Известный московский финансовый аналитик Владимир Левченко — о кризисном болоте, в котором оказалась Россия, пагубном менталитете народа и перспективах экономического развития Сибири, строящихся на недостатках региона.

Владимир Левченко — ведущий радиостанции Business FM и один из самых цитируемых экспертов, известный своим реалистичным цинизмом. Приехав в Новосибирск на регио­нальный экономический форум, он согласился рассказать журналу «Эксперт-Сибирь», почему власти устраивает стагнирующая экономика страны, как разладившиеся отношения с Европой повредят деловым отношениям с Азией и почему в стране невозможно построить бизнес.

«Серьезное болото»

— Владимир, какой вы ставите диагноз состоянию российской экономики — это кризис или стагнация? Когда мы выйдем из него?

— Это очень серьезное болото, в котором большинству вполне комфортно, по крайней мере — крупным игрокам, от которых состояние экономики и зависит. Из-за этой комфортности никто ничего делать не собирается, поэтому кризис затянется надолго — мировая конъюнктура не очень доброжелательная, да и внутри страны предпринимать ничего не хотят. Хотя нужно с этим что-то делать на макро- и микроуровне, прежде всего — перестать молиться на курс руб­ля, перестать держать его искусственно завышенным для того, чтобы создать какое-то внутреннее производство. Необходимо изменить подход к инфляции — признать, что не существует одной инфляции для всех. Инфляцию нужно рассчитывать по группам населения и крупным секторам экономики и исходя из этого выстраивать денежно-кредитную политику. Сейчас Центробанк ориентируется на динамику инфляции Росстата, которая фактически отражает динамику потребительских цен для малообеспеченных слоев населения, потом этот показатель транслируется на всех хозяйствующих субъектов, а в итоге мы видим только ускорение инфляции. Последнее замедление вызвано исключительно падением уровня жизни и покупательской способности.

— Какие еще методы выхода из кризиса вы видите?

— Нужно внедрять достижения финансовой экономики в жизнь — уменьшать транзанкционные издержки, улучшать коммуникацию во всех структурах, с регулирующими и проверяющими органами. Да, в целом вокруг видится болото, но оно живет по своим законам и порождает отличные вещи: многофункцио­нальные центры — хороший пример внедрения принципов финансовой экономики в жизнь. Я считаю, что самый главный и простой сектор — недвижимость и строительный рынок. Это огромная доля экономики в любой стране, и если навести в ней порядок, то это приведет к повышению доступности жилья. К тому же нужно менять подход и взгляд людей на то, что происходит с экономикой, нужно учить людей нести ответственность за свои решения, а не как писал Некрасов: «Приедет барин, барин нас рассудит». А барин может и не приехать, хоть и должен заботиться о рядовых жителях. Мы опять сталкиваемся с советской проблемой, когда говорят: если у нас будет крепкое, богатое государство, то и люди будут жить хорошо. Но в СССР эта формула не сработала, и сейчас мы наступаем на те же грабли. Все наоборот: если люди будут чувствовать себя хорошо, будут здоровы, умны, тогда и с государством все будет замечательно.

— Чем этот кризис отличается от предыдущих?

— Мы привыкли к тому, что после восхождения есть резкий обрыв, после которого вновь начинается стремительное восхождение. Сейчас картина совершенно иная: мы видим плавное «сползание» — стагнацию, после которой было небольшое падение, потом отскок, а дальше мы будем двигаться либо вбок и вниз, либо вбок и чуть-чуть вверх. Нужно понимать, что история быстрого экономического роста 2000-х годов — это не нормальная история, а исключение из правил, нельзя на нее ориентироваться. Раньше мы стояли на эскалаторе, то сейчас наш эскалатор идет вниз, а мы бежим вверх, и вот это — нормально! К этому приходит весь мир, модель развития последних 250 лет, когда шел бурный рост населения, заканчивается, начинается демографический переход, темпы роста мирового ВВП сейчас завышены, и дальше они будут уходить вниз.

— Какие уроки из этого кризиса можно извлечь?

— Стандартные — чтобы решить любую проблему, нужно что-то делать. Также нужно понимать природу кризиса, готовиться к нему заранее. Нужно уделять больше внимания прогнозированию, лучше осознавать, какое место Россия занимает в мировой экономике. Нужно накапливать резервы фондов и использовать их правильно; продумывать стратегию развития. Пока наша экономическая стратегия банальна — «день простоять да ночь продержаться», выжить и сохранить некий статус-кво. Политическая стратегия же — повышение веса страны на международной арене. И между этими двумя действиями мощный диссонанс, который в конечном итоге разорвет страну экономически. Если мы хотим восстанавливать свое реноме в мире, играть на ведущих позициях, то со стагнирующей экономикой это невозможно. Для того чтобы развиваться, в экономике должна быть норма прибыли, люди должны хотеть инвестировать и зарабатывать внутри России. Сейчас это делать сложно, так как те секторы экономики, которые в 2000-е годы бурно развивались, сейчас встали, а для создания новых делается очень мало. Экономика должна становиться более диверсифицированной. И самое главное — нужно привлекать людей, думающих на русском языке. Вариантов и программ очень много, но с точки зрения макроэкономики нет условия для людей, чтобы они хотели работать в России.

Полшага до горизонта

— Сегодня власти продвигают курс на импортозамещение, к нему относятся как к панацее. Будет ли это работать?

— Это уже не работает. Есть очень интересный вопрос: почему в России, в единственной стране в мире, девальвация не привела к росту внутреннего производства? Ответ простой: девальвации не было. Если мы посмотрим, как за последние полтора года изменился курс руб­ля к евро, то поймем, что изменение составило 25 процентов. Какая инфляция за это время набежала? Думаю, сопоставимая. Плюс искусственная кредитная заморозка — даже те, кто хотел воспользоваться временным падением руб­ля для импортозамещения, просто не мог сделать этого физически, потому что Центробанк сделал это невозможным. А когда рубль снова вырос, начали говорить про импортозамещение. Хочется спросить власти: «Вы издеваетесь?» За это время страна еще больше потеряла в конкурентоспособности. Какие-то отдельные секторы остались: сельское хозяйство, например, экспорт зерна стал более рентабельным. Так поддержите его, сделайте так, чтоб сельхозпроизводители нашли новые земли, засеяли их и экспортировали больше зерна, а мы получили бы больше денег. Внутренняя экономика будет расти, создадут новые рабочие места, вырастет спрос на технику, которую тоже мы научились производить, — частный бизнес получит отдачу. Но нет, государство вводит пошлину. Нужно научиться смотреть дальше, а не под ноги. По исследованиям, успешность человека и всей нации зависит от того, насколько далеко способен смотреть человек при принятии решений, а когда горизонт находится через полшага — о чем можно говорить? Пока государство не сформулирует, куда мы идем, не озвучит нацио­нальную идею, мы никуда из этого болота не двинемся.

— Если предположить, что в скором времени мы из этого болота выйдем, получит ли Россия доступ к дешевым европейским деньгам?

— А зачем они нужны? У нас есть свой Центральный Банк, есть свои деньги. Кредитная эмиссия не вызывает инфляции в нормальной экономической системе. За дешевыми европейскими деньгами бегут, потому сейчас в России эта система кривая. Если мы и получим доступ, то это изменит что-то на очень короткий промежуток времени. Нужно создавать спрос на рубли, а его можно получить только через привлекательные инвестиции внутри страны. Есть другой момент — курс руб­ля такой низкий только потому, что спрос есть только тогда, когда надо перекредитоваться на короткий период времени в на­дежде, что завтра кто-то исправит ситуацию. Но Дядя Сэм уже перестал делать нам подарки в виде дорогой нефти.

— Сейчас из-за ухудшения отношений с Европой и Америкой Россия начинает налаживать деловые контакты с Азией. Чем это чревато и двустороннее ли это движение?

— Скорее, одностороннее. Азия будет очень внимательно смотреть на то, что происходит, и все же это не может быть альтернативой Европе. Исторически все технологии больше сосредоточены на Западе. Россия же слишком большая, чтобы говорить: «Я больше с тобой не дружу, а с тобой дружу». Почему-то раньше с китайцами мы договориться не могли, а тут, когда появилась опасность, что привычную долю рынка мы потеряем, мы вдруг договорились. Возникает вопрос: а на каких условиях мы подписали газовый контракт с Китаем? Думаю, на гораздо худших, чем могли до этого. Россия загнала себя в угол, а теперь просит старого бизнес-партнера ее оттуда вытащить. Надо вести себя более достойно, сотрудничать со всеми, а вертеться спиной то к одним, то к другим — это в первую очередь неуважение к себе.

— Какой должна быть финансовая стратегия рядовых предпринимателей в сложившейся экономической ситуации?

— Нужно находить защищенные и более привлекательные рынки, тогда и импортозамещение будет прекрасно работать. Эти рынки можно и выращивать, ведь самую большую прибыль дает создание новых потребностей.

Смотрят как на врагов

— Вы знакомы с экономическими проблемами регионов Сибири?

— Сибирь выделяется тем, что здесь больше проблем — расстояния большие, с инфраструктурой и продовольственной независимостью похуже, чем в центральной части России, плотность населения пониже. Если говорить о потенциале для развития, то все наоборот — территории большие, есть куда двигаться. Я считаю, что недостатки надо обратить в достоинства, нужно заниматься тем, что в Сибири хорошо умеют. В Новосибирске, например, есть Академгородок, поэтому надо разрабатывать новые технологии, создавать более емкий рынок. А что делать с высокотехнологичной продукцией — это следующий шаг, надо решать проблемы по мере их поступления. Нужно убирать отжившие технологии, а не хвататься за них.

— Почему экономические кризисы в России случаются так часто?

— Потому что здесь нет права собственности, и люди не привыкли отвечать за свои поступки. Например: человек пришел в банк, взял ипотеку в долларах, а потом курс доллара изменился, и человек считает, что банк его обманул. Это элементарная экономическая безграмотность, а человек привык во всех своих неудачах винить кого угодно, кроме себя. Кто виноват в плохом здоровье граждан и в том, что мы на всех смотрим как на врагов? Мы сами накликиваем на себя эти кризисы.

— То есть проблема именно в менталитете?

— Да, народ категорически не хочет взрослеть. А процесс развития очень длительный, он занимает несколько поколений. В последние десять лет ситуация даже усугубилась — качество образования надо увеличивать, а мы ухудшаем. А как может быть лучше качество образования при уменьшении уровня разделения труда, когда квалифицированный труд становится менее востребованным? Если мы будем отгораживаться от остального мира, то процесс падения будет ускоряться.