Особое мнение

все

Интервью

вопрос-ответ

задать вопрос

Эксперты

За счет увеличения производственных мощностей компания «Евродон» через несколько лет рассчитывает стать компанией №1 в Европе и войти в пятерку мировых лидеров по производству мяса индейки. О том, как это изменит расстановку сил на рынке, помешают ли экономические сложности выполнению намеченных планов, и сколько времени должно пройти, прежде чем компании удастся создать глобальный мировой бренд, учредитель ГК «Евродон» Вадим Ванеев рассказал в интервью „Ъ“.

— Вадим Шалвович, насколько планируется увеличить мощности комплекса по производству индейки «Евродон»?

— В прошлом году на наших предприятиях, расположенных в Ростовской области, мы произвели 43 тыс. т мяса индейки. В наших планах — увеличить мощности практически втрое, до 130 тыс. т. С такими объемами мы не только укрепим наше лидерство на российском рынке, но и войдем в пятерку крупнейших мировых производителей. Сейчас работы уже ведутся, выйти на намеченные показатели мы намерены уже к 2016 году.

— Сможет ли российский рынок «переварить» такие объемы? Сейчас «Евродон» занимает 35% российского рынка, а при увеличении объемов производства мощности только Вашего предприятия хватит для того, чтобы закрыть практически все запросы российских потребителей. Между тем в стране есть и другие производители, к тому же в ряде регионов сейчас заявлены новые инвестпроекты по строительству индейководческих предприятий.

— Действительно, в России сейчас заявлено около 50 новых проектов. Конечно, если все они разом выйдут на рынок, то возможна ситуация перепроизводства и снижения спроса. Но если честно, у меня есть большие сомнения, что все эти начинания будут успешными. «Живых» проектов, по которым реально что-то делается, не больше трех-четырех. И практически все они — это калька нашего самого первого проекта, который мы начали реализовывать в 2003 году. «Евродон» был первой российской компанией, которая начала промышленное производство мяса индейки, мы фактически «раскачали» этот рынок. Сейчас все идут вслед за нами, зачастую просто слепо копируя наши действия.

Однако наши конкуренты не могут понять одну простую вещь: с того момента, как мы начали строительство предприятия, прошло очень много времени. И наш первоначальный проект претерпел просто колоссальные изменения. Поэтому мне смешно, когда планы по строительству предприятия мощностью 10 тыс. т анонсируются как суперпроекты. Да, мы тоже когда-то начинали с этих объемов, но так произошло только потому, что мы тогда ничего не понимали в индейке.

Есть и еще один фактор, который позволяет нам с уверенностью смотреть в будущее. Потребление индейки в России растет, в том числе и благодаря усилиям «Евродона». Простой пример: наши западные коллеги говорят, что у них стагнирует рынок. А когда к нам приезжают, то видят, как отрасль не стоит на месте и развивается быстрыми темпами.

— Вы сказали, что когда стартовал «Евродон», вы ничего не понимали в индейке. Если бы вы начинали сейчас, что хотели бы изменить?

— Мы бы изначально строили более мощное предприятие. Тогда эта ниша пустовала, никто не хотел брать на себя риски. Ведь есть цыпленок-бройлер, проверенное, «раскачанное» мясо. Зачем рисковать и заниматься раскруткой совершенно нового продукта?

Нам пришлось приложить серьезные усилия для того, чтобы приучить россиян есть индейку. Сегодня уже есть определенные успехи, активное развитие «Евродона» — лучшее этому доказательство.

Но я по-прежнему считаю, что индейка в России — крайне недооцененный продукт. У него серьезные перспективы. Поэтому даже с учетом растущих объемов производства места на рынке в обозримом будущем хватит и для нас, и для наших конкурентов.

— Насколько сейчас подходящее время для расширения предприятия? Все-таки экономическая ситуация в стране не внушает оптимизма.

— «Евродон» достаточно крепко стоит на ногах, чтобы выдержать любые колебания спроса. К тому же сфера производства продуктов питания в наибольшей степени защищена от каких-либо экономических потрясений. В кризис люди вынуждены экономить на товарах длительного пользования: автомобилях, бытовой технике, мебели и т. д. Но отказаться от пищи, как Вы понимаете, невозможно.

Хотя в целом для развития АПК ситуация, конечно, не слишком благоприятная. Стало заметно сложнее найти финансовые средства для запуска проектов — банки намного аккуратнее относятся к заемщикам. Еще два-три года назад кредитовалось множество проектов в сельском хозяйстве. Сегодня по пальцам можно пересчитать предприятия, которые развиваются на кредитные средства.

— А у «Евродона» есть сложности с привлечением финансирования?

— Для текущего проекта вопрос с финансированием был решен еще в 2011 году. Нам была открыта кредитная линия во Внешэкономбанке на общую сумму 18 млрд руб.

Однако не могу сказать, что после того, как «Евродон» стал лидером российского рынка индейки, нам стало как-то проще решать вопросы с финансированием. К сожалению, над сельским хозяйством до сих пор довлеет советский след, когда оно воспринималось как черная дыра, в которую бесследно исчезают любые финансовые вложения без видимого результата. В известном анекдоте говорится, что есть три надежных способа разориться: женщины, скачки, и третий, самый верный, способ — вложить деньги в сельское хозяйство. Анекдот анекдотом, конечно, но я уже неоднократно сталкивался с неверием банкиров в агропроекты. Хотя с точки зрения безопасности государства такой подход очень опасен. Производство качественных продуктов питания — это основа процветания любой нации.

Кстати, история с санкциями как нельзя лучше показала уязвимость России в ряде важнейших отраслей, в том числе в сфере АПК. Сейчас стало понятно, что необходимо кормить себя самим, вкладывать средства в свое развитие. К примеру, если сейчас по чьей-либо политической воле в Россию перекроют поставки импортного генетического материала, то мы лишимся практически всей отрасли животноводства. Любой крупный российский производитель мясной продукции, будь то свинина, говядина, индейка, утка, цыпленок-бройлер, обязательно использует зарубежную генетическую базу, и «Евродон» — не исключение. В России, к сожалению, нет своей генетики ни в одном из направлений мясной отрасли.

— Сколько времени понадобится, чтобы создать собственную генетическую базу, например, в той же самой индейке?

— Честно говоря, мы настолько отстали в этом вопросе от зарубежных компаний, что вряд ли у нас это вообще получится, даже если мы захотим. Как вы ни старайтесь, вы не вырастите из дворняжки овчарку. Почему Россия, например, не может производить свои мерседесы, свою кока-колу? С генетикой та же самая история. Когда я только-только начал заниматься индейкой, я тоже думал, что достаточно будет закупить импортное яйцо индейки, создать свое собственное родительское стадо, затем стадо прародителей и со временем совсем отказаться от зарубежных поставок. Не тут-то было. При таком подходе вы не сможете полностью контролировать процесс производства, потому что один индюк у вас будет весить 18 кг, второй — 23, третий — 20. Возможно, для небольших фермерских хозяйств это несущественно, однако для крупных животноводческих комплексов качество генетического материала — это первоочередной вопрос. Потому что только так можно обеспечить стабильность и предсказуемость производства, четкие показатели роста, веса, качества мяса и т. д.

— И что, у России нет никакого адекватного ответа на случай введения санкций в этой сфере?

— Практически нет. Остается надеяться, что здравый смысл все же возобладает над политическими амбициями и санкции не коснутся этих вопросов. Потому что зарубежным компаниям, которые занимаются генетикой, также необходимо продавать свою продукцию. И Россия — достаточно крупный и перспективный партнер в этой сфере, которого не так-то просто списать со счетов.

Когда наши зарубежные партнеры приезжают на производство «Евродона», своими глазами видят масштаб проекта, знакомятся с нашими планами по развитию производства, они просто пьют валидол. Потому что ни по уровню технологической оснащенности, ни по качеству продукции мы сегодня ни в чем не уступаем зарубежным производителям. А в некоторых вопросах, возможно, даже превосходим их, так как за время работы мы накопили немало собственных уникальных решений. Например, наши гости часто покупают у нас готовую продукцию из индейки: колбасу, ветчину. Везут домой — в Англию, Голландию, Францию и т. д. И на мой вопрос, зачем они это делают, отвечают: «У нас такие вещи не производят!»

— Если ваша продукция так востребована, может быть, стоит задуматься над развитием экспортных поставок?

— Для нас сейчас главное — накормить Россию. И потом, не стоит обольщаться, рынки развитых стран практически недоступны для производителей со стороны. В Европе сейчас экономическая ситуация не самая благоприятная, им свои продукты питания некуда девать. К тому же там действует эффективная политика поддержки местных производителей. Поэтому выход на европейский рынок для российских поставщиков возможен только в том случае, если в эту работу включится государство.

А вот азиатский регион, тот же Китай,— перспективное направление, на мой взгляд. Мы разрабатываем такие планы, но, повторюсь, это дело будущего, сейчас мы нацелены исключительно на Россию.

— Некоторое время назад в СМИ появлялись сообщения о том, что вы хотите выйти за пределы Ростовской области, и строить производства индейки в Поволжье, Воронежской области. В связи с чем возникла такая необходимость, и как развиваются эти проекты?

— В Поволжье сейчас концентрация предприятий по производству индейки слишком большая, там нет смысла создавать что-то еще. А вот Воронежскую область я по-прежнему рассматриваю как интересную для себя территорию, потому что это позволит решить целый ряд вопросов с логистикой для «Евродона». К конкретным шагам мы пока не перешли, мешает отсутствие финансирования (как раз то, о чем мы с Вами говорили раньше: проекты в сфере АПК банкиры рассматривают как высокорискованные). Однако я могу ответственно заявить губернатору Воронежской области Гордееву: «Александр Васильевич, я все равно планирую рано или поздно запустить предприятие в Вашем регионе!».

— Помимо индейки, вы занимаетесь формированием еще одной совершенно новой отрасли в России — промышленным производством мяса утки. По Вашему мнению, удастся ли сделать утку в нашей стране столь же популярной, как индейку?

— Парадоксально, но в нашей стране никогда не было ни одного промышленного комплекса по производству мяса утки. Утка выращивалась в подсобных и фермерских хозяйствах и использовалась в основном для личного потребления, а не для продажи. В торговые сети поставлялись только замороженные тушки утки импортных производителей. Так что фактически мы стали первооткрывателями этой отрасли в России.

В этом году, буквально через несколько месяцев, мы заканчиваем строить наш производственный комплекс по производству мяса пекинской утки в Миллеровском районе Ростовской области. Планируем производить 26 тыс. т мяса утки в год — и это достаточно серьезные объемы для этого сегмента. Даже в Европе нет таких масштабных производств. А Америка производит всего 56 тыс. т утки в год.

Что касается популярности, то утка, по моему мнению,— это все же «нишевый», а не массовый продукт. Индейку можно есть практически каждый день: это мясо хорошо усваивается, к тому же в зависимости от способа приготовления оно может принимать вкус любого другого мяса — говядины, баранины и т. д. Утку вы каждый день есть не будете, она воспринимается скорее как праздничное блюдо. Тем не менее, если учесть, что сегодня утка на наших столах практически отсутствует, это направление также обладает хорошим потенциалом.

— Наверное, в ближайшее время стоит ожидать «клонирования» ваших проектов по производству мяса утки в других регионах со стороны ваших конкурентов, как это было с индейкой?

— Это очень вероятный сценарий, так как сегодня модно повторять за Вадимом Ванеевым то, что он делает. Но сразу же скажу, что я не намерен повторять ту ошибку, которую я сделал в свое время с индейкой. Как я уже говорил, тогда мы начали с небольших объемов, из-за чего упустили время, позволили другим компаниям выйти на рынок и потом были вынуждены наверстывать упущенное. Сейчас мощности нашего производства достаточно, чтобы прочно занять лидерские позиции в этом сегменте. А чтобы наши конкуренты окончательно успокоились, мы построим еще одно предприятие по производству мяса утки в Подмосковье, в Раменском районе.

Это будет абсолютно такой же комплекс, как в Ростовской области, с точно такими же объемами. Этот проект поможет нам контролировать рынок в центральных регионах России. Сейчас мы выбираем участок для строительства, рассчитываю, что уже в следующем году приступим к строительным работам.

При этом я понимаю, что попытки «тиражировать» наши проекты, как в индейке, так и в утке, не прекратятся: спрос рождает предложение, это закон рынка. Но знаете, в чем самый главный секрет успеха ГК «Евродон»? Это не современное оборудование, не объемы финансирования. Главное — это команда, люди, которые работают на нашем предприятии. И это то, чего никогда не смогут повторить наши конкуренты. Потому что если бы они знали, с какими сложностями приходится сталкиваться при поиске сотрудников для таких специфических отраслей, как индейка или утка, они бы десять раз подумали, прежде чем анонсировать собственные производства.

— Сколько специалистов понадобится «Евродону» в ближайшее время с учетом расширения мощности?

— Сейчас на всех предприятиях ГК «Евродон» работают около 5,5 тыс. сотрудников. Уже в ближайшие два года только на индейководческий комплекс нам дополнительно понадобятся 2,5 тыс. человек. А ведь помимо этого в ГК «Евродон» есть другие проекты, так что общая численность персонала вскоре вырастет до 10 тыс. человек. И сейчас мы ломаем голову над тем, где взять столько специалистов.

Надеюсь, что отчасти решить кадровый вопрос поможет сотрудничество с Донским государственным аграрным университетом. На базе вуза мы планируем организовать кафедру птицеводства. Преподавать будут наши специалисты, кроме того, мы будем приглашать лучших экспертов из России и из-за рубежа. Студенты смогут в дальнейшем работать у нас.

— Интересы ГК «Евродон» не ограничиваются только птицеводством: недавно компания вышла на рынок жилищного строительства, построив первый жилой дом в Шахтах. В чем Вы видите перспективность этого направления?

— Знаете, за те годы, пока мы строили собственные производственные комплексы, у нас сформировалась настолько мощная строительная команда, что было бы просто нерационально не задействовать ее где-нибудь еще. И потом, в стране существует настолько сильный дефицит жилья, что любой качественный проект, на мой взгляд, будет обязательно востребован. При этом 15– 20% площадей мы планируем реализовывать среди сотрудников нашей компании: для многих из них, особенно для молодых специалистов, вопрос покупки своего жилья стоит крайне остро.

— Это социальный проект?

— К сожалению, нет. Такие проекты сложно сделать социальными, так как нам приходится использовать кредитные средства, которые необходимо возвращать. Делаем ставку на массовый сегмент: планируем осваивать комплексную малоэтажную застройку, которая, по нашим оценкам, сегодня наиболее востребована в области. Принципиальные договоренности по инфраструктуре, коммуникациям есть, в настоящее время подбираем участки для строительства в Ростове-на-Дону, Шахтах, Батайске.

Конечно, мы понимаем, что сегодня в области реализуется достаточно много проектов комплексной застройки территорий. Поэтому будем в первую очередь ориентироваться на спрос: если он будет не очень высоким, то отложим это направление до лучших времен. Подчеркну, что приоритетом для нас остается в первую очередь развитие производства индейки и утки.

— Чем планируете заняться после того, когда будут реализованы все текущие проекты?

— Будем идти дальше! В перспективе мне бы хотелось сформировать на основе «Евродона» глобальный мировой бренд. Уже сейчас, территориально находясь здесь, в Ростове-на-Дону, ГК «Евродон» контролирует сразу две активно развивающиеся отрасли в стране. Это достойный результат, но далеко не предел наших возможностей.

Я убежден, что Россия потенциально готова кормить не только себя, но и по крайней мере миллиард человек. Но до тех пор, пока у нас не сформируются свои глобальные компании по производству продуктов питания, ни о какой конкурентоспособности страны в мировом масштабе говорить не приходится. Потому что годовой оборот «Газпрома», если я не ошибаюсь, около $150 млрд. А годовой оборот компании «Нестле» — $95 млрд. И это всего лишь маленькая Швейцария! Представляете, какие возможности открываются перед Россией с ее необъятными территориями?

Конечно, прежде чем «Евродон» сможет назвать себя глобальной компанией, пройдет, скорее всего, не один десяток лет. Но у меня растут сыновья, они живут и учатся не за границей, а здесь, в России. Так что, к счастью, есть кому передать свое дело!