Особое мнение

все

Интервью

вопрос-ответ

задать вопрос

Эксперты

Пандемия, карантинные ограничения, проблемы промышленности и трудности обычных людей много сделали для того, чтобы 2020 год запомнился в России надолго.

Известный промышленник, лидер Партии Дела, автор концепции Нового курса развития России Константин Бабкин рассказал, почему это время поможет стране выбрать правильную экономическую политику.

– 2020 год на исходе. Время подводить первые итоги. Каким был этот год для России? Что запомнилось? Какие можно отметить достижения страны, ее внутренние успехи и проблемы, судьбоносные решения?

– Год действительно странный, невозможно было представить, что карантин окажется таким масштабным и продлится много месяцев; перелеты между странами запретят, заводы будут останавливать, а стоимость нефти упадет. Думаю, что эта необычная ситуация изменит мировоззрение всех людей без исключения. Мир резко отреагировал на пандемию – возможно, он взял передышку, чтобы подумать, куда идти дальше. Раньше казалось, что надо наращивать производство, увеличивать мощности и выпуск товаров, развивать потребление. Сейчас происходит переоценка ценностей. Во что это выльется? Я думаю, мир станет лучше, мы будем больше думать о вечном, о природе, об искусстве.

– Можно ли сказать, что мы движемся в сторону гуманизма?

– Пока нет. Наша цивилизация становится менее технической, более гуманитарной, наверное. Но я бы не стал использовать слово «гуманизм», потому что борьба продолжается, страны, народы продолжают друг друга пугать и обвинять. Показательный пример – предвыборные бои в Америке. Мы так или иначе следим за этой демократией, за этим самым мощным государством. В этом году президентские выборы в США оказались неубедительными: противники обвиняли друг друга в фальсификациях, но внятных опровержений от кого-либо мы так и не услышали. Это подорвало престиж Штатов и заставило Россию задуматься о собственном будущем.

Я думаю, этот год станет началом перемен к лучшему в нашей стране, откроет для нас новые возможности. Россия до сих пор находится в серьезнейшем кризисе, который мы переживаем со времени распада Советского Союза. Встряска поможет более здраво взглянуть на сложившуюся ситуацию и приблизиться к выходу из него. К тому же в начале года поменялось правительство: Дмитрий Анатольевич ушел с поста премьер-министра, в кабмин вошли новые люди. Он стал чуть более прагматичным и нацеленным на развитие реального сектора, в том числе сельского хозяйства. Это подтверждает решение продлить субсидии для сельхозмашиностроения не на один, а сразу на три года.

Ещё один положительный знак – отставка с поста главы «Роснано» Чубайса – одного из столпов либеральной глобалистской экономической политики, которая не нацелена на развитие реального сектора. Неизвестно, насколько серьезно его понижение, но это вселяет, по крайней мере, надежду на другие кадровые перестановки.

Ситуация в мире подталкивает наше правительство вести более здравую политику, а не пристраиваться в хвост западной цивилизации или глобальным корпорациям, чтобы стать

чьим-то сырьевым придатком. Власть немного задумалась: может быть, все-таки развивать свое – и сельское хозяйство, и авиастроение, и легкую промышленность. На днях взлетел российский самолет МС-21, производство которого полностью локализовано у нас в стране – это тоже хороший результат. Пусть прошедший год был непростым и принес потери, но все-таки мы движемся в правильную сторону.

– Каким этот год оказался для Партии Дела? Какие выводы могут сделать для себя люди, которые занимаются в России политической деятельностью?

– Лучше не стало. Сохранились старые подходы: администрация президента по-прежнему стремится контролировать все и вся – и правящую часть парламента, и оппозицию. К власти допускают только управляемые партии, остальные остаются за бортом. В этом году мы опять в этом убедились: кандидатов от Партии Дела и в Дагестане, и в Приморье пытались остановить разными неспортивными методами – их запугивали, не допускали на выборы. Но это не означает, что мы не будем действовать и добиваться своего и дальше.

– Экономика России в 2020 году столкнулась с остановкой деловой активности из-за борьбы с пандемией, обвалом цен на нефть и падением спроса на экспорт. Пандемический кризис привел к падению российского ВВП, рекордному сокращению доходов населения, росту безработицы, торможению потребления и инвестиций и дефициту бюджета. В октябре Центробанк представил прогноз падения ВВП России в 2020 году до 4-5%. Что означают эти цифры? Как оценка Центробанка соотносится с вашими ожиданиями?

– Несмотря на отдельные признаки улучшения экономической политики, в целом она не меняется. Соратники Гайдара и Чубайса продолжают занимать ключевые посты: Греф – крупнейший банкир, Набиуллина – глава Центробанка. Они действуют согласно либеральной парадигме и не рассматривают Россию как самостоятельную цивилизацию. По их мнению, наша страна – это второстепенный придаток глобальных игроков. Сейчас либералы определяют денежно-кредитную политику, налоговую политику, внешнеторговую политику. Заложенные ими подходы к экономике не способствует развитию реального сектора. Поэтому наша страна продолжает сидеть на сырьевой игле и выполняет роль мирового поставщика грубых ресурсов: непереработанных черных и цветных металлов, нефти, газа, удобрений низкого передела и другого сырого сырья.

В этой парадигме мы являемся заложниками внешних рынков. К чему это приводит? Когда цена на нефть падает – у нас снижаются доходы. Если на мировом рынке растет стоимость металла – российские металлурги тут же поднимают цены и на внутреннем рынке, что тем самым ухудшает положение наших машиностроителей. Если глобальная экономика останавливается из-за пандемии – российская экономика немедленно реагирует на это падение, снижается покупательная способность людей, народ начинает экономить на еде. Поэтому причина наших бед – это неполноценная и зависимая экономическая политика. За год она изменилась в лучшую сторону на пару процентов, а надо – на 100%.

– Российская экономика заканчивает год в минусе, а каким будет ее состояние в 2021 году? Продолжится ли структурная рецессия? Есть ли какие-либо факторы, которые дают надежду на улучшение качества экономики? Что сейчас представляет для неё наибольшую угрозу: отсутствие перспектив роста или нестабильность мирового рынка в целом?

– Все зависит только от нашей экономической политики. Если она будет правильной, нам будет вообще не важно, сколько стоит нефть на мировом рынке. Мы должны перерабатывать наше сырье на нашей территории и поставлять на внешние рынки конечные товары. Поскольку наша страна обеспечена всеми мыслимыми и немыслимыми ресурсами, наш народ трудолюбив и талантлив, у нас есть потенциальная возможность делать товары высокого передела эффективными, конкурентоспособными, дешевыми, высокотехнологичными. Сейчас таким примером является Китай: за ноябрь его экономика выросла на 7%, пока во всем в мире продолжается падение.

Если же во главе Центробанка останется Набиуллина, то в России будут дорогие кредиты. Деньги будут постоянно уходить из страны в различные валютные фонды и золотовалютные резервы, которые нам, возможно, когда-нибудь вернут. Если либералы продолжат контролировать Минфин, значит, налоги продолжат повышаться и экономического развития все-таки не будет. Поэтому надо осторожно готовиться к продолжению вялой стагнации в нашей стране и наблюдать за бурным развитием Китая и других азиатских стран. В Америке, наверное, будет все непросто, но это нас не должно утешать, потому что в целом от темпов развития мировой экономики мы будем отставать.

– В одном из интервью вы сказали, что для сельского хозяйства и сельхозмашиностроения 2020 год оказался временем положительного развития, и сейчас вы тоже упомянули об этом. Какие условия этому способствовали?

– Несмотря на то, что генеральная линия экономической политики остается деструктивной, положительные моменты есть. Программа государственного субсидирования производителей сельскохозяйственной техники 1432 будет действовать в ближайшие три года. В ситуации повышения цен на продукты питания правительство все же не стало ограничивать экспорт продовольствия, пшеницы и других товаров. Хотя в прошлом чиновники нередко принимали такие решения. Это приводило к снижению оптовых цен на продукцию сельского хозяйства, а крестьяне теряли деньги. Сейчас в правительстве реагируют на колебания цен более осторожно и вместо ограничений непопулярных мер вводят субсидии для представителей отрасли.

Отсутствие ограничений на экспорт зерна и других видов продукции сельского хозяйства привело к тому, что крестьяне смогли больше вкладывать в развитие агропредприятий, в итоге в 2020 году сельхозмашиностроение выросло на 10%. Это хороший результат на фоне других отраслей в России и, может быть, даже в мире. Это робкие, но правильные шаги, которые вселяют надежду на изменение нашей экономической политики.

– Спад экономики вынудил Центробанк несколько раз прибегнуть к снижению ключевой ставки. Она снизилась за прошедший год более чем на 2 процентных пункта и сейчас составляет 4,25% – это исторический минимум стоимости кредита в российской истории. Как можно охарактеризовать это снижение?

– Этого недостаточно. В других странах кредит для промышленных и аграрных предприятий стоит 0%, а у нас – 7-8%. С такими кредитами развиваться нельзя, брать их на несколько лет невозможно. Да, ключевая ставка достигла исторического минимума, но лишь за то время, пока нами правят либералы. При советской власти кредиты для предприятий были во многих случаях бесплатными. Поэтому нельзя назвать снижение в масштабе трех десятилетий историческим – это очередная махинация. На самом деле ключевая ставка по-прежнему является запредельно высокой и остается главным тормозом развития экономики.

– В 2020 году прошла волна ликвидаций компаний. Налогооблагаемая база продолжает сжиматься, реальные доходы граждан и потребительский спрос падают. Может ли это повлиять на дальнейшее снижение ключевой ставки?

– Центробанк много лет заявляет, что он не отвечает за реальное состояние экономики, его волнует только борьба с инфляцией, поэтому я не думаю, что кризис как-то повлиял на работу Центробанка. Регулятор сформулировал основные принципы деятельности полтора года назад: если в экономике все плохо – надо повышать ключевую ставку, если все хорошо – ее надо повышать тем более. Это очень странно, потому что в Америке и во всех странах Европы, на которые равняются наши либералы, центральные банки устанавливают или нулевые, или отрицательные ставки. В этих условиях держать очень высокую ставку в России вообще странно. Но жадность либералов и их подходы объясняют, почему они не позволяют снизить этот важнейший показатель до нормальной величины, и она остается запредельно высокой.

– А в каком состоянии по итогам уходящего года находится банковская сфера?

– Банковский сектор в России монополизирован, маленькие и средние банки фактически уничтожены или введены в состояние слабой дееспособности. Такова политика Центробанка, который добивается их постепенной ликвидации.

– Еще один острый вопрос для России – это вывод капитала за рубеж. В 2020 году ввели налог на вывод дивидендов в зарубежные зоны. Кроме того, были пересмотрены соглашения об избежании двойного налогообложения с Кипром и другими странами. Можно ли ожидать, что это уменьшит вывоз капитала из России и увеличит инвестиционную активность частных компаний?

– Я не думаю, что эти решения могут остановить денежный отток. В России невозможно что-то производить – невыгодно из-за налогов, внешнеторговой политики, политики Центробанка. Товары, созданные в нашей стране, гораздо дороже, чем американские или китайские. Пока это не изменится, деньги в России задерживаться не будут, их продолжат под теми или иными предлогами выводить из страны. Поэтому новые ограничительные меры вряд ли повлияют на реальность.

– Как вы думаете, с какими вызовами России предстоит столкнуться в 2021 году? Откуда ждать проблемы, будет ли это внутриполитическая ситуация, бюджетные проблемы, международные конфликты, рост социальной напряженности?

– Все будет непросто, но вся жизнь – борьба, и она идет постоянно. Никуда не денутся основные конфликты во внешней политике, тем более что к власти в США приходит Байден, для которого Россия является главным врагом. Скучать нам не дадут – наверняка обострится ситуация на Донбассе, в Приднестровье, в Карабахе, в Сирии. Возможно, конфликты вспыхнут и в других странах.

Во внутренней политике наступит безвременье, поскольку политическую активность подавили, Партия Дела и многие другие игроки сталкиваются с серьёзными препятствиями. Таким образом, если в России произойдет экономическое и социальное обострение, власти будет неуютно, поскольку она сама вытеснила политическую дискуссию из легальной плоскости. Это грозит устойчивости системы, которая может стать более хрупкой в 2021 году, когда в России пройдут парламентские выборы. В какой-то момент кампания может стать проблемной.

В экономике, скорее всего, продолжится стагнация, поскольку вряд ли уйдут ключевые игроки, отвечающие за налоговую и кредитную политику. Будем ждать лучшего.

– А что сможет поддержать оптимизм граждан нашей страны? В чем россияне смогут найти опору?

– Я вижу позитивные изменения, в том числе в экономической политике: начинают вкладывать деньги в авиастроение, в сельхозмашиностроение, в Арктику. После событий 2014 года, Крыма и Донбасса, внешняя политика России стала все-таки более адекватной, улучшились подходы к формированию и развитию нации. Гораздо больше людей, чем пять-шесть лет назад, хотят видеть нашу страну независимой в культурном, образовательном, экономическом плане. Борьба за независимость, за технологическое развитие, видение огромных перспектив, которые имеет наша страна, и опора на собственную культуру должны давать нам силы, оптимизм и веру в будущее. Потому что у нас действительно есть все для развития, кроме правильной экономической политики. Россия может стать мировым лидером, преодолеть бедность и социальную неустроенность. Я думаю, что у нас есть хороший фундамент для этого.

Читайте прогноз биржевых цен с 11 по 15 января. Взгляд на год вперед.

Источник: gosrf.ru