Основной задачей холдинга «Беластр-Арго» и ее руководства на данный момент остается возрождение отечественного производителя нового типа, который должен выпускать  продукцию с высокими показателями качества. Недавняя договоренность с воронежским губернатором предусматривает строительство компанией в Масловской промзоне комплекса глубокой переработки зерна стоимостью более 8 млрд руб. Этот интервью агентства Аbireg.ru с Григорием Федяковым – о производственных планах на ближайшую перспективу.

— Григорий Викторович, масловский проект, обговоренный вами с губернатором, будет включать все то, что вы и предполагали? То есть это будет и элеватор, и мельница, и комбикормовый завод, и фабрика по производству макаронных изделий, и хлебозавод, и даже логистический центр?

— Вы знаете, если сегодня что-то оттуда выбросить, теряется актуальность этого проекта. Таких проектов пока два в мире: один в Бразилии, один в Мексике. Это два государства, которые позволили себе выстроить аналогичные комплексы по глубокой переработке зерна, и они у них очень эффективно работают. Но у них есть преимущество: они стоят в портовых городах и очень много продукции отгружают на экспорт. А продукция там высочайшего класса и уровня.

В нашем государстве я вижу необходимость в нескольких таких комплексах. Это в ЦЧР и, конечно, на Алтае. В чем уникальность такого комплекса? В том, что заходит зерно и выходит только готовая продукция — никаких отходов, все идет в переработку.  Перерабатывается в муку, макароны, хлеб, кондитерку, комбикорма… То есть зерно выходит на конечный продукт. Естественно, это отражается на себестоимости. Очень небольшие затраты на логистику. А сейчас мы, например, возим муку на макаронную фабрику из Калача — 240 км, из Орла — 250 км, из Белгорода… Плюс это все мы везем в центр города – 1000 тонн муки ежемесячно. И 1000 тонн готовой продукции вывозим. Это большие грузовики, нагрузка на городские транспортные артерии.

Следующий момент: масловский проект позволит поставить там некий учебный корпус, с аудиториями, с возможностью проживания студентов. Они смогут выезжать туда на практику и отрабатывать все стадии промышленной переработки зерна и производства продукта. И к выходу из вуза они уже будут готовы работать на производстве.

Потому что если мы возьмем сейчас студента на 6-й хлебозавод, которому 50 лет, то там и технология 50-летней давности. Если мы возьмем студента на калачеевский завод по производству муки – у нас там мельница 85-го года, это уже позавчерашний день, и учить молодого человека работать на этом оборудовании не имеет смысла.

— Кстати, как у вас обстоит дело с реконструкцией купленных вами хлебозаводов, в том числе в Боброве?

— Ну, по бобровскому заводу мы сейчас уже подготовили оборудование, две линии в ближайшее время уже будем завозить. По 5-му заводу мы пока еще не решили, потому что — вот, пожалуйста, 5-й завод: на сегодня никакое современное оборудование туда не входит.

— У вас даже, кажется, была идея сделать из него музей…

— Да, краеведческий. Который бы позволил показать историю хлебопечения. Но только, знаете, у нас еще таких заводов, к сожалению, в России – в каждом городе. Вот в Центрально-Черноземном регионе из тех, кто занимается хлебобулочным производством, я могу отметить только Абашкина Валерия Ивановича в Липецке. Ну, и мы построили в Белгороде новый завод. А больше никто. Все старое. И просто люди не хотят этим заниматься. Потому что окупаемость на 10 лет уходит. И с 5-м заводом мы пока не решили, но, наверное, будем переводить в масловский комплекс.

А комплекс будем строить обязательно, потому что это – смысл моей жизни.

— А из чего складываются инвестиции в этот комплекс?

— Будем привлекать компаньонов в этот проект, сейчас вот ведем переговоры. Будем работать с Внешэкономбанком, потому что только эта финансовая структура может войти в этот проект, так как это государственный банк, который сегодня занимается инвестиционной деятельностью и который может позволить себе, естественно, по решению правительства, по решению своего Совета войти в проект. И который может выйти за рамки 10-летнего срока.

— Правительство области не хочет как-то поучаствовать финансово?

— Вы знаете, правительство лучше бы создавало нам условия для работы. А его финансовое участие, наверное, это не правильно. Тут либо государство должно строить, либо частный бизнес. Хотя в Белгороде, например, смешанная схема партнерства нормально работает. Мы, наверное, тоже были бы рады, если б правительство приняло такое решение, но чтобы такое решение было принято в правительстве, нам нужно потратить очень много времени. И если б мы были уверены, что наши усилия увенчаются успехом, мы бы его уже давно тратили. Но там, наверное, решаются более глобальные вопросы…

— Григорий Викторович, а еще какие-то проекты есть у вас в перспективе?

— Я должен в своей жизни реализовать три проекта по крайней мере в ближайшие 5 лет. Я должен поставить небольших два комплекса в Белгороде по переработке пшеничной муки и ржаной — полностью закрыть муку. Мы уже защитили этот проект в белгородском правительстве, строить будем на базе своих площадок, так как там у нас есть производство, которое необходимо модернизировать. Второй и основной – это комплекс масловский. За три года мы его обязательно построим, это максимум. Потому что практически мы все уже строили из того, что включает в себя этот проект.

И третий – комплекс на Токаревке в Тамбовской области по производству ГФС — это глюкозо-фруктозный сироп из крахмала пшеницы. Это направление, которого в России еще нет. Хотя у нас есть такой комплекс в России, который построил «Каргилл», но он закрытый — наверное, на военный объект проще попасть, чем туда. Это американская транснациональная компания, которая там перерабатывает пшеницу, кукурузу, производит крахмал, глютен (клейковину) и глюкозо-фруктозный сироп. Они его поставляют на «Балтику», на кондитерские предприятия… Емкость рынка большая, потому что ГФС заменяет сахар и в какой-то степени даже более выгоден, потому что сахар фасуется в мешки, из мешка его надо выбить,  очистить, растворить, довести до кондиции. А ГФС – это уже готовый продукт.

— Какие средства вы намерены освоить в Тамбове и в какие сроки?

— Этот комплекс более длительный по реализации, так как у нас пока нет отработанной технологии подобного строительства. И если на наших проектировщиков мы можем как-то оказать воздействие с помощью рубля, с помощью тендера, чтобы побудить их 15-18 часов в сутки на нас поработать, то на иностранных специалистов мы повлиять никак не можем. А у них только одна концепция разрабатывается 3 месяца.

— Ну, вот видите, за рубежом тоже не все так просто…

— А вы знаете, у них там все уже есть. У них нет проблемы, как заработать, они социально защищены. Я думаю, что лет 50 назад в той же Германии «пахали» все с мала до велика и все были заинтересованы, чтобы заводы построить. В Германии сейчас больше десятка таких комплексов по производству глюкозо-фруктозного сиропа. Во Франции есть, в Италии… А той Европы-то сколько?

По деньгам наш, тамбовский, комплекс потребует где-то 4,5-4,6 млрд рублей. Инвесторы для этого  проекта есть, и даже зарубежные. Но нам надо самим разобраться, найти  нормального производителя оборудования, надо найти инжиниринговую компанию, которая сегодня позволит организовать производство и обучить людей. Там есть очень серьезный вопрос именно не в строительстве, а в подготовительном этапе. Поэтому, я думаю, еще года два уйдет на подготовку. Масловский комплекс к тому времени уже будет почти на выходе. Бог даст, если все будет нормально, в этом году мы уже начнем его строить: элеватор закладывать, мельницу, комбикормовый завод, те же цеха, производственные помещения – сейчас из металлоконструкций все это быстро делается. А там… Там надо понять, как надо делать. И, честно сказать, мы уже работаем с третьими партнерами в Тамбове, которые на определенных этапах начинают нас уводить не в ту сторону. Я же выезжаю за рубеж, смотрю, как там это делается, сравниваю, сопоставляю… Начинаю тут задавать вопросы и когда не вижу на них ответа, то понимаю, что эти люди просто хотят забрать деньги и ручкой помахать…

— То есть на повестке дня у вас сегодня и на пять лет вперед три вот этих проекта…

— Да. И модернизация существующих предприятий  по инициативе их коллективов, которую мы рассматриваем, и при наличии целесообразности идем навстречу — финансируем.