Особое мнение

все

Интервью

вопрос-ответ

задать вопрос

Эксперты

Алтайские зерноперерабатывающие предприятия еще в конце 1990-х годов стали лидерами модернизации отрасли в России. Планку они держат и сегодня, вводя ультрасовременные производства. Между тем, для успеха на рынке этого оказалось недостаточно. Что мешает их развитию и как государство могло бы помочь отрасли? В преддверии онлайн-конференции «Алтай Агро 2020» мы поговорили об этом с президентом Союза зернопеработчиков Алтая Валерием Гачманом.

Нелегальные трейдеры

— Валерий Владимирович, как одним-двумя словами можно описать состояние зерноперерабатывающей отрасли края: это устойчивое развитие, стагнация, деградация?

— Напряженная стабильность. Чтобы развиваться, нужно иметь сырьевую базу и рынки сбыта. Сырьевая база у нас прекрасная, но за последние два года наши коллеги из Казахстана активно скупали алтайское зерно. Для зернопереработчиков региона это стало проблемой.

По оценкам ведущих независимых экспертов, Казахстан в сезоне 2019−2020 годов вывез из России 1,5−2 млн тонн зерна. На Алтае, по нашим расчетам, было куплено 350−500 тыс. тонн пшеницы, то есть около трети товарного зерна этой культуры (если вычесть внутреннее потребление).

— Это же не означает, что зернопереработчики выступают за закрытие границ или запрет вывоза сырого зерна?

— Безусловно, нельзя закрывать границы. Россия и Казахстан — братские государства, мы работаем в едином экономическом пространстве, и то, что коллеги поддерживают высокие цены на зерно в нашем аграрном секторе, приносит пользу крестьянам.

Мы за то, чтобы ввести фиксацию пересечения границы партиями зерна, чтобы заставить эту торговлю выйти из серой схемы.

— Кто может ловить таких нелегалов и заставить их работать легально?

— Думаю, что это дело таможенной службы — ведь происходит перемещение товара через госграницу без документов. И это может быть предметом переговоров в Таможенном союзе, членами которого являются и Россия, и Казахстан. Серые схемы не выгодны никому, в том числе и самому Казахстану, который теряет налогооблагаемую базу.

Неуловимые «серые»

— Вывоз больших объемов зерна в Казахстан — все же временная проблема, связанная с недобором урожая в этой стране за последние два года. Но зернопереработчики уже лет 10 говорят, что отрасль находится в неустойчивом состоянии.

— В любом бизнесе главная проблема — сбыт. В 1990-е годы Алтай экспортировал муку в Новосибирскую, Омскую, Кемеровскую область, Красноярский край. Губернатор каждого из них поддерживал у себя развитие сельского хозяйства и зернопереработки.

А сегодня все вышеперечисленные регионы самодостаточные, и многие даже вывозят продукцию переработки. Потребность в нашей муке, если говорить о России, осталась только в регионах Дальнего Востока.

— Неужели в промышленном Красноярском крае выращивание зерна и мукомольная отрасль рентабельны?

— Самое рентабельное производство — то, которое находится рядом с потребителем, особенно — с городами-миллионниками. При этом примерно третья часть муки в стране производится по серым схемам, хотя Минсельхоз России это и отрицает.

На Алтае такие нелегальные мельницы практически не работают, не считая пригорода Барнаула. А вот по периметру каждого города-миллионника, особенно Москвы, стоит огромное количество таких мельниц.

Покажу в цифрах. Сегодня потребление муки на человека в год — 104 кг и, значит, население России потребляет 15 млн тонн. А официально страна производит лишь 9,6 млн тонн. Остальное просто не проходит по отчетности.

— Кто выигрывает и проигрывает от таких серых схем, кроме, разумеется, бюджета?

— Выигрывают «серые» мукомолы, которые не платят налоги. А страдают те, кто работают в легальном секторе. По официальным данным, мукомольная промышленность России с начала нулевых годов загружена на 45%, на Алтае, где зерноперерабатывающие предприятия самые современные и модернизированные, — менее 60%.

Нерациональные стимулы

— Много лет в стране говорится о том, что вывоз переработанной продукции АПК выгоднее, чем сырья. Но загрузка мукомольных мощностей сокращается, а вывоз сырого зерна, наоборот, растет. В чем проблема?

— Стремиться к вывозу продукции с добавленной стоимостью — это правило относится не только к стране в целом, но и к каждому региону России. И, с одной стороны постоянно говорится о необходимости «уйти от сырьевой зависимости» — но периодически принимаются решения, приводящие к противоположному результату.

Одно из последних решений в этой области — постановление правительства РФ № 406 от 2019 года. Оно предусмотрело льготы на внутренние железнодорожные перевозки зерна.

Это очень хорошо, так как удаленность от основных регионов потребления была и остается главным препятствием для развития сельского хозяйства края, его зерноперерабатывающей, да и всей перерабатывающей промышленности.

Но льготы касаются перевозок только зерна и не распространяются на транспортировку муки. На мой взгляд, это противоречит здравому смыслу.

— Что сделать, чтобы больше зерна перерабатывалось внутри края?

— Мы, зернопереработчики, не считаем, что необходимо препятствовать торговле зерном. Мы считаем, что для такой торговли не должно быть преференций. Как минимум условия должны быть равными. А если уж вводить преференции, то для готовой продукции, которая создает добавленную стоимость и дополнительные рабочие места.

Слава богу, краевые власти это понимают и выступают за то, чтобы в постановление № 406 внесли изменения и льготы распространили и на продукты перемола.

— На последней Зимней зерновой конференции в Белокурихе эксперты говорили о развитии в Сибири сетевых элеваторных компаний, которые покупают зерно при любой конъюнктуре рынка. Кто это такие и как они изменили рыночную ситуацию?

— Это зернотрейдеры, имеющие сеть из нескольких элеваторов — как правило, четырех или более. Они осложнили мукомолам положение на рынке.

Но их закупки позволяют снять излишки зерна с рынка и тем самым повысить рентабельность сельхозпроизводства и гарантировать нам обеспечение сырьем в будущем.

Обнуление платы

— Если говорить об экспорте продукции АПК, то здесь тоже преференции имеют перевозки сырья?

— Нет, сегодня льготы на провоз по железной дороге экспортных грузов (50% от провозной платы) распространяются и на сырье, и на переработанную продукцию АПК… Но, как говорится, какую бы льготу у нас ни ввели — расстояние в 6 тыс километров от Алтая до Владивостока не уменьшится.

— Вы хотите сказать, что за провоз продукции АПК по железной дороге вообще не надо брать деньги?

— Провозная плата должна быть равна нулю, это придется делать рано или поздно. Льготный тариф (нулевой) существовал в США на перевозку зерна от Великих озер до Тихого океана с конца XIX века вплоть 1980-х годов. Проблема дальних расстояний и больших территорий — это не проблема крестьянина или переработчика, это проблема государства.

Почему еще мы считаем необходимым поддерживать вывоз переработанной продукции? В прошлом году с территории края экспортировали 600 тыс тонн зерна. Зернопереработчики купили у крестьян и переработали 2,5 млн тонн. Если завтра экспортеры не купят ничего, будет проблема найти рынок сбыта для 600 тыс тонн.

А если наши мукомолы не купят ничего, пришлось бы искать, куда пристроить 2,5 млн тонн. Это стало бы настоящей катастрофой для всех аграриев.

— Но до сих пор с подобными трудностями в целом справлялись, хотя и не всегда легко…

— Алтайские аграрии уже увеличили производительность труда, благодаря чему растет валовой сбор. Так, урожай с 2000 года составлял в среднем 4,2 млн тонн в год. А за последние пять лет — 4,4 млн.

Знаю фермеров, которые добились высоких урожаев в Кулундинской степи и ведут высокоэффективное производство. Их примеру будут следовать и другие. Но это означает и дальнейший рост валового сбора. И, чтобы быть конкурентоспособными, алтайские фермеры будут добиваться повышения урожайности, что неминуемо приведет к росту, причем значительному, валового производства зерна.

— К каким последствиям это приведет?

— Не увеличивая посевную площадь, при увеличении средней урожайности на 50% (а это реально достижимая цель для алтайских аграриев) валовое производство увеличится также на 50%.

А вот объем «товарного» зерна (то есть зерна, помимо семян, и зерна для внутреннего использования, предназначенного к реализации) увеличится в 2 раза. И если мы не сможем найти рынки сбыта для этого объема зерна, это неизбежно приведет к перепроизводству.

Новая конкуренция

— Мукомолы не раз говорили, что Казахстан закрыл от них рынки Афганистана и Средней Азии, установив для нерезидентов завышенную провозную плату. Но это же дискриминация. Разве нельзя ее решить через ВТО?

— Нарушение правил ВТО может повлечь судебные разбирательства протяженностью три-пять лет и штрафы в ничтожных размерах для государства, до 1−2 млн долларов. Причем из практики мы видим, что страны зачастую игнорируют правила ВТО и делают, что хотят.

Россия и Казахстан — члены Таможенного союза, мы обратились в Минэкономики и надеемся найти решение с помощью инструментов Таможенного союза.

— Мы выросли на представлении, что алтайское зерно — самое лучшее в России, и нашу муку должны расхватывать все. Это конкурентное преимущество уже не работает?

— В стране есть два региона с самой хорошей пшеницей, в том числе с высоким содержанием клейковины — Оренбуржье и Алтай. Но сегодня в хлебопекарной отрасли применяют искусственные улучшители, которые позволяют печь хлеб из менее качественной муки.

Сухую клейковину производят и в Казахстане, и в Омске. Хлебопекарям нужно другое — стабильные поставки. Поэтому Алтаю необходимо выращивать ту пшеницу, которая продается и имеет наиболее высокую урожайность. Кстати, если вы не знали: Россия очень мало экспортирует пшеницы 3 класса, основную часть экспорта составляет пшеница 4 класса, а в некоторые страны — такие, как Бангладеш, — пятого.

— Какие страны наиболее перспективные для экспорта алтайской муки?

— Страны Юго-Восточной Азии, в первую очередь — Индонезия, четвертая страна мира по численности населения, Филлиппины, Малайзия, Таиланд, Вьетнам и все остальные страны Юго-Восточной Азии, в которых растет потребление пшеничной муки. А пшеница там, в отличие, например от Китая, не выращивается, и выращиваться не будет.

Нам, алтайским переработчикам, часто говорят, что наша перспектива — огромный рынок Китая. Безусловно, рынок Китая для нас стратегически важен, с ним необходимо работать.

Но надо понимать, что Китай производит 145 млн тонн пшеницы, или по 100 килограммов на человека, и является самодостаточным по обеспечению продовольственной пшеницей. Китай закупает лишь около 1−3 млн тонн пшеницы в год, и всего лишь около 400 тыс. тонн муки.

Бессмысленные иллюзии

— Есть такое утверждение: Алтаю не нужно выращивать так много пшеницы и стоит изменить структуру посевов. Что вы об этом думаете?

— Это был бы краткосрочный выход. Сегодня многие говорят о масличных, о технических культурах. Но думать о том, что высокий спрос на них будет всегда — это предаваться иллюзиям.

Возьмем рапс. Два года подряд в Западной Европе и Канаде был неурожай рапса. Кроме того, государство поддерживает производство биодизеля в Европе, которое без поддержки было бы нерентабельным. И рапс взлетел в цене.

Но это не может продолжаться бесконечно. Возникнут те же самые проблемы, что с гречневой крупой, мукой и так далее. И это не отменяет проблему логистики, которую должно решать государство.

— Как вы относитесь к идее диверсифицировать зерноперерабатывающее производство, делать не только муку, но что-то еще?

— Это вечный вопрос, над которым мы работаем. Кроме муки отрасль в Алтайском крае производит 500 тыс. тонн кормов, 450−550 тыс тонн крупы. Что мы можем делать еще?

Нам предлагают переходить на эко-продукцию. Это хорошо, это нужно, но экономическую составляющую ее производства никто не обсуждает. В ФРГ, где ее цена кратно выше, доля такой продукции доходит до 10%. Полагаю, и мы не скоро сможем выйти на серьезные объемы, 50 тыс. тонн — это максимум.

Производить мучные смеси? Они тоже не станут альтернативой тем объемам муки, которые производят алтайские мельницы. Продать 1 млн тонн смесей в стране невозможно.

Но это не значит, что зернопереработчики не меняются. За прошедшие 20 лет качество нашей продукции кардинально улучшилось, мы совершенно по-другому подходим к продажам, к сервису в логистике.

— 10 лет назад переработчики говорили, что трудности со сбытом продукции связаны с падением животноводства. Но с тех пор эта отрасль развилась, а проблемы у зернопереработки не исчезли. Как вы это объясните?

— Страна полностью покрывает внутренние потребности в мясе птицы и свинине. В говядине пока нет — думаю, климатические условия нашего региона слишком сложные для успешной конкуренции, например с Латинской Америкой.

Когда мы говорили, что развитие животноводства нужно, в том числе, для загрузки наших мощностей, мы исходили из норм использования кормов в СССР. В те времена на производство одного килограмма мяса тратилось 4,5−5 кг зерна.

Но сегодня за счет успехов селекции и использования искусственных добавок на производство используется намного меньше зерна: мяса птицы — 1,8 кг, свинины — около 2 кг, а то и меньше. Загрузка комбикормовых мощностей, конечно, за эти годы выросла, но совсем не в той степени, в какой мы рассчитывали.

Скромный урожай

— На Зимней зерновой конференции эксперты утверждали, что в этом году в России урожай будет рекордным. Не изменились ли прогнозы?

— Россию ждет очень богатый урожай, близкий к 130 млн тонн. Урожай пшеницы может достичь 78−80 млн тонн. Но в Алтайском крае из-за засухи урожай будет гораздо скромнее среднегодового.

— Часто при снижении урожая цены на продукцию растут, и это отчасти компенсирует потери от недобора урожая. Возможно ли это в текущем сезоне?

— Это правило срабатывает, но не всегда. Когда весь рынок России и тем более мира испытывает дефицит зерна — тогда да, цены растут. И это подтверждает 2017 год, когда Россия собрала 135−137 млн тонн — исторический рекорд для страны. Цены на зерно при этом росли, потому что они росли на мировом рынке.

Алтай — часть мирового рынка. В 2002 году страна вывезла за границу 8 млн тонн зерна и казалось, что это прорыв. Теперь портовые мощности России позволяют отгружать более 50 млн тонн зерна. Но в этом году дефицита зерна нет и цены снижаются.

— Как большой российский урожай с одной стороны и наша засуха с другой отразятся на Алтайском крае?

— В целом для Алтайского края ситуация плохая, но не катастрофичная. Год будет сложным, переработчики будут урезать расходы, в том числе инвестиционные, обострится конкуренция.

Льготные тарифы, о которых мы говорим, дали реальную возможность трейдерам довезти зерно и муку с Поволжья до Владивостока. И мы конкурируем с ними на этом рынке.

Но все это не смертельно. Климатические циклы, которые мы наблюдаем, абсолютно закономерны. И после засушливых лет Алтай собирает богатый урожай, а экономика сельского хозяйства восстанавливается.

Читайте прогноз биржевых цен с 6 по 10 июля 2020.

Источник: altapress.ru