Особое мнение

все

Интервью

вопрос-ответ

задать вопрос

Эксперты

Игорь Абакумов: Очень много звонков в эти дни в редакцию, спрашивают: «Игорь Борисович, правда ли, что основной аграрный бюджет уходит всего-навсего нескольким агрохолдингам?» Сейчас в этом будем разбираться. С вами Игорь Абакумов, программа «Аграрная политика». А отвечать на вопросы нам за всех будет Иван Григорьевич Ушачев – академик РАН, научный руководитель Федерального центра аграрной экономики и развития сельских территорий. Здравствуйте, Иван Григорьевич.

— Добрый день, добрый вечер.

— Иван Григорьевич, вот фермеры и руководители крупных хозяйств, особенно из Сибири, все-таки спрашивают: «Правда ли, что аграрный бюджет распределяется среди нескольких агрохолдингов в основном?» Это так или нет? «Молчание было ему ответом». Ведь вы знаете ответ, я знаю.

— В общем, конечно, к огромному сожалению, государственная поддержка распределяется не совсем равномерно. И следовало бы все же ограничить объем средств одному получателю.

— То есть аппетиты некоторых нужно ограничить?

— Ну, наверное…

— Я понимаю, как вам тяжело говорить. Вы государственное научное учреждение. Так ведь, да?

— Ну, государственное, но все-таки научное.

— Научное, да.

— А наука должна быть объективной, вне зависимости…

— Конечно, конечно, я понимаю, что вам непросто об этом говорить, но тем не менее. И все-таки год заканчивается, Иван Григорьевич. С чем мы его заканчиваем? Каковы итоги у нас так называемого импортозамещения? Почему я говорю «так называемого»? Потому что уже слишком многие говорят, что слово «импортозамещение» лишнее в нашей жизни, а нам нужно слово «экспорт» больше произносить, наверное. Да? И у нас для этого есть все основания. Так что вам слово, слушаем вас.

— Спасибо. Ну, действительно год заканчивается. И несмотря на то, что по своим природно-климатическим условиям он был далеко не благоприятным, вместе с тем результаты агропромышленного производства у нас вполне удовлетворительные, положительные. И мы этим очень довольны. И то, что уже сотни раз было сказано: мы получили много зерна, почти что около 140 миллионов тонн.

— Сейчас все по этому поводу переживают очень сильно.

— Да, а теперь уже сильно переживают. Получили 17 миллион тонн масличных культур, а это база для переработки на масло.

— И тоже закупочные цены упали, Иван Григорьевич.

— И тоже упали закупочные цены. Сахар, сахарная свекла – получен довольно неплохой урожай.

— Впервые в этом году не стали закупать сахар-сырец.

— И тоже не стали закупать сахар-сырец. Ну и картофеля тоже мы получили довольно высокий объем – где-то 41 миллион тонн. Это все, в общем-то, положительное явление, и прежде всего потому, что у нас сокращается импорт. Это нас радует.

— Прямо-таки сокращается, Иван Григорьевич?

— Вот сейчас я объясню. Проблемы импортозамещения вы знаете, мы давно об этом говорим. Но последние три года, нужно отдать должное, от разговоров перешли к делу, поэтому все-таки результат налицо. И за три года мы с 36% импорта довели до 21%. Это очень положительное такое явление. И если в 2011 году мы закупали на 40 миллиардов долларов, то теперь на 20. Это тоже очень большой плюс. И с экспортом неплохо. В этом году ожидается где-то примерно… уже есть 14 миллиардов, а министр обещает до 20 миллиардов на экспорт.

— Ну, в Соединенных Штатах, я слышал, сегодня более 140 миллиардов экспорт.

— Да.

— Ну, это для сравнения, для сравнения.

— Для сравнения.

— Ничего не хочу сказать, просто для сравнения.

— Это положительное явление. И нужно отдать должное и Правительству, и Министерству сельского хозяйства, что поддержка существенная все-таки есть агропромышленного производства. Но прежде всего спасибо огромное нашим людям, труженикам во всех отраслях агропромышленного производства. Так вот, как раз о тружениках мы должны больше говорить, потому что очень много нерешенных системных экономических проблем – несмотря на то, что у нас улучшается проблема с импортозамещением. Ну, какая первая системная проблема? Все-таки по отдельным подкомплексам продовольственным у нас не очень идет бурное развитие, не интенсивное развитие.

— Например?

— Ну, например, по крупному рогатому скоту, по говядине импорт составляет еще 40%. А молока импорт составляет…

— Ну, Иван Григорьевич, один из крупных агрохолдингов, производителей говядины – один из самых крупнейших получателей субсидий.

А давайте дадим слово тому, кто, наверное, субсидий не получает. Александр из Татарстана нам сейчас звонит, давайте его послушаем. Александр, вы в прямом эфире «Аграрной политики», слушаем вас. Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. Звоню из благополучного Татарстана по аграрной политике. Но даже в благополучном Татарстане фермы закрываются, все перевели в один какой-то большой комплекс животноводческий. Но деревня-то пропадает.

— А вы сам фермер, Александр?

Зритель: Я сам держу скотину каждый год, выращиваю для себя, ну и кое-что на продажу. Дело в том, что на продажу… получается, что забить не имею права, продать не имею права. Это надо найти где-то специальный убойный цех, за это заплатить. В общем, сложно, очень сложно.

— Понятно.

Зритель: Ферма закрылась, работы нет – деревня пропала, школа пропала, магазин пропал, деревню закрыли. И это благополучный Татарстан в агропромышленном комплексе. А соседняя Чувашская Республика – уже вместо полей лес образуется, мы туда ходим собирать грибы. Я уже не говорю о производстве молока и мяса – там вообще все вымерло!

— Александр, спасибо вам большое.

Иван Григорьевич, этот звонок – это не просто крик души, а это некий срез того, что происходит действительно на земле, это правда.

— Да, я думаю, что действительно…

— Это и в Сибири, это и в Поволжье, это и в Центральной России, это везде.

— Ну, я приведу в данном случае цифры еще раз по распределению наших субсидий. Действительно, где-то примерно в этом году получат субсидии до 40% сельхозорганизаций средних. Малые формы всего лишь 20% получат. А фермеров 10%, которые получат субсидированные заемные средства. Вот это, конечно, результат этого дисбаланса, диспропорций в распределении субсидий, государственной поддержки.

— У вас не возникает ощущения, что государственные органы играют в монополизм? Они создают монополистов на местах, сами в этом заинтересованы, видимо (я так думаю, мне так кажется, это мое оценочное мнение, так скажем), и поддерживают из скудных средств тех, кого они действительно могут поддержать. Почему бы не порадеть родному человечку – правда? – сыну, свату, брату… А остальные – извините, выживайте как хотите. Вот у меня такое ощущение. А вы как считаете?

— Ну, я думаю, что распределяются субсидии не по родству, бесспорно, а просто для наших банков намного легче иметь дело с крупными формированиями, нежели возиться с документами, с этими фермерами. Зачем они им нужны?

Вот здесь колоссальнейшая ошибка, я вижу, у наших государственных структур, что слабо регулируют это распределение. Потому что двойной минус. Минус для мелкого сельхозтоваропроизводителя, потому что он не может выйти на рынок, вот говорит товарищ правду, только через посредника с огромным трудом он может выйти на этот рынок. Плюс в связи с этим, учитывая, что он не имеет поддержки, у него технология отсталая. О каком технологическом обновлении он может вести речь?

— И у него нет денег на обновление технологий.

— У него нет денег на обновление техники, жалкой техники, которую он имеет. Это с одной стороны.

С другой стороны, и крупные холдинги (я пока не могу понять), для них тоже должен существовать какой-то предел, ибо потом они не становятся управляемыми. Вот такие крупные холдинги существуют только в нашей стране, в Казахстане и на Украине. Да, на Западе мы имеем примеры очень крупных латифундий, но там принцип работы совершенно другой – у них контрактный принцип. Они поставляют семена, удобрения, племенной скот фермерству.

— Да, конечно.

— И тем самым работают они фактически. То есть две формы – и крупные, и мелкие товаропроизводители. Вот в этом я вижу ошибку. Я думаю, что правительство должно все-таки исправить это положение и не отдавать полностью распределение субсидий в субъекты федерации. Все-таки приоритеты должны быть в руках Министерства сельского хозяйства.

— Вы более мягко ответили на вопрос, который я пытался вам сформулировать, более мягко ответили. То есть у регионов распределение субсидий надо все-таки забирать, у меня такое ощущение.

— Ну, по крайней мере, если сейчас мы все отдали…

— Иначе получается, что что-то не так у нас.

— Конечно, конечно.

— Иван Григорьевич, пишут…

— Вот это первая проблема. Должно быть более интенсивное развитие наших продуктовых подкомплексов, которые я уже назвал, особенно молочные и крупный рогатый скот. А это с чем связано? Связано с инвестициями. Нет инвестиций.

— Смотрите, что люди пишут. Рогово (Костромская область): «О каком развитии деревни может идти речь, если закрывать последний очаг культуры – клуб? Помогите». «Продукция агрохолдингов очень низкого качества. Ее много, но качество низкое». Про чиновников мы уже не будем читать, что их много бесполезных. «Почему не восстановить колхозы и совхозы? Это рабочие места и возрождение села». Не впрямую, видимо, но по какой-то такой форме коллективного труда, где люди могут работать по месту жительства, люди по ней скучают. Люди еще не хотят покидать деревню. Хотя Собянин, мэр Москвы, заявил, что у нас 15 миллионов лишних на селе, но у меня такое ощущение, что у нас много лишних в Москве, а на селе как раз дефицит кадров.

— Прежде всего, которые концентрирует Москва наша дорогая. 80% фактически финансовых объемов находятся в Москве. Поэтому легко говорить, называть эти цифры необдуманно абсолютно.

— Мы тут говорили с Павлом Николаевичем Грудининым, знакомым вашим, директором «Совхоза имени Ленина».

— Да, конечно.

— Он говорит, что нужно из Москвы средства переводить все-таки в регионы. То есть люди, которые работают, предприятия, компании, холдинги, которые работают в регионах, они там должны платить налоги, прежде всего.

— Все правильно. Я полностью согласен с Павлом, потому что юридические лица… Где находится юридическое лицо – там и налоги. А предприятия находится в субъектах федерации. Это абсолютно несправедливо, и отсюда еще тоже огромный минус. Я считаю, что наши субъекты… Фактически до 60% своих средств, налогов идет на федеральный уровень.

— И потом только они начинают как-то распределяться.

— И только потом, да.

— У нас звонок из Владимирской области. Слушаем вас. Из Волгоградской области, простите. Волгоградская область, Владимир.

Зритель: Здравствуйте. Меня Владимир зовут.

— Здравствуйте.

Зритель: Я звоню по такому вопросу. Я 25 лет отслужил, уже 7 лет на пенсии, приехал в сельскую местность жить. Когда уходил в армию, колхозы-миллионеры были, совхозы были. Приехал, глянул – ужас творится! Фермы пустые, коров нет, свиней нет. Только одна земля. Года, два, три урожай… У нас в Волгоградской области земледелие. И никто не контролирует, никто не приезжает, не смотрит. У нас одни министры, начальники, и все. Молодежь уезжает.

— Понятно, понятно. У вас та же самая история, да? Хорошо.

Зритель: Ну конечно. Везде такое же.

— Спасибо, спасибо, Владимир.

— Иван Григорьевич, вот любопытное замечание здесь нам читатели присылают, поправляют нас с вами: «Субсидии распределяются не по родству, а за откаты. 30–50% если не отдашь на получение субсидии, то ты ее не получишь». Я, конечно, понимаю, что это оценочное мнение, но тем не менее не без того, судя по всему.

— Ну, наверное, если у нас…

— Не без того. Судя по количеству уголовных дел, которые возбуждаются за невыполнение условий субсидии, то, видимо, так оно и есть.

— Ну, если не так, то, по крайней мере, это имеет место быть.

— Иван Григорьевич, вот есть реестровые фермеры, которые занесены в реестр Министерства сельского хозяйства. Есть хозяйства, которые известны по списку, их возможности известны. Почему бы, минуя банки, почему бы, минуя местные администрации, прямо через федеральные казначейства не отправлять им эти субсидии? Это же государственные деньги. Зачем банковские проценты тратить? Зачем вводить в соблазн местные администрации областей, районов, федеральных округов? Они же все в соблазнах сидят. Может быть, нам здесь дырочку залатать (я в хорошем смысле), может быть, здесь дырочку…

— Ну, здесь я согласен…

— Почему напрямую не отдать эти деньги?

— Сейчас новые правила на получение льготного кредита, 5-процентного. Они более или менее упростили их получение, но вместе с тем…

— Да, но получают единицы, Иван Григорьевич.

— Но вместе с тем их получают действительно единицы. Вот здесь затрагивали вопрос, женщина писала, что и клубов нет, и так далее. Мы же с вами как-то говорили, что это проблема социального развития села. И она все-таки должна быть на первом месте. На первом месте должен быть наш человек. А получилось так и получается пока так, что из 41 государственной программы, которая у нас в стране существует, 22 программы связаны с селом, но ни в одной программе из 22 нет показателей по селу.

— То есть нет четких цифр?

— Нет четких цифр, поэтому все это в общих чертах. Они выполняют программу, но касается ли это села – это вопрос. Плюс еще, когда министерства наши дорогие выступили с проблемой оптимизации нашей социальной инфраструктуры, то это вообще ни в какие ворота не лезет. И получилось, что оптимизировали, когда школа – 18 километров, когда больница – 85 километров, когда тот же клуб на каком расстоянии, и так далее. Поэтому…

— То есть до больницы сейчас ехать 85 километров в среднем по России?

— В среднем по России.

— То есть бывает, что и больше, да?

— Ну, значит, наверное, в два раза больше даже, чем 85 километров.

— То есть пока «скорая» едет за роженицей, она уже успевает родить?

— Конечно, конечно.

— Может быть, уже и покормить успевает.

— Существует у нас утвержденная очень хорошая Стратегия устойчивого развития сельских территорий до 2030 года, но ее надо выполнять. Она должна превратиться в программу конкретную. Да, сейчас на эти три года по бюджету увеличили на социальную поддержку, на эту программу социального развития села, где-то примерно 219–220 миллиардов рублей. Но по нашим подсчетам, нужно минимум в пять раз увеличить эту цифру для того, чтобы был какой-то настоящий сдвиг, иначе с социальной инфраструктурой у нас просто катастрофа, и прежде всего с жильем. И сейчас количество жилья вводимого у нас сокращается из года в год.

— Мне все-таки не дает покоя вот эта цифра, которую назвал мэр Москвы Собянин, что у нас в селе 15 миллионов лишних людей, которых нечем занять, им там делать нечего, вроде как. Он же не аналитик, да? Он хорошо занимается Москвой, красиво все, плиточку укладывают, хозяйственник, но он же не аналитик. Откуда у него эта цифра? Кто ее генерирует, эту цифру? Кто ее ему подложил?

— Наверное, его советники.

— Ну, советники…

— Я назову другую цифру: Москва расходует на плитку свыше 20 миллиардов…

— …рублей.

— …рублей. А на село сколько выделяется?

— Примерно столько же, Иван Григорьевич.

— Вот.

— Сопоставимая цифра.

— Сопоставимая цифра. Поэтому ему легко говорить об этих вещах.

Но мне хотелось бы еще одну вещь сказать, Игорь Борисович, по налоговой нагрузке. Вот сейчас мы посчитали: наши сельхозорганизации платят в бюджет, в пенсионные фонды, в Фонд обязательного медицинского страхования и так далее примерно 250 миллиардов рублей. А госпрограммой у нас предусмотрена поддержка – 222 плюс 20 добавили – 242 миллиарда. Поэтому нам нужно все же – несмотря на то, что мы имеем льготы, казалось бы, по налогообложению – все-таки смягчить налоговую нагрузку. Она у нас намного выше, нежели чем в Белоруссии. Она у нас в три раза выше, чем в Казахстане, эта налоговая нагрузка.

Что мы предлагаем в этом плане? Сейчас ставка 6% по единому сельскохозяйственному налогу – это на разницу между доходами и расходами. 6% фиксировано. Мы же говорим, что регионы должны устанавливать эту процентную ставку от 0 до 6%. В некоторых субъектах вообще должна быть нулевая, а в некоторых она может быть действительно быть 6%. Это первое предложение.

Второе предложение – все-таки снизить страховую эту поддержку. У нас раньше было 20%, а сейчас 30% – увеличили. И это особенно важно для малых форм хозяйствования, для малого бизнеса. Это было бы очень здорово.

И третье – например, было бы неплохо, если мы бы взяли каникулы налоговые для тех, которые начинают, и особенно если начинают вести инвестиционный проект. У них должны быть каникулы как минимум на пять лет. Тогда же малый бизнес как-то немного вздохнет.

— Нескоординированность действий в Правительстве, среди его «крыльев», среди его министерств, она как раз и приводит к тому, что у нас все плывет, как живая нитка. Знаете, ткань все время рвется, а мы пытаемся ее шить, шить, шить – и ничего не сшивается, поскольку, во-первых, нитка сама короткая, и ткань, извините за выражение, гнилая.

Мы говорили с Иваном Григорьевичем Ушачевым, академиком РАН, научным руководителем Федерального центра экономики сельского хозяйства и развития сельских территорий. Иван Григорьевич, спасибо вам большое.

— Спасибо.

— С вами был Игорь Абакумов. Мы увидимся на следующей неделе и будем говорить с вами о земельных конфликтах, которые происходят и будут происходить, и до сих пор происходят на юге России. Я не буду сейчас называть регион. Включите программу «Аграрная политика» на канале «ОТРажение» в следующий понедельник, в 18:30 – и все сами увидите и услышите.

— Да, это очень страшная тема.

— С вами был Игорь Абакумов. Встретимся в любую погоду.

Читайте прогноз ценовых колебаний с 4 по 8 декабря 2017.

Источник: otr-online.ru