Наступивший год видится ощутимым рубежом, когда можно будет оценить эффективность предпринятых за последние годы усилий и понять, нужна ли корректировка стратегии развития аграрного сектора и его экспортной повестки, заявила Людмила Зуева, старший менеджер центра компетенций в АПК КПМГ в России и СНГ.

Одной из ключевых целей последних полутора лет для сельского хозяйства стала диверсификация структуры экспорта. Было принято решение о необходимости снижения доли зерновых, составляющих сейчас порядка трети объема вывоза, до 25% и пропорциональном развитии поставок продовольствия с высокой добавленной стоимостью. По результатам 2019 года мы увидели, что хотя доля зерна и падает (за первые три квартала она сократилась на 10% и в денежном, и в натуральном выражении), значительного роста экспорта продукции высоких переделов не происходит. Более того, зерно, похоже, является единственным направлением, в котором наблюдается стабильный рост бизнес-активности. В этом году продолжится начатый в 2019-м внутренний передел рынка. ВТБ сейчас является крупнейшим владельцем экспортной зерновой инфраструктуры. Такие активы, как НЗТ, НКХП, «Рустранском» (являющийся владельцем крупнейшего парка зерновозов РАТ), «Мирогрупп», уже ассоциированы с банком. Договоренности с «Эфко» расширяют зону влияния ВТБ на экспортную инфраструктуру в морском порту Тамани, где, помимо зерна, будет переваливаться и продукция масложировой отрасли. Из глубоководных терминалов пока не очевидна судьба КСК, однако, учитывая высокую долговую нагрузку компании, можно предположить, что и на этот таргет может появиться покупатель. В каком ключе завершится консолидация отрасли, в 2020 году, вполне возможно, станет уже понятно.

По оценке Минсельхоза, к 2024 году вывоз зерновых составит 60 млн т, или $11,7 млрд в стоимостном выражении. Расчеты КПМГ показывают, что это, возможно, консервативное ожидание, и экспортный потенциал может значительно превысить заявленные показатели. Зерновые — это та сфера АПК, где Россия уже мировой лидер. Например, по объемам внешних поставок пшеницы наша страна почти вдвое опережает экспортера №2 — Канаду. Верно ли в таких реалиях смещать фокус с зерна на продукцию добавленной стоимости, когда именно зерновой экспорт способен компенсировать недобор целевых объемов по другим отраслям? Или стоит уравнять в правах эти категории с точки зрения стратегии развития сектора? 2020 год — самое время ответить на этот стратегически важный вопрос.

Говоря же о перспективах наращивания экспорта в других товарных группах, стоит отметить достигнутые в 2019 году успехи по открытию новых рынков для нашей мясомолочной отрасли. Прошли первые поставки свинины во Вьетнам, говядины в Бразилию, птицы и питьевого молока в Китай. Также Россия получила возможность отгружать свинину, говядину и птицу в Венесуэлу, говядину — в Бразилию, мясо кролика — в Южную Корею, птицу — в ОАЭ. В наступившем году работа в этом направлении должна быть продолжена.

В масложировой отрасли ожидаемые показатели экспорта к 2024 году должны превысить текущие результаты почти в три раза (цель — $8,6 млрд). В отрасли идут дискуссии, за счет чего достигать этого показателя: на продукции переработки масличных или на маслосеменах. Среди игроков отрасли есть идеи по ограничению экспорта маслосемян и повышению экспортной пошлины на данную категорию. Осталось только решить, какое стимулирование вывоза эффективнее — через запреты или через поддержку?

Одним из важных вызовов в 2020 году будет являться работа с позиционированием российской продукции за рубежом и формированием благоприятного имиджа страны у иностранных потребителей. Она требует значительных финансовых и временных инвестиций, но опыт предыдущих лет показывает, что без этих вложений закрепиться на новых рынках нам не удастся. В первую очередь это актуально производителям продукции для конечных потребителей, но формирование бренда страны в целом может положительно повлиять и на восприятие продукции первых переделов нашими партнерами за рубежом. В страновом позиционировании критичную роль играет убеждение и поддержка самого государства, и не только напрямую в сфере сельского хозяйства, но и в спорте, искусстве, традициях и т. п.

При всем этом необходимо ориентироваться на мировые тренды. Они пока не так ярко выражены в России, но их наличие отрицать уже не получится. Среди них — дальнейшая популяризация ЗОЖ, органическое производство, внимание к проблеме изменения климата и следование принципам устойчивого развития, в частности стремление к большей экологической стабильности и ответственности за свои действия, которые выражаются в приближении к новой парадигме безотходного производства.

В производстве продуктов переработки особенно хочется отметить инвестиции нефтяных компаний. В частности, в биотехнологии по выпуску биопластика из продуктов переработки сахарной свеклы и зерновых. Рынок биопластика — относительно новый тренд, и даже в мире в целом пока производство биопластика составляет около 1% от общего выпуска пластика. Но темпы роста в 4% в год показывают перспективность данного сегмента.

Традиционное мясо в недалеком будущем может потерять свое место в потребительской корзине из-за резкого удешевления субститутов. Поэтому производителям этой категории уже стоит задуматься о «безмясном» будущем, подобно тому как нефтяники учитывают в своих стратегиях бескарбоновые перспективы. Некоторые российские производители, кстати, уже инвестируют в разработку искусственного мяса. Так, позицию лидера этих инноваций занял «Мираторг», запустив такое производство.

До 2024 года остается не так много времени. Сжатые сроки для наращивания экспорта будут стимулировать сельхозтоваропроизводителей и соответствующие ведомства принимать нестандартные решения, чтобы сделать рывок для достижения значимого прогресса в показателях роста. Уверена, что в наступившем году мы сможем с интересом наблюдать за происходящими изменениями.

Источник: agroinvestor.ru