Особое мнение

все

Интервью

вопрос-ответ

задать вопрос

Эксперты

Владимир Петриченко — Генеральный директор ООО «ПроЗерно» рассказал о влиянии запрета экспорта пшеницы на структуру посевных площадей в России и о проблеме переизбытка зерна на юге. А также высказал пожелания участникам конференции «Зерновой Кавказ».

— Владимир Викторович, каким образом повлиял запрет экспорта зерна на структуру посевных площадей в России?

— Можно однозначно говорить, что на структуру посева зерновых запрет экспорта, конечно, повлиял негативно. В том смысле, что произошло сокращение посевов, но не только из-за эмбарго. По озимым они частично сократились из-за погодных условий, а вот по яровым просто не происходит адекватного роста посевов. Потому что при такой ценовой ситуации, которая наблюдается на мировом рынке в этом году, можно было бы ожидать существенного интереса к севу зерновых. Но из-за эмбарго происходит смещение интереса в сторону незерновых культур, в первую очередь масличных, других технических культур. В текущем сезоне это можно прогнозировать совершенно определенно. 

— Существует ли проблема переизбытка зерна на юге России и если да, то к чему она может привести?

— Дело в том, что да, конечно, переизбыток есть. Он не очень критичный, но все-таки это весьма непривычно для южан, и поэтому он окажет свое негативное влияние. Дело в том, что всё зерно, вывозившееся с юга в период, когда экспорт был разрешен, покидало хранилища в запланированные и определенные сроки. И южане не сталкивались с проблемами излишнего хранения, а, следовательно, с потерями в экономике и качестве зерна. А зима была достаточно мягкой, поэтому зараженность пшеницы повышенная, то есть, можно сказать, что урожай загублен. Вспомним прошлогоднюю историю, весна 2010: и у правительства, и у зерновиков одна проблема – куда девать зерно. Пшеницы много и в интервенционном фонде, и у производителей, это представляет большую проблему. Еще не видны предстоящие беды с засухой, видна только проблема реализации зерна. Цены низкие, у кого-то даже ниже себестоимости. И если теперь мы посмотрим на ситуацию текущего года, то сейчас зерна на юге еще больше. В Северо-Кавказском федеральном округе на 26%, а в Южном федеральном округе на 6,2% больше чем в прошлом году. Вот это проблема. Конечно же, географически зерно распределилось неравномерно, потому что в Поволжье и в Центральном округе есть существенные провалы, но цены падают и там, значит зерна больше чем требуется для внутреннего потребления. Вот такой случился, можно сказать, рукотворный кризис.

— А к чему он может привести?

— В настоящий момент он приводит к тому, что сельхозпроизводители терпят убытки. И если падение цен остановится, я полагаю, что они могут стабилизироваться в мае, то это будет не самый интересный ценовой уровень для сельхозпроизводителей. Для кого-то он может оказаться даже ниже себестоимости. То есть привести к финансовым потерям. А в дальнейшем это ведет к сокращению посевных площадей, то есть к сокращению перспективного производства.

— Каким образом можно решить эту проблему, открытием экспорта, квотированием, или как-то иначе?

О том, что это произойдет в таком ключе и приведет к подобным результатам, мы говорили уже давно. Само введение запрета на экспорт – это ошибка, его продление – это двойная ошибка. Нужно как можно быстрее открывать экспорт. Хотя бы, были подобные предложения, сделать это с 1 июня. Для того чтобы реализовать зерно этого сложного неурожайного года по цене именно текущего сезона. В новом сезоне цены несколько понизятся, не намного, но понизятся. По крайней мере, надо не упустить текущую конъюнктуру. И сделать это с первого июня. Естественно, мы теперь понимаем, что сделать это, находясь в мае, нереально. В силу бюрократических, юридических и прочих причин. Но если бы мы озаботились этим в феврале, то, конечно, это было бы возможно. Теперь государству необходимо дать сигнал о том, когда и как оно решит судьбу экспорта зерна. Оптимально было бы не продлевать запрет на экспорт, а сделать так, чтобы он закончился 1 июля. Коль уж невозможно отменить его с первого июня, то хотя бы не продлевать с 1 июля. А что касается квотирования, лицензирования, пошлин и прочих ограничительных мер и рамок, то это вредное для зерновой индустрии в целом явление, которое вводить – это не то что корректировать ошибочные решения прошлого сезона другими ошибочными полумерами, а просто делать новую ошибку. Поскольку всякое корректирование  ошибочного решения, вместо его отмены, – это следующая ошибка. Этого делать не следует.

— Что Вы можете сказать о новых финансовых механизмах: фьючерсных контрактах на пшеницу, кукурузу, сою которые внедряются на РТС?

— Я считаю, что это очень нужная вещь, особенно в связи с тем, что запрет на экспорт – явление временное. А если будет признано, что это все-таки ошибочное решение и, я надеюсь, последнее в нашей истории, то тогда можно будет говорить о том, что наш зерновой рынок полностью интегрирован в мировую зерновую систему. В этом случае корреляция наших внутренних цен с мировыми, скажем, с Чикаго будет составлять 93%, как это было до эмбарго. Это очень высокая степень зависимости. Поэтому, наличие подобного инструмента — это уже хорошо. И после отмены запрета на экспорт это будет совершенно нормальная, реальная финансовая поддержка для зерновой индустрии в целом. Это раз. Во-вторых, так как этот процесс будет расширяться и углубляться, появятся, надеюсь, в свое время и внутренние фьючерсы. То есть этот инструмент не просто нужный, его необходимость давно назрела, и очень хорошо, что он наконец-то появился.

— Что бы Вы могли пожелать участникам конференции «Зерновой Кавказ» 19 мая в Пятигорске?

— Так как это произойдет на юге, о котором мы много говорили, то могу им пожелать как можно скорейшего снятия запрета на экспорт. И я уверен, что почти все присутствующие, даже животноводы и другие потребители зерна заинтересованы именно в открытии экспорта. Не только сами зернопроизводители, торговцы и инфраструктура, но и потребители зерна, я думаю, присоединятся к тому, что нужно открывать экспорт.  

— Спасибо за интервью!