Особое мнение

все

Интервью

вопрос-ответ

задать вопрос

Эксперты

Сейчас в Николаеве завершается строительство нового МЭЗ компании, продолжается расширение перевалочных мощностей в портовом терминале местного МТП.

Как убеждает генеральный директор «Bunge Украина» Дмитрий Горшунов, несмотря на все страновые риски, Группа отнюдь не отказывается от планов дальнейшего развития местного представительства. Менеджер надеется, что с расширением мощностей по переработке и перевалке, а также развитием украинского рынка его компания нарастит свой удельный вес как внутри Группы, так и на отечественном рынке в целом.

В интервью Forbes Горшунов рассказал о текущем положении Bunge в стране, как оно может измениться в ближайшем будущем и какие рыночные вызовы придется для этого преодолеть.

– Какую долю занимает Украина в выручке Bunge в мире?

– Удельный вес украинских товаров в выручке Группы составляет 2%. Однако нужно делать скидку на масштаб цифр, так как эти 2% – это почти миллиард долларов (чистая выручка Bunge Limited в 2014 году превысила $57 млрд). В ближайшие годы надеемся увеличить эту цифру до 3%. Мы консервативно говорим о трех годах, но обычно опережаем свои планы.

– За счет каких факторов?

– До конца года мы надеемся запустить в Николаевском порту маслоперерабатывающий завод. Если сравнивать этот проект с аналогичными, которые реализовывались за последнее время в стране, то это одна из самых крупных, если не крупнейшая инвестиция в аграрный бизнес Украины. Наш экспортно ориентированный МЭЗ в Николаеве – одно из самых современных предприятий в стране.

Его ввод в эксплуатацию позволит нам нарастить контролируемые объемы переработки в 2,6 раза. Мы сможем выйти на суммарные мощности по производству в 570 000 тонн сырого масла в год, что позволит увеличить его экспорт не менее чем на 350 000 тонн в год – до 450–470 тыс. тонн.

Во-вторых, в том же Николаевском порту мы расширяем мощности по перевалке на своем портовом элеваторе. В сезоне 2013/2014 мы осуществили на нем перевалку уже 3 млн тонн (около 80% всех наших объемов), сейчас начинаем работать через еще один причал – 13-й, в дополнение к 14-му, который мы использовали ранее. В целом мы рассчитываем довести перевалочные мощности Николаевского терминала до 5 млн тонн [в год] (зерновых, продуктов переработки и подсолнечного  масла-сырца).

– Насколько эффективно работает украинское представительство на фоне глобальных показателей Группы?

– Я не буду приводить конкретные цифры, но объясню логику ситуации в целом. Понятно, что украинские риски на данный момент достаточно высоки. Вкладывая деньги в географию с повышенными рисками, любой инвестор, включая нашего публичного акционера, хочет, чтобы возврат на вложенные средства также был выше обычного.

Пока что мы растем и увеличиваем свои объемы [переработки и экспорта], а также инвестиции. Это свидетельствует о том, что прибыльность Bunge в Украине выше, чем в других странах.

– С какими результатами вы закончили 2014/2015 маркетинговый год? Как оцениваете их по сравнению с предыдущим отчетным периодом?

– В 2014/2015 МГ наш оборот в Украине составил $1,1 млрд. Мы экспортировали почти 3,9 млн зерновых, сои и рапса, а наш Днепропетровский МЭЗ произвел около 150 000 тонн нерафинированного масла, примерно 50% которого ушло на экспорт, а из [оставшейся] половины было произведено рафинированное масло.

Результаты достаточно неплохие, но нужно понимать, что позволило добиться этих цифр. В основном результаты вызваны не благоприятными условиями, которые сложились на рынке, а тем, что мы увеличиваем присутствие в Украине и этот рост получается у нас прибыльным.

– Как повлияла на вас отмена компенсации НДС экспортерам зерна и технических культур с этого года?

– Нам критично не то, есть возмещение НДС или нет. Главное, чтобы правила были одинаковыми для всех. До отмены этой компенсации ее получали только избранные, что было очень болезненно для нас. То, что возмещение НДС по зерну упразднили для всех участников рынка, уравнивает наши шансы в конкурентной борьбе.

С приходом нового правительства ситуация изменилась: есть прогресс с возвратом экспортного НДС при поставках за рубеж масел и масличных культур. В перспективе мы, конечно же, выступаем за то, чтобы его возвращали и по зерну, но прозрачно, понятно, предсказуемо, в полном объеме и всем участникам рынка.

– Каков удельный вес разных направлений деятельности компании в структуре выручки Группы в Украине?

– В нашем обороте в Украине экспорт зерновых занимает около 75%. Остальная выручка генерируется за счет продажи растительных масел, из которых половина идет на экспорт как сырец, а большая часть остальных объемов продается на внутреннем рыке в виде рафинированного бутилированного масла. С вводом в эксплуатацию Николаевского МЭЗ это соотношение составит 60% (экспорт зерновых, сои и рапса) к 40% (продажи растительных масел внутри страны и на экспорт).

– То есть в целом девальвация оказалась для вас позитивным фактором?

– Мы составляем отчетность в долларах, поэтому девальвация сказалась на нас, как и на всей экономике Украины, не лучшим образом. Больше всего пострадал сегмент реализации масел на внутреннем рынке, где вся выручка номинирована в национальной валюте. Потери были достаточно существенными, так как мы не могли поднять цены на бутилированное масло в той же мере, как обесценилась гривна.

Экспортный бизнес пострадал не сильно, хотя на нем сказались меры по борьбе с девальвацией, которые предпринял НБУ. Мы были вынуждены продавать 75% валютной выручки, и в связи с тем, что работаем только с известными нам банками, наш курс продажи зачастую был ниже, чем у конкурентов.

Кроме этого, обесценились огромные долги государства перед нами по возмещению НДС. К счастью, наша гривневая дебиторская задолженность была застрахована от валютных рисков, поэтому часть потерь удалось вернуть. С другой стороны, снизились расходы по страхованию, финансированию и резервированию обязательств государства по НДС. К слову, мы резервируем часть неполученного возмещения НДС ровно на сумму, равную издержкам на его страхование и финансирование.

– Сколько сейчас составляет ваша рыночная доля в продажах масла на внутреннем рынке? Как изменится эта цифра с запуском нового завода?

– Мы считаем некорректным выделять категорию бутилированного масла в отдельный рынок. Для нас существует рынок растительных масел в целом. Если все-таки говорить о доле в продажах бутилированного масла в Украине, то, согласно отчету компании Nielsen за май нынешнего года, она составляет 23%. По нашим внутренним оценкам – порядка 27%.

Мы делим лидерство с компанией «Кернел». У нас с ней примерно одинаковые доли, цифры колеблются от месяца к месяцу. Запуск завода в Николаевском МТП никак не повлияет на эту ситуацию, так как производственная площадка находится в порту и будет производить масло-сырец. Причем практически полностью на экспорт. Что касается нашей доли в продажах масла-сырца на экспорт, то она достаточно невелика – 3–4%. С запуском Николаевского МЭЗ планируем увеличить ее не менее чем в 3–4 раза.

– Повлияла ли на вас остановка маслоэкстракционного завода Cargill в Донецкой области?

– Ни на нас, ни на рынке в целом это сильно не сказалось, поскольку вместе с предприятием Cargill [и другими перерабатывающими мощностями в неподконтрольных Украине районах Донбасса] ушла и часть семечки, которая выращивалась вокруг заводов в зоне АТО.

Гораздо более важным эффектом от военных действий на востоке Украины стало сокращение спроса на всем продовольственном рынке примерно на 30%. Больше никаких потерь от конфликта мы практически не понесли – у нас там не было ни заводов, ни элеваторов. Сейчас мы не работаем ни с зоной АТО, ни с Крымом.

– Опасаетесь ли вы недозагруженности мощностей нового завода в связи с сокращением посевов подсолнечника?

– Дефицит сырья – подсолнечника – на рынке постоянно растет, при этом новые заводы продолжают строиться. Если еще несколько лет назад мощности по переработке масличных в Украине были обеспечены сырьем на 90%, то сейчас этот показатель колеблется в пределах 70-75%.

В принципе, это не так уж и плохо по сравнению с другими странами, которые выращивают и перерабатывают подсолнечник, но это требует несколько других подходов к индустрии. Уже нельзя просто построить завод в любом  месте и рассчитывать на то, что он будет прибыльным, как было прежде. Мы внимательно отнеслись к выбору места строительства площадки (расположение в порту позволит существенно экономить на логистике), к анализу заготовительной системы.

– В последние годы в Украине набирает популярность соя. Какая у вас доля в переработке этой культуры?

– Пока никакой. В поставках украинской сои на мировой рынок мы были чуть ли не пионерами и несколько лет назад наша доля достигала 30%. Сейчас конкуренция среди экспортеров серьезно увеличилась.

Николаевский завод рассчитан на 2 400 тонн подсолнечника  или 1 700 тонн сои в сутки. Мы думаем, что в перспективе он будет работать все больше именно на сое, так как нам интересна эта культура. Это наш конек. Мы – американская компания с латиноамериканскими корнями, а в Бразилии и Аргентине переработка сои  – наше основное направление бизнеса. С учетом того, что ее производство в Украине растете быстрее, чем любой другой сельскохозяйственной культуры, работа с соей открывает большие перспективы.

– Рассчитываете ли вы на увеличение посевных площадей подсолнечника в ближайшее время?

– Это возможно, но основной рост производства будет происходить за счет его интенсификации и повышения урожайности. Кроме этого, крупные западные компании – вроде нас  и наших основных конкурентов – зачастую не умеют работать напрямую с сельхозпроизводителями. Транснациональные игроки вынуждены покупать большие объемы через посредников. Для нас очень важно сокращение этого звена за счет расширения собственной заготовительной системы.

– Как можно достичь этого?

– Путем развития сети внутренних элеваторов, которыми мы оперируем. Теперь это уже не просто место для хранения, а такой же перевалочный пункт, как и портовый элеватор. Во всяком случае, так к нему надо относиться. Внутренних элеваторов у нас сейчас не так много. Мы пытаемся повысить их эффективность и всерьез думаем о приобретении дополнительных.

Это позволит быть ближе к сельхозпроизводителям – покупать их продукцию напрямую, одновременно предлагая им финансовые услуги, средства защиты растений и даже в некоторых случаях наши услуги по риск-менеджменту.

– Вы имеете ввиду консультационные услуги?

– Не вполне. Речь идет скорее о форвардных программах. В Украине практически отсутствуют фьючерсный и форвардный рынки. Некоторым сельхозпроизводителям деньги нужны сегодня, но продавать товар они хотят позже. Мы пытаемся разрабатывать инструменты, которые позволяют им фиксировать цену наперед без существенных потерь. Пока, правда, это происходит крайне неактивно, в этом отношении рынок пока в зачаточном состоянии.

– Сколько денег в год вы тратите на форвардные закупки?

– Обычно вокруг своих элеваторов мы предфинансируем деньгами и материальными ресурсами $20 в год. В последние годы эти суммы несколько снизились из-за возросших страновых и валютных рисков.

Конечно, это пока крохи по сравнению с тем, что нужно рынку, и мы бы хотели увеличивать объемы программ в разы, но, к сожалению, рынок к этому еще не готов. Исполнительская дисциплина по контрактам пока невысока – как только цены уходят вверх хотя бы на $20, мы часто сталкиваемся с отказами поставщиков, включая сельхозтоваропроизводителей, от исполнения своих обязательств по соглашениям.

На рынке происходит разное: компании-поставщики закрываются, исчезают. При этом нет действенной системы правового принуждения – даже если мы юридически правы, доказать свою правоту в суде крайне сложно. С этим мы боремся коллективными усилиями – вместе с другими игроками, бизнес-ассоциациями, международными организациями. Но все инструменты, например, аграрные расписки, пока на самой начальной стадии развития.

– Дело только в организованности рынка?

– В основном, так как рыночные условия для развития риск-менеджмента и финансирования сложились. Если ранее сельхозтоваропроизводитель не знал о том, что происходит в мире, а из крупных международных операторов на рынке Украины были представлены единицы.

Теперь же рынок стал высококонкурентным. Дефицит, о котором говорилось ранее, также повышает конкуренцию, что, в свою очередь, снижает торговую заготовительную маржу. Но когда она составляет $1-3 на тонне, впрыскивать большие объемы капитала в такой бизнес можно только в том случае, если рыночные и юридические риски управляемы и ограничены.

Работа в условиях повышенной конкуренции делает рынок более цивилизованным. С него вытесняются дикие посредники, непрозрачные схемы, «обнальные» конторы – вся та грязь, которая мешает ему развиваться опережающими темпами.

Я думаю, что рассчитывать на то, что здешний рынок подтянется к международным стандартам, можно в десятилетней перспективе. Когда он станет предсказуемым, регулируемым, прозрачным, если будет дисциплина со стороны всех участников и возможность исполнения судов, урожай можно увеличить, может, и не в разы, но точно на многие десятки процентов.

– Соответствуют ли сегодняшние темпы сдвигов тем ожиданиям, которые были перед приходом нынешней власти?

– Нынешнее правительство более прогрессивно, чем когда-либо, и то, что уже сделано, говорит, что курс взят верный. Мне и моим коллегам за рубежом сегодня понятно, почему реформы происходят не так быстро, как хотелось бы бизнесу. Но в отличие от предыдущих правительств, эти причины объективны, а не субъективны. И это для нас очень важно.

Сегодня у нас налажен хороший диалог с базовыми для компании ведомствами и министерствами – Минагропродом, Мининфраструктуры, Минфином, налоговыми органами – и мы видим, что руководство там реально работает на улучшение. Со своей стороны, мы готовы их консультировать и помогать в разработке дальнейших улучшений.

– Как компании готовятся к таким внешним шокам, как, например, текущее многомесячное падение цен на основные сельхозтовары?

– В Украине, как и в большинстве стран мира, Bunge не занимается выращиванием, а падение средних цен на сельскохозяйственное сырье, в основном, влияет на доходную часть сельхозпроизводителей. Наша компания, в свою очередь, предлагает инструменты, то же предфинансирование, позволяющие фермерам зафиксировать свою цену, свою финансовую выручку наперед без больших потерь.

На нас это сказывается даже позитивным образом в определенном смысле, так как в нынешних условиях нам нужно использовать меньше, нежели ранее, рабочего капитала на больший объем товара. Мы частично торговая компания и умеем приспосабливаться к ситуации с невысокими ценами.

Стоимость единицы товара не играет решающей роли в нашем бизнесе – гораздо важнее правильно распознать движение рынка, рассчитать соотношения спроса и потребления в мире, появиться с товаром тогда, когда он нужен потребителю. Маржинальность действительно сокращается, но по всему миру мы пытаемся больше инвестировать в бизнесы с высокой добавленной стоимостью.

– О какой динамике цен в ближайшее время свидетельствуют ваши расчеты?

– Сейчас происходит опережающий рост населения в таких регионах, как  страны Африки к югу от Сахары, Ближний Восток, Юго-Восточная Азия. По прогнозам ООН, к 2050 году население Земли вырастет до 9-10 миллиардов человек.  И FAO подсчитала , что к этому времени необходимо будет производить на 60-70 процентов (а в развивающихся странах – на 100%) больше продовольствия. Все это говорит о том, что цены будут только расти. Если говорить о долгосрочном тренде, то эта спираль будет только раскручиваться дальше.

Источник: forbes.ua