Бывший мэр Москвы отругал правительство и предостерег власть от сползания к системе ручного управления.

Бывший мэр Москвы Юрий Лужков, по его собственным словам, навсегда распрощался с политикой. На сельскохозяйственном поприще – Юрий Михайлович руководит крупным агрохолдингом в Калиниградской области – он чувствует себя куда комфортнее. На стене московского офиса, где состоялось интервью, красуется вымпел «Почетный колхозник». Сам себя экс-градоначальник называет не иначе как «фермер на комбайне». Но экс-мэр, конечно, немного лукавит, так же, как слегка хитрил в конце 90-х, когда говорил, что принадлежит к «партии хозяйственников». Государственные дела Лужкову явно небезразличны. В интервью журналисту «Интерфакса» Андрею Новикову он отругал правительство и предостерег власть от сползания к системе ручного управления.

— Почему вы не хотите говорить о политике?

— Политика – это зачастую лицемерие и демагогия, и я в этом убедился многократно за свои 20 лет работы в мэрии Москвы. В системе химической промышленности, где я трудился 28 лет, взаимоотношения между людьми были абсолютно иными, это были производственные, конструктивные отношения. Если взять два этих периода, сравнение явно не в пользу того, что я видел в рафинированной политике последних десятилетий.

— То есть вы сейчас, занимаясь сельским хозяйством, чувствуете себя более комфортно?

— Я себя чувствую великолепно с точки зрения того, чем занимаюсь. Продолжаю активно работать, к сожалению, по-прежнему не хватает времени на все: я задействован ничуть не меньше, чем это было во времена моей работы в химической промышленности и в городской системе. И в этом плане я чувствую себя комфортно. Но вместе с тем, как может себя чувствовать полностью комфортно человек, который видит, какие проблемы сегодня существуют в его родной стране?

— Как раз недавно правительство отчиталось в Госдуме о проделанной работе. Как вы оцениваете работу кабинета?

— Отрицательно.

— Если можно, по пунктам…

— Кабинет не занимается реальной экономикой и наукой. А отсутствие интереса к развитию науки, особенно прикладной, лишает страну перспектив создания новых образцов техники, электроники, новых видов изделий. Это, в конечном счете, скажется не только на уровне экономического развития страны, но и на её обороноспособности.

Абстрагируясь от коммунистических догм, нам всё же необходимо по-новому посмотреть на учение Карла Маркса, этого выдающегося экономиста. Изложенные им законы гласят, что основой государственной деятельности в любой экономике является реальный сектор, а деньги — лишь надстройка. У нас же все перепутано: по сути дела, страна занялась игрой в деньги, привязала себя к мировым ценам на нефть, от которых теперь всецело зависит. Реальная экономика в этих условиях, особенно при таком жестком режиме кредитования, существовать не может.

Я уж не говорю о том, чем я сейчас занимаюсь — сельскохозяйственном производстве. Но это в равной мере касается машиностроения, электроники, химии и многого другого — сегодня у нас практически нет отраслей, которые давали бы уровень прибыльности, способный покрыть процентную ставку банковского кредита. Это критическая ситуация, а кабинет министров, похоже, не способен справиться с трудностями, возникшими в экономике.

— А вы не жалеете о том, что произошло в 2010 году, когда вас отправили в отставку?

— Нет. Это было не моё решение. Тогдашний глава государства, зная мою позицию по отношению к нему, принял надуманное и необоснованное решение, освободил меня от должности. А мое нынешнее положение меня вполне устраивает — я активно занят делом, а для человека, которому грозит 80-летие, это прекрасно.

— Это правда. Можно только позавидовать вам. И все-таки, может быть, нужно было пойти на компромисс, и вы бы остались у руля власти в Москве?

— Это означало бы потерю моего внутреннего стержня. А этого я по своей дурацкой натуре допустить никак не могу и никогда не смогу.

— Почему вы не написали заявление об уходе по собственному желанию?

— На каком основании? Я должен был работать, и никаких оснований для того, чтобы писать заявление и давать возможность сослаться на то, что, смотрите, он сам захотел уйти, — я не собирался. Нет, не такой характер.

— Вы как глава крупного сельхозпредприятия ощущаете противодействие со стороны правительства? Вам вставляют палки в колеса?

— Нет. Повторю: правительство, за исключением двух-трех министров, практически не занимается реальной экономикой. Я, как практик, могу сказать, что в нашей производственной деятельности процветает только одна отрасль — оптовое звено. Например, я произвожу гречку и сдаю ее в опт по 40 рублей за килограмм (подчеркиваю, килограмм по 40 рублей). Но меньше, чем за 60 рублей за кг мы на прилавке эту гречку не видим. Итак, мы вырастили, собрали, сохранили, переработали, мы сделали из зерна крупу и получили 40 рублей за килограмм. А опт, по сути дела, расфасовав нашу гречку, отправил ее в торговлю ценой не меньше, чем 60 рублей — и то не за килограмм, а граммов 800-900. Возникает законный вопрос: а где здесь рынок, где принципы конкуренции, а также принципы сбалансированности предельных уровней доходов, которые должны стимулировать реальное производство?

Ответ очевиден: эти принципы здесь нарушены радикальным образом, потому что тот, кто по существу не занимается самим производством продукции, получает абсолютно необоснованную равную или в несколько раз большую, прибыль, чем сам производитель. Это вопрос координации рыночных отношений и он должен решаться правительством на государственном уровне.

— Но правительству сейчас тяжело: в условиях западных санкций Россия утратила доступ к дешевым деньгам, которые необходимы, в том числе, для поддержки реального сектора.

— Фактор этот, конечно, имеет место и влияет на реальный сектор. Но вы же понимаете, что не санкции являются теми базисными причинами, которые обуславливают сегодняшнюю экономическую и финансовую ситуацию в стране, развитие бизнеса. Ключевые причины: монетаризм, коррупция, отсутствие законов, которые подтверждали бы исключительное право собственности. Вы думаете, что разгром палаток, который недавно произошел у нас в Москве, и который уже эхом отозвался в других регионах, улучшил моральное состояние бизнеса?

— Вот вы ругаете власть. А сами не собираетесь вернуться в политику?

— Да я, честно говоря, никогда и не видел себя в политике. Даже на посту мэра я чурался этого, не испытывал восторга и комфорта от работы в политических структурах. Мне гораздо ближе было решение хозяйственных и социальных вопросов и проблем. Я и сейчас остаюсь хозяйственником. Моя стихия — это кризисное управление, в том числе, конечно, руководство теми хозяйственными структурами, которые находятся в кризисном состоянии.

— А ваше хозяйство в Калининградской области находится в кризисе, терпит убытки?

— Есть шутка: если хочешь потерять деньги с удовольствием, иди в ночной клуб. Если хочешь, вкалывая, надежно потерять деньги — займись сельским хозяйством. Пытаюсь в нашем калининградском хозяйстве преодолеть этот стереотип.

К сожалению, приходится признать: процессы, которые идут в нашей экономике, привели к двукратному росту цен на удобрения, топливо, импортную технику, запчасти. Стоимость семян, без которых, сельскохозяйственное производство невозможно, выросла больше чем в два раза. Собственного семенного фонда в России нет. Утрачен. Скажем, семена пшеницы и некоторых других злаковых культур мы теперь можем купить только в Белоруссии.

Вот у нас принято «Батьку» ругать, а вы посмотрите, как у него сейчас выглядит деревня. На отлично! И дороги в прекрасном состоянии. Да, в Белоруссии много других проблем, но надо отдать Лукашенко должное: он не допустил в своей стране безумной приватизации по Чубайсу, поэтому Белоруссия сегодня выглядит по-другому.

А мы платим им за семена.

— Но Александра Лукашенко называют «последним диктатором Европы». То есть азиатскую привычку полагаться на царя, который все решит, нужно сохранить и культивировать?

— Ни в коем случае! Вот я сейчас смотрел «прямую линию» с Владимиром Путиным. Многие восхищаются тем, какое большое количество вопросов поступило, и успели задать Владимиру Владимировичу. Он, конечно, готовится, старается быть в теме, на всё отвечает, ну и, соответственно фамилии, пытается сделать что-то путное.

Но я бы задумался над тем, что такое огромное количество вопросов, возможно, сигнализирует о неблагополучии в стране. О проблемах более высокого уровня. Вполне возможно, это говорит о том, что страна, ориентируясь на первое лицо, движется к режиму ручного управления.

— И как в этой ситуации должен вести себя президент?

— Ему, конечно, нужно немедленно решать и поставленные, и кадровые вопросы правительства. Я думаю, что в нынешних условиях большой руководитель, независимо от каких-либо других заслуг, будет оцениваться не самым блестящим образом, если не улучшил, в первую очередь, жизнь народа в своей стране.

Если власть хорошо решает проблемы, если народ год от года живет лучше, если страна технологически, подчеркиваю, технологически находится на уровне развитых государств и имеет приоритеты в различных областях науки и производства, то и лидер такой страны оценивается положительно и в истории, и среди своих современников. Я думаю, любой государственный руководитель задает себе вопрос: а как он в той или иной ситуации будет оцениваться? И тут главное — войти в историю, а не попасть в неё.

— Последний вопрос. Вы предприниматель, фермер, или «заслуженный колхозник»? Как вы сами себя называете сейчас? К чему стремитесь?

— Как я себя называю сейчас? Ну, могу сказать, так: фермер на комбайне. Что касается моей сегодняшней занятости, то дай мне бог осуществить мою цель — создать безубыточное сельскохозяйственное производство.

Источник: interfax.ru