Особое мнение

все

Интервью

вопрос-ответ

задать вопрос

Эксперты

О состоянии агропромышленного комплекса в России и о грядущем вступлении в ВТО с корреспондентом портала IDK.ru беседует доктор экономических наук Дмитрий Кувалин.

– Дмитрий Борисович! Каковы плюсы и минусы вступления России в ВТО?

– Это действительно нелегко оценить однозначно. В принципе, вступление в ВТО – в некотором роде бюрократическая утопия. Мы вступали в ВТО не потому, что нас к этому подталкивали реальные экономические проблемы, а потому, что еще в 90-е годы наши чиновники, исходя из некоторых абстрактных представлений, решили, что это пойдет России на пользу.

Но и утверждать, что вступление в ВТО обернется для нас катастрофой, было бы преувеличением. Наш институт лет 8 или 9 назад попытался численно оценить макроэкономический эффект от вступления в ВТО. Для тогдашних условий – структуры цен, структуры производства и структуры внешнеэкономических связей – получилось, что в краткосрочной перспективе Россия будет терять примерно от 0,5 до 1% ВВП в год. Повторюсь – это оценка того времени. Сейчас все это надо пересчитывать.

Вообще, подобные расчеты – это все-таки некоторая игра ума, в рамках которой делается много допущений. Но поскольку размерность полученных чисел была невелика, мы посчитали этот эффект в целом по экономике – нулевым. Полагаю, что и сейчас ситуация примерно такая же.

Что касается отраслей и рынков, тут ситуация может сильно различаться. Впрочем, Россия выговорила себе неплохие условия по некоторым уязвимым секторам, в частности по сельскому хозяйству. Переходный период будет достаточно длительным; потенциальная возможность субсидирования, прямого и косвенного, этих отраслей достаточно велика.

– А каково сейчас состояние сельского хозяйства в России?

– На это можно смотреть по-разному. Скажем, в Европе много десятилетий существуют высокие субсидии на сельское хозяйство. На деле же это оборачивается серьезной обузой. Возможно, это вообще главная экономическая проблема современной Европы: избыточная субсидируемость сельского хозяйства.

– Но ведь ради чего-то это делается?

– Они сами до конца не могут понять, насколько им это нужно. Потому что деньги эти откуда-то вынимаются! Во всяком случае, в Европе уже который год стремятся сократить эти субсидии, правда, без особого успеха – в силу политических, социальных причин. Но в макроэкономическом смысле сельское хозяйство – обуза практически для всех стран Старой Европы. Это говорится почти открытым текстом.

У нас в силу ряда обстоятельств, драматических обстоятельств, спору нет – началось все это, как вы помните, в конце 20-х годов, и продолжилось почти в столь же ужасных формах в 90-е годы – субсидии в сельское хозяйство никак нельзя назвать избыточными. Более того, все эти годы из сельского хозяйства мы вынимали гораздо больше ресурсов, чем отдавали взамен. Социальные и экономические последствия были очень тяжелыми. Не зря же мы про продовольственную безопасность говорим: испытываем дефицит в том, что вполне могли бы производить сами. С другой стороны – это вовсе не значит, что мы должны изо всех сил стремиться к европейской модели. Наше сельское хозяйство показало свою жизнеспособность в условиях крайне ограниченных субсидий, так давайте же попробуем воспользоваться именно этим нашим преимуществом – пусть и полученным «невольно».

Помню, года три назад говорил с людьми из Минсельхоза, и они мне сказали: дайте нам 700 евро на гектар, как в Западной Европе, и мы вам такое покажем!.. А сама постановка вопроса вам нравится? Неужели 700 евро субсидий на гектар – это и есть наша конечная цель? Не лучше ли попытаться создать рентабельное сельское хозяйство в рыночных или почти рыночных условиях?

Как говорил академик Виктор Ивантер, субсидировать надо не столько сельское хозяйство, сколько сельский образ жизни: развивать «социалку» на селе, строить дороги, больницы, школы… А далее пусть сельхозпроизводители самостоятельно создают в этих условиях рентабельное производство. И знаете, лично мне такая постановка вопроса кажется более разумной.

Надо делать наше сельское хозяйство конкурентоспособным, а как следствие – привлекательным для инвесторов, для самих крестьян. Кстати, производство зерна в наших южных регионах оказалось вполне рентабельным, причем практически в рыночных обстоятельствах. Мне кажется, нам надо пройти по лезвию ножа – с одной стороны, сохранить сельское хозяйство, развить его, с другой – не превратить его в такую же сверхсубсидируемую отрасль, в какую она превратилась в Западной Европе.

Думаю, что Европе такая политика рано или поздно аукнется.

– Каким образом?

– Либо они резко сократят субсидии – и это будет, разумеется, очень скандальная история. Либо предпримут какую-нибудь столыпинскую акцию – отправят часть своих крестьян в другие страны на свободные земли. В любом случае, выходить из этой ситуации они будут долго и тяжело.

– А каковы сейчас наши субсидии в сельском хозяйстве?

– У нас они вполне умеренные, если сравнить с Европой. В то же время они вполне реальны и нередко даже дают хороший результат. Скажем, в последние годы у нас активно субсидируются процентные платежи в части лизинга российской сельскохозяйственной техники. Ростсельмаш благодаря этой программе сумел серьезно улучшить свои показатели. Лет пять назад в Ставропольском крае у нас был такой разговор. Спрашиваем у местных специалистов: какие комбайны предпочитаете покупать – Ростсельмаш, Case, Claas или John Deere? Отвечают: Ростсельмаш. У них хоть и похуже ряд характеристик, но базовая цена значительно ниже и ремонт во много раз дешевле. А самое главное – реальная ставка по кредиту при покупке ростовских комбайнов в лизинг: 1,5% в год. Часть ставки субсидировал федеральный бюджет (тогда это было примерно 2/3), оставшееся – региональный. Кто же на таких условиях откажется брать вполне приличные по качеству комбайны! То есть здесь были не бездумные инвестиции, а хорошо отлаженная система. Десятками, сотнями покупали наши производители зерна ростовские комбайны и были очень довольны, что имеют такую возможность.

То есть система, предусматривающая достаточно умеренные, но грамотно выстроенные субсидии, сумела вполне реально поддержать не только сельское хозяйство – но и сельхозмашиностроение. Можно вспомнить также субсидии, направленные на развитие птицеводства, благодаря чему уже не испытываем потребности в импорте «ножек Буша». Более того, мы уже почти готовы к экспорту – видимо, скоро за границу поедут «ножки Путина»… Во всяком случае, серьезные разговоры насчет экспорта мяса птицы из России уже ведутся. А ведь наши субсидии в этой сфере не сравнить с западноевропейскими.

Но дело не только в субсидиях. В целях поддержки национального сельского хозяйства можно ведь побороться и с ценами монополистов – на электроэнергию, на газ. Газ же у нас дешевый только для жилищного сектора, а для производства он уже весьма дорогой. Цены на ГСМ у нас тоже излишне высокие для нефтедобывающей страны… Вот тут, мне кажется, больше резервов! То есть надо бороться не столько за прямые субсидии, сколько за демонополизацию и снижение цен в тех секторах, которые определяют существенную часть издержек в сельском хозяйстве.

– А эти идеи были доведены до власть имущих?

– Они прекрасно владеют ситуацией. Думаю, можно отметить недостатки антимонопольных мер, их невысокую эффективность. Но о том, что цели антимонопольной политики выбраны нашими властями верно – спорить, мне кажется, не приходится.

– Можно ли утверждать, что наше сельское хозяйство неуклонно поднимается?

– Здесь надо разбираться в каждом конкретном случае. Конечно, есть отрасли, где ситуация относительно благоприятна, в каких-то секторах дела обстоят заметно похуже… На исходе советской эпохи казалось, что сельское хозяйство – совершенно безнадежная отрасль. Известные аналитики предрекали, что при переходе к рыночной экономике оно умрет одним из первых. И в 90-е годы, действительно, никто не помогал, сельхозпродукция дорожала медленно, а техника, удобрения и ГСМ – очень быстро.

Но несколько лет спустя выяснилось, что все не так ужасно. Появились даже не точки, а целые очаги роста! Вначале оказалось, что зерновой цикл вполне рентабелен в южно-российских регионах и в Алтайском крае. Потом выяснилось, что и производство подсолнечника, и птицеводство (там короткий инвестиционный цикл – прежде всего благодаря этому) тоже способно к самостоятельному развитию при минимальных субсидиях и т. д. Одним словом, сельское хозяйство в последнее десятилетие – один из самых динамичных секторов российской экономики.

Это не исключает широкомасштабной продержки со стороны государства – я сторонник такой поддержки – но надо думать, куда именно давать деньги и сколько. И не следует стремиться к европейской модели категорически! Никаких 700 евро на гектар мы себе в качестве целевого ориентира ставить не должны.

– Мировое изменение цен, в частности, рост цен на кукурузу, которая стала стоить дороже пшеницы – как-то ударит по нашей экономике?

– Конъюнктурные колебания в такой отрасли, как сельское хозяйство – вещь вполне привычная. Конечно, сегодня было бы выгоднее для нас производить больше кукурузы и меньше пшеницы. Но я не думаю, что эта тенденция – навечно. Все может быстро измениться. Сельское хозяйство вообще довольно гибкая отрасль. Стал подсолнечник хорошо продаваться – через год-два резко увеличились площади посева того же подсолнечника. Спрос упал – площади уменьшились, стали сеять другие культуры. Наши сельхозпроизводители очень неплохо научились реагировать на мировые колебания цен. Особенно крупные компании – там приличный менеджмент, есть возможность делать крупные инвестиции в структурную перестройку производства. Хуже, конечно, с мелкотоварным сектором – это очень специфическая сфера, и надо хорошо поломать голову, чтобы понять, как им помочь.

– А кто относится к этому сектору?

– Малые сельхозпредприятия, фермеры, личные подсобные хозяйства. У нас же на миллионы идет счет личных подсобных хозяйств, которые по сути являются основным способом заработка многих людей. Это очень серьезная сфера – не только в экономическом, но и социальном смысле. Об этом надо помнить. Но в принципе сельское хозяйство, представленное крупными предприятиями, у нас в основном довольно успешно. И я еще раз повторю – надо действовать аккуратно: поддерживать этот важный сектор экономики, но не превращать в отрасль, которая может нормально существовать только при наличии субсидий.

Было бы совсем здорово, если бы лет через 10-15 наше сельское хозяйство могло существовать вообще без всяких субсидий. К этому надо стремиться, не забывая при этом субсидировать именно сельский образ жизни.

– То есть субсидирование сельского хозяйства идет в нужном ключе?

– Где-то да, где-то нет. Разумеется, всегда можно найти недостатки в любой отрасли хозяйствования. Та же социальная сфера на селе у нас сейчас скорее продолжает разрушаться, чем возрождается. Наша сельскохозяйственная политика в любом случае должна быть более внимательной и более активной – дополнительные меры поддержки, новые формы поддержки должны постоянно возникать.