Особое мнение

все

Интервью

вопрос-ответ

задать вопрос

Эксперты

Мы с надеждой посматриваем на территории Евросоюза, надеясь, что тамошний рынок и более полумиллиарда едоков охотно проглотят все, что производит наш агропродовольственный сектор. Вроде бы и основания для этого есть: выросший за последний год на 16% экспорт в ЕС-28.

Правда, преобладает в нем продукция растениеводства. Так что пока Украина остается сырьевым придатком Европы. Ведь и до введения автономного преференциального торгового режима для Украины ЕС охотно импортировал кукурузу, рапс и сорго (последние два — как источник альтернативной энергии).

А вот с продукцией животноводства и готовыми пищевыми продуктами на европейском рынке мы выглядим бледновато. Несомненно, продолжим по-прежнему заливать Европу подсолнечным маслом. И еще курятину позволили ввозить по квоте. На экспорт свинины надежд мало, поскольку самообеспечение ЕС этим видом мяса на уровне 111%. Более перспективна роль поставщика говядины, баранины, козлятины, молочных продуктов.

Однако на пути продвижения указанных товарных позиций возникает ряд барьеров. И не только из-за отсутствия наработанной законодательной базы, адаптированной к евросоюзовской. Если сверхважные программы в сфере ветеринарии не будут финансироваться из государственного бюджета, то Украина может переместиться из списка благополучных в страны эпизоотического риска. А это автоматически поставит крест на экспорте мясо-молочной продукции.

Эти и другие проблемы обсуждаем с Виталием БАШИНСКИМ, заместителем председателя Государственной ветеринарной и фитосанитарной службы Украины.

— Виталий Владимирович, основная часть Соглашения об ассоциации между ЕС и Украиной посвящена ключевым реформам, экономическому восстановлению и росту, управлению, секторальному сотрудничеству, в частности, и в сфере сельского хозяйства. Она также содержит положения о глубокой и всеобъемлющей зоне свободной торговли, которая коренным образом отличается от классического соглашения о свободной торговле. Поскольку предполагает взаимное открытие рынков, стимулирует конкурентоспособность и другие шаги, необходимые для достижения соответствия стандартам Евросоюза и торговли на рынках ЕС. Нам даже предоставили преференциальный год, чтобы мы постепенно приспособились к этому.

Успеет ли Украина за это время гармонизировать национальное законодательство с европейским? Сколько регламентов должна согласовать Госветфитослужба, чтобы мясо-молочная продукция стала равноправной на европейском рынке?

—За всех поручиться не могу, хотя есть «рационализаторы», которые советуют основные евросоюзовские документы на английском, без перевода, механически вложить в хорошую обложку с тиснеными золотом украинскими названиями. Думают, что таким образом можно ускорить процесс как адаптации, так и признания Украины полноценным торговым партнером Евросоюза. Но смогут ли так быстро переучиться наши производители, модернизироваться предприятия, чтобы отвечать нормам Евросоюза?

Алгоритм работы Госветфитослужбы с Еврокомиссией отшлифован продолжительным сотрудничеством. Совместно проанализировали документацию — а это законы, юстированные приказы, постановления и распоряжения, то есть нормативно-правовую базу, формирующую и организующую работу нашего ведомства. В целом получилось примерно 950 страниц текста, с обеих сторон.

— Почти готовый аграрный роман…

— Но и это еще не все, потому что почти на каждой странице — ссылка на раздел, статью того или иного закона, постановления. А рядом — вторая стопка: европейское законодательство. В нем только так называемый гигиеничный пакет состоит из полтысячи страниц.

Европейское законодательство условно можно разделить на две части. Первая — это принципы нормирования, вторая — СанПиНы (санитарные правила и нормы) и Codex Alimentarius («Кодекс Алиментариус» — сборник одобренных на международном уровне и представленных в одинаковом виде стандартов на пищевые продукты). Здесь вы найдете, как устанавливаются нормы и какими из них пользуются компетентные органы стран — членов Евросоюза, а также конкретные цифровые параметры.

Поскольку Украина в далеком будущем хочет стать членом евросообщества, то мы должны пользоваться этим пакетом для гармонизации своего законодательства. Именно гармонизации и адаптации, а не слепого копирования.

— А как происходит собственно процесс согласования обоих законодательств? Детализируйте именно черновую работу…

—Путем gap analysis — сравнительного анализа. Например, мы намерены навести порядок в сфере сырого товарного молока. Сравниваем украинские нормы с европейскими. Параметры, которые никогда не нормировали, копируем из европейских постулатов. А существующие адаптируем, иногда поднимая планку безопасности и качества, или же внедряем новые методы исследования.

Как это было, например, с определением содержания глютена в пшенице. От его наличия в муке зависят такие характеристики теста, как упругость и эластичность. Так вот, мы определяем этот критерий растягиванием, а в Европе из теста выдувают пузырек.

Казалось бы, методы аналогичные по принципу, а в результатах — полный диссонанс. То, что у нас проходит на ура, в Европе вызывает некоторый скепсис. Почему? Потому что экспортированная из Украины пшеница, по всем документами декларируемая как продовольственная, в Европе не дотягивает даже до… фуражной. Или наоборот. Именно из-за содержания глютена. Точнее, из-за разных подходов к его определению.

— Везем вроде бы фураж, а в Италии из этого корма производят… макароны. Но тут вопрос больше уже к добросовестности наших аграриев, экспортеров, лаборантов.

—И ко всем процедурам, потому что пошлину платят как за фуражное зерно, хотя на самом деле продают продовольственное. К подобным ухищрениям прибегают и европейские, и североамериканские фермеры. Но если там тебя поймали на этом раз, то снова не захочется хитрить. Там законы более жесткие.

— Ну, провели сравнительный анализ…

—Разработали стратегию, которую нужно утвердить на двустороннем заседании Комитета по санитарным и фитосанитарным мерам (SPS). Эта структура занимается защитой здоровья людей и животных от рисков, вызванных пищевыми продуктами, а также защитой здоровья человека от заболеваний, носителями которых являются животные или растения, и, наконец, защитой животных и растений от заболеваний и вредителей.

Меры SPS распространяются на добавки в пищевых продуктах, загрязняющие вещества в них, на процедуру сертификации в части соблюдения принципов продовольственной безопасности или здоровья растений, методов обработки, соблюдения санитарных требований при импорте, относительно маркировки, прямо связанных с безопасностью питания.

Однако стратегию утвердим только после того, когда 28 стран — членов Европейского Союза признают наше Соглашение об ассоциации вступившим в действие. Вот тогда мы совместно определим приоритетные направления, часть из них отложим до 2016 г., а то и до 2018-го. Если отечественные эксперты выберут первоочередными молоко, свинину и говядину, в такой последовательности и будем продвигать продукты на европейский рынок. Все будет зависеть от конъюнктуры.

Выполнение стратегии — это обязанность Украины, прописанная в соглашении. Что касается зоны SPS — той части, которая обеспечивает нашу внешнюю торговлю и которая на сегодняшний день является вотчиной сугубо Госветфитослужбы, то календарный план действий, согласованный с Еврокомиссией, мы не нарушаем. До конца нынешнего года нам предстоит переработать и адаптировать восемь-десять регламентов.

— Но, кроме SPS, есть еще аббревиатура ТВТ — технические барьеры торговли. И в рамках Соглашения о ЗСТ Украина обязалась реализовать меры ТВТ, связанные с соблюдением прозрачности в торговых отношениях, устранением лишних торговых барьеров, требованиями о нанесении соответствующей маркировки, состава и качества пищевых продуктов, емкости, формы и внешнего вида упаковки. Так что, и это направление требует разработки стратегии?

Составляющими соглашения являются также влияние деятельности аграрного сектора Украины на окружающую среду, миграция населения с сельских территорий, трудоустройство сельского населения вне фермы… И на каждую из них Евросоюз также требует стратегию?

—Да! Адресные, сегментарные стратегии, а не солянку. То есть к стратегии по SPS нельзя приобщить, хотя такие попытки есть, стратегии по ТВТ или развитию сельских территорий. Потому что если одна из них окажется сыроватой, то испорченной будут считать и ту, что гарантирует деятельность зоны SPS.

Поэтому, чтобы защитить наши наработки, любые изменения в стратегии мы согласуем с Евросоюзом. Да и то исключительно в пределах нашей компетентности.

— Восемь-десять регламентов… Какие сферы они охватывают?

—Когда Верховная Рада примет закон о кормах, то производным будет регламент по кормам. Еще один — о побочных продуктах животного происхождения, перерабатываемых в удобрения. Украина вводит категоризацию, чего раньше вообще не практиковала.

Первая категория: побочные продукты от больных животных сжигаем на пепел. Вторая: переработка с глубокой термической обработкой с конечным выходом удобрений. И третья категория: утилизируем, получаем мясо-костную муку, которую можно использовать в производстве кормов.

Украина должна пройти процедуру признания статуса относительно болезней животных, инфекций животных и вредителей, регионализации/зонирования, зон, свободных от вредных организмов, и зон, охраняемых от вредителей.

В этом контексте приоритетными являются классическая чума свиней (один регламент), бруцеллез и блютанг крупного рогатого скота (один регламент). Не уверен, что мы их адаптируем.

— Есть основания для опасений?

— В Украине прививка против классической чумы свиней (КЧС) обязательна, тогда как Европа запрещает импорт скота, прошедшего вакцинацию. То есть крупнотоварные комплексы по производству свинины, отказавшись от обязательной прививки против КЧС, не смогут экспортировать продукцию в страны, где эта процедура обязательна. В Россию, например…

— Кого же тогда выбирать? Россия как торговый партнер ненадежна… Европу! Логично?

—Выбирает производитель. Мы определяем зону, чистую от КЧС, и разрешаем в указанных пределах не делать прививок против этой болезней. Утверждаем приказом главного государственного инспектора и таким образом свинине из этого региона открываем двери в Европу. Но если соседний свинокомплекс намерен экспортировать продукцию в Россию, он может спокойно вакцинировать поголовье. Это так называемый оконный подход, разрешенный Европой.

Окна окнами, но этот процесс нужно контролировать на государственном уровне. Поскольку это уже касается адаптации этого регламента. И тут мы, специалисты Госветфитослужбы, упираемся в стену: мораторий на проверки деятельности бизнеса. Запрет нивелирует все приказы главного государственного инспектора, превращая их в пустые бумажки. Потому что как проверить их выполнение?

Если мораторий будет продлен до 1 января 2019 г., и Кабмин не сделает исключений для проверки зоны SPS, как этого требует Европа, то мы не сможем доказать, что полноценно контролируем систему Украины.

— Систему чего?

— Систему государственных гарантий безопасности и качества пищевых продуктов. Речь идет уже не только о свинине, а о любой продукции, экспортируемой в Евросоюз. Поскольку там четко понимают: если система функционирует благодаря двум составляющим — нормированию и контролю, то у инспектора должны быть рычаги, чтобы проверить выполнение норм и законов. Например, как на птицефермах соблюдают систему биобезопасности. А у нас такой возможности нет. Табу на проверки!

Правда, мы нашли лазейку. В распоряжении о моратории есть такая приписка: можно проверять только в связи с обоснованным обращением юридического или физического лица или если предприниматель сам приглашает тебя на проверку.

Вот мы идем к экспортерам и говорим: пришло время вас проверить! Пригласите нас, пожалуйста. Производитель, заинтересованный в экспорте, пишет официальное письмо, и с помощью таких многоходовок утрясаем проблему. Но в этом есть и свой негатив: не соблюдается принцип внезапности. То, чего требуют европейцы. Понятно, что заблаговременное предупреждение о приходе инспектора позволяет экспортерам «подчистить» очевидные недостатки.

— Параллельно, Виталий Владимирович, возникает другой вопрос — идентификация животных. Беспаспортную свинью или корову отправлять на убой можно? Экспортировать мясо без рода и племени можно? Мы законодательно хоть и обязали идентифицировать домашних животных, летом 2002 г. создали даже государственное предприятие «Агентство по идентификации и регистрации животных», но прогресс в этом малозаметен. Животноводство остается приютом «незарегистрированного» скота…

— Если говорить об уровне идентификации крупного рогатого скота, то он колеблется в пределах 70%. Но это по предприятиям юридической формы собственности, т.е. крупным товарным хозяйствам. А вот в частном секторе, дай Бог, хотя бы до 15% дотягивал. И это при том, что около 80% животных содержатся именно в частном секторе. Здесь процесс идентификации тормозится прежде всего из-за человеческого непонимания: зачем «сережки» в ушах коровы или свиньи?

Во Франции идентификация тоже проходила непросто. Первые два года, чтобы люди привыкли и не пугались этой процедуры, она была бесплатной. Только после этого стала платной.

Точно так же начинали и в Украине. А потом, как всегда у нас, кто-то что-то не так сделал, не то купил… Законодательство разрешало не идентифицировать скот, который содержали для собственного потребления. Крестьянин мог два года потреблять молоко, а идентифицировать корову перед самым убоем. Бирку не вешал: какой смысл, если завтра вести под нож? И нес на пункт убоя в мешочке… К сожалению, процесс идентификации в Украине превратился в фарс. Точнее, в дополнительный налог.

С предприятиями-экспортерами проще. Они понимают, что им теленка надо купить на первом году жизни, самостоятельно откормить до кондиции. И сызмальства идентифицируют. По каждому животному — история исследования на туберкулез, бруцеллез, лейкоз… Она вписана в номер теленка, что и требует Евросоюз.

Поэтому проблема идентификации — сугубо внутригосударственная. В селе не хватает просветительской работы по этому вопросу. Надо растолковывать Ивану с Марией, что это нужно для статусности государства, а их беспаспортные бычок с поросенком подрывают эту статусность. Для этого мы должны показать идентифицированное поголовье на всей территории государства, предоставить соответствующие результаты исследований по каждому номеру, а не по каждому животному, как у нас заведено.

— …которые должны храниться в электронной базе данных — Национальном реестре идентифицированных животных.

— Действительно, в нем немало мертвых душ. И одна из причин их наличия — опять же, неконтролируемый подворный убой. Заколол дома идентифицированного кабанчика, а он в базе данных живет еще… 50 лет. Поскольку исключить его из «книги живых» может только сертифицированный убойный пункт, утилизировав номерные бирки. Это, как кубик Рубика: крутанул одну сторону, на остальных тоже рисунок сбился.

— С этим подворным убоем мы топчемся с 2008 г. И все никак! Сначала запрет на продажу домашнего мяса, молока и творога трактовали как необходимое условие для вступления Украины во Всемирную торговую организацию. Предусмотрели переходный пятилетний период, в течение которого должны были не только привести законодательство в соответствие с международными стандартами, но и подтянуть к ним крестьян, создав необходимую инфраструктуру.

Поскольку правительство ничего не сделало, то в августе 2013 г. Верховная Рада пролонгировала, в сущности, бездеятельность до очередного дедлайна — 1 января 2015-го. Буквально накануне Нового года опомнились: караул! Крестьяне не смогут торговать на базарах сырым молоком, творогом домашнего производства и мясом, полученным в результате подворного убоя.

Разрешили! И что, этим сняли проблему? Количество специализированных убойных пунктов увеличилось? Или миниферм с молоком европейского сорта?

— Как ветеринарный врач считаю, что подворный убой животных необходимо запретить. Как специалист понимаю, почему к этому вынуждены были прибегнуть в Европейском Союзе.

С другой стороны, европейцы не сталкиваются с таким количеством животных, которые содержатся в частных крестьянских хозяйствах, как в Украине, где в хлевах сосредоточено 80% скота. Поэтому уверять, что мы можем запретить подворный убой, это голословная декларация.

Но каждый имеет право купить качественное и безопасное мясо, молоко, творог. Реализовать же это право можно, только запретив подворный убой и введя систему локального рынка. Вы хотите купить свеженину от подворного убоя, обожженную соломой? Так и в Европе не запрещают! Но владелец освежеванной туши может продать мясо только в своем магазине. Он не имеет права вывезти его из Германии в Бельгию, отравить там около десятка покупателей и спокойно вернуться домой.

А у нас? Ветврач придет во двор, выпишет справку за предубойный осмотр еще хрюкающего кабанчика. А завтра вы повезете на базар мясо… издохшей свиньи. Со справкой, полученной на абсолютно здорового кабанчика.

Поэтому с целью гармонизации украинского продовольственного законодательства с европейским, в частности и о торговле домашними продуктами, летом 2014 г. Верховная Рада приняла Закон «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины относительно пищевых продуктов», который начнет действовать с 20 сентября нынешнего года. Он предусматривает постепенный переход к новым правилам.

Так, с 20 сентября 2020 г. продукты животного и растительного происхождения домашнего производства можно продавать на агропродовольственных рынках при условии подтверждения их пригодности по результатам проверок (исследований) аккредитованной лаборатории. С 1 января 2025 г. продукты, полученные в результате убоя не на бойне, смогут использоваться исключительно для собственного употребления или реализации на агропромышленном рынке в пределах 50 км от места убоя или в области, в которой его осуществили.