Великий момент приближается: в пятницу в Женеве ожидается подписание протокола о присоединении России к ВТО. К середине лета 2012 года наша страна пополнит ряды членов организации. Для отечественного сельского хозяйства это трудно назвать праздником. Причина проста: 18 лет, в течение которых Россия готовилась к вступлению и вела переговоры, оказалось недостаточно, чтобы полностью подготовиться к этому шагу. Можно сказать, что мы готовы нырнуть со всеми в бурное море и уже надели плавки, но вот плавать пока умеем плохо.

Катастрофы в мясной отрасли ждать не надо. Ее не будет. Но негативные последствия тех уступок, на которые мы пошли, несомненно, будут сказываться на реализации Доктрины продовольственной безопасности и темпах развития сельских территорий, если мы не предпримем своевременные и многоплановые меры. Инвесторы слышали неоднократные заявления с самого высокого уровня, что их интересы надежно защищены. Теперь это придется подтверждать на деле. Ведь разочаровать инвесторов, значит, поставить под вопрос дальнейшие темпы развития АПК. Итак, по пунктам.

Самое важное: тарифное квотирование, то есть ограничение объемов импорта по низкой пошлине, остается вплоть до 2020 года. Это хорошая новость для отечественных производителей. По мясу птицы квоты не изменятся, оставаясь на нынешнем уровне до 2020 года. Но этот вопрос и не был принципиальным. Доля импорта мяса птицы все равно будет снижаться по объективным причинам. За последние 10 лет благодаря грамотной таможенно-тарифной политике и мерам поддержки российская птицеводческая отрасль стала достаточно конкурентоспособной. Доля отечественной продукции приблизилась к 90%, реализуется несколько новых крупных проектов, которые позволят нам не только обеспечить собственные потребности в мясе птицы, но и станут основой для экспансии на внешние рынки. Да и потребитель сегодня предпочитает охлажденное мясо птицы, которое из Бразилии или Европы не привезешь. Логистика уже выстроена таким образом, что позволяет охватывать большое число регионов, даже тех, в которых дефицит охлажденного мяса птицы сохранялся еще с советского времени. И самое важное для потребителя – цены остаются на примерно одном уровне уже три года. В оптовом звене – даже снижаются.

Ограничение импорта говядины претерпит неприятные изменения. В частности, по льготной ставке 15% и вне рамок тарифных квот (которые составят 530 000 тонн для замороженной и 40 000 тонн для охлажденной говядины), можно будет ввозить неограниченные объемы так называемой «высококачественной говядины». И это промах, так как ее определение позволяет ввозить мясо далеко не в самом узком понимании этого слова. Объемы поставок такой говядины могут составить десятки и даже сотни тысяч тонн, как это было в 2008 и 2009 годах. В итоге, только начавшиеся инвестиции в этот сектор в России могут быстро иссякнуть. И без того в отрасль вкладывались лишь самые отчаянные, так как сроки окупаемости проектов (11–12 лет даже при самом современном и технологичном подходе) отпугивают инвесторов. За последние годы началась реализация только одного действительно крупного проекта в Брянской области: настолько длинных денег у банков (за редким исключением) просто нет. И если не решить проблему с импортом «высококачественной говядины», банки могут отказаться от кредитования проектов в мясном скотоводстве.

Но наибольший ущерб присоединение к ВТО может нанести свиноводству. Именно в этом сегменте наша страна пошла на самые большие уступки. Еще несколько лет назад Россия взяла на себя обязательство после присоединения к ВТО вернуть таможенные пошлины на уровень 2006 года. В тот период мало кто мог поверить в быстрые темпы развития собственного производства и предусмотреть необходимый уровень защиты рынка. А в 2009-м правительством было принято важное решение об увеличении ввозных пошлин на живых свиней с 5% до 40% и на субпродукты с 15% до 25%. Это было сделано, так как импорт «живка» перевалил за 100 000 тонн в год, объем импорта субпродуктов приблизился к 200 000 тонн, а цены на товарных свиней к концу года рухнули на 20%. Многомиллиардные инвестиции оказались под угрозой потери. Только благодаря повышению пошлины объем ввоза живых свиней упал примерно в два раза, и цены вернулись на привлекательный для инвесторов уровень. Теперь же мы должны будем снизить пошлину до прежних 5% и этим простимулируем резкое увеличение ввоза живых свиней. Будет давить на рынок, особенно Северо-Запада и Центрального округа. При этом тарифная квота сокращается всего на 70 000 тонн – с сегодняшних 500 000 тонн до 430 000 – и остается неизменной вплоть до 2019 года. Хочу напомнить, что примерно такой же квота была лет 5–6 назад. При этом российское производство свинины выросло с тех пор более, чем на 50% или 900 000 тонн.

Самое странное – установление нулевой (!) таможенной пошлины на свинину внутри тарифной квоты. Снижается и ставка на ввоз свинины сверх квот с нынешних 75% до 65%. При этом ряд стран, например, Бразилия продолжат пользоваться системой преференций. Они будут уплачивать только 75% от размера пошлины, то есть 48,75% для свинины сверх квот.

Вот эти уступки в совокупности с отменой льготы по налогообложению сельхозпроизводителей с 2013 года грозят потерей темпов развития и инвестиций. Конечно, благодаря грамотной государственной политике последних лет, доходность в свиноводстве у эффективных производителей сегодня высокая, и может показаться, что есть запас. Однако, для движения дальше нам необходимо сохранять ее именно на этом уровне. Ведь перед отраслью сегодня стоит задача ежегодно компенсировать потери от сокращения производства в неэффективных хозяйствах, при этом, обеспечивать общий прирост отечественного производства. А для этого необходимо привлекать новые масштабные инвестиции, квалифицированные кадры, давая им такую зарплату, за которую они согласятся жить и работать в не всегда комфортабельной сельской местности. В случае падения цен (а другого сценария мы пока не видим) инвестиционные ресурсы сократятся, а сроки окупаемости в свиноводстве вырастут с 6–8 до 9–12 лет.

Мы сделали колоссальный рывок – за последние несколько лет в сектор было привлечено более 200 млрд рублей. Современные индустриальные автоматизированные комплексы у нас производят около 30% от общего объема, что не так уж и много, но еще несколько лет назад на них приходилось только 5%. Это во многом стало результатом того, что в России, без преувеличения, пока лучшие в мире условия для инвестиций в свиноводство. В этом году, по предварительным данным, общий прирост производства свинины составит около 4,5%, и это неплохой темп. Однако что будет дальше – пока неясно.

Трудно точно спрогнозировать, как будет выглядеть рынок после присоединения к ВТО. Во-первых, нельзя рассчитать, с какой скоростью будут уходить с рынка неэффективные и личные подсобные хозяйства, на которые приходится не менее 50–60% производства. Неясно, смогут ли модернизироваться среднеэффективные. Во-вторых, в 2012–2013 году инерционно инвестиции в свиноводство продолжатся. Но также существует вероятность, что узнав о грядущем увеличении импорта, банки будут менее охотно давать кредиты свиноводам, инвесторы переоценят риски и большая часть проектов будет заморожена. Кстати, этот процесс уже начался ввиду неизвестности для большинства условий присоединения.

Кроме того, если уж давать оценку последствий присоединения к ВТО, то давайте делать это комплексно. Мясное животноводство – кровеносная система сельского хозяйства. Одно рабочее место здесь создает 6–7 новых мест в смежных отраслях: производство и переработка зерна, комбикормовая промышленность, генетика и селекция, убой и первичная переработка, транспортная и складская логистика, наука, сельхозмашиностроение, переработка биоотходов. С напряжением ждут развития ситуации наши зерновики, для которых животноводство – важнейший и самый перспективный потребитель. Да и банки стали задавать все больше вопросов, ведь объемы выданных кредитов АПК составляют, по разным оценкам, от 1,3 до 1,5 трлн рублей. Ну и более глобальный вопрос – России необходима продовольственная независимость, чтобы проводить самостоятельную оборонную политику. А это невозможно, если у нас есть армия, но кормить ее в чрезвычайной ситуации будет нечем.

К сожалению, пойдя на такие уступки, мы не потребовали в обмен на них гарантированный доступ на рынки других стран. Да, пока это для нас не так актуально. Но ведь надо думать о будущем. Спрос на мясо в мире через 20 лет вырастет на 40%. И это будет сладкий пирог. Зато уже в ближайшее время мы будем вынуждены конкурировать на внутреннем рынке с теми странами, где сельское хозяйство поддерживалось и динамично развивалось по 50–60 лет. При этом в рыночных условиях у нас оно системно поддерживается только последние 7–8 лет, и нам нужно, как минимум, столько же, чтобы поставить его на должный уровень. Однако, если уж мы оказались перед фактом, то необходимо использовать все те немногие плюсы, что нам даются.

1. Россия получила право на прямую поддержку сельского хозяйства в размере $9 млрд в год в течение первых лет – беспрецедентная сумма для отрасли. Этим надо воспользоваться, но при этом поддерживать только эффективные хозяйства в ответ на выполнение обязательств по увеличению и модернизации производства. Необходимо распространить спектр поддержки на перерабатывавшие отрасли, так как там создается добавленная стоимость и получается импортозамещающая и экспортноориентированная продукция.
2. Следует рассмотреть возможность в случае реализации негативного сценария компенсировать выпадающие доходы производителей в рамках «янтарной корзины».
3. Нужно внимательно изучить все возможности применения антидемпинговых, защитных и компенсационных мер и на основе правил ВТО эффективно ими пользоваться.
4. Следует расширить полномочия Министерства сельского хозяйства, укомплектовать его кадрами для работы в новых условиях. Нужно разрабатывать учебные программы для вузов, чтобы мы имели высококвалифицированных специалистов по торговым спорам. Присоединяясь 18 лет к ВТО, мы совсем забыли, что кадры решают все. Отрасль сегодня изменилась, сделав технологический рывок – скоро без хорошего образования сложно будет даже управлять комбайном или работать на свинокомплексе.

Надо быстрее изучать международный опыт. Мы шагнули в ВТО, не имея высококлассных специалистов по международным торговым спорам, но ведь любые пункты договора можно понимать по-разному, и необходимы люди, которые будут трактовать их в нашу пользу. Присоединяясь к ВТО, следует всегда помнить, что там лишь видимость равноправия, но на деле старые члены ВТО имеют гораздо больше привилегий. Так, Европа, выступая за максимальное открытие рынков для своей продукции, имеет по направлению «мясо» более 70 тарифных квот.

Сейчас поздно задаваться вопросом «Зачем нам ВТО?». Уже надо действовать. В новых сложных условиях Россия должна поддержать своего производителя и не допустить того, чтобы невероятные усилия и масштабные достижения последнего десятилетия пропали даром. Во второй раз инвесторы в эту воду могут и не нырнуть.