Особое мнение

все

Интервью

вопрос-ответ

задать вопрос

Эксперты

Вода становится главным природным ресурсом XXI века. В условиях глобального водного дефицита войны будущего будут войнами за доступ к воде. В этом отношении Россия имеет огромное стратегическое преимущество как одна из немногих стран, которые не будут страдать от нехватки воды.

О воде как о геополитическом факторе и будущем России как великой водной державы рассказала заместитель директора Центра комплексных европейских и международных исследований научно-исследовательского университета «Высшая школа экономики» (НИУ ВШЭ) Анастасия Лихачева.

— Г-жа Лихачева, когда мы говорим о природных ресурсах, то чаще всего обсуждаем углеводороды, минеральное сырье, возобновляемые источники энергии. При этом куда меньше внимания уделяется такому ресурсу как вода, значимость которой нельзя недооценивать. Можно ли утверждать, что именно вода станет ценнейшим ресурсом XXI века?

— Роль воды, безусловно, стратегическая и в то же время структурная. Ведь вода — это не только то, что мы пьем. Без воды человек не сможет прожить больше 3–4 дней. Однако проблема жажды как таковой — это лишь малая часть водной проблемы в XXI веке. С этим сталкиваются в отдельных регионах Африки, в острой форме ей подвержены миллионы человек.

Счет людей, которые будут в зависимости от достаточности и качества ресурса пресной воды, для того чтобы иметь возможность осуществлять экономическую деятельность, развиваться, лучше питаться, переезжать из деревни в город и там комфортно существовать, идет на миллиарды. Это и определяет ресурсную функцию воды.

Вода ведь — не только то, что мы пьем, но также и то, что мы едим, в каких условиях живем, какими товарами пользуемся.
Если из всех этих уравнений убрать воду, результат будет одинаково печален для всех регионов.

— Насколько сегодня велик дефицит воды в мире?

— Существуют разные градации дефицита. Если посчитать в глобальном масштабе, то мы еще не достигли той точки, когда воды уходит больше, чем требуется для восстановления устойчивых водных экосистем. Однако это достаточно слабое утешение для тех, кто живет в засушливых регионах юга Европы, Магриба, Центральной Азии, Мексики, да и любых стран за исключением отдельных государств Северной Европы и «водной тройки» — Бразилии, России и Канады. Это те страны, которые даже в обозримой перспективе в 20–30 лет не столкнутся с существенными последствиями водного дефицита.

В той или иной степени все остальные государства затронет дефицит воды.

Это происходит в том числе на фоне экономического роста и изменений климата, когда засушливые регионы становятся еще более засушливыми, влажные — излишне влажными, а частота и продолжительность засух и наводнений резко повышается.

— А какие регионы и страны наиболее остро сталкиваются с проблемой дефицита воды?

— Условно можно обозначить два типа кризисов, которые связаны с дефицитом воды. Один достаточно традиционен — это страны Ближнего Востока, Центральной Азии, Южной Европы, которые никогда не жили в водном изобилии. Это те страны, которые привыкли развиваться и существовать в условиях водного дефицита. Конечно, иногда это существование не особо приятное и экономически симпатичное.

В это же время условия существования таких стран становятся хуже, так как обостряется дефицит воды. Здесь им на помощь приходят новые технологии, для внедрения которых нужны деньги.

Условно говоря, если вы — богатая страна Ближнего Востока, то, конечно, проблема дефицита воды у вас стоит, но в то же время вы можете позволить себе достаточно обширные возможности по ее компенсации.

Если вы не столь богатая страна и находитесь в Южной Азии, то ситуация гораздо хуже. Усиленный демографический рост, урбанизация и изменение привычек потребления приводят к серьезному увеличению давления на водную экосистему. А если жители хотят жить в комфортных домах, пользоваться энергией, а вода играет значительную роль в энергетике в той или иной форме, то здесь уже ситуация обостряется, дефицит воды становится структурным явлением.

Главным образом это развивающиеся страны, для них дефицит воды стоит наиболее остро.

— Какие существуют механизмы помощи таким странам и регионам?

— Дебаты на эту тему идут достаточно давно. Условно существует три типа возможностей для стран, которые сталкиваются с дефицитом воды, с ним бороться.

Первый — это технологический способ. Можно самостоятельно покупать и развивать технологии, которые позволяют из того же объема воды получать больше пользы, то есть повышать водоэффективность. Таким образом удается сохранить больше воды, чтобы не 7 из 10 капель воды терялось впустую, а, например, 4–5. Условно говоря, вы не просто прорываете канал, а обкладываете его материалом, который не дает воде впитываться и уходить в грунт. Чемпионы в этой сфере — Израиль и Сингапур. Так, азиатский город-государство проделал огромный путь и имеет все шансы к 2050 году полностью выйти на самостоятельное водообеспечение без поставок ресурса из Малайзии.

Другой способ — купить то, для чего вам нужна вода. Другими словами, вы можете купить не воду в трубе или танкере аналогично нефти, а водоемкий товар, то есть воду виртуальную. Например, зерно, которое ежегодно производится в Египте, эквивалентно по водоемкости тому, которое закупается.

Таким образом, чтобы Египет питался хлебом, в нем текут два Нила. Один — реальный, о котором мы знаем из географии, а другой — виртуальный, который стекается из России, Турции и других стран — поставщиков зерна. Это самый мощный и существенный рычаг влияния на водную ситуацию.
Третий путь преодоления дефицита воды — это инфраструктурное решение с использованием водоводов и танкеров по аналогии с нефтью. Возможности применения здесь крайне ограниченны. Танкерная торговля есть, например, между Австралией и Тасманией, между отдельными островами, но это все частные решения. Для сравнения — если мы берем танкер нефти, то с его помощью можно заправить около 1 млн машин. Если же мы возьмем танкер такого же класса с водой, то это всего лишь четыре часа работы алюминиевого завода.

— Какие меры помощи засушливым регионам может оказать Россия, входящая в «водную тройку» и обладающая огромными водными ресурсами?

— Самое главное, что могла бы сделать Россия в отношении водной ситуации у стран-соседей и не только, — это экспорт виртуальной воды.

Конечно, периодически обсуждались проекты поворота сибирских рек, но нужно понимать, что эти проекты были придуманы, когда речь шла об одной стране [СССР], не было никаких трансграничных рисков, рисков международной безопасности.
Проект водовода между двумя государствами несет в себе значительные политические риски и риски безопасности. Кроме того, такой путь хоть и сможет частично решить проблему дефицита воды, но в то же время является наименее привлекательным вариантом для России. В южной Сибири есть прекрасные возможности развития сельского хозяйства. Лучше использовать их и поставлять зерно, а не отправлять воду для того, чтобы выращивать это же зерно в засушливых странах Центральной Азии. Так, стоимость одного водовода через Алтайский хребет будет крайне высокой — счет идет на сотни миллиардов.

— А каким образом Россия использует свое преимущество в водных ресурсах?

— Вопрос питьевой воды и ее качества представляет собой основной вызов для России с точки зрения использования водных ресурсов. При этом вопрос количества воды стоит главным образом в сельскохозяйственных регионах юга России, но он не является центральным.

В первую очередь мы говорим о чистоте и качестве рек. К сожалению, большинство рек в нашей стране имеют статус загрязненных. И здесь ключевым вопросом становится обновление всего водохозяйственного комплекса, на который уже выделено несколько федеральных программ. Но нужно понимать, что масштабы требующихся инвестиций в условиях ограниченности или заморозки тарифов на водопользование, которые в России по-прежнему являются низкими в сравнении с развитыми странами, огромны. Таким образом, у нас очень мало шансов на столь масштабное обновление водохозяйственного комплекса.

Если говорить о воде как о способе получения энергии, то ГЭС, построенные в период Советского Союза, работают. Эти станции достаточно масштабны.
Но важно отметить, что вода тратится не только на ГЭС. Самый главный потребитель воды в России — это атомная энергетика. Для охлаждения атомных электростанций требуется колоссальное количество воды. Поэтому самые первые АЭС строились вместе с опреснительной установкой, чтобы тут же опреснять и охлаждать воду. В целом, во всем мире на атомную энергетику тратится очень много воды.

— Какие страны сегодня максимально эффективно справляются с проблемой нехватки водных ресурсов? Может ли Россия использовать опыт этих государств?

— Я уже отмечала пример Израиля и Сингапура. Их опыт может быть интересен по-разному. Израиль подарил нам ценный опыт использования воды в сельском хозяйстве. Насколько мне известно, проводились консультации между двумя странами. Кроме того, несколько лет назад был запущен ряд проектов в европейской части России с участием израильских инвесторов. Это достаточно масштабные возможности для сотрудничества, надеюсь, они будут использованы.

Опыт Сингапура интересен прежде всего системой муниципального водоснабжения, передовыми технологиями, а также очисткой и повторным использованием воды. В первую очередь это вопрос для городов.

Может быть также интересен японский опыт. Там вода тратится и на муниципальное водопользование, и на атомную энергетику. Существуют программы сотрудничества между японскими городами и городами на Дальнем Востоке России. Это может стать хорошим полигоном для внедрения новых технологий водопользования.

Источник: rubaltic.ru