Особое мнение

все

Интервью

вопрос-ответ

задать вопрос

Эксперты

Китай готовится взять у России в долгосрочную аренду землю, превосходящую по площади Гонконг. При традиционном для КНР интенсивном ведении сельского хозяйства России придётся дорого заплатить за восстановление своих земель.

Заключённое в начале июня соглашение о намерении между правительством Забайкальского края и китайскими инвесторами о сдаче в аренду 115 тыс. Га земли сроком на 49 лет вызвало бурю протестов в СМИ и социальных сетях. Уже начат сбор подписей против этой инициативы. Одним из аргументов, к которому обращаются противники подписания договора аренды, является то, что земля, отравленная китайскими химикатами, уже может не восстановиться, и, таким образом, Россия рискует навсегда потерять сотни тысяч гектаров плодородных сельскохозяйственных земель.

Но «не так страшен чёрт»: при правильном подходе к тексту и условиям окончательного соглашения Россия может получить определённую выгоду от контракта, предотвратив при этом пагубное воздействие от специфики ведения хозяйственной деятельности китайскими партнёрами, уверен руководитель Центра экономических стратегий Института экономики РАН Иван Стариков.

– Иван Валентинович, сейчас набирает обороты тема возможной аренды Китаем сельхозземель в Забайкальском крае. Планируется, что договоры будут заключены до конца этого года. Обоснованы ли опасения противников этого соглашения?

– Необходимо жёстко поставить вопрос о сохранении почвенного плодородия, которое выражается содержанием гумуса. Сейчас земля отдохнула, она очень ценная, потому что это залежь, а кое-где и целина, в ней накоплено большое количество органики. Если китайцы будут использовать эту землю интенсивно, то есть получать урожай за счёт убыли естественного плодородия, то они истощат её в течение 5–7 лет, и это будет «минус». Определить содержание гумуса в почве государственной агротехнической службе – плёвое дело.

– В этом заключаются возможные негативные последствия?

– При неправильном подходе в течение 7–10 лет они сожгут органику, сломают хребет почве и будут получать урожай за счёт того, что сжигают естественное плодородие. Они на этом неплохо заработают, но потом России, если она хочет оставить эти территории за собой, придётся потратить чудовищные деньги для того, чтобы эту землю вылечить. Поэтому либо мы даём нас обмануть и нажиться на России, либо мы не даём это сделать и приводим китайских товарищей в жёсткие рамки правил использования российской земли. Третьего здесь не дано.

– Вы когда-нибудь сталкивались на практике с методами ведения сельского хозяйства китайскими производителями?

– Я сталкивался, и пока отрицательное впечатление. Из-за нашей коррупции зачастую закрывают глаза на интенсивное ведение хозяйства. Но я видел, как китайцы работают в той же Украине, как они работают в Африке. Там другая история. Там, где власть не даёт им выжимать всё из земли и использовать её варварским грабительским способом, они ведут себя вполне в рамках закона. Нужно создать соответствующую среду, чтобы китайцы вели себя должным образом, цивилизованно, так, как они себя ведут в ряде стран, где уже участвуют в сельскохозяйственных проектах.

– Как вы сами относитесь к идее передачи земли?

– У этой идеи есть свои плюсы и минусы. Китайцы хотят арендовать 115 тыс. Га земли. Это площадь 20 средних хозяйств – примерно один муниципальный район. Это 1/30 Новосибирской области, которая существенно меньше Забайкальского края. Земля, которую арендуют китайцы, не используется, она выведена из сельхозоборота и зарастает лесом. Поэтому для того, чтобы её ввести в сельскохозяйственный оборот, необходимы серьёзные деньги, в том числе и на проведение мелиоративных работ.

Мы должны понимать объективную реальность: если эта земля не пашется, то она зарастает лесом и через 10–15 лет будет абсолютно потеряна для национального сельского хозяйства, это факт.

Я считаю, что Россия могла бы получить из этого определённую выгоду при определённых условиях. Мы могли бы сделать здесь кластер органического земледелия, даже если там будут трудиться в основном китайцы, мы могли бы демонстрировать это как визитную карточку эффективного использования наших земель для производства продукции хорошего качества. Мы реально можем конкурировать на мировых рынках, у нас огромный потенциал. Рынок органических продуктов растёт на 20% в год. В прошлом году его ёмкость превысила $20 млрд, к 2020 году будет $200 млрд, и я отвечаю за эти слова.

– Забайкальские сельхозпроизводители уже обеспокоены тем, что производимая китайцами продукция будет заведомо дешевле, это вытеснит с рынка отечественных аграриев. Эти опасения обоснованны?

– Вопрос состоит в том, что мы сейчас и так повернули в сторону Китая, мы не сможем закрыть для него свой рынок. Но если наши фермеры получат образец того, как нужно заниматься органическим сельским хозяйством, то и они смогут чему-то научиться.

В моё родное хозяйство в Новосибирской области пришёл немецкий инвестор. Сегодня это крупнейший производитель молока в области и в целом в стране. Инвестор привёз из Австрии и Германии племенное поголовье, он привёз технологии доения, кормления, агротехники. Если бы он не пришёл, то сельское хозяйство в этом районе приказало бы долго жить.

Поэтому если эта земля не используется, то в части органического сельского хозяйства наши фермеры могут быть вполне конкурентоспособны. В интенсивном – не могут. Но позволять китайцам интенсивно использовать землю нельзя.

– В чём главная разница между органическим и интенсивным сельским хозяйством?

– Органическое сельское хозяйство подразумевает полный запрет на применение минеральных удобрений, средств защиты растений, пестицидов, гербицидов, стимуляторов роста.

У нас земельные ресурсы позволяют вести такое сельское хозяйство и получать продукцию особого качества. У нас же 43 млн Га пашни выведены из оборота – это почти вся площадь пашни такой страны, как Франция, она самая большая в Европе.

– Что необходимо предпринять, чтобы предотвратить возможное пагубное воздействие деятельности китайских аграриев?

– Если будет готовиться соглашение, то одним из обязательных требований со стороны России должно быть сохранение содержания гумуса, поддержание его в границах имеющихся показателей. За нарушение этого требования должны быть предусмотрены очень жёсткие штрафные санкции для китайских партнёров, которые хотят на этой земле работать.

Второе необходимое условие – земли должны использоваться только для органического сельского хозяйства. Поэтому в этой истории мы могли бы использовать эти земли для того, чтобы ввести их в оборот, жёстко обусловить их использование с сохранением почвенного плодородия и запустить проект, демонстрирующий конкурентоспособность отечественного сельского хозяйства.

– Есть ли гарантии того, что китайские производители на российской земле будут осуществлять свою деятельность в рамках принципов ведения именно органического сельского хозяйства?

– Это уже задача государства. Когда будет готовиться соглашение об использовании земли, это условие должно быть прописано. Если губернатору Забайкальского края г-ну Ильковскому нужна моя помощь, я безвозмездно могу помочь ему составить такое соглашение и готов контролировать его выполнение.

– То есть это вопрос лишь того, что китайским компаниям позволит наше государство?

– Да, это вопрос качества государственных институтов и общественного контроля в данном случае со стороны жителей Забайкалья, чтобы от них не отмахивались, как от назойливых мух, если они обнаружили, что что-то пошло не так – власть должна на это реагировать. Но это уже вопрос не к китайцам, вопрос к нам. Загоним их в цивилизованные рамки – они будут себя цивилизованно вести. Не загоним – они заберут 115 тыс. Га, а лет через 5–7 там останется 1,5–2% гумуса, а после дождей эта земля будет заплывать, как асфальт. Возьмут следующие 115 тыс. Га и будут иметь максимальную прибыль, уничтожая плодородие российской земли.

Ещё Конфуций сказал: «На землю без народа всегда приходит народ без земли».

Читайте прогноз ценовых колебаний с 4 по 8 марта 2019.

Источник: baikal-media.ru