Пост премьер-министра Арсению Яценюку Виктор Янукович предложил совсем не потому, что начинает собирать манатки. Перед Яценюком, если тот примет предложение, встает очень сложная задача. Не обладая авторитетом в глазах уличных бойцов и являясь в своей партии лишь исполняющим обязанности истинного лидера Юлии Тимошенко, он должен навести порядок на улицах Киева, восстановить законность в западных регионах и одновременно поддерживать отношения с Кремлем, поскольку иначе Россия притормозит выделение обещанного Украине кредита. Если Яценюк в этих проблемах запутается, Янукович может выйти из кризиса даже несколько окрепшим.

Для нас в России, впрочем, важны не мытарства Арсения Петровича, а те уроки, которые из украинской ситуации следует извлечь. Главный урок состоит в следующем: на волне кризиса президент был вынужден предложить пост главы правительства той самой силе, которую он до этого всячески пытался ослабить. Для того, чтобы помучить Яценюка, это, может быть, и неплохо, но для выхода из кризиса и развития страны подобный подход совершенно не пригоден.

Украинский опыт показывает нам, как может выглядеть уличный протест в России при наступлении серьезного кризиса. По своей структуре он будет сильно отличаться от «травоядного» протеста зимы 2011 – 2012 гг., поскольку включит четыре движения, которые раньше играли в совершенно различные игры.

1. Легко мобилизуемые, агрессивные и идеологически аморфные футбольные фанаты – аналог нынешнего украинского «Правого сектора», взявшего в руки камни и «коктейли Молотова». Еще пару месяцев назад никто не прогнозировал, что фанаты будут играть более важную роль на улицах Киева, чем «оранжевые». А сегодня это факт. Причем в головы таких фанатов можно вложить идеи, которые не понравятся ни власти, ни оппозиции, ни Европе, ни Америке.
2. Жители наших 342-х (по официальному перечню) моногородов, т.е. городов, зависящих от функционирования одного предприятия, которое при банкротстве оставляет до половины горожан без куска хлеба. Даже если хотя бы в каждом десятом моногороде возникнет идея перекрытия близлежащих трасс (как было в 2008 г. в Пикалево), в стране наступит хаос. Перекрытие трасс – это российский аналог украинского захвата областных администраций. Еще неделю назад никто не прогнозировал, что в западных областях почти все столицы за пару дней лягут к ногам восставших, а сегодня это уже факт.
3. Те активисты «болотного» протеста, которые сочтут, что «ужасный конец лучше, нежели ужас без конца». Понятно, что часть этих активистов, увидев, как на улицу выходят фанаты с битами и заточками, предпочтет потерпеть Путина, нежели подливать масла в огонь. Но другая часть сочтет, что стихийный протест нужно использовать, поскольку иначе мы не увидим демократии еще тридцать лет. Мол, с улицей как-нибудь договоримся, тогда как с Кремлем, по опыту, договориться невозможно. Именно так ведет себя, например, на Украине Олег Тягнибок, который благодарит «героических фанатов» за их патриотизм.
4. Те русские националисты, которые будут стихийно реагировать на проявления активности приезжих. В украинских событиях аналога такому движению, пожалуй, нет, но наша недавняя история, случившаяся в Бирюлево (совершенно неожиданная для властей), показывает, как быстро подобная публика сможет при желании мобилизоваться. Российские власти уже понимают данную проблему: недаром они запретили митинг против исламофобии и кавказофобии в Москве, который намечался на 26 января. Но власти не смогут предотвратить возможные стихийные выступления (или провокации) и, соответственно, стихийный ответ на них.

В общем, еще раз подчеркнем, возможные протесты будущего могут оказаться совсем иными, чем протесты зимы 2011-2012 гг. Особенно в ситуации серьезного экономического кризиса, стоящего у нас буквально на пороге. Кризис ударит по рабочим местам. Жители моногородов могут их лишиться вообще. В мегаполисах будет, конечно, не так плохо, но неизбежный рост безработицы националисты тут же спишут на приезжих.

В принципе, все вышесказанное в Кремле наверняка понимают. Но есть важный новый факт, который там явно не принимали во внимание еще вчера. Кремль (особенно после ухода Владислава Суркова) уверен в своей способности подавлять сопротивление сочетанием силовых, идеологических и финансовых мер. Большей части народа Кремль готов «навешать лапши» через «телеящик», меньшую часть подкупить увеличением зарплат и пенсий, а тем, кто не успокоится, дать по кумполу омоновской дубинкой. То, что сегодня Янукович, опробовавший подобные методы, был вынужден все же сдать правительство оппозиции, является для Кремля неприятной и неожиданной новостью.

Теперь придется привыкать к мысли о необходимости иных методов. Однако какого популярного человека Путин может при необходимости выпустить на площадь уговаривать бушующую толпу с камнями, битами и заточками?

Премьер-министра Медведева? Смешно.

Семидесятилетнего Зюганова? Он возьмет больничный.

Жириновского? Тот вообще не по этой части. ЛДПР создана не для политики, а для… Как бы выразиться? Для развития товарно-денежных отношений.

Сергея Миронова, которому давали свои голоса протестующие в декабре 2011 г.? Завтра они ему тоже дадут. А потом, не дай Бог, догонят и еще дадут.

Остается несистемная оппозиция. Та, что реально выходит на площадь и пытается работать с народом. Именно несистемная оппозиция представляет собой российский аналог Яценюка, Кличко и Тягнибока.

Впрочем, в сегодняшних условиях и этот вариант не сработает. Несистемная оппозиция и сама-то по себе слаба, да к тому же еще дополнительно ослаблена действиями властей. Если про несистемную оппозицию постоянно говорить, что она поураганила в лихих 90-х, что ее лидеры – наймиты США, что на их совести кировский лес и все такое прочее, то в ситуации, аналогичной сегодняшней киевской, бессмысленно будет предлагать ей посты в правительстве. Не поможет.

Поэтому если Кремль хочет извлечь хоть какие-то уроки из украинских событий, ему надо сегодня менять свою внутреннюю политику. Надо начинать выращивать такую разумную, цивилизованную и конструктивную оппозицию, которая может стать в кризисной ситуации стабилизатором, а не ускорителем деструктивных процессов. Причем выращивать надо из тех «зерен», которые стихийно прорастают в обществе и обладают жизнесособностью, а не из тех, которые лежат замороженными в кремлевских холодильниках.

Демократия – это не власть народа, не бардак и не разнузданность, как полагают некоторые. Демократия – это такие цивилизованные взаимоотношения в элитах, которые позволяют удерживать государство от развала даже в ситуациях, похожих на сегодняшнюю украинскую. Предотвращение развала обеспечивается за счет того, что дискредитировавшие себя элиты, кланы, лидеры мирно отдают власть посредством выборов тем элитам, кланам и лидерам, которые в данный момент пользуются большим доверием избирателя. При этом они понимают, что цивилизованный характер отношений позволит им (или их наследникам) на другом избирательном цикле вновь вернуться к управлению страной. То есть представители власти заинтересованы в поддержании рабочих отношений с оппозицией, так же как оппозиция заинтересована в поддержании отношений с властью.

На Украине это не поняли и довели дело до развала государства. У нас еще есть шанс понять. Хотя, судя по многолетнему настрою Кремля, шанс мизерный.