Власти готовы вникать в проблемы аграриев, но помочь могут не всегда. Разговор «по душам» начался традиционно с доклада главы донского минсельхозпрода Константина Рачаловского о состоянии дел и некоторых перспективах на будущее. Общая картина вполне благоприятная, если не сказать оптимистичная.

– Собран прекрасный урожай зерна – 11 млн 173 тыс. тонн, уборка поздних зерновых также показывает неплохие результаты: средняя урожайность кукурузы более 42 ц/га, подсолнечника – 20 ц/га. Это превышает прошлогодний уровень, и надеемся, что в целом год завершится показателями с плюсом по большинству позиций.

При этом в КФХ выросло производство мяса, молока, увеличилось поголовье КРС. За счёт чего? Отчасти благодаря грантовой поддержке и, наверное, и общее состояние, и умение, и возможности крестьянско-фермерских хозяйств стали больше.

Малым формам из федерального бюджета идёт защищённый лимит льготного кредитования. В этом году если вся область взяла порядка 12 млрд льготных кредитов, то 3 млрд из них получили фермерские хозяйства. Обращаю внимание, для покупки техники, перевооружения сейчас наступило самое время, – отметил Константин Рачаловский.

Министр в очередной раз подробно остановился на условиях нового гранта – агростартап, по которому можно получить от государства до 4 млн рублей. Обязательное условие – 1 млн из этой суммы необходимо вложить в неделимый или уставный фонд сельхозкооператива.

А кооперация аграриев, в свою очередь, даёт дополнительные преференции: если кооператив закупает у своих участников продукцию для реализации, то 15% её стоимости субсидируется из федеральных средств. Мало того, кооператив может приобретать и передавать своим членам технику, оборудование.

Половина стоимости этих основных средств субсидируется государством. «Мы должны во всём этом внимательно разбираться и пользоваться этими вещами, пока есть возможность», – заключил министр.

Он напомнил также, что из 12 направлений нацпроекта два конкретно касаются аграрного комплекса. Помимо развития малых форм хозяйствования это ещё и поддержка экспорта продукции АПК.

– Мы занимаем первое место в России по экспорту продукции АПК. Завершили 2018 год с показателем $ 5,4 млрд. А к 2024 году мы должны увеличить экспорт до $ 7,7 млрд.

Лидерству Ростовской области, по мнению министра, способствует удачное географическое положение, наличие нескольких портов. Однако вывозить сельхозпродукцию сырьём не совсем выгодно. Да и такие тучные годы, каким был 2017-й, когда собрали рекордный урожай, выдаются нечасто.

Поэтому выход – глубокая переработка зерна, по мясу – ориентир на предпочтения покупателей Европы, Азии, которые порой разительно отличаются.

На ближайшую перспективу планируется засеять озимыми культурами не менее 2,5 млн га. А в дальнейшем этот клин увеличивать за счёт сокращения паров, потому что, как сказал Константин Николаевич, мы их содержим чуть больше, чем положено по зональным системам, и надо в отдельных районах приводить эту цифру в соответствие.

В растениеводстве этот год сложился удачно и по урожайности, и по ценам на продукцию. А вот в мясной отрасли есть нерешённые проблемы.

Несмотря на то что в восточной зоне, где традиционно развито животноводство, построен современный мясоперерабатывающий комбинат, мощности его недозагружены. Зачастую ещё скот вывозится за пределы региона.

– Наша задача, чтоб заработали наши мясокомбинаты, кооперативы мясного направления. Уже заложена в проект бюджета следующего года определённая субсидия на возмещение затрат на один килограмм сданной на мясокомбинаты продукции. Таким образом надеемся переломить сложившуюся ситуацию, – заключил Константин Рачаловский.

Модератор «круглого стола» главный редактор журнала «Деловой крестьянин» Николай Гритчин предложил перейти к вопросам министру и представителям законодательной власти – председателю комитета по аграрной политике ЗС РО Вячеслву Василенко и депутату Госдумы Федерального Собрания РФ Виктору Дерябкину.

– Виктор Николаевич Санников, который построил образцовую ферму с использованием гранта, теперь столкнулся с неожиданными проблемами…

– У нас один из национальных проектов – это развитие сельских территорий. Тот хуторок, в котором я живу, он уже было почти завалился, но потихоньку-потихоньку мы всё это возродили. Покупали жильё, перевозили семьи. Ожил хутор. Но четыре года назад мы из бюджета местного поселения, который составляет всего 5,6 млн рублей, выделили 1,2 млн на проектирование автодороги в нашем хуторе.

Понимаете, что такое из этого бюджета выделить такие деньги! Было очень сложно. Мы это сделали. И теперь четыре года ожидаем, когда же нам помогут. Мы согласны вместе с районом (я являюсь депутатом и районного, и местного поселения) на софинансирование этой дороги.

Обращался и в наше министерство, и к депутату по нашему округу, и обращаюсь ещё раз: помогите нам это сделать. Невозможно, чтобы вот такие большие для нашего поселения деньги зависали такое длительное время.

За этот год из министерства транспорта, минсельхоза, областного Заксобрания приходили ответы: сперва это были 2018-2019 год, потом – 2019-2020-й, сейчас пришло письмо – 2021-2022 год. Вопрос: ребята, 12 млн рублей – неужели нельзя выделить эти деньги? Люди ждут.

Мы своими силами в этом хуторе заасфальтировали две улицы, мы выделили деньги на проект из нищего бюджета… Вот у меня дочка здесь живёт, в Ростове, этот проспект Стачки за 10 лет пять раз перестилали.

А как же национальный проект развития сельских территорий? Меня здесь все поддержат, что очень сложно людей удержать в сельской местности, сложно притащить специа­­листов. Приезжают, посмотрели на щебёнку – ямы и ухабы, и задаются вопросом: зачем мне это надо? Помогите с дорогой…

Красносулинский фермер Виктор Санников построил показательную молочную ферму, но от него требуют вернуть грант

– Развёрнутый вопрос, сложно сразу «с листа» ответить, – откликнулся Константин Николаевич. – Давайте возьмём его на особый контроль. Обязательно сделаем запрос в минтранс и попытаемся, чтобы вопрос был решён не в 2021-м, а в 2020-м году.

Модератор: – Вячеслав Николаевич, а что по линии парламента области? Мне помнится, что в Краснодарском крае немало сделали на условиях софинансирования. Благоустроили многие станицы, хутора. У нас что-то подобное есть?

Вячеслав Василенко заверил, что и у нас немало что делается правительством совместно с бизнесом и с муниципальными образованиями. В подтверждение привёл примеры, когда на десятки миллионов ремонтировались сельские Дома культуры, прокладывались дороги, подновлялись школы и фельшерско-акушерские пункты. Не промолчал и депутат Госдумы.

– А можно дополнить? Хороший вопрос задан по дорогам. Картина грустная в целом. Чтоб было понимание, приведу цифру: огромные деньги в области есть – 45 млрд рублей до 2024 года. Но они в основном ложатся в городские агломерации: Ростов, Таганрог и Шахтинская агломерация.

В области есть ещё приличный объём денег – дорожный фонд, 19 млрд рублей. И тоже в основном на областные и межмуниципальные дороги. До поселений, о чём идёт речь, до районов не доходят эти деньги.

Я по своему округу скажу: Заветинский, Ремонтненский, Зимовниковский районы – три года ни копейки ни на одну дорогу. У меня 45 наказов по дорогам, 10% выполнил за три года. Я с письмом уже обратился в правительство Ростовской области, в Законодательное собрание – нам надо вместе разобраться, разработать механизм.

И другого пути я не вижу, как взять деньги из программы комплексного развития сельских территорий. Но для этого нужны проекты. У поселений денег нет на разработку, на софинансирование нет… Может быть, при принятии бюджета на 2020, 2021, 2022 годы висят какие-то деньги, заложить из резервного фонда, чтобы проекты появились. Есть проекты – будут деньги, нет проекта – денег не будет.

Модератор: – Я знаю, что у Санникова есть ещё проблема. Я думал, что он о ней как раз скажет. Насколько она типична для грантополучателей? Можно её озвучить?

– Одна из первых проблем, с которой столкнулся при реализации гранта, – это подводка электроэнергии. На общих основаниях, сумасшедшие деньги, сумасшедшие! Загибают, как хотят. Когда энергетики поняли, что действительно что-то будет строиться, они с 1,7 подняли до 3,6 млн рублей, чтоб подвести 600 м высоковольтной линии.

Этот вопрос нужно решать. Потому что лучше строить ферму на новом месте, чем ковырять старые сараи. Это первое, второе – проектирование. Когда фермер берёт грантовую поддержку, он совершенно не представляет, с чем столкнётся в первую очередь. А столкнётся с получением разрешения на строительство, с вводом в эксплуатацию, и пошло, и поехало…

Министерству, наверное, нужно какие-то методички разработать. Истратить грант – самое простое. А всё начинается с отвода земельного участка, подвода коммуникаций, проектирования. Это всё подготовительные работы, даже не доходя до строительства. Помощь нужна фермерам, – уверен Виктор Санников.

Модератор: – Скажите, с судами вы разобрались по поводу получения гранта, вам его не придётся возвращать? 

Николай Гритчин понял, что из скромности фермер так и не скажет о главной своей проблеме на сегодняшний день. А суть вот в чём: по бизнес-плану у грантовика значилось определённое количество молочного стада, которое он должен был закупить за границей.

Скот был подобран, но в этот период валюта резко скакнула в цене, в результате фермер не смог в срок довести численность бурёнок до запланированного. По условиям гранта это грубое нарушение.

Константин Рачаловский в курсе данной ситуации. Министерство уже сделало некоторые шаги, чтобы помочь хозяину образцовой фермы выйти без потерь из форс-мажорных обстоятельств.

– Мы начинающие, ферма Степаненко, – взяла слово молодая женщина из Родионово-Несветайского района. – Занимаемся разведением коз молочного направления. Наш вопрос перекликается с проблемой коллеги, правда, конечно, в более мелких масштабах. Район выделил нам 42 га земли для строительства фермы, но, естественно, нет инфраструктуры.

Мы подписали договор, но срок, в который мы можем получить так необходимую нам для строительства электроэнергию, от 6 месяцев. Возможно ли принять какое-то постановление о сокращении сроков именно по фермерам.

Для нас каждый месяц дорог, мы бы хотели уже к зиме соорудить легковозводимое строение, в котором бы нашим животным было комфортно, потому что мы намерены организовать круглогодичное получение молока, так как у нас переработка до конечного продукта.

Второй момент – дорога. Буквально 350 метров нужно проложить. Но у местных властей нет на это средств. Они предлагают только на следующий год заложить в бюджет проектирование, соответственно, строительство – это ещё через год.

То есть два года мы будем вынуждены носить молоко в бидонах до какого-то транспорта, который повезёт молоко в цех переработки? Нельзя ли организовать какой-то фонд, чтобы через него решать проблемы мелких фермеров?

Константин Рачаловский предложил рассмотреть этот вопрос в министерстве на заседании рабочей группы, чтобы с участием профильных специа­листов детально разобраться, возможно ли в принципе строить эту дорогу за счёт государственных средств.

А на счёт электроэнергии дополнение сделал Виктор Дерябкин, сообщив, что аграрный комитет уже до конца года планирует внести изменения в ст. 6 федерального закона о развитии сельского хозяйства в части установления для сельхозпроизводителей льготных тарифов на энергоресурсы.

Но декларация благих намерений законодателей уже не могла остановить решимости фермеров заявить о всех своих чаяниях.

Представитель семейной животноводческой фермы Ломакиных, которая находится в Миллеровском районе, попросил изучить возможность заплеменения КРС молочного направления не только с формой юридического лица, а также и ИП КФХ.

– Да, есть вопрос, – согласился Константин Николаевич. – У нас Министерство сельского хозяйства (России. – Прим. авт.) пока держит принципиальную позицию: племенные предприя­тия только в организационно-правовой форме «юридическое лицо». Но думаю, что его нужно поднимать. У нас много сегодня и грантополучателей, и фермеров, которые уже такую возможность имеют.

– Просто ситуация складывается таким образом, что стадо уже насчитывает 700 голов, 300 дойного. Но мы грантополучатели, и ещё три года форму собственности поменять не можем.

Дальше слово взяла Татьяна Трегубова, фермер из Мартыновского района. Она вернулась к необходимости создания проектов.

– Кто даст гарантию, что они будут действительно внедрены в жизнь? Ведь до того, как призывать делать документацию (поверьте, у поселения эти деньги совсем не лишние), можно хотя бы в общих чертах определить, какие средства пойдут, допустим, на район, на поселение.

Если мы будем знать, что нам дадут 100 млн, мы сделаем проект на 100 млн. Если нам скажут, что это грант, мы можем и 10 лет не попасть в этот грант, так за каким хреном мы будем, простите пожалуйста, делать эти проекты?! (Бурные аплодисменты. – Прим. авт.)

– Татьяна Леонидовна всегда даёт жёсткие оценки. Я считаю, надо больше позитива, как вот Вячеслав Николаевич приводил примеры о совместном финансировании социальных объектов, – спокойно отреагировал министр.

И напомнил: – Деньги появляются, когда регион готов. Сегодня мы в Москву отвезли 50 проектов комплексного развития территорий по имеющимся проектно-сметным документациям, которые есть в поселениях, районах. Это ремонты Домов культуры, благоустройство, дороги. Заявка на пять с лишним миллиардов рублей на трёхлетку.

Модератор: – В июле, когда мы проводили День овощного поля на базе фермерского хозяйства Юзефова в Семикаракорском районе, там овощеводы, кто занимается орошением, возмущались, что поступила команда сократить объёмы полива овощных плантаций из-за того, что воды в водохранилище мало.

А у людей контракты заключены на поставку овощной продукции, есть обязательства, предусмот­рены штрафы. Как с этим делом быть? Причём овощеводы возмущались, что перераспределение происходит в пользу других структур. Допустим, для судоходства вода есть, а для сельского хозяйства нет. 

Этот вопрос министр отнёс к категории острых, болезненных и трудно прогнозируемых. Так, в 2018 году, когда Цимлянское водохранилище набралось до верхней отметки и сбросы стали неизбежны, поля топило. Шесть тысяч гектаров посевов пришлось списать.

В этом году, несмотря на то что снега в России было много, предположения, что он сойдёт и заполнит Цимлу, не оправдались. Земля была непромёрзшая, и вода ушла. Однако сокращения подачи воды не произошло. Перебрали даже лимит в полтора кубокилометра на две десятые куба.

В свою очередь, Вячеслав Василенко призвал более рачительно использовать воду, не терять её на пути к полям. Особенно это относится к земляным каналам, когда помимо испарения вода ещё уходит в почву. А Виктор Дерябкин отметил, что источником пополнения Цимлянского водохранилища могли бы стать реки, которые необходимо своевременно чистить.

Стоит напомнить, что в 2015 году, когда регион посетил президент Владимир Путин, губернатор Василий Голубев обратился к нему с письмом по оздоровлению Цимлянского водохранилища и реки Дон. Программа принята не была, но кое-что в этом плане всё-таки делается.

Модератор: – Фермеров волнует проблема весо-габаритного контроля – необъективные показатели весогабаритного контроля, с их точки зрения. Сюда же мне хотелось бы присовокупить и вопрос о том, что некоторым структурам разрешается ездить с перегрузом.

Об этом сказал замдиректора торгового дома «Степь» на недавней нашей зерновой конференции. Не знаю, насколько верны его сведения, он называл в качестве примера ОЗК и структуры ВТБ. Хотелось бы услышать комментарий по этому поводу.

Спикером по этому вопросу выступил врио замначальника управления Госавтодорожного надзора Геворк Сеферян, попросив более конкретно обозначить тему. Яркий пример нашёлся у Татьяны Трегубовой:

– У меня «Камаз» месяц назад при разрешённой допустимой нагрузке на все оси 23 тонны вёз 22 тонны. Останавливают – перегруз на среднюю ось 700 кг. «Камаз» недогружен, мы видим, как по дорогам идут 40-тонные машины. Водитель залез, ему дали лопату, раскидал зерно. Езжай, говорят, всё нормально. Выписали штраф на тысячу рублей, мол, 500 обойдётся, если сразу заплатишь. Через месяц приходит штраф – 250 тысяч рублей. Я и так машину недогрузила, а мне 150 тысяч за перегруз и 100 тысяч за то, что водитель вёз. Да зерно столько не стоит!

Татьяну Леонидовну дружно поддержали коллеги, высказываясь, что зерно – материал сыпучий и во время движения перемещается по кузову; что, не имея специальных весов, очень трудно «правильно» нагрузить машину.

Однако Геворка Сеферяна ни убедить, ни разжалобить не получилось. Цитируя дословно правила перевозки грузов, постановления правительства, он доказывал, что закон исполнять следует непреложно. И экономить на специальных весах не стоит, цена их как раз сопоставима с размером штрафа, который пришёл Татьяне Трегубовой.

– Вы тут говорили, что дороги вам надо построить. Знаете, сколько стоит километр дороги? Денег нет, а то, что есть, мы сохранить не хотим. Вы предъявляете в моём лице претензии к нашей службе. Но на бумаге что написано, то мы и делаем.

Здесь есть представители законодательных органов – это к ним вопрос. Пусть поменяют законы, разрешат сельхозникам взвешивать грузы по общей массе – ради бога. Нам нужен документ, – твёрдо сказал Геворк Сеферян.

Модератор: – Возможно, из зала ещё будут вопросы, у меня заключительный по гибели пчёл. Из разных районов Ростовской области к нам поступают тревожные сигналы. И наши журналисты пытались разобраться, насколько серьёзна эта проблема, чем она грозит для сельхозпроизводителей, особенно тех, кто выращивает кондитерский подсолнечник и другие культуры. И какие пути решения этой проблемы, Константин Николаевич?

– Как агроном скажу: эта проблема существовала всегда. Сельскохозяйственные культуры, в том числе в период цветения, нужно обрабатывать. Не обработав их, не получишь урожай.

И это всё пересекается с интересами пчеловодов, которые в этот период с этих же цветущих сельскохозяйственных культур собирают мёд. И наладить здесь нужно именно взаимодействие, как положено: это и регистрация пчеловодческих хозяйств, и система оповещения со стороны сельхозтоваропроизводителей.

Не так, как сегодня иногда – дал объявление в газете в апреле, что весь год будет обрабатывать. Это не оповещение. Должно быть указано конкретное поле, в какой момент на нём будет проводиться обработка, какими препаратами. И пчёлы не должны туда допускаться. В этом году волна гибели пчёл прошла по всей России, у нас отличились Песчанокопский и Миллеровский районы.

Главный государственный ветеринарный инспектор Ростовской области Владимир Жилин, назвав зарегистрированную цифру 27 тысяч пчелосемей, заметил, что на самом деле погибло в два-три раза больше. Вести точные подсчёты мешает отсутствие регистрации пчеловодческих хозяйств. А к растениеводам вопрос по химикатам.

И ростовская, и ставропольская, и московская лаборатории дали отрицательный результат на те заявленные препараты, которыми якобы земледельцы обрабатывали свои поля. Вполне возможно, что в погоне за приятной ценой приобретают непроверенные химреагенты.

Поэтому нужно разбираться с тем, что ввозят на территорию России в целом и Ростовской области в частности, сделал вывод Владмир Жилин.  Донские законодатели пчелиному геноциду посвятили в августе специальное заседание.

– Федерального закона о пчеловодстве нет. Хороший или плохой, но в Ростовской области он есть. Мы пытались обозначить права одних и обязанности других в этом законе, потому что мы понимаем, пчеловодство есть и будет.

Существует даже такая фраза: не будет пчёл – не будет человечества. К сожалению, в последние годы количество пчёл и пчелосемей сократилось во всём мире, – констатировал факт Вячеслав Василенко.

Он припомнил, что в 1970-1980-е годы за пчеловодами колхозы гонялись. Сегодня выведены такие гибриды сельхозкультур, которые не требуют опыления. В таких условиях выход только один – все стороны должны действовать строго в рамках закона.

Пчеловодам необходимо проходить регистрацию, следить за здоровьем пчёл, растениеводам следует более избирательно выбирать поставщиков химических препаратов для обработки посевов и извещать о таких работах пчеловодов своевременно.

Поздравление Путина с Днём работника сельского хозяйства и перерабатывающей промышленности

На выставке «Золотая осень» дали старт совместному проекту «Россельхозбанка» и ВШЭ

Фермерский бунт. Франция в огне

Источник: agrobook.ru