В нудной рутине 18-го Петербургского международного экономического форума спор отечественных экономических суперзвезд, организованный Сбербанком и модерируемый Германом Грефом, заслуженно привлек общее внимание. Текущий политический момент просто требовал некой публичной стычки записных либералов от экономики с записными же государственниками. И вот, несмотря на нарочито бессмысленное название («Новая конкурентоспособность: альтернативы и перспективы») и крайнее лукавство участников, пусть и замаскированное под искренность и прямоту, эта стычка состоялась, самим своим фактом удовлетворив назревшее пожелание публики.

Правда, сегодняшнее состояние российской экономической политики спорщики по молчаливому уговору обсуждать не стали. У них было на это целых три причины.

Во-первых, хотя двое из них (президентский советник Сергей Глазьев и глава РЖД Владимир Якунин) известны как матерые государственники, а все прочие считаются либералами (шеф Сбербанка Герман Греф, министры экономразвития и финансов Алексей Улюкаев и Антон Силуанов, начальник «Роснано» Анатолий Чубайс и бывший вице-премьер Алексей Кудрин), но по социальному статусу все они относятся к одной общественной группе. Назовем ее «высшие сановники».

Ни один из них не причастен ни к мелкому, ни к среднему, ни вообще к частному бизнесу. Все они — чиновники верхнего звена или приравненные к ним лица. Глазьев и Кудрин — президентские эксперты, как бы ни назывались их должности. Греф, Якунин и Чубайс — начальники государственных монополий (банковской, железнодорожной и нанотехнологической), Силуанов и Улюкаев — министры. Различия в провозглашаемых взглядах незаметно для них самих уравновешиваются общим классовым инстинктом высшего слоя бюрократии.

Социальная принадлежность наших полемистов тем более занятна, что голосование, проведенное зрителями этого мероприятия, вывело на первое место среди желательных экономических приоритетов «развитие малого бизнеса» (30% голосов). Того самого, к которому участники дискуссии не имеют ни малейшего касательства и в роли его покровителей (а таковыми объявили себя буквально все, от Грефа до Якунина) выглядят как-то ненатурально.

Второй помехой для сколько-нибудь прямого спора стало общее нежелание участников говорить о личной ответственности каждого из них.

Глазьев мог бы поведать интереснейшие вещи о перипетиях прошлогодней торговой войны с Украиной, идеологом которой он был, и которая как раз и стала прологом всего нынешнего кризиса. Но почему-то сам он об этом не упомянул, а спрашивать его никто не стал.

Министр Улюкаев, хоть и дал понять, что не одобряет экономический курс российского правительства, но от конкретного перечисления неверных действий воздержался, сославшись на то, что сам входит в его состав. Зачем же он тогда в него входит, Улюкаев, разумеется, не объяснил.

А глава РЖД в ответ на чей-то язвительный намек, что его монополия, мол, неэффективна, строго назвал это выдумками, однако в какие-либо дальнейшие объяснения пускаться не захотел.

Ну, а третьей и главной причиной коллективных лукавств и умолчаний было знание всеми участниками тех решений, которые уже принял Путин, и с которыми ему предстояло выступить день спустя там же, на ПМЭФе.

Глазьев, к примеру, был явно осведомлен, что его недавний скандальный меморандум из 15-ти пунктов в целом не принят. Что его идея опередить любые западные карательные меры и самим наложить на себя все мыслимые санкции, полностью отгородившись от мира, убрана пока в запасники. Поэтому он на чистом глазу отмел все попытки Чубайса уличить его в подобных намерениях и объявил, что вообще не знает никого в России, кто стоял бы за изоляционизм.

Но одновременно Глазьев определенно был в курсе, что Путин принял другой его рецепт — подхлестнуть государственные проекты сверхдешевыми, сверхдлинными и сверхбольшими кредитами. А Якунину было известно, что гигантская порция этих кредитов уже нынешним летом достанется именно его монополии — на Транссиб и на БАМ.

Соответственно, в ответ на призывы Глазьева немедленно накачать экономику деньгами, как и на рассуждения Якунина о том, что развивать инфраструктуру — дело святое, «либералы», тоже хорошо осведомленные, не рискнули возразить прямо. Сказать, например, что кредиты на лоббистские мегапроекты лишь пойдут в распил и разгонят инфляцию, а инфраструктуру развивать, конечно, надо и даже очень, но только потребность в автострадах и современных аэропортах куда как выше, чем в очередном БАМе, который в очередной раз не окупится. Даже Кудрин, который высказывался свободнее других и осторожно критиковал импульсивность и непредсказуемость экономического курса, явно избегал заочной полемики с Путиным и поэтому возражал своему визави Глазьеву не очень-то внятно.

Затуманенная по содержанию, дискуссия оказалась зато весьма выигрышной в стилистическом отношении. Широко улыбающийся и весьма довольный собою и жизнью Глазьев. Взвинченный Чубайс. Якунин, подробно жалующийся, по установившейся нынче традиции, на высокомерное к себе отношение либеральной части присутствующих и на понесенные от них в прошлом личные обиды. Раздражительный Улюкаев. Старающийся сохранить вальяжность Кудрин. Безупречно вальяжный Греф. Стойко сохраняющий непроницаемое выражение лица Силуанов. Богатейший спектр характеров. И сразу видно, кто атакует, а кто в обороне.

Бесспорная драма личных чувств, хотя настоящей драмы идей давно уже нет — по всем трем вышеназванным причинам. Команда утопистов и лоббистов «государственников» продолжает свой традиционный матч с командой конформистов и лоббистов «либералов», всегда готовых отступить, «чтобы не получилось еще хуже». В результате качество российской экономической политики непрерывно снижается уже десять лет, но зато плавно — от одного «компромисса» к другому.

Впрочем, заключительная речь Германа Грефа порадовала традиционностью благопожеланий. Тут и дебюрократизация, и совершенствование институтов, и, естественно, всевозрастающая забота о пресловутом малом бизнесе. В общем, решительно все правильное и хорошее, что не задевает ничьих интересов и никого ни к чему не обязывает.