейчас из-за ухудшения отношений с Европой и Америкой Россия начинает налаживать деловые контакты с Азией. Чем это чревато и двустороннее ли это движение?

— Скорее, одностороннее. Азия будет очень внимательно смотреть на то, что происходит, и все же это не может быть альтернативой Европе. Исторически все технологии больше сосредоточены на Западе. Россия же слишком большая, чтобы говорить: «Я больше с тобой не дружу, а с тобой дружу». Почему-то раньше с китайцами мы договориться не могли, а тут, когда появилась опасность, что привычную долю рынка мы потеряем, мы вдруг договорились. Возникает вопрос: а на каких условиях мы подписали газовый контракт с Китаем? Думаю, на гораздо худших, чем могли до этого. Россия загнала себя в угол, а теперь просит старого бизнес-партнера ее оттуда вытащить. Надо вести себя более достойно, сотрудничать со всеми, а вертеться спиной то к одним, то к другим — это в первую очередь неуважение к себе.

— Какой должна быть финансовая стратегия рядовых предпринимателей в сложившейся экономической ситуации?

— Нужно находить защищенные и более привлекательные рынки, тогда и импортозамещение будет прекрасно работать. Эти рынки можно и выращивать, ведь самую большую прибыль дает создание новых потребностей.

Смотрят как на врагов

— Вы знакомы с экономическими проблемами регионов Сибири?

— Сибирь выделяется тем, что здесь больше проблем — расстояния большие, с инфраструктурой и продовольственной независимостью похуже, чем в центральной части России, плотность населения пониже. Если говорить о потенциале для развития, то все наоборот — территории большие, есть куда двигаться. Я считаю, что недостатки надо обратить в достоинства, нужно заниматься тем, что в Сибири хорошо умеют. В Новосибирске, например, есть Академгородок, поэтому надо разрабатывать новые технологии, создавать более емкий рынок. А что делать с высокотехнологичной продукцией — это следующий шаг, надо решать проблемы по мере их поступления. Нужно убирать отжившие технологии, а не хвататься за них.

— Почему экономические кризисы в России случаются так часто?

— Потому что здесь нет права собственности, и люди не привыкли отвечать за свои поступки. Например: человек пришел в банк, взял ипотеку в долларах, а потом курс доллара изменился, и человек считает, что банк его обманул. Это элементарная экономическая безграмотность, а человек привык во всех своих неудачах винить кого угодно, кроме себя. Кто виноват в плохом здоровье граждан и в том, что мы на всех смотрим как на врагов? Мы сами накликиваем на себя эти кризисы.

— То есть проблема именно в менталитете?

— Да, народ категорически не хочет взрослеть. А процесс развития очень длительный, он занимает несколько поколений. В последние десять лет ситуация даже усугубилась — качество образования надо увеличивать, а мы ухудшаем. А как может быть лучше качество образования при уменьшении уровня разделения труда, когда квалифицированный труд становится менее востребованным? Если мы будем отгораживаться от остального мира, то процесс падения будет ускоряться.

Теги     экономика      Сибирь      развитие   
Распечатать  /  отправить по e-mail  /  добавить в избранное

Ваш комментарий

Войдите на сайт, чтобы писать комментарии.
Важные
"Агроэкспорт" отметил увеличение экспорта овса из РФ в КНР в более чем два раза
Он составил $35 млн
Доля продовольственного зерна в общем урожае Дона упала на 9% в 2024 г.
Доля зерна продовольственных кондиций в общем объеме урожая, собранного в Ростовской области в 2024 году, снизилась по сравнению с прошлым годом на 9%