Последнее время стало обычной практикой то, что поступающие из Пекина заявления в англоязычных средствах массовой информации тщательно изучаются и комментируются, поэтому отсутствие тревожных звонков после 3 февраля несколько удивляет.

Тринадцатая встреча министров иностранных дел России, Индии и Китая, как минимум, заслуживала хотя бы упоминания — однако ни единая англоязычная газета об этом не написала.

Не было репортажей о заключительном коммьюнике; никаких редакционных комментариев не последовало, и не было слышно ни какой реакции из Вашингтона или Лондона.

Только гонконгская South China Morning Post посчитала заслуживающим освещения в печати того, что министр иностранных дел Китая совместно с его коллегами из России и Индии изложили своё видение того, чего так долго боялся Запад — видения нового мирового порядка.

Соответствующие комментарии были немногословны, и оказались похоронены под 30 другими параграфами более успокаивающей риторики, однако и это стало прорывом.

«Россия, Индия и Китай полны решимости построить более справедливый и стабильный международный политический и экономический порядок».

Обычно такое заявление породило бы бурю эмоций со стороны критиков Китая, но не в этот раз.

Может, они просто не заметили это заявление среди всей этой обычной дипломатической говорильни? Может быть, заметили, но отмели как бравадную риторику от малозначных стран. Или, может, это был добровольный отказ рассмотреть возможность того, что грядёт некая фундаментальная трансформация.

Каким бы ни был ответ, он находится в контексте тех необходимых для анализа вопросов, окружающих недавний хаос вокруг основания Азиатского инфраструктурного инвестиционного банка (АИИБ).

Хаос, имевший место быть, как минимум, в политическом аспекте.

С момента, когда Британия 12 марта решила, что хочет быть частью возглавляемого Китаем АИББ, этому же последовал ряд традиционных союзников Запада, развернувшихся на Восток с неприличной скоростью.

Почти сразу за Британией в уходящий вагон перебежчиков запрыгнули Франция, Италия и Германия, затем за ними поспешили Люксембург, Новая Зеландия и Южная Корея.

Теперь, когда австралийский кабинет министров также согласился присоединиться, несмотря на протесты своего премьера, единственным существенным союзником, оставшимся с США, стала Япония, но даже она колеблется.

Так что стоит за этим массовым перебежничеством от Вашингтона, и каковы будут последствия этого для международного финансового порядка?

Первоначальный ответ прост — деньги. Азии нужно $800 миллиардов в год на развитие своей инфраструктуры, и ряд стран заинтересованы в том, чтобы они эти деньги получали.

Но как признают все от президента Еврокомиссии до Казначейства США, Америка годами стояла на пути этого бизнеса.

Несмотря на признание необходимости некоторых переоценок, Вашингтон и его союзники провели черту в предположениях о каких бы то ни было изменениях статуса кво в долгосрочной перспективе.

Происходящее, говорят они, это просто бизнес, и те из стран, что согласились присоединиться, сделали это только чтобы обеспечить сохранение «международных стандартов» и контролировать амбициозные поползновения Пекина.

Однако за всеми этими заявлениями бродят сомнения. Многие финансовые аналитики предполагают, что новый банк может оказаться действительно преобразующим, и неким принятием необратимого шага к предусматриваемому Пекином новыму многополярному миру.

Потому что этот банк является не просто автономной инициативой, вроде независимого органа в ряду прочих, а основным компонентом гораздо более широкой конфигурации — долгосрочного плана, который Пекин начал внедрять некоторое время назад.

Часть $3-триллионных накоплений Пекина уже была размещена на международных рынках, охватывая собой пространства от Азии до Ближнего Востока, Африки и даже таких далей как Латинская Америка.

Попутно с этим юань обрёл, хотя и в ограниченном масштабе, некоторый плацдарм в качестве торговой валюты, когда экономические партнёры рады осуществлять двусторонние сделки с Пекином без необходимости привлечения доллара. По мере становления этих связей приходит ощущение того, что юань в итоге будет повсеместно принят наряду с долларом и евро в качестве полностью конвертируемой резервной валюты.

К этому времени Шанхай зарекомендует себя как центр международных финансов, сравни таким гигантам как Лондон или Нью-Йорк, конечным результатом чего станет то, что глобальные финансовые потоки, и, следовательно, власть, сдвинутся несколько восточнее.

В сложившейся политической ситуации такие спекуляции не совсем приветствуется; Но даже те, кто опасается усиления Китая, должны признать, что изменения необходимы.

Существующая глобальная финансовая архитектура, разработанная 50 лет назад, когда альтернативы не существовало, и все были счастливы признать лидерство (и выгоды) в пользу Вашингтона, больше не соответствует своему назначению.

В организациях вроде Всемирный банк, МВФ и АБР США не только доминируют, они еще и налагают принудительную и идеологизированную повестку на развивающиеся страны, что может принести больше вреда, чем пользы. Не говоря уже о том, что у них просто нет мощностей, чтобы удовлетворить растущие нужды Азии в развитии.

Что Вашингтон решил игнорировать — в страхе потерять политическую власть — так это то, что изменение в глобальных финансовых структурах является крайней необходимой эволюцией.

США поступили бы правильно, если бы присоединились к международному сообществу в признании этого факта, и начали бы работу над обеспечением успеха этого предприятия.

Теймур Набили является сингапурским журналистом и комментатором, а также генеральным директором TheSignal.Asia.