Особое мнение

все

Интервью

вопрос-ответ

задать вопрос

Эксперты

Заместитель председателя регионального правительства, министр сельского хозяйства Новосибирской области Василий Пронькин в интервью «КС» рассказал, почему его считают суровым чиновником, зачем сузили виды поддержки для аграриев и из-за чего прокуратура разбиралась в проектах начинающих фермеров.

Василий Пронькин — один из наиболее молодых управленцев команды Владимира Городецкого. В правительство Новосибирской области он пришел работать два года назад. Жесткость в разговоре с подчиненными из районов Василий Пронькин объясняет просто: «Я много лет проработал в сельском хозяйстве, а потому прекрасно вижу, когда мне начинают врать, у меня срабатывает защитный рефлекс. Надеюсь, коллеги это понимают, я никого не хочу унизить или оскорбить. Мне важно, чтобы со мной были предельно честны».

— В этом году уже не первый раз приходилось становиться свидетелем таких откровенных, где-то жестких разговоров, в том числе и с первым заместителем министра сельского хозяйства РФ Джамбулатом Хатуовым. Его претензии к сибирским аграриям вы считаете обоснованными?

— В начале апреля Хатуов проводил здесь заседание рабочей группы, в ходе которого появилось понимание того, что поддержка у регионов России должна разниться в зависимости от климата. Я считаю, это успех всех моих коллег из Сибири. Мы настояли на том, чтобы при Министерстве сельского хозяйства РФ была создана рабочая группа, где можно обсудить наболевшие вопросы. Мне кажется, все, что было сказано в апреле, вполне заслуженно. Я не воспринимаю высказанные претензии как оскорбление, потому что прекрасно понимаю: а сколько нам еще падать? Я человек из прошлого века, и помню, когда на территории Новосибирской области было 485 тысяч дойных коров, а сейчас 127 тысяч. Куда мы идем? Вполне закономерно, что в этой ситуации нас отчитывают, ведь мы — областное правительство — представляем всех аграриев. И если в некоторых районах сохранилось всего 287 коров, то о каком развитии сельского хозяйства можно говорить?

— Если проблема районов – проблема областных властей, то, значит, и ее решение за вами. Не так ли?

— Безусловно. Мне кажется, самое главное, что нужно сделать каждому, наконец, перестать жалеть село. Я всю жизнь прожил в деревне и точно знаю, что жалость — самое последнее, что нужно селу. Как правило, ею пользуются не простые люди, а руководители, перестающие платить зарплату. Мне очень импонирует, что вектор работы областного Минсельхоза совпал с федеральным, поэтому надеюсь, что ситуация в сельском хозяйстве начнет меняться. Отдельные примеры уже есть. В Кыштовском районе после определенного, не самого приятного разговора, который случился в начале года, посеяли на 37% больше.

— Все разговоры всегда должны подогреваться финансовой выгодой. Видимо, и в этом случае она была?

— Мне кажется, у меня с властями Кыштовского района состоялся предельно честный и откровенный разговор, после которого нужно было задуматься над приоритетами. Я честно признался, что Кыштовка, как и Северный, — иждивенцы. Отныне кормить их никто не будет. После этого случился какой-то сдвиг в понимании ситуации, люди поняли, что еще ниже падать некуда. В той же Кыштовке в сельхозотрасли задействовано всего 286 человек! К чему приведет такая ситуация? Ясно, что ни к чему хорошему, и руководители задумались, появились ростки движения вперед.

— При этом Кыштовский район очень сложный, с точки зрения климатических условий…

— А с чего вы взяли? Принято считать, что это северный район. Но если более внимательно изучить его природно-климатические условия, то выяснится, что он очень схож с Маслянинским районом, который в Новосибирской области всегда был впереди в аграрном секторе.

— Многие аграрии опять-таки жалуются на недостаточное количество поддержки со стороны властей. Вы с этим мнением согласны?

— Я согласен с тем, что сельскохозяйственная отрасль незаслуженно забыта властями и потребителями, которые не в состоянии покупать то же молоко за его реальную стоимость. В таких условиях поддержка со стороны государства особенно актуальна. Только представьте, заработная плата крестьянина в среднем составляет 57% от средней по экономике. Кто дал нам право издеваться над кормильцем? Но, с другой стороны, я считаю, что нужно перестать ныть! Постоянно слышу, что не хватает денег для поддержки отрасли. В этом вопросе всегда придерживаюсь принципа: сколько денег, столько и песен.

— Насколько погашена задолженность перед сельхозпроизводителями по ранее утвержденной поддержке на покупку техники и оборудования?

— Еще раз: правильно, если в меры государственной поддержки заложена та сумма, которую утвердили областные депутаты. Нельзя игнорировать того, что взятые финансовые обязательства выше, чем утвержденный бюджет. Именно из-за этого получились долги и непонимание крестьян, которые говорили: «Вы нам должны. Почему не платите?» В итоге к первому января текущего года обязательства областного бюджета по мерам поддержки составили 1 миллиард 321 миллион рублей, в том числе по техническому перевооружению более миллиарда рублей. Чтобы изменить ситуацию, в прошлом году некоторые меры поддержки были сужены. Конечно, это вызвало ажиотаж среди крестьян, но поймите и нас. Мы не хотим обманывать и давать людям надежду, что они завтра получат деньги.

За этот год сумма долга была сокращена примерно на 580 миллионов рублей. Я уверен, что по итогам года общий долг будет снижен, но полностью не исчезнет. При этом, поверьте, совсем отменять меры поддержки никто не собирается, крестьянам нужно перевооружаться, а без дополнительного финансирования они этого сделать не смогут.

— На недавно прошедшем совещании с коллегами из районов области вы заявили, что уровень износа некоторой техники более 50%. Это нормальная практика?

— Конечно, нет. Мы не совсем динамично идем в ногу со временем, несмотря на то, что в 2007 году был разработан закон Новосибирской области о мерах государственной поддержки. Благодаря ему, мы очень многое сделали, прежде всего, массово закупили новую технику. Только представьте: износ тракторного парка у нас составлял 92%, комбайнового — 87%. К сегодняшнему дню износ тракторов снизился на 18%, а у комбайнов до 56%. При этом самое обидное, что большая часть техники для нужд сельского хозяйства закупается за пределами региона и даже страны. Хотя многое оборудование можно было бы приобрести у нас, внутри области. Я со своими коллегами в течение шести месяцев изучал, как сделать так, чтобы деньги, выделенные на субсидии, оставались в регионе. Изучив все крупные предприятия, а у нас их работает порядка девяти, мы пришли к выводу, что будем отдавать приоритет тем хозяйствам, которые покупают технику внутри области. Я не понимаю, почему, например, гуру сельхозиндустрии Юрий Бугаков покупает новосибирские кормосмесители КИС и доволен ими, а другие предприятия ищут аналоги в Европе?

— В начале года обсуждался вопрос возврата мер поддержки на «молочное оборудование». Решение по этому поводу принято?

— Давайте честно ответим на самый главный вопрос, который касается субсидирования предприятий: мы хотим, чтобы меры государственной поддержки были получены сегодня или через пару-тройку лет? Прежде всего, мы должны погасить образовавшиеся долги и впредь друг друга не обманывать. Поэтому меры государственной поддержки вернули только на охладительные танки и доильные залы. Еще раз: не я формирую бюджет. У меня есть условно сто рублей, я вам их отдам. Больше у меня нет.

— Поддержка молочной отрасли обсуждалась на фоне разговоров о необходимом строительстве новых предприятий по переработке молока. По вашему мнению, нашей области их, действительно, не хватает?

— Не могу сказать, что сегодня нужно больше молкомбинатов. Молоко — очень тонкий специфический продукт, требующий соблюдения норм и правил технологии. Мне кажется, отрасль нуждается в приходе профессионалов, они бы загрузили хотя бы те предприятия, которые уже есть. Примеров простоя производств множество. Тот же «Консервщик» Купинского района перерабатывал более 300 тонн молока в сутки, сейчас доходит до 30 тонн. Или еще один пример — Веселовский молочный комбинат на 100 тонн переработки в сутки. Предприятие открывали всем районом, а где оно сейчас? Стоит законсервированным, потому что оказалось невостребованным. Мне кажется, прежде чем принимать решение строить, должна быть выработана единая политика, в том числе в отрасли пищевой и перерабатывающей промышленности. Сегодняшняя задача власти — просчитать необходимость производства и переработки во всех сферах отрасли: сколько нам нужно молока, мяса, пшеницы, кормов. Думаю, что подробная информация по этому поводу будет уже в ноябре. Мы не должны развиваться хаотично. Пока же у нас часто случаются ситуации, когда нравится сеять некоторым пшеницу и все тут. В некоторых районах 80% посеянной культуры — пшеница. Что мы делаем? Мы куда идем? Мы же землю насилуем. Должна же быть структура севооборота. Мы зачем издеваемся над рынком, ведь только пшеницей сыт не будешь!

— Как вы считаете, в каких отраслях создание перерабатывающих предприятий для экономики Новосибирской области особенно ценно?

— Наша задача, чтобы предприятия максимально перерабатывали всю произведенную у нас продукцию. Есть ряд проектов, которые заслуживают внимания, например, в птицеводстве. Данная отрасль очень интересна, потому что пользуется тем кормом, который производится у нас. По этой же логике мы будем всячески поддерживать птицефабрики, любые животноводческие проекты, потому что они используют то сырье, которое создается внутри региона.

— Оценивали ли вы общую сумму поддержки для отрасли? И насколько, по вашему мнению, погектарная поддержка актуальна для аграриев? Существует мнение, что она изжила себя.

— Сумма господдержки уже на протяжении нескольких лет остается неизменной, консолидированно она составит около 4,3 миллиарда рублей в год. Погектарная поддержка — это не поддержка гектар, а частичное возмещение затрат на то, как мы работаем в растениеводстве, например, для покупки удобрений, средств защиты, ГСМ и при техническом переоснащении. Простой пример: в прошлом году мы внесли около пяти килограмм удобрений на гектар, в этом году — около восьми с половиной килограмм. А это сразу сказывается на качестве зерна, многие годы без внесения удобрений мы насиловали землю. Она могла давать урожайность, но качество зерна оставляло желать лучшего. Помните, как обсуждалось, почему у нас в зерне настолько высокая клейковина? Некоторые хозяйства забыли, что такое третий класс зерна. А я помню времена, когда мы производили второй класс. Сейчас Министерство сельского хозяйства пытается привести нас к тому, чтобы деньги вкладывались в удобрение почвы, сортообновление семян, чтобы не было массовых репродукций. Этот уровень поддержки от района к району меняется, все зависит от природно-климатических условий.

— Кстати, как вы относитесь к государственной поддержке личных подсобных хозяйств? Очень часто приходилось слышать, что ее быть не должно.

— Я считаю, что она должна быть. Но стоит учитывать, что есть федеральный закон, который прописывает, каким должно быть личное подсобное хозяйство. Как один из параметров, его площадь не должна превышать 2,5 гектара, и его продукция потребляется только семьей и родственниками. Но когда в личном подсобном хозяйстве начинают содержать 118голов КРС, 286 голов овец, это скрытое предпринимательство. Человек нанимает людей в деревне, при этом ставит их на учет по безработице. Это что за фокусы? Эти проекты должны проходить через программу «Животноводческая ферма» и становиться официальными работодателями. Мне не нравится это «щипачество» в отношении страны.

— Пару месяцев назад в правительстве рассматривали меры поддержки для начинающих фермеров. После этого было достаточно много нареканий о том, что утверждали представленные проекты не совсем корректно и правильно… Действительно, были подобного рода проблемы?

— Проблем и разбирательств было, действительно, очень много. Вплоть до того, что мне пришлось приглашать прокуратуру, которая рассматривала в целом правильность принятия решений той комиссией, которая утверждала проекты «Начинающий фермер» и «Семейная животноводческая ферма». В этом году по первому проекту защитилось 46 человек, по второму 16 человек. При этом заявок было подано более 220. Естественно, конкурс породил обиды и недопонимание со стороны тех, кого не одобрили. В этом вопросе все должно быть предельно ясно: человека не принимают в институт, если он не прошел по конкурсу. Так и у нас. Есть областные и федеральные требования к проектам, которые нужно соблюдать. Не все к ним отнеслись серьезно. В итоге появилось много жалоб, но я не обижаюсь. В прошлом году самым активным аграриям из Ордынского района приходилось объяснять, почему мы не можем рассматривать их проекты в рамках развития личных подсобных хозяйств. Потому что некоторые из них уходили за триста гектар по пахотным землям. Мы предложили людям оформить документы для проекта начинающих фермеров, а из 22 поданных заявок утверждено было всего четыре. Естественно, после этого сразу появились жалобщики. Но я их не обманывал, объяснил, что есть комиссия, и она решает, кому выдавать поддержку.

— Очень часто приходится слышать от аграриев, что областные власти в основном поддерживают крупные холдинги. Это на самом деле так?

— Поддержку может получить и крупный холдинг, и небольшое предприятие. А самое страшное животное в России — это жаба и желание считать деньги в чужом кармане. Она задавила многих. Мировая тенденция — дальнейшее развитие крупных холдингов. Это надо понимать, а мы со своими десятью буренками и 1600 литрами молока на фуражную корову можем вообще исчезнуть. У нас есть поддержка, например, Северного района за реализованное молоко. Раньше мы платили за него порядка десяти миллионов рублей, сейчас и семи не платим, они не выбирают. Между тем молока все меньше. Коров, как в зоопарке, скоро будем возить по деревням и показывать, как они выглядят. Разве это нормальное явление?

Источник: ksonline.ru