Рекордный урожай нынешнего года обернулся падением цен. Впрочем, и неурожай — это тоже всегда финансовое потрясение. Компенсировать негативные последствия и того и другого, а также решить многие проблемы агропромышленного комплекса может глубокая переработка зерна.

Эффект стабильности

В США смогли значительно увеличить производство кукурузы и поднять доходы отрасли с помощью перерабатывающих заводов. Там действует множество государственных программ по переработке кукурузы в биоэтанол. Благодаря этому производство кукурузы растет на 2-3% в год при стабильных ценах. Наличие перерабатывающих мощностей служит дополнительной страховкой от перепроизводства.

В России можно добиться подобного эффекта, наладив переработку пшеницы. Это не только позволит использовать несколько миллионов тонн зерна практически любого качества в условиях перепроизводства, но и даст возможность экспортировать продукты глубокой переработки зерна. Развивать переработку пшеницы уже пытались многие страны, так что у нас есть возможность действовать, избегая сделанных другими ошибок.

Мучные короли

Два главных экспортера муки в мире — Турция и Казахстан, они контролируют около половины мирового экспорта. Казахстан перерабатывает в основном свое зерно, а Турция для производства муки закупает зерно в России и при этом занимает первое место в мире по объемам поставок муки. В прошлом году она экспортировала 3,5 млн тонн муки.

Таких успехов Турции удалось добиться потому, что она фактически субсидирует экспорт муки за счет своих граждан: внутренние цены на муку повышены из-за дополнительных налогов, которые идут на поддержку производителей муки. Полученные прибыли производители используют на то, чтобы экспортировать муку по сниженным ценам — без этого им было бы сложно конкурировать на внешнем рынке.

По словам главы исследовательского центра «Совэкон» Андрея Сизова, Россия вообще могла бы поставить вопрос об экспорте муки Турции в ВТО: то, как она это делает, противоречит правилам организации, потому что нарушает свободную конкуренцию. К тому же такие меры никак не помогают аграриям и служат исключительно интересам небольшой группы бизнесменов. «Турция — это плохой кейс для подражания и хороший пример того, как делать нельзя»,— заключает Андрей Сизов.

Второй по объемам экспорта муки — Казахстан: в прошлом году он продал за границу 1,8 млн тонн муки. В этой стране нет такой системы поддержки экспорта, как в Турции, зато есть географические ограничения для экспорта пшеницы. Казахстан не имеет выходов к морю (Каспийское не в счет), поэтому экспортировать зерно, которое в основном поставляется морем, ему сложнее, чем муку, поясняет генеральный директор Института конъюнктуры аграрного рынка Дмитрий Рылько.

Наконец, главное препятствие для наращивания переработки пшеницы в муку — маленький рынок. Практически все страны предпочитают производить муку сами, поэтому покупают редко — ее поставки, по данным Дмитрия Рылько, никогда не превышают 10% от рынка пшеницы. Для сравнения: объем мировой торговли пшеницей — 170 млн тонн в год, а мукой — всего 14 млн тонн.

Макароны и корма

Другой вариант — макаронные изделия. Однако этот рынок занят Италией. «С итальянской пастой на мировых рынках конкурировать нельзя. Можно поставлять макаронные изделия в страны Азии и Таможенного союза, что мы сейчас и делаем, но в денежном выражении это совершенно несопоставимо с рынком зерна»,— предупреждает Андрей Сизов.

Наконец, последний из традиционных вариантов — это производство кормов. На рынке наблюдается положительная корреляция между объемом сбора зерна и объемом производства и потребления кормов, считает аналитик практики АПК консалтинговой группы «НЭО Центр» Елена Коростиева. Однако спрос на комбикорма не может стать ключевым драйвером роста производства зерна. «Ориентировочно лишь 15-17% производимого в стране зерна уходит на производство корма, и эта доля ни в прошлые годы, ни по прогнозу на 2016 год существенно не менялась и не изменится»,— констатирует Елена Коростиева.

Зато производство компонентов для кормов может стать главным двигателем роста производства зерна уже в ближайшие годы. Для этого надо создать предприятия по глубокой переработке зерна.

Сладкая жизнь

Глубокая переработка зерна — это разделение муки на компоненты. Начинается она с так называемого мокрого процесса, при котором мука разделяется на крахмал, клейковину и отходы. Это только первичный этап глубокой переработки, но уже и эта продукция пользуется большим спросом. «На клейковину сейчас большой спрос на европейском и американском рынках. Основные его потребители — в индустрии аквакультуры (это основной белковый компонент для рыбных кормов) и в хлебопечении»,— говорит генеральный директор НПК «Экология» Дмитрий Арсеньев. Все открывающиеся в России заводы по глубокой переработке зерна могут рассчитывать не только на внутренний рынок, но и на заказы за рубежом, уверен глава Российской биотовливной ассоциации Алексей Аблаев.

Такие производства помогают развиваться зерновым хозяйствам в регионах, которые не поставляют продукцию на экспорт из-за удаленности от портов (в частности, алтайские производители зерна по этой причине вынуждены работать только на внутренний рынок). Пример — ЗАО «Биотехнологический комплекс — Росва» в Калужской области. Завод закупает зерно у местных производителей. Хотя проект будет пущен только в следующем году, уже сейчас ему нужно зерно для отладки производства. Это будет крупнейший в России комплекс по глубокой переработке пшеницы мощностью 250 тыс. тонн. У него уже есть контракты не только на внутреннем, но и на внешнем рынке. На экспорт в основном пойдет клейковина и, возможно, отруби и сорбитол, предполагает Дмитрий Арсеньев (его компания участвовала в строительстве предприятия).

На основе крахмала производится много чего, в том числе сахарные сиропы и биопродукты (лизин, биоэтанол, витамины, лимонная кислота, аскорбиновая кислота и т. д.), рассказывает Алексей Аблаев. Биопродукты можно использовать в косметических средствах, которые называются био или органик, а сахарные сиропы — при переработке молока и производстве соков и консервов.

«Объем российского рынка сахара оценивается в 5 млн тонн, а общий объем производства сиропов в России — 600 тыс. тонн с учетом почти открывшихся мощностей Калуги. Отчасти это импортозамещение, потому что, несмотря на большие урожаи сахарной свеклы, сырье для производства сахара до сих пор завозят»,— говорит Дмитрий Арсеньев. В этой нише Россия сейчас практически полностью зависима от импорта, при этом сорбитол и кристаллическая глюкоза — это стопроцентный импорт. Их завозится по 80 тыс. тонн в год.

По словам Дмитрия Арсеньева, сиропы обычно на 10-15% дешевле сахара, потому что выход сахара из зерна выше, чем из свеклы. «Сахарная свекла — это в основном вода, сахара там примерно 16% на тонну. А в пшенице сахара около 50% на тонну»,— объясняет он.

Лизин на экспорт

Из глюкозы можно получить лизин, который в России пока делает только Завод премиксов N1 в Белгороде (принадлежит птицеводческой компании «Приосколье»). Но сейчас строятся еще два завода, которые будут запущены через год-два. Продукции этих трех предприятий будет достаточно для покрытия потребностей внутреннего рынка, и даже появится возможность поставлять немного на экспорт.

Объем мирового рынка лизина — 2 млн тонн, и ежегодно он растет на 6%. «Лизин будет востребован на любом рынке, так как без него невозможно современное животноводство. В Россию до сих пор импортировали около 100 тыс. тонн лизина в год, но в этом году Завод премиксов N1 может произвести 20-30 тыс. тонн лизина. При этом в России есть очень хорошие технологии его производства, которые используют во всем мире»,— рассказывает Алексей Аблаев.

По подсчетам Дмитрия Арсеньева, в России эта отрасль должна перерабатывать 3-6 млн тонн пшеницы в год, чтобы оказывать позитивное влияние на рынок. Пока перерабатывается чуть больше 1 млн тонн. Только для удовлетворения внутренних потребностей в продуктах глубокой переработки нужно 2 млн тонн зерна в год.

Россия, удовлетворив внутренний спрос на лизин, сможет конкурировать даже с Китаем. «В последние пару лет цены на китайский лизин растут, и часть заводов там уже закрылась. К тому же у нас электроэнергия и газ дешевле, чем в Китае, а это 10% от себестоимости производства»,— говорит Алексей Аблаев. По его словам, Россия может быстро получить пятую долю мирового рынка лизина, на что потребуется еще 0,5 млн тонн зерна. Это не считая рынка витаминов для животноводства (B2 и B12), которые тоже производятся из пшеницы.

Источник: kommersant.ru