Особое мнение

все

Интервью

вопрос-ответ

задать вопрос

Эксперты

В ближайшие 10 лет промышленность Омской области должна ежегодно прибавлять по 10-15%. Это планы. На первый взгляд фантастические. Если учесть, что в целом рост российской экономики, по прогнозам, не превысит 3-5%.

Губернатор Омской области Леонид Полежаев рассказал «Российской газете», как регион справился с кризисом.

— В 2010 году Омская область была одной из немногих в стране, которую обошла засуха и где удалось сохранить урожай. Тем не менее ситуация на селе, похоже, непростая. Недавно по ТВ прошел сюжет из Вашего региона о крестьянской семье. К ней пришли судебные приставы и «арестовали» за долги трактор.

— По этому сюжету ни в коем случае нельзя судить о положении сельского хозяйства области.Десять лет, включая и нынешний год, АПК региона работает с прибылью. Это говорит о том, что система организации, управления и структура АПК сформированы таким образом, что отрасль устойчиво развивается даже в условиях рискованного сибирского земледелия, отдаленности рынков сбыта. Мы везем свое продовольствие на Дальний Восток, на Урал, в Кемерово.

Понятно, не все работают одинаково. У кого-то получается, у кого-то нет. Кто-то, не рассчитав силы, взял большие кредиты и не мог рассчитаться. Надо выяснить, что стало причиной неудачи этой фермерской семьи. Обанкротившихся хозяйств у нас немного, но они есть.

— Даже при хорошем урожае?

— Главным образом это касается тех, чья структура хозяйства ориентирована только на зерно. Если сельский труженик не занимается еще и животноводством, не производит молоко и мясо, он рискует. Даже если будет большой урожай.

В 2009 году область получила более 4 млн тонн зерна. Но и вся Россия собрала максимальный за последние 20 лет урожай. Сибирское зерно созревает поздно и выходит на рынок в октябре-ноябре, когда уже все куплено и продано. Омскую пшеницу удалось продать по 2500 руб./т, максимум по 3500 руб./т. Поэтому, несмотря на богатый урожай, мы потеряли очень большие деньги.

— Однако в нынешнем году ситуация другая?

— Да. Мы собрали 2,5 млн тонн, продаем зерно за 5500-6500 руб./т. Но что будет в следующем году — неизвестно. Поэтому наша главная задача — убедить фермерские хозяйства заниматься еще и животноводством. Стоит твоя пшеница на рынке дешево — не надо ее продавать. Корми скот. Конечная прибыль от производства зерна в мясе или молоке гораздо выше.

— И чем Вы убеждаете фермеров?

— За литр произведенного молока из областного бюджета добавляем 3 руб. Причем всем. И личным подсобным хозяйствам, и фермерским, и акционерным обществам. Эта поддержка рассчитана до 2013 года. Меня, конечно, могут упрекнуть в протекционизме региональных производителей. Но, поверьте, по-другому нельзя. Нравственная власть обязана заниматься регулированием рынка. Иначе ни молока, ни мяса, ни зерна не будет.

— Но нельзя же все «лишнее» зерно скармливать скоту. Из него можно делать что-то еще, например, топливо для автомобилей. В СМИ несколько лет назад прошло сообщение, что Вы собираетесь строить завод по производству биоэтанола. Передумали?

— Если быть точным, мы сейчас строим агропромышленный биокластер. Здесь с применением нанотехнологий будут перерабатывать зерновые всех видов — рожь, рапс, просо и так далее. Конечным продуктом станет не топливо, а белки и аминокислоты. Ни европейские предприятия, ни тем более российские никогда этого не делали. Кстати, отходы от этого производства — кормовые. Они пойдут на свиноферму, где планируется содержать 100 тыс. голов. То есть на выходе мы получим и аминокислоты для производства лекарств, и свиное мясо.

Общая сумма инвестиций в этот проект составляет 53 млрд руб. Планируем завершить его в 2012 году. Бюджетная эффективность оценивается в 50 млрд руб. По нашим расчетам, будет создано около 6 тыс. новых рабочих мест, включая смежников.

— Вы как-то сказали, что кризис для Омской области начался не в 2008 году, а в 2005, когда было принято решение перерегистрировать вашего крупного налогоплательщика в Питере. Но область получила тогда 5 млрд руб. компенсации за выпадающие доходы.

— А выпало 14 млрд руб. Почти треть регионального бюджета. Безусловно, это создало для нас непростую ситуацию. Я не говорю даже о снижении темпов развития. Прежде всего, речь шла о сохранении социальных мандатов и гарантий, которые мы на себя взяли. Регион всегда 70% бюджета тратил на решение социальных задач. В текущем году, кстати, 75%. Нашим спасением стал малый и средний бизнес. Мы очень серьезно занялись его развитием, особенно в сельских районах. Сейчас он стал мощным сектором омской экономики, в котором работают 190 тыс. человек. Это 6% от всего населения области — самый высокий показатель в Сибирском федеральном округе.

— Письмо от жительницы Кемерова. Она побывала в Омске на социальной ярмарке. И осталась в восторге от того, какие там свежие, качественные и недорогие продукты. Что Вы делаете, чтобы не допускать произвола оптовиков и владельцев сетевых компаний?

— Мы просто даем доступ крестьянину в город со своим товаром без посредников. Меня упрекают: «По вашей инициативе в Омске построена сеть крупных супермаркетов. А теперь заставляете торговать на лотках». Я в этом не вижу ничего плохого. В Париже в 5 часов утра, пожалуйста, выходите на улицу и покупайте свежие продукты, овощи. А в 9 часов эта улица — чистая, убранная. Почему в Париже можно, а в России нельзя? Главное, чтобы крестьянина на подъезде к городу не встречали перекупщики и не заставляли его продавать товар оптом по заниженной цене. Мы за этим следим.

Что касается сетевых магазинов, то они в августе пытались навязать свои высокие цены. Но мы быстро с этим справились. У нас уже давно работает сеть губернских ярмарок. Мы ее увеличили. И через неделю цены в магазинах вернулись на прежнее место. Сегодня торговые надбавки в сетевых магазинах составляют от 5% до 10%.

— Тем не менее, 4 муниципальных рынка в Омске решено приватизировать. Продадут их коммерсантам, те поднимут цены за место на рынке, и продукты подорожают.

— Я считаю, что омский муниципалитет допускает очень серьезную ошибку, преследуя какие-то коммерческие интересы. Причем продают-то дешево. Но это вопрос не ко мне. Я не могу запретить муниципалитету продавать свою собственность. У меня нет таких полномочий, в том числе и диктовать цену. Единственное, что я могу, — обратиться к общественному мнению. Других рычагов нет.

— Леонид Константинович, 4 года назад вы выступали оппонентом Юрия Лужкова, который предлагал реанимировать проект поворота сибирских рек. Тем не менее, проблема загрязнения Иртыша со стороны Казахстана и Китая остается актуальной. Да и вопрос водоснабжения вашего региона не снят с повестки дня.

— Иртыш — единственная река в России, сток которой принадлежит трем государствам. Посмотрите на карту. Вот Иртыш. Здесь Омск стоит. Тут граница с Казахстаном. Мы живем от нее в 160 км. А горы Алатау можно считать границей Казахстана и Китая. Там уже — провинция Синьцзян.

Что произошло с Иртышом со времен советской власти? В Казахстане, в Усть-Каменогорске, построены 2 гидростанции. Прорыт канал Иртыш — Караганда, который подает воду теперь еще и в Астану. Таким образом, оказалось, что весь сток Иртыша в пределах Казахстана заурегулирован этими гидростанциями, идет отбор воды в канал и плюс мелиорация.

— Омску достается по остаточному принципу?

— Вот именно. Все омские водозаборы, которые обеспечивают промышленные предприятия, городское водоснабжение, работают на пределе. Раньше мы с казахами договаривались: они полностью получали сток реки и китайцы его не отбирали. Теперь Китай принял программу освоения земель в бассейне Иртыша и переселения людей в Синьцзян из внутренних районов страны. И они ведут работу с присущим китайцам усердием. Договориться с ними не удается, потому что до сих пор нет трансграничного деления Иртыша.

И сегодня в Омске мы получаем в лучшем случае 400-600 кубометров воды в секунду. Этого объема недостаточно даже для биологического самоочищения реки. Поэтому здесь сейчас почти нет рыбы, нельзя купаться. И нужно тщательно очищать воду, которую мы берем для питья. Судоходство еще кое-какое сохраняется, но приходится постоянно углублять русло.

— Ваш регион включен в госпрограмму «Водная стратегия». Это поможет разрядить ситуацию?

— В какой-то степени — да. На будущий год мы уже запроектировали гидроузел, 370 млн руб. нам выделяют из федерального бюджета. Это позволит Омску накопить паводковые воды. Будем поддерживать уровень реки.

Но эта проблема не только Иртыша и Омска, но и Оби, и Тобольска. Две реки — одна связанная система. Падает уровень воды в Иртыше, падает он и в Оби. Проблему надо решать вместе с Казахстаном и Китаем. И чем раньше, тем лучше.