Особое мнение

все

Интервью

вопрос-ответ

задать вопрос

Эксперты

Фермерский омбудсмен о причинах «тракторного бунта», пользе кооперации и информационной войне в АПК.

В прошлом году кубанский «тракторный марш» фермеров взбудоражил всю страну. Однако при тщательном разбирательстве обстоятельств и многочисленных жалоб выяснилось, что системных проблем у малого и среднего агробизнеса на Кубани нет. А существующие связаны с тем, что плохо работают власти на местах и общественники, считает собеседник «Юг Times», полномочный представитель губернатора Краснодарского края по взаимодействию с фермерами Вячеслав Легкодух.

— Вячеслав Александрович, около года назад губернатор Вениамин Кондратьев оказал вам доверие, назначив аграрным омбудсменом. Удалось ли переквалифицироваться из успешного фермера, не понаслышке знающего о заботах селян, в чиновника? Поделитесь своими ощущениями.

— Слово «переквалифицироваться» здесь не совсем уместно. Ведь фермер — это не профессия, не должность, а образ жизни.

Признаюсь: непросто было кардинально поменять сферу деятельности, встать по другую сторону баррикад. Тем более что назначение полномочным представителем губернатора было для меня неожиданным, ведь в крае достаточно много сильных и достойных представителей фермерского движения.

Сейчас осознаю: не будь я в прошлом аграрием, понять те вопросы, с которыми впоследствии столкнулся, было бы еще сложнее. Да и некоторый опыт работы во властных структ-рах уже имелся. Несколько лет я являлся депутатом сначала сельсовета, затем муниципального образования в Ейском районе. Также руководил местным отделением АККОР.

Закон «жирных котов»

— Должность, на которую вы были назначены, не имеет аналогов ни на федеральном, ни на региональном уровнях. Какие у вас полномочия? Есть ли нормативно-правовая база, которая бы четко устанавливала ваш функционал?

— Действительно, аграрных омбудсменов в нашей стране нет, хотя в некоторых регионах необходимость назревала еще осенью. Например, на Ставрополье, где в октябре прошлого года краевая Дума приняла законодательный акт, ограничивающий минимальный размер выделяемого земельного участка в 2,5 тысячи гектаров. Этот документ фермеры тут же нарекли «законом жирных котов». В результате несколько тысяч ставропольских аграриев могли бы закрыть бизнес. Думаю, если бы в правительстве Ставропольского края работал фермерский представитель, ситуация не вышла бы из-под контроля на стадии написания закона.

Что касается функционала, то за мной закреплено несколько задач. Главная из них — максимально вникать в вопросы фермеров, помогать им решать их в рамках правового поля. Сейчас на рассмотрении порядка 200 заявлений с самыми разными проблемами. Кроме того, практически каждый аграрий лично приходит на прием. И это несмотря на активные посевные работы.

Также в числе задач — создание платформы, возможностей для более активного развития малого и среднего предпринимательства на селе. Потому что именно этот процесс позволит более уверенно чувствовать себя представителям фермерского сообщества, а значит, поможет возродить кубанские станицы и хутора.

Для себя я определил, что главное не просто разрешить ситуацию, но и сделать так, чтобы в будущем она больше не повторилась. Научить всех участников рынка соблюдать законы, тем самым помогая исполнительной и законодательной власти получить механизм, который бы поправлял желающего уйти от их исполнения.

Марш обнажил слабость

— «Тракторный марш» кубанских фермеров стал одной из самых масштабных пиар-акций минувшего года. Обоснованны ли, на ваш взгляд, претензии его участников? Ваше отношение к протесту?

— Недовольство возникает прежде всего в тех муниципалитетах, где не работают общественные институты, в частности слабое отделение АККОР. В результате фермер оказывается в информационном и юридическом вакууме, сам себя накручивает и становится легкой добычей тех, кто хочет набрать политические баллы.

Напомню, подобная акция уже была в 2005 году, когда фермеры возили пшеницу в гробу. Их политические лозунги мало отличались от тех, что озвучивают сегодня «вежливые фермеры». Лидер того движения Петр Щербак ни одной из заявленных им самим проблем не решил. Спустя пять лет вопросы были закрыты благодаря возродившейся Ассоциации фермерских хозяйств. Зато отправился в Москву делать карьеру, стал помощником одного из депутатов. Сейчас, кстати, выяснилось, что соратником Щербака является небезызвестный лидер так называемого движения «Вежливые фермеры» Алексей Волченко. Причем Волченко сам об этом заявлял.

Согласитесь, выводы напрашиваются сами собой: одни не могут разобраться со своими вопросами из-за слабой юридической подкованности, а другие за счет этого пиарятся.

Что касается моего отношения к протесту, то однозначно это не метод решения проблем.

Каждый решал свой вопрос

— Какие системные проблемы вам удалось выявить в сегменте малого и среднего бизнеса на селе за прошедший год? Что удалось решить?

— Если говорить о конкретных ситуациях, то, например, фермеры Павловского района потеряли земли после того, как местные власти разорвали с ними договорные отношения без объективных на то причин. Там даже есть уголовное дело. Непростые вопросы и у лабинских фермеров, у которых произошел конфликт с крупным агрохолдингом.

Отдельной категорией я бы вынес проблему оборота долей земель сельхозназначения. Для ее решения, кстати, мы ведем работу на уровне Госдумы и Правительства РФ, предлагая им внести поправки в соответствующие законодательные документы.

Столкнулись мы и с тем, что некоторые граждане, прикрываясь реальными проблемами фермеров, рассчитывали и продолжают рассчитывать попросту расширить собственный бизнес. Такие, кстати, есть и среди активистов «тракторного марша».

В целом же нерешаемых проблем у фермеров нет, и при системной работе все они будут закрыты. Просто нужно понимать, что на решение одних требуется больше времени, других — меньше.

У немцев — традиции

— В одном из своих выступлений вы подчеркнули, что ратуете за то, чтобы первичное решение земельных споров оставалось за муниципалитетами и сельскими поселениями. Именно власть на местах должна нести ответственность за принятые на общих собраниях пайщиков решения. А разве до этого было иначе?

— В некоторых муниципалитетах — да. Ведь недовольство нынешним положением дел высказывали фермеры прежде всего тех муниципалитетов, где власть на местах была объективно равнодушной, не вникала в их проблемы. А там, где те же главы сельских поселений отстаивали интересы своих жителей и продолжают это делать, все в порядке.

Однако фермерам тоже не нужно сидеть сложа руки. Для решения своих вопросов необходимо объединяться. Особенно это касается экономики. Приведу пример. Когда в 2010 году объявили эмбарго на экспорт пшеницы, на рынке произошли мгновенные перемены — цены начали падать. Зерно продавать внутри страны стало очень невыгодно, затраты на логистику съедали всю прибыль. Но фермерам в Ейском районе путем объединения своих партий удалось выгодно продать пшеницу зарубежным партнерам за несколько часов до официального объявления. Эта история, кстати, и стала началом работы сельскохозяйственного кооператива, который учредила Ейская ассоциация фермеров, возглавляемая мной.

— Наверняка вы изучали и западный опыт сельхозкооперации. Поделитесь наблюдениями?

— Недавно общался с немецкими фермерами, узнал, как работают отраслевые ассоциации в Германии. Оказалось, это не только экономическая помощь, но и солидный политический вес. При этом члены ассоциации платят очень мало. Немецкие объединения фермеров откладывают четверть доходов на депозит — на этот процент и живут. Так, у ассоциации, которой около 50 лет, доход составляет порядка 200 тысяч евро в год.

Защиты нет

— Спустя несколько лет в крае снова заговорили о необходимости создания сельскохозяйственных кооперативов. Насколько перспективно это направление, на ваш взгляд? Самое главное: может ли кооперация стать тем начинанием, которое вдохнет в село жизнь и вернет в него людей?

— Фермеры должны лоббировать свои интересы. И повторюсь: делать это можно, только объединившись. Это касается не только сельского хозяйства, но и малого бизнеса в целом. Вы знаете, что сегодня у нас происходит в торговле в малых населенных пунктах? Идет новая реформа отрасли. И сельские владельцы магазинов уже подсчитали, что единовременные расходы по реформированию составляют порядка 150-200 тысяч рублей.

Я считаю, что появление таких правил — мощное лобби крупных торговых сетей в Госдуме. Только этим и можно объяснить все принятые парламентом в последнее время решения. Ну а что? Удобно! Исчезнет торговая точка местного предпринимателя, но вместо нее появится торговая сеть в формате «магазин у дома».

Фермеры говорят, что агрохолдинги нанимают высококлассных юристов, которые в судах решают многие вопросы. Но кто мешает фермерам объединиться и тоже обратиться к правоведам? Проблема — в слабой фермерской самоорганизации. Это и губернатор заметил, потому была введена моя должность.

Сейчас даже не надо юристов нанимать, у меня появился небольшой аппарат, так что по запросу мы со своими юристами детально изучаем ситуацию. Однако рынок есть рынок.

Единственный выход — объединиться в отраслевые или иные ассоциации и отстаивать свои интересы сообща.

Лишь бы во благо

— В прошлом году в крае много говорили о выделении земель вне конкурса фермерам и казачьим обществам. Ваше отношение к такой инициативе? И как, на ваш взгляд, должна выделяться земля? Ведь на Кубани, как показал прошлый год, это самый ценный ресурс.

— По-разному можно относиться. Тем более что вокруг этих инициатив сломано за последние несколько лет немало копий. Вы правы, земля на Кубани — особый ресурс. Допустим, рентабельность сахарной свеклы примерно 70-80 тысяч рублей с гектара против 30-40 тысяч у пшеницы. Разумеется, такие цифры не могут оставить равнодушными.

Сейчас в крае создано несколько казачьих кооперативов, учредительные документы в стадии согласования. Главное, чтобы механизм предоставления земли казакам происходил в законной плоскости.

Источник: yugtimes.com