Прежде всего, в глаза бросается крайняя несвоевременность данного шага – российские экономические власти, стремясь подтвердить свою приверженность либеральным ценностям, собственными руками лишили себя возможности оказать адекватную поддержку отечественным товаропроизводителям прямо накануне второй волны кризиса.

Президент Медведев лично в своём последнем послании Федеральному Собранию недвусмысленно указал на то, что весь мир (в том числе и Россия) стоят на пороге второй волны экономического кризиса, которая в силу накопленных структурных дисбалансов рискует перерасти в масштабную дефляционную рецессию по образцу американской «Великой депрессии».

В этой ситуации становится в принципе не понятно, с какой целью «модернизатор» Медведев и окружающие его либеральные экономисты форсировали вступление России в ВТО и сделали из этого мероприятия самоцель. Судя по всему, им просто-напросто захотелось поддержать в глазах Запада свой либеральный имидж и подчеркнуть свою приверженность идеалам «международного сообщества».

Вступление в ВТО вкупе с намечаемой масштабной распродажей государственных активов в системообразующих отраслях экономики помимо прочего поможет правящей тусовке легализовать неправедно нажитые на Западе состояния и избежать ответственности за антинародную социально-экономическую политику.

После того, как государственные олигархи, метко охарактеризованные одним из его видных представителей в лице Владислава Суркова «оффшорной аристократией», продадут глобальным монополиям и международным банкам государственные доли в крупнейших нефтяных, банковских и инфраструктурных корпорациях, у Запада не останется практически никаких юридических возможностей изъять активы кремлёвских чиновников. Любая попытка отобрать имущество и заморозить счета правящей тусовки автоматически бросят тень на новых владельцев российских сырьевых монополий и поставят под сомнение легитимность операций крупнейших ТНК. А это не допустимые риски, на которые не пойдут ни глобальные монополии, ни контролируемые ими политические элиты Запада.

Вполне возможно, что дела обстоят ещё проще — на плечи уходящего президента решили взвалить очередное крайне непопулярное решение наряду с принятием законов о развале армии, переименовании милиции в полицию, приватизации бюджетной сферы с 1 июля 2012г., создании ювенальной юстиции и т.д. И именно по этой причине мы видим эту совершенно необъяснимую с точки зрения здравого смыслы гонку вступления в ВТО.

В условиях кризиса происходит резкое обострение международной конкуренции за сохранение существующих позиций на рынке и получение доступа на рынки с платёжеспособным спросом. С целью недопущения массового банкротства отечественных компаний, а также предотвращения резкого скачка безработицы и падения уровня жизни населения, правительства всех более-менее адекватных государств прибегают к активной протекционистской политике. Однако российские экономические власти собственноручно сузили пространство для манёвра, обязавшись не наращивать импортные и экспортные пошлины, не вводить нетарифные ограничения (в т.ч. квоты и фитосанитарный контроль) и сокращать субсидирование российских компаний.

Ещё одним весьма ярким проявлением альтернативной одарённости российских властей является то, что Россия умудрилась вступить в ВТО в тот самый момент, когда сама ВТО как система регулирования международных экономических отношений переживает серьёзнейший институциональный кризис.

Уже более 11 лет продолжается провальный Дохийский раунд переговоров, в рамках которого наиболее ярко проявилась сама суть ВТО – это организация, от участия в которой выигрывают исключительно промышленно развитые страны, обладающие существенным превосходством в области производственных и управленческих технологий (США, Германия, Япония, Южная Корея, Великобритания), либо страны с значительным промышленным потенциалом и дешёвой рабочей силой (Китай, Индия, Вьетнам). Как показывает практика, участие в ВТО не гарантирует абсолютно никаких позитивных результатов – оно лишь даёт возможность выйти на мировые рынки со своей продукцией и попытаться найти свою ниши в конкурентной борьбе с крупными ТНК и международными монополиями.

По сути дела, ВТО это ринг, на котором слабо развитые страны с отсталой промышленностью получат возможность конкурировать на внутреннем и глобальном рынках с глобальными монополиями и международными банками, обладающими качественным превосходством в области управленческих и производственных технологий, имеющим доступ к практически неограниченным и дешёвым финансовым источникам, а также активно использующим эффект масштаба производства и схемы трансфертного ценообразования.

Как показывает печальный опыт членства в ВТО большинства стран Латинской Америки, Юго-Восточной Азии, Африки, а также стран СНГ и Средней Азии, отсутствие развитой промышленности, конкурентоспособных производств и адекватной государственной поддержки приводят к сильнейшей деиндустриализации страны, закреплению за ней статуса сырьевого придатка и рынка сбыта для продукции глобальных корпораций.

Дело дошло до того, что, осознав все катастрофические последствия своего участия в ВТО, многие развивающиеся страны стали активным образом продвигать идею выхода из ВТО и создания альтернативной организации, способной учитывать экономические интересы слабо развитых экономик. Уже более 15 лет развивающиеся страны не могут добиться от США, ЕС и Японии снижения стоимости и упрощения доступа к ключевым производственным и управленческим технологиям, обеспечивающим крупнейшие американские и европейские корпорации критически важным конкурентным преимуществом перед компаниями-производителями стран третьего мира.

Существующая и активно защищаемая США вкупе с крупнейшими международными монополиями система лицензирования разработок и продажи прав интеллектуальной собственности, по сути дела, лишает развивающиеся страны возможности сократить своё колоссальное технологическое отставание и преодолеть разрыв в области развития научно-технического и человеческого потенциала. США, ЕС и Япония искусственно сдерживают распространение критически важных технологий, ноу-хау, разработок и результатов НИОКР, делая их запредельно дорогими и недоступными для остальных стран, и тем самым обеспечивают своё геоэкономическое и геополитическое превосходство.

Совершенно непонятно, каким образом вступление России в ВТО сможет обеспечить возрождение отечественной обрабатывающей промышленности и подтолкнуть развитие высокотехнологичных производств, когда степень износа основных фондов в инфраструктуре и обрабатывающей промышленности превышает 70-80%, а затраты на науку и образования (1-1,5% ВВП) в разы ниже аналогичного показателя в США, ЕС и Японии (3,5-4,5% ВВП).

Как показывает практика, крупные ТНК и международные банки, на долю которых приходится более 50% мировой торговли и 85% трансграничного движения капитала, рассматривают новые страны исключительно как трофейное пространство для извлечения прибылей и ни при каких обстоятельствах не идут на передачу современных технологий. В лучшем случае они готовы открывать сборочные предприятия с элементами отвёрточного производства и подавлять конкуренцию в смежных отраслях.

Безусловно, нельзя не согласиться с теми, кто говорит, что все мы, граждане России, хотим покупать хорошие качественные импортные товары по низким ценам, не переплачивая лишних средств. Однако эти же самые слова мы слышали во времена «перестройки» и «либерального» погрома экономики и промышленности в «кровавые» 90-е. Тогда отмена валютной и внешнеторговой монополии, а также отпуск цен в условиях избыточной монополизации и допуска продукции международных ТНК закончилось резким ростом цен на импортную продукцию, погромом отечественной промышленности, появлением «пластиковой» колбасы и отравленных китайских игрушек.

Судя по всему, нынешние модернизаторы, «отливающие в граните» и «пашущие на галерах», хотят повторить печальную участь «младореформаторов» и окунуть Россию из маразма 2000-х в ад 90-х.

Нужно отдавать себе отчёт в том, что для того, чтобы купить импортную продукцию на внешнем рынке, необходимо сначала туда что-то продать и получить иностранную валюту. Иначе покрывать торговый дефицит придётся постоянным наращиванием внешнего долга и утратой кредитоспособности по примеру стран Восточной Европы (Прибалтика, Молдавия, Венгрия) и бывших советских республик (Украина, Киргизия, Узбекистан, Таджикистан).

Продажа российской нефти, газа и промышленных металлов в лучшем случае сможет обеспечить приток валюты, достаточный для сворачивания отечественных производств и весьма небедного существования 25-35 млн. человек. Однако в России проживает более 141 млн. человек. И вопрос, на какие средства будут существовать оставшиеся 100-110 млн. человек в случае массовых банкротств предприятий в обрабатывающей промышленности и сельском хозяйстве, российские власти, похоже, не интересует.

Их по-прежнему интересует дешёвый пиар про модернизационное раскапывание картофельного поля в Сколково и замену лампочек Владимира Ильича на лампочки Леонида Ильича приправленное, насколько можно судить, бесконтрольными хищениями бюджетных средств на олимпийских стройках и возведением проспектов имени премьера в Грозном.

Судя по всему, интересы кармана кремлёвских элит и околокремлёвских сырьевых монополий в очередной раз оказались важнее общенациональных интересов и перспектив отечественной промышленности, задыхающейся от произвола монополий и чиновничьего беспредела.

Отдельного внимания заслуживает тезис о том, что в ходе переговорного процесса о вступлении России в ВТО российские переговорщики сумели добиться «беспрецедентных» уступок для отечественной промышленности и сельского хозяйства. На самом деле, команда переговорщиков под руководством Медведкова сумела в одностороннем порядке сдать практически все позиции России ещё в 2004г: начиная от снятия всяческих ограничений на трансграничное движение спекулятивного капитала и заканчивая совершенно не относящимся к условиям вступления в ВТО требованием выравнивания внутренних и внешних цен на энергоносители.

ЕС и США возмутились тем, что внутренние цены на газ, электроэнергию и ГСМ практически в 3-4 раза ниже среднеевропейского уровня и увидели в этом конкурентное преимущество для российских товаропроизводителей. Однако степень адекватности российской группы переговорщиков такова, что они даже не смогли провести анализ покупательной способности населения России и развитых стран: на среднюю заработную плату в США можно приобрести порядка 5 тонн бензина, во Франции и Германии 3-3,5 тонны, а на нищенскую зарплату в России в лучшем случае 550 литров.

И это уже не говоря о суровых климатических условиях, а также степени износа основных фондов (75-80%) и устаревших производственных технологиях, не позволяющих производить конкурентоспособную продукцию при цене на газ выше 150 долларов за тысячу куб. метров.

Судя по всему, альтернативная одарённость российских переговорщиков такова, что они утратили способность делать вообще какие бы то ни было выводы. Что бывает с экономикой, обладающей схожим уровнем технической оснащённости и капиталовооружённости, наглядно продемонстрировал опыт Украины и Белоруссии — после роста цен на газ с 150 долларов до 350 долларов за тыс. куб. метров в течение полугода промышленность обеих стран просто-напросто перестала существовать: обрабатывающие производства упали на 15-20%, инфляция подскочила на 75% и сотни тысяч человек потеряли работу.

Но в этом и заключается альтернативная одарённость российских властей — в угоду глобальным монополиям и карману особенно приближенных к власти сырьевых олигархов они готовы пойти на что угодно – в том числе и на уничтожение экономики своей собственной страны.

Ещё одной знаковой и совершенно необязательной уступкой российских переговорщиков стал отказ от оказания адресной поддержки российской авиастроительной отрасли и субсидирования процентных ставок. По сути дела, это соглашение было навязано России со стороны США и ЕС, которые по вполне объективным причинам не хотят допустить возрождение отечественного авиапрома. Россия имела все основания отказаться от подписания этого соглашения, так как наряду с соглашением о выравнивании внутренних и внешних цен на энергоносители оно не является обязательным и образует так называемую корзину «ВТО+».

Уже сейчас Россия утратила возможности производства наиболее востребованных на мировом рынке широкофюзеляжных самолётов, а предусмотренное сокращение целевой поддержки авиапрома лишь усугубит и без того плачевную ситуацию в этой наукоёмкой отрасли. Судя по всему, Западом нам отведена роль поставщиков авиационного титана и алюминия для иностранных авиакосмических холдингов Boeing, EADS и Lokheed Martin. Напомним, что в «гордости» российского авиапрома — самолёте Sukhoi SuperJet 100 – по большому счёту российский только титан, алюминий и прочее сырьё, тогда как вся наукоёмкая компонента и электроника производятся в США, ЕС и Японии.

Что касается разговоров о том, что от неучастия в ВТО Россия ежегодной теряет порядка 3-4 млрд долларов, то это правда. Однако эти потери касаются исключительно крупнейших российских металлургов и алюминиевых гигантов, против которых введены антидемпинговые импортные пошлины в США и ЕС.

При этом подсчитать потенциальные потери для сельского хозяйства, станкостроения, приборостроения, авиапромышленности и прочих обрабатывающих производств никто из кремлёвских экономистов не удосужился. Согласно экспертным оценкам и прогнозам отраслевых объединений, совокупные потери могут достичь 100 млрд долларов и привести к ещё большей архаизации экономики и закреплению статуса сырьевого придатка.

Одновременно с этим никто не говорит о том, что от самого факта вступления России в ВТО против российских сырьевых компаний не будут сняты импортные пошлины. Эти пошлины останутся в силе, однако российские сырьевые монополии получат возможность оспаривать их в системе арбитража ВТО. Как показывает практика, в большинстве случаев судебные разбирательства выигрывают США и ЕС, имеющие наибольшее влияние на процесс принятия решений.

Ещё один широко распространенный миф касается того, что вступив в ВТО, против России и её товаропроизводителей не будут предприниматься ограничительные меры и вводиться антидемпинговые санкции. Надо сказать, что против одного только Китая, являющегося членом ВТО, во время кризиса 2008-2009гг. было введено более 45 тарифных и нетарифных ограничений со стороны США, ЕС, Индии и Японии, также являющихся членами этой организации. Другими словами, если в Вашингтоне или Брюсселе посчитают, что продукция российских компаний ущемляет позиции американских и европейских ТНК и лишает их прибылей, то ни членство в ВТО, ни красивые слова о равенстве и взаимном уважении не помогут – против нас будут введены компенсационные пошлины. И далеко не факт, что с нынешним уровнем профессионализма российских чиновников нам удастся отстоять позиции российских промышленников и аграриев.

Уже сейчас против России, не являющейся членом ВТО, ведётся 4 разбирательства общей стоимостью в 1,5 млрд долларов, тогда как против Китая, сумевшего отстоять практически все свои интересы при вступлении в ВТО 10 лет назад, рассматривается более 35 дел стоимостью свыше 90 млрд долларов.

Также ничего общего с действительностью не имеют пространные заявления российских либеральных экономистов относительно необходимости повышения конкуренции с иностранными товаропроизводителями и снижения протекционистской поддержки российской промышленности. По сути дела, уже в 2004гг. Россия практически полностью соответствовала всем требованиям ВТО в части нетарифного регулирования внешней торговли и движения капитала, а также предоставления равных условий доступа на свой рынок для производителей зарубежных стран.

Уже много лет между Россией и странами дальнего зарубежья действуют двусторонние соглашения о «Режиме наибольшего благоприятствования» (РНБ), а на постсоветском пространстве СНГ, по сути, действуют зоны свободной торговли.

Напомним, чем закончилось необдуманное вступление в ВТО стран, с вполне сопоставимой российской структурой экономики и степенью неадекватности экономических властей. Либеральная команда Ющенко, не скрывавшая факта своего финансирования из «Белого дома», буквально в последний момент – накануне глобального кризиса 2008 года – сумела купить своей стране билет на экономический Титаник. В тот же год украинская экономика обвалилась на 15%, что намного хуже среднеевропейской просадки на 2,5-4% и лишь немногим лучше Прибалтов, рухнувших на 15-20%.

После снижения импортных пошлин на легковые автомобили с 25% до 10% производство автомобилей в Украине упало в 6 раз – по сути дела, автомобильная промышленность перестала существовать. После того как украинские власти снизили импортные пошлины на сахар и ввели квоты на ввоз сахара более 50 украинских сахарных заводов были вынуждены остановить производство, а доля импорта подскочила на 11%.

В одной только сахарной и свиноводческой промышленности более 500 тыс. человек потеряли рабочие места, а спад производства в ряде отраслей промышленности превышал 45-60%.

Аналогичная ситуация сложилась в производстве мебели – после обнуления импортных пошлин на мебель только за период 2008-2011 годы выпуск мебели в Украине сократился в 3 раза – с 1,2 млрд долларов до 400 млн долларов. Не удалось избежать печальной участи и лёгкой промышленности – закономерным итогом необдуманной либерализации тарифного и нетарифного регулирования выпуск продукции в лёгкой промышленности упал на 45-60%, экспорт сжался на 28%, а импорт подскочил на 40-45%.

А ведь Украина не является каким-то исключением из правил – достаточно посмотреть на провальный опыт вступления в ВТО такой страны как Киргизия. Возглавлявший более 15 лет страну Аскар Акаев был, пожалуй, самым либеральным руководителем на всём постсоветском пространстве и пользовался поддержкой в Вашингтоне. Стремясь подтвердить имидж самого демократичного и либерального руководителя в СНГ, он послушал своих заокеанских спонсоров и совершенно бездумно втянул неподготовленную Киргизию в ВТО. И практически сразу же осознал масштабы катастрофы.

Объёмы экспорта упали с 606 млн долларов в 1997 году до 513 млн долларов в 1998 году и 453 млн долларов в 1999 году. При этом импорт подскочил с 709 млн долларов. в 1997 году до 841 млн долларов в 1998 году, в результате чего дефицит внешней торговли увеличился в 3 раза – с 105 млн долларов до 327 млн долларов соответственно. С тех пор дефицит торгового баланса Киргизии неустанно расширялся и по итогам 2011 года превысил отметку в 2 млрд долларов.

Вопреки заверениям либеральных экономистов, уверявших Акаева в бесспорной полезности вступления Киргизии в ВТО и колоссальных благах, которые сулит снижение тарифных и нетарифных ограничений, по промышленности Киргизии был нанесён мощнейший удар. Только за период 1997-2000 годы производство угля сократилось на 20%, нефтеперерабатывающие отрасли сжались на 55-65%, производство мяса упало на 60%, а выпуск машин и оборудования обвалился на 60-90%.

Избыточное потребление граждан Киргизии на фоне погрома промышленности и роста безработицы компенсировалось за счёт стремительного роста внешнего долга и резко усилившегося потока люмпенизированных киргизов в Россию. Только за период 1995-2011 годы сальдо денежных переводов граждан Киргизии возросло в 50 раз – с 30 млн долларов до 1,5 млрд долларов.

Осознав масштабы бедствий, Акаев поспешил исправить ситуацию и заявил о намерении пересмотреть условия членства Киргизии в ВТО. Однако для руководства ВТО и его главных акционеров и бенефициаров в лице глобальных ТНК и международных монополий было недопустимо прилюдно признать, что ВТО сулит не только широко разрекламированные выгоды. Не желая портить отношения с Западом, активно поддерживавшим Акаева, глава Киргизии согласился отказаться от идеи выхода страны из ВТО в обмен на международную экономическую помощь.

Однако у любой гуманитарной помощи есть один большой недостаток – она имеет свойство заканчиваться. И когда в середине 2000 года финансовые ресурсы международных организаций перестали поступать в Киргизию, страну охватила волна социальных протестов, приведших к отставке Акаева.

Судя по всему, искреннее желание российских властей накануне грядущего кризиса снять с себя ответственность за результаты проводимой откровенно провальной социально-экономической политики, а также надежда легитимизировать свои активы за рубежом стали главными причинами форсированного втягивания России в ВТО. Вкупе с лоббизмом интересов российских сырьевых монополий, желающих заработать дополнительные несколько миллиардов долларов от снятия ограничений на распродажу невосполнимого природного сырья, это стало главной причиной, по которой под удар была поставлена практически вся российская обрабатывающая промышленность и сельское хозяйство.

Уже сейчас совокупные государственные затраты на науку и образование не превышают 1-1,5%, тогда как у наших стратегических конкурентов они превышают 3,5-4,5%. А с учётом масштабов хищений и воровства, этот разрыв становится критически значимым. Поддержка сельского хозяйства не дотягивает и до 4 млрд долларов. Даже с учётом максимально допустимой величины поддержки в 9 млрд долларов к 2018 году это в разы ниже 50 млрд долларов, которые Евросоюз ежегодно выделяет из своего бюджета на поддержку аграриев.

Таким образом, Россия вступает в ВТО совершенно неподготовленной и на крайне неудобных для себя условиях, которые лишь фиксируют на сегодняшнем уровне и без того крайне недостаточную государственную поддержку отечественной обрабатывающей промышленности, наукоёмких производств и сельского хозяйства. Российские либералы умудрились купить билет на экономический Титаник в тот самый момент, когда сам этот Титаник идёт на дно, а мировая экономика стоит на грани новой глобальной рецессии.

Этим шагом российские власти, насколько можно судить, в очередной раз подтвердили свою альтернативную одарённость и в угоду своим собственным корыстным интересам.

Судя по всему, мы имеем все шансы повторить печальный опыт Украины и Киргизии, которые также в силу политических амбиций и идеологической неадекватности своего руководства были втянуты в ВТО, в результате чего испытали сильнейший экономический спад и погром отечественной промышленности. Складывается впечатление, что именно эту участь нам уготовили российские «модернизаторы», для которых солнце встаёт на Западе, а решения вашингтонского обкома важнее интересов отечественной экономики и бизнеса.