Особое мнение

все

Интервью

вопрос-ответ

задать вопрос

Эксперты

Экс-мэр столицы, а ныне калининградский фермер считает себя социалистическим капиталистом.

«На пакете с гречкой — мой личный знак качества»

Вообще-то Лужков — экс-мэр Москвы, но с некоторых пор он нам интересен как фермер, который проводит в Калининградской области эксперимент: можно ли в нынешних российских условиях развивать успешное прибыльное сельхозпредприятие? Впрочем, в январский его приезд в Москву разговор пришлось начинать с несколько далекой от сельского хозяйства темы.

— Юрий Михайлович, давайте внесем ясность. Как только вы появились в Москве, тут же пошли слухи, что Лужков возвращается из Калининграда в политику.

— Сегодня жизнь такая, что любой человек, который пытается быть гражданином своей страны, так или иначе участвует в политике.

— Как ни странно, а слух о возвращении Лужкова в политику связали с нашим с вами интервью, где вы говорили о том, что сотни тонн гречки в Москву отправляете… И сразу — а, Гамов и «Комсомолка» так просто не будут писать о Лужкове — значит…

— Я впервые слышу об этой теме. От вас.

— Вернемся к нашей гречке. Вот к этому пакетику. На нем портрет фермера Лужкова.

— Это гарантия. Мой личный знак качества. Это означает, что я лично гарантирую качество этой гречки.

«У меня все комбайны носят имена жены и дочерей…»

— Вы порой с 9 утра до 9 вечера на комбайне. Откройте секрет, какой эликсир употребляете, что умудряетесь так работать…

— Гречка, мед. И отказ от спиртного. Все. Я уже больше 55 лет, наверное, ни одной капли не выпил спиртного.

— А на печке у вас там стоит бутылка виски.

— Это для тебя.

— Я тоже не пью…

— Ну иногда приходят такие гости, которых надо угостить.

— У вас в хозяйстве 5000 гектаров, да?

— Под гречкой полторы тысячи. Остальное — зерновые, травы на корм животным. Потому что лошади. И еще у меня две сотни коров, 1100 голов романовской овцы, племенное хозяйство. Конечно, нужно сено.

— А сколько сейчас ваш парк МТС, как это говорили раньше?

— У меня 6 комбайнов. С десяток тракторов. Потом две сеялки большие. Ну и все остальное, что нужно.

— Это все Елена Николаевна Батурина подарила?

— Не только. Одну сеялку мне подарила Лена. И трактор. Так что каждый из этих агрегатов имеет свои имена: Лена, мои девочки…

— Теперь понятно, почему у вас прибыльное хозяйство.

— Фермерское хозяйство в основе своей, могу сказать по своему опыту, нерентабельно. В позапрошлом году 600 тысяч фермерских хозяйств перестали существовать в России. А в прошлом году, думаю, цифра будет не меньше. А ведь в каждом хозяйстве как минимум пять человек работают. А у меня, например, около 100 человек. Если оно накроется… Я сам себя спрашиваю: а что будут делать эти люди? Они зависят своими семьями от того, есть работа или нет.

— А вы капиталист или социалист?

— Я социалистический капиталист. Соцкап.

— А чем труднее руководить: колхозом или Москвой?

— Конечно, Москвой сложно, по-настоящему сложно. Но интересно, и в общем-то получалось. А моя ферма — это моя мечта, и я ее стараюсь реализовывать. Чтобы эти люди, которые работают и доверяют нам, могли бы быть уверенными, что они, во-первых, работают, во-вторых, приносят пользу.

— А почему у вас там, где русские люди, немецкие фактически порядки? Вот если выпил с вечера, с похмелюги пришел, уже могут уволить.

— А почему вы считаете, что трезвость — это признак чего-то иностранного? Сегодня жизнь у нас сложная. И для того чтобы сделать по максимуму, надо, чтобы каждый человек выполнял свою работу на трезвую голову. А потом, вы знаете, что такое трактор, что такое комбайн, сеялка? Если это в руках пьяного человека, он может одним этим трактором, безумным, грандиозным, громадным, разнести все. Это же простая вещь. Второе — работать, понимая, что это твои результаты. Мне лично не нужно больших денег. Это означает, что я им создаю систему, при которой они фактически хозяева своей жизни.

— Вы нам, когда мы приехали первый раз, велели камни выковыривать. Мы поле у вас расчищали. Потом коровник я у вас чистил…

— Хорошо, что не упал… А если бы ты был поддатым?

— Боюсь, что мог поскользнуться.

— Ну, конечно. Поэтому все должно быть втрезвую.

Зачем он «сторожит» Калининград?

— А скажите, вот ваших родственников — я имею в виду сына Александра, ваших дочек, Елену Николаевну — вы их так же эксплуатируете на своей ферме?

— Сашка — да, он приезжает и нам помогал, когда сильно не хватало ресурсов. А вообще дети не занимаются этим хозяйством. Сейчас их интерес лежит в области экономики, промышленного дизайна. Я считаю, их сегодня ни в коем случае нельзя заталкивать в какую-то нужную родителям специальность. Они — другое поколение, которое нужно уважать.

— Мы вообще подозреваем, что вы не случайно взяли землю русскую именно в Калининградской области: чтобы ее, не дай бог, никто никогда никому не отдал… И сторожите…

— Не придумывайте лишнего, для меня это случайность. Но по крайней мере та часть земли, которая принадлежит нашей семье, будет всегда в порядке.

— Я помню, что года четыре назад вы ругались по поводу того, что вот пропалываете свои поля, культивируете, а рядом земля утопает в сорняках… Сейчас же в стране приняли решение, что, если поле не засевается, его могут отобрать…

— Ну такие законы были и раньше. Но не соблюдаются. Дело в том, что системы надзора за использованием земли находятся в разных уровнях. Первый — местный уровень. Потом уровень главы региона, и следующий уровень — это федеральный.

Так вот, самый низовой уровень, который знает, где работают, а где не работают на земле, имеет право только фиксировать, но не наказывать нерадивых. А верх — федеральный уровень — из-за малочисленности не может все это охватить. Поэтому одни знают, но не могут призвать к порядку, а другие имеют право наказывать, но не имеют информации. И получается вот в этой трехступенчатой системе нулевой результат.

— Надеюсь, ситуация все же изменится.

— Я тоже…

КСТАТИ

Для чего Юрию Михайловичу потребовалась гримерка Радио «Комсомольская правда»?

Перед тем как ехать в «Комсомолку» на запись этой программы, Лужков через своих помощников поинтересовался: «А какой должен быть дресс-код?» Я, привыкший подавать своих героев «в лучшем свете», предложил: «Пусть будет костюм без галстука». «А есть ли у вас комната, где Юрий Михайлович мог бы потом переодеться?» — спросили у меня помощники. «Конечно, — сказал я, — у нас есть гримерка».

Услышав это, некоторые девушки из нашей редакции все поняли по-своему: «А, так Лужков перед эфиром, значит, гримируется! Поэтому у него такой свежий вид!»

А вот и нет! Гримерка нашему гостю потребовалась только лишь для того, чтобы после записи переодеться: снять костюм и надеть свою повседневную, фермерскую, одежду, включая известную всем кепку.

Источник: kp.ru