Глава КФХ из Крутинского района Михаил Черкашин после вступления России в ВТО был вынужден закрыть свою свиноферму. Теперь фермер решил разводить крупный рогатый скот и параллельно выращивать фуражное зерно.

Михаил Черкашин из деревни Китерма — фермер с большим опытом и стажем. По его выражению, «варится в этой каше с 1991 года», то есть с самого начала фермерского движения. Тогда они с супругой Татьяной вместе вышли из состава колхоза, движимые романтикой нового перспективного дела. Сегодня Михаил признается: была бы возможность прокрутить время назад, второй раз он бы на такой шаг уже не решился.

Потому что при огромных затратах труда результат получается более чем скромный. «Идя в фермерство в 1991 году, мы, конечно, ожидали другого. Но видимо, не все из задуманного руководством страны удалось осуществить», — говорит глава КФХ. И приглашает познакомиться с его производственной базой, разместившейся прямо на личном подворье. Сразу же мы натыкаемся на старенький трактор. На мой взгляд, такой впору списать на лом. Но оказывается, это действующая техническая единица, и сейчас она находится на ремонте, готовится к посевной. Чуть поодаль расположились два комбайна, тоже очень «возрастные». Михаил рассказывает: вся техника куплена при выходе из колхоза. Уже тогда ей было лет 6-7. Сейчас, стало быть, 30. С тех пор практически ничего нового купить не удалось. В кредиты залезать не хочется. А собственных оборотных средств не хватает, ведь один комбайн стоит несколько миллионов рублей. «Мы эту технику уже перебрали на сто рядов. До мелочей знаем, что у нее внутри. Слава богу, запчасти на нее пока продаются. И несмотря на неказистый вид, она еще поработает. Но будь у нас хотя бы один современный комбайн и один мощный пропашной трактор, можно было бы существенно увеличить объемы. Невозможность обновить технику — главная причина, по которой мы топчемся на месте», — говорит хозяин. Михаил много чего перепробовал, чтобы его бизнес развивался. У них с женой в Китерме есть собственный магазин. Работает небольшая пилорама. Завели ее Черкашины прежде всего для собственных нужд: имея свои пиломатериалы, гораздо дешевле построить тот же сарай или загоны для скота. Ну а излишки досок, брусьев фермеры реализуют на сторону. Кроме того, фермерское хозяйство заготавливает и продает населению сено. Но это, так сказать, побочные направления деятельности. Главным, конечно, является сельхозпроизводство. И как раз оно в наибольшей степени связано с рисками. Начинали Черкашины с растениеводства. Пока был сбыт и цены на зерно, все шло нормально. Потом с реализацией начались проблемы, зерно подешевело.

А цены на горючее, наоборот, попозли вверх. Пришлось КФХ сокращать посевные площади. Из 1800 га пашни осталось всего 200, остальное было отдано под сенокосы. «После этого мы переключились на свиней, потому что они быстро размножаются и можно в короткие сроки получить финансовую отдачу. Постепенно-постепенно довели их численность до 200 голов. Часть полученной продукции сдавали живым весом на мясокомбинат, часть, уже в виде мяса, реализовывали в райцентре», — рассказывает фермер. Так продолжалось вплоть до 2012 года, когда рынок свинины вдруг обвалился. Михаил связывает это со вступлением России в ВТО. «В страну потоком пошел импорт.

Отечественная же продукция оказалась никому не нужна. И если раньше на мясокомбинате нам платили 80 рублей за килограмм живого веса, то в прошлом году начали платить те же 80 рублей по выходу мяса. Стало невыгодно возить туда скот. А в районе все не реализуешь. Рынок слишком мал», — продолжает фермер. Одновременно ужесточились требования к содержанию свиней. По словам Черкашина, к нему домой приезжал представитель какого-то надзорного органа, который рассказал, что по новым правилам на свиноферме в 200 голов должны быть свой санитарный врач и оборудованный забойный цех. Так называемый крестьянский (кустарный) забой скота в соответствии с требованиями ВТО теперь запрещен. Подсчитав, что при сложившейся конъюнктуре он эти условия выполнить не сможет, фермер принял решение о ликвидации свинопоголовья. «Вот в этом сарае был свинарник. Теперь он пустой. Зайду туда, поплачу и ухожу. Оставил, правда, немного свиноматок. Вдруг ситуация поменяется к лучшему и это дело можно будет возобновить», — делится Михаил.

И снова Черкашиным пришлось думать, чем заняться дальше. На этот раз они решили попробовать разводить крупный рогатый скот. И параллельно опять разрабатывать отданные под сенокосы земли. Выращивать на них фуражное зерно. Пока у них небольшое поголовье — 12 голов. Полученное молоко фермеры частично реализуют через свой магазин, остальное возят в райцентр. «У нас там есть заказчики. Натуральный продукт пользуется спросом. Многие сейчас уже не держат свое хозяйство. Поэтому покупают. Нас привлекает, что молочная продукция полностью расходится. Можно сказать, на данный момент ее даже не хватает», — поясняет глава КФХ. Однако коров, в отличие от свиней, быстро не разведешь. На покупку же молодняка надо где-то взять средства. Михаил надеется, что в этом ему поможет государство: решил на следующий год подать документы на получение федерального гранта по программе развития семейных животноводческих ферм.

В противном случае двигаться придется маленькими шажками. Кроме того, фермер подумывает о разведении лошадей. Они в любом хозяйстве нужны, во многом заменяют отсутствующую технику. Да и конина тоже востребована. «Как бы то ни было, руки опускать не будем. С 1991 года все-таки уже закаленные», — рассуждает Черкашин. К слову, в Китерме так многие крутятся. Готовых рабочих мест здесь нет. Местная сельхозорганизация уже лет восемь как развалилась.

Волей-неволей людям самим приходится проявлять предприимчивость. А кому это не по силам или не по нраву, те «несут вахту» на Тюменском Севере, где в отличие от сельского хозяйства заработки немалые и стабильные.