Особое мнение

все

Интервью

вопрос-ответ

задать вопрос

Эксперты

— Все, наверное, слышали такое модное слово «когнитивный диссонанс». В переводе на русский язык это означает «немножко сдвинулась крыша». Вот я не могу понять – как это так может быть много зерна и мало денег, и разоряются те, кто это зерно произвел? Сейчас будем разбираться с Иваном Валентиновичем Стариковым, ведущим научным сотрудником Института экономики Российской академии наук. Здравствуйте, Иван Валентинович.

— Здравствуйте, Игорь Борисович.

— Иван Валентинович, вы, насколько я знаю, только что вернулись из Новосибирска.

— Да.

— Там наиболее серьезная ситуация сейчас – зерно некуда девать. Вот расскажите, как это происходит? Кто это спланировал? Кто это придумал? И почему люди на грани разорения?

— Ну, не только в Новосибирской области. Это касается Алтайского края и Омской области. Это такие крупные зернопроизводящие регионы.

Я начну все-таки с неких аксиом из аграрной экономики. Доходы сельского хозяйства в самых процветающих странах и экономиках всегда отстают от других секторов. Это связано с тем, что отрасль не монопольная, а природная. И вторая причина состоит в том, что огромная зависимость от природно-климатических и биологических факторов. В данном случае природа нам второй год помогла – и урожай, валовые сборы… Я посмотрел росстатовские данные на 20 ноября, последние – 138 миллионов тонн! Такого не было никогда. По пшенице приплюсовали почти 10 миллионов, по ячменю – 3, по зернобобовым – миллион, по кукурузе – миллион.

— Иван Валентинович, все это прекрасно. Вы мне объясните, пожалуйста, как можно призывать людей производить больше, больше, больше, распахивать больше, больше, больше – и в то же время никто не отвечает, а куда девать это зерно?

— Вопрос правильный. Потому что когда я работал директором совхоза в советское время, то все зерно, которое мы производили, государство у нас покупало. В рыночной экономике произвести сложно, но продать еще тяжелее. Поэтому, безусловно, Минсельхоз примерно на 1 июля текущего года, то есть почти полгода назад, когда подводится баланс зерна в стране… А почему на 1 июля? Урожай прошлого года уже должны поесть, а уже виды определены и понятно, что будет с урожаем следующего года. И переходящий остаток зерна показывает, насколько будет проблематично.

— Иван Валентинович, а раньше это не было видно, что будет проблематично?

— Безусловно, это было видно. Так вот, вопрос какой? Почему я начал с аксиомы относительно того, что нужно помогать сельскому хозяйству, доходы которого отстают? Но помогать нужно вовремя. Какие меры должен бы, на мой взгляд, предпринять Минсельхоз? Они достаточно очевидные. Мера первая – определиться все-таки с подвижным составом, потому что сегодня острый дефицит вагонов-хоппров. И несмотря на то, что…

— Вы говорите о вывозе зерна на экспорт, правильно?

— Да.

— А я хочу вам вопрос задать, Иван Валентинович. Вот у нас сейчас все ссылаются на 1978 год, когда у нас был пик производства в РСФСР, в советское время еще. И сейчас все говорят: «Мы превзошли этот рубеж». Но дело в том, что когда мы в 1978 году производили это зерно, мы еще и закупали 16 миллионов тонн, потому что животноводство было. И не нужно было никуда зерно возить, Иван Валентинович. Не нужен был ни подвижной состав, ни грузовики, эти большегрузы не нужны были. Понимаете? Животноводство все съедало на месте, и плюс еще закупали сверху 16 миллионов тонн. Как вы полагаете, это нормально или нет, что у нас нет животноводства, и мы зерно гоним на экспорт?

— Ну, животноводство у нас, если говорить про скороспелые отрасли (я имею в виду промышленное птицеводство и свиноводство), все-таки есть и достаточно успешно развивается, это зерноемкие отрасли. Но справедливости ради следует сказать, что эффективность использования зерна все-таки сейчас не в пример выше, чем в советское время. Почему? Там, где я работал, в Сибири, за 3 тысячи литров молока от удойно-фуражной коровы можно было получить Героя соцтруда. Сегодня в моем родном хозяйстве «Stefan Dür», компания «Сибирская нива» 8 тысяч доит на корову.

— И никто Героя даже не предлагал, по-моему.

— Да, никто не предлагал. В моем родном районе. Поэтому вопрос на самом деле вы правильно ставите. У нас сегодня проблема с тем, что у нас практически нет серьезного производства, за исключением нескольких компаний, крупных агрохолдингов, которые бы занимались производством мяса говядины. И там зерновой откорм высокого качества. Там 200 дней зернового откорма – и особого качества мясо получается. Вся проблема состоит в том, что окупаемость таких проектов – 8–10 лет, поэтому пока никто не рискует, исходя из общей ситуации.

Так вот, все-таки можно пару слов про инфраструктуру скажу?

— Конечно, Иван Валентинович, конечно.

— Вот мы буквально дней десять назад встречались с новым исполняющим обязанности губернатора Новосибирской области Андреем Александровичем Травниковым и как раз этот вопрос обсуждали. И я предложил, что есть механизмы субфедеральных облигационных займов для того, чтобы для той же Новосибирской области построить, например, парк в 400 вагонов. За пару месяцев их можно построить. Это чуть больше миллиарда рублей на это надо, хоппров. И передать их в управление.

Потому что прошел оперативный штаб 13 ноября, первый зам. министра Джамбулат Хизирович Хатуов проводил его. Обещано было, что вагоны будут. Вагонов, конечно, нет, потому что огромная очередь стоит сегодня гораздо ближе, черноморским портам надо.

— Так, Иван Валентинович, надо с октября ставить эту очередь.

— Так вот, несмотря на то, что Правительство все-таки пообещали 10,3% компенсировать тариф, 3 миллиарда рублей обещано на это выделить…

— «Улита едет, когда-то будет».

— Да. 3 миллиона тонн. Но зерно, к сожалению, во-первых, не досушено, денег не хватило. Топливо, достаточно дорого дизельный топочный мазут стоит, поэтому не досушили. Зерно греется и горит. Впереди президентские выборы. Настроения… Я в нескольких хозяйствах побыл. Перекидывают в кладовых старых советских зернометами из одного конца в другой, хотя современные технологии… Вот я буквально пару недель назад (может, чуть больше) был в Белгородской области. Там предприятие запускаем. Молодец здесь Евгений Степанович Савченко, белгородский губернатор. Это компания «Либена Агро Строй», которые начали производить вот такие банки оцинкованные блестящие.

— Ну, не только там их производят, а и во Владимире производят, и в Иванове тоже.

— Но тем не менее сегодня какая проблема? Если бы сегодня были вот эти современные технологии хранения зерна… Условно говоря, сколько стоят пять банок по тысяче тонн? Стоят примерно 40 миллионов рублей. Но это позволило бы крестьянам… Оно же продувается все время. Можно было бы хранить зерно, выйти из этого страшного цейтнота, в котором крестьяне обладают, и соответственно, поддерживать качество. А потом подвозить к линейным элеваторам и грузить. Дальневосточные порты…

— Хорошая идея, Иван Валентинович. Но вы говорите о том, когда у крестьян есть деньги. А когда им нужно срочно возвращать кредиты и продавать зерно практически из-под комбайна, с колеса, что называется, у них нет возможности, наверное, построить эти микроэлеваторы или маленькие элеваторы и ждать, пока цена вырастет. Здесь вопрос быстрого сбыта. А быстрый сбыт дает только животноводство. А животноводство у нас, к сожалению, сокращается, Иван Валентинович.

— Ну, сокращается у нас животноводство. Это серьезная макроэкономическая… Я почему с удовольствием прихожу к вам на Общественное телевидение России и к вам в передачу? Не то чтобы польстить. Потому что не так много сегодня у нас телеканалов, телевидения для умных. Поэтому мы сейчас для умных постараемся объяснить. У нас же нет тут криков, которые мы видим с вами в разных шоу?

Значит, смотрите. Итак, абсолютно справедливо, что сегодня, конечно, если бы у нас было сбалансировано соотношение между растениеводством и животноводство, то, безусловно, мы бы не попали в такую аховую ситуацию.

— Конечно.

— Здесь есть несколько направлений. Мы с вами уже не раз в этой передаче поднимали вопрос введения так называемых продуктовых… Ну, не буду называть их карточками, назову сертификатами.

— Сертификаты.

— Да, для поддержки малообеспеченных. Если бы сгенерили спрос (а я готовил соответствующее предложение в Правительство) на 240 миллиардов рублей, мы бы смогли таким образом помочь самым бедным и дать крестьянам заказ на их продукцию, в том числе на животноводческую, мы бы часть проблемы решили. К сожалению, настоящей политической воли – банальной вещи со стороны Минсельхоза – я в этом направлении не вижу. Надо, безусловно, проламывать Минфин. Огромное количество отраслевых союзов…

— Иван Валентинович, об этом шел разговор, что запустят в 2016 году, потом в 2017 году. Потом говорят: «В 2018-м тоже не запустим».

— С 1 июля обещают в 2018 году.

— Иван Валентинович, я думаю, что врут.

— Ну, вот я все время не могу понять. Послушайте, такие современные технологии. Можно дойти до каждого человека, определить порог нуждаемости реально. Соответственно, определить, кому нужна помочь, а к этой помощи пытается… Коэффициент прибедняемости наших никто не отменял. Ну, в этом смысле можно было бы этот вопрос решить. Мне, конечно, радостно, что мы в этом году миллиона 42–43 зерна на экспорт отправим. По пшенице первое место займем, это правда. В среднем по зерновым где-то пятые будем. Но это 20 миллиардов долларов. Это на 3 миллиарда больше, чем в прошлом.

— Иван Валентинович, вы говорите «мы». Мы – это вы и я? Это наша съемочная группа? Это наши операторы? Кто на этом заработает, Иван Валентинович? Крестьяне на этом заработают? Да вряд ли.

— Нет, крестьяне на этом…. К сожалению, сегодня цена упала.

— Стало быть, не заработают, правильно?

— Да. С восьми с половиной…

— Так вот, я возвращаюсь все-таки к вопросу, Иван Валентинович, если возможно. Вы экономист, вы ведущий научный сотрудник Института экономики РАН. Вот объясните нам, каким образом можно планировать и призывать к такому большому урожаю, когда нет инфраструктуры, нет переработки, а есть только одна надежда на экспорт. Но бутылочное горлышко этого экспорта очень узенькое.

— Я скажу вещь…

— Вот каким образом так можно поступать с людьми, которые произвели зерно? Им, вообще-то, ордена надо давать, да? А к ним вместо этого судебные приставы приходят для погашения кредитов.

— Для погашения кредитов. И я еще раз говорю, что это крайне отрицательный фон. В деревнях проживает четверть населения, но эта четверть населения голосует наиболее активно. И апатия и безысходность, которую я вижу, в общем, особенно в срединной части России, в той же Западной Сибири – это очень плохо. Вопрос на самом деле вы задаете правильный, но я давно уже не работаю в Правительстве…

— Так правильный или «но»?

— Правильный. Но тем не менее я давно не работаю в Правительстве, далек сегодня от мысли критиковать, но вопросы я хочу задать.

— Вот!

— Вопрос номер один. Уважаемые коллеги из Министерства сельского хозяйства, скажите, пожалуйста, в 2018 году, судя по всему, мы с вами получим резкое снижение посевов зерновых. Это уже очевидно.

— Ну, кто же будет сеять, когда они убытки?

— Правильно. Долгосрочно разумные люди не будут сеять. Долгосрочный прогноз тоже неблагоприятный. И в какой ситуации мы окажемся? Сейчас страдает растениеводство. Полегче животноводству, потому что цена на фуражное зерно упала. Через год мы столкнемся с тем, что цена на зерно вырастет, неплохо будет растениеводству, а животноводство окажется в убытке. И вот это непрерывно, что называется, «хвост увяз – ключ вытащили».

— Инерционная система начинает замеляться.

— Поэтому в мире давно наработаны механизмы цивилизованного, подчеркиваю, рыночного регулирования агропродовольственных рынков. Они состоят в поддержке экспорта. Они состоят в поддержке направлений животноводства, в том числе и животноводства, связанного с производством мяса говядины. Связаны с увеличением гарантированного платежеспособного спроса со стороны государства. И наконец, мы же платим приличные деньги в год за участие в FAO. FAO – это Всемирная продовольственная организация при ООН. Есть программа борьбы с глобальным голодом. В мире голодает 750 миллионов человек. Что делают наши атташе по сельскому хозяйству, которые сидят в посольствах во многих странах?

— Совершенно правильный вопрос. И я думаю, что они занимаются совершенно другими делами.

— Вот почему они на сегодняшний день не решат вопрос, чтобы Россия стала полноценным участником программы?

— Чтобы она была донором Организации Объединенных Наций.

— Да. Получала бы оттуда деньги для наших крестьян и, соответственно, благородную задачу решала. Вот то, что на сегодняшний день лежит на поверхности. Дальше вопрос уже… Вот сегодня в Совете Федерации Комитет по международным делам проводил, Константин Иосифович Косачев проводил круглый стол по проекту…

— Иван Валентинович, осталось 15 секунд.

— …по проекту строительства транспортного коридора. России нужен новый Транссиб от Тихого океана до Атлантического для того, чтобы мы 120-кубовыми вагонами-зерновозами могли вывозить зерно, не укрепляя мостовые переходы по Транссибу, с большой скоростью. И проект по глубокой переработке.

— Иван Валентинович, это вопрос, я так понимаю, после выборов президента и после назначения следующего Правительства?

— Я думаю, что президент…

— В котором, надеюсь, вы будете каким-то образом участвовать. Спасибо, Иван Валентинович.

— Спасибо.

— У нас в гостях был Иван Валентинович Стариков, ведущий научный сотрудник Института экономики РАН. Программу вел Игорь Абакумов. Встретимся через неделю в любую погоду.

Читайте прогноз ценовых колебаний с 25 по 29 декабря 2017.

Источник: otr-online.ru