Особое мнение

все

Интервью

вопрос-ответ

задать вопрос

Эксперты

О работе Федеральной службы по ветеринарному и фитосанитарному надзору в интервью рассказал Руководитель Сергей Алексеевич Данкверт.

— Сергей Алексеевич, какое место в системе обеспечения национальной безопасности России занимает руководимая Вами служба?

— Вы сами произнесли ключевое слово – система. Действительно, национальная безопасность – это достаточно широкое и весьма системное понятие. Федеральная служба по ветеринарному и фитосанитарному надзору в системе обеспечения национальной безопасности занимает то место, которое, в основном, описывается ее названием.

— А именно?

— С момента своего создания в 2004 году Федеральная служба по ветеринарному и фитосанитарному надзору (Россельхознадзор) находится в ведении Министерства сельского хозяйства Российской Федерации. Этим определяется и круг ее полномочий.

— Вы могли бы рассказать об этих полномочиях подробнее?

— Россельхознадзор — это федеральный орган исполнительной власти, осуществляющий государственные функции по контролю и надзору в сфере ветеринарии, карантина и защиты растений, безопасного обращения с пестицидами и агрохимикатами, обеспечения плодородия почв, обеспечения качества и безопасности зерна, крупы комбикормов и компонентов для их производства, побочных продуктов переработки зерна, земельных отношений (в части, касающейся земель сельскохозяйственного назначения), лесных отношений (за исключением лесов, расположенных на землях особо охраняемых природных территорий), функции по защите населения от болезней животных.

— Вы упомянули о том, что Россельхрознадзор возник лишь в 2004 году. В связи с чем было принято решение о его создании как нового федерального органа исполнительной власти?

— Это решение как раз и было связано, прежде всего, с необходимостью эффективного обеспечения национальной безопасности в весьма важной и специфичной сфере. Десятилетие 1990-х годов показало необходимость устранения множества возникших в этой области рисков, реально угрожавших национальной безопасности России. Именно девяностые годы прошлого века показали всю важность выполнения государством функции защиты интересов страны. Резко возросший товарооборот со всеми странами мира принес не только новые товары, но и новые опасности. Новое время принесло и новые риски. Новое политическое руководство страны к моменту принятия решения о создании Службы хорошо понимало необходимость системного подхода к устранению рисков в отношении пищевой продукции, в борьбе с возбудителями болезней животных и растений. Было принято решение о создании ведомства, которое бы занималось обеспечением биологической безопасности страны, ее аграрного производства, лесного и рыбного хозяйства, и в конечном итоге защищало бы простого потребителя. В других странах мира, таких как Канада, Япония, Швеция или США, подобные организации существовали давно. Безопасность всей пищевой цепочки человека может обеспечить только хорошо продуманная система контроля на всем ее протяжении – от поля до прилавка.

— О каких рисках идет речь?

— Речь идет прежде всего о рисках, угрожающих национальной продовольственной, биологической и продуктовой безопасности.

— Какие риски несут в себе эти направления и насколько они важны в общей концепции национальной безопасности России?

— В настоящее время внимание – и политического руководства страны, и всего населения – привлечено к понятию продовольственной безопасности. Прежде всего, благодаря принятию Доктрины продовольственной безопасности, подписанной Президентом. Этот документ недвусмысленно говорит, что продовольственная безопасность Российской Федерации — это одно из наиболее важных, ключевых направлений обеспечения национальной безопасности страны.

Не может быть независимой страна, зависящая от поставок продовольствия из-за рубежа. Что ждет такую страну в случае резкого изменения конъюнктуры на международном рынке?

— А это возможно?

— Конечно. Мы видели это не так давно, в 2007 году, когда вследствие резкого роста цен на внешних рынках в ряде стран возникли серьезные социальные проблемы.

— То есть, продовольственная безопасность – это гарант социальной стабильности?

— Нельзя сказать, что продовольственная безопасность – единственное условие социальной стабильности. На нее оказывают свое влияние и другие факторы Однако, безусловно, это условие первостепенной важности. К тому же, оказывающее влияние и на другие важнейшие аспекты безопасности.

— Какие?

— Продовольственная безопасность — не только основополагающий фактор сохранения ее государственности и суверенитета. Продовольственная безопасность – это и важнейшая составляющая национальной демографической политики, и необходимое условие реализации стратегического национального приоритета, который предусматривает повышения качества жизни российских граждан путем гарантирования высоких стандартов жизнеобеспечения.

— Как именно это будет достигнуто?

— Доктрина продовольственной безопасности Российской Федерации, утвержденная Указом Президента Российской Федерации от 30 января 2010 года, предусматривает достижение надежного обеспечения населения страны продуктами питания, развитие отечественного агропромышленного и рыбохозяйственного комплексов, оперативное реагирование на внутренние и внешние угрозы стабильности продовольственного рынка, эффективное участие в международном сотрудничестве в сфере продовольственной безопасности.

— По своей сути, Доктрина – основополагающий документ в своей области, и как таковой, не представляет собой конкретной программы – с датами, ответственными ведомствами и т.к. Как она будет воплощаться в жизнь?

— Да, это – рамочный документ, своего рода декларация о намерениях, или как принято сейчас говорить, дорожная карта. Но не следует забывать, что это – декларация о намерениях, принятая на самом высоком государственном уровне. Доктрина представляет собой совокупность официальных взглядов на цели, задачи и основные направления государственной экономической политики в области обеспечения продовольственной безопасности Российской Федерации. Доктрина ставит приоритетной целью достижение такого положения, при котором население будет гарантированно получать в необходимом количестве качественную и безопасную пищевую продукцию. Воплощение этой цели происходит уже сейчас.

— Каким образом?

— Воссозданием аграрно-промышленного комплекса страны. Разумеется, и речи не может идти о возврате к старой аграрной системе времен Советского Союза. Речь идет о принципиально новой системе производства – с широким использованием частной инициативы и частных капиталов при всесторонней и хорошо продуманной поддержке государства. Мы должны создать условия для максимально эффективного использования всех наших ресурсов – включая земельные, инфраструктурные и трудовые. Другими словами, нашей задачей является создание эффективного национального агропромышленного производства, учитывающего наиболее передовой опыт самых успешных в этом отношении стран мира. Такое производство должно обеспечить население России качественным продовольствием, а промышленность — сельскохозяйственным сырьем в объемах, необходимых для устойчивого экономического роста и социального развития всей страны.

— Вы считаете, что эта цель достижима в достаточно близкой исторической перспективе?

— Безусловно. Россия уже стала одним из крупнейших поставщиков зерна на мировой рынок, а недавно начались поставки российского мяса птицы в страны Юго-Восточной Азии. Пока еще небольшие по объемам, но все же мы начинаем выходить на мировые аграрные рынки со своей продукцией.

— Какова роль в этом Россельхознадзора?

— Поскольку речь идет о системе безопасности в сфере наших полномочий и ответственности, это те направления, которые определены Конституцией Российской Федерации, федеральными конституционными законами, федеральными законами, актами Президента Российской Федерации и Правительства Российской Федерации, международными договорами Российской Федерации, нормативными правовыми актами Министерства сельского хозяйства Российской Федерации, а также Положением о Службе, утвержденном постановлением Правительства Российской Федерации от 20 июня 2004 года № 327. Это означает, что Россельхознадзор должен обеспечивать реализацию целевых программ контроля эпизоотического благополучия на территории Российской Федерации по заразным болезням животных, в том числе общим для человека и животных, и контроля остатков запрещенных и вредных веществ в организме живых животных, продукции животного происхождения и кормах для животных, а также контроля фитосанитарного состояния территории страны. Это означает, что Россельхознадзор создал и использует механизм государственного контроля безопасности продовольственного сырья и продукции животного происхождения, полученной от наземных и водных животных, а также продукции растительного происхождения.

— Каким образом?

— Для того, чтобы проводить действенный контроль безопасности как импортируемой, так и отечественной пищевой продукции, в короткие сроки нами был создан лабораторный комплекса, в который вошли десятки организаций и тысячи специалистов, использующих в своей работе современное лабораторное оборудование, международные методы контроля безопасности поднадзорной и подкарантинной продукции и состояния здоровья продуктивных животных, а также опыт ведущих испытательных центров зарубежных стран. Созданная Россельхознадзором сеть лабораторий может проконтролировать безопасность любого вида пищевой продукции в любом регионе страны.

— Признаются ли результаты лабораторной проверки внешнеторговыми партнерами России?

— Безусловно. Наши лаборатории работают на таком же уровне, как и лучшие мировые лабораторные центры – они используют те же методики, что и они, проводят исследования на точно таком же оборудовании. Другим важным фактором является аккредитация лабораторий и регулярный обмен специалистами. Наши эксперты прошли стажировки в лучших зарубежных лабораториях, так что международный авторитет нашей лабораторно-аналитической службы заслужено высок.

— Какие задачи Вы ставите перед Службой?

— Как вы понимаете, задач у нас немало. Говоря достаточно обобщенно, это обеспечение соответствия отечественных предприятий, осуществляющих ввоз, вывоз, хранение, переработку, перевозку, реализацию продукции животного происхождения, полученной от наземных и водных животных, действующим ветеринарно-санитарным требованиям с целью обеспечения безопасности продукции, находящейся в обороте, обеспечение соответствия экспортируемого из России зерна и продуктов его переработки международным нормам и национальным нормам страны-импортера, предоставление отечественным предприятиям возможности экспортировать производимую продукцию в страны СНГ, Европейского Союза и другие страны.

— До сих пор мы говорили о задаче обеспечения продовольственной безопасности России. Как с этим связаны две другие задачи, о которых Вы упоминали в начале интервью – обеспечения продуктовой и биологической безопасности страны?

— Это – единый комплекс проблем. Если мы обеспечим население страны достаточным количеством продуктов питания, но не сможем гарантировать ее безопасность, программа достижения продовольственной независимости потеряет всякий смысл. Не будем забывать, что целью всей этой работы является забота о человеке. О его здоровье, а то и жизни.

— Каковы успехи Россельхознадзора в этой сфере?

— Судите сами. У нас не возникает массовых вспышек заболеваний, связанных с употреблением продукции животного происхождения. А риски ведь высоки. Это – сибирская язва, трихинеллез, конго-крымская геморрагическая лихорадка, лептоспироз, сальмонеллез, стафилокок коз… Если же говорить о растительной продукции – нет отравлений остаточными количествами пестицидов, нитратами и нитритами.

— Как этого добились?

— Создана и работает система обеспечения безопасности сельскохозяйственного сырья. С системными проблемами можно работать только системно.

— А каковы риски?

— Давайте обратимся к статистике. Вот что происходило в 2009 году. Россельхознадзор исследовал 11 млн. тонн пищевой продукции растительного происхождения. В результате проверки выявлено 1778 партий пищевой продукции растительного происхождения, представляющей реальную угрозу для здоровья граждан России. Это 323 тысячи тонн, в которых обнаружили пестициды, нитраты и нитриты в количествах, превышающих установленные российским законодательством допустимые их уровни.

— Это была импортная или отечественная продукция?

— И та, и другая – наши специалисты обследовали 9,1 млн. тонн отечественная продукция, это 83% от ее общего количества, и импортной 1,9 млн. тонн, или 17%.

— А как обстоят дела с продукцией животного происхождения?

— Примерно так же. За год в порядке мониторинга проверено более трехсот тысяч партий пищевой продукции, поднадзорной государственному ветеринарному надзору. В 2867 случаях выявлено несоответствие отечественной продукции животного происхождения по показателям безопасности, произведенной отечественными предприятиями 66 субъектов Российской Федерации. В 2661 случаях выявлено несоответствие импортной продукции животного происхождения, произведенной предприятиями 21 страны, по показателям безопасности. Наиболее часто выявлялись листерии, сальмонеллы, бактерии группы кишечных палочек, кокковая микрофлора, плесени, грибки, что свидетельствует о системных нарушениях санитарно-гигиенических требований и правил при производстве продукции животного происхождения. Другими словами, риски более чем реальны.

— Какие меры применяются к нарушителям законодательства в отношении безопасности пищевой продукции, подведомственной Россельхознадзору?

— Если речь идет о продукции отечественного производства, наши территориальные управления выдают соответствующие предписания и контролируют их исполнение.

— А к нарушителям-иностранцам? Они ведь находятся в зоне юрисдикции своей страны?

— Тем не менее, если они заинтересованы в работе на российском рынке, им приходится выполнять нормы и требования именно российского законодательства. Как мы уже говорили, нами создана система работы – без этого мы не смогли бы эффективно исполнять свои полномочия.

Прежде чем начать поставки продукции, поднадзорной государственному ветеринарному надзору, из той или иной страны, мы проверяем эпизоотологическое состояние этой страны – точно также, как фитосанитарное, например, при начале поставок из нее подкарантинной продукции. Затем мы изучаем компетентность национальной ветеринарной службы – для того, чтобы определить, сможет ли она организовать проверку предприятий-поставщиков и производимой ими продукции, на соответствие нормам и требованиям российского законодательства, в конечном итоге – можем ли мы доверять гарантиям безопасности этой службы. Если степень нашего доверия к этой службе высока, мы можем доверить ей проверку предприятий, если же у нас есть хоть малейшие сомнения в ее непредвзятости или компетентности, такую проверку мы проводим совместно. Потом ту же продукцию мы проверяем в порядке выборочного мониторинга по мере ее поступления на пункты пропуска на нашей государственной границе. Выборочная проверка импортируемой продукции осуществляется только в пунктах пропуска через государственную границу и на таможенных терминалах (СВХ), то есть в местах её таможенного оформления, где по сопроводительным документам можно установить её отправителя, и в случае необходимости, принять к нему соответствующие меры.

— Какие?

— Это зависит от характера нарушения. Если оно не столь серьезно, чтобы мы сразу же «закрыли» поставки с предприятия-нарушителя, мы даем ему шанс – продолжать поставки, но с проверкой каждой партии поступающей с него продукции в течение трех месяцев. Если нарушение не случайно, за это время оно обязательно повторится. Тогда мы принимаем более жесткие меры. В 2009 году по этой причине было закрыто для поставок в Россию 31 зарубежное мясоперерабатывающее предприятие. Все они в течение трехмесячного «испытательного» периода повторно поставили нам не удовлетворяющую нашим требованиям продукцию.

— А сколько всего зарубежных мясоперерабатывающих предприятий за год лишились права поставлять продукцию в Россию?

— По результатам мониторинговых исследований импортной продукции были в прошлом году прекращены поставки с 203 зарубежных мясоперерабатывающих предприятий, из проверенных в ходе совместных инспекций 343 предприятий в 19 странах мира, 190 не соответствовало российским ветеринарно-санитарным требованиям и нормам. Так что им придется поработать над устранением наших замечаний, прежде чем они смогут поставлять свою продукцию на российский рынок.

— А как они смогут это сделать?

— С помощью своей национальной ветеринарной службы. Мы сообщаем ей свои замечания, она проводит свою проверку, контролирует исправление недостатков и дает свои гарантии того, что в дальнейшем в Россию с этого предприятия в Россию будет поступать только продукция, соответствующая российским нормам безопасности. Если проделанная ею работа удовлетворяет наших экспертов, предприятие может получить разрешение возобновить свои поставки. В 2009 году таким образом мы отменили ограничения на поставку в Российскую Федерацию продукции со 112 зарубежных предприятий, поставляющих продукцию животного происхождения.

— Таким образом, в прошлом году вы «прикрыли» поставки с 393 предприятий, и разрешили возобновить поставки со 112. Количество поставщиков уменьшилось. Не сказалось ли это негативно на нашей продовольственной безопасности? Уменьшилось число поставщиков – как это отразилось на ценах, на интересах рядового гражданина России?!

— На интересах любого гражданина России это сказалось позитивно – на его стол не попала опасная продукция. Введение временных ограничений на ряд предприятий при этом никак не сказалось на его кошельке – мы живем в стране с рыночной экономикой, и свою продукцию к нам поставляют более пяти тысяч (на сегодняшний день – 5143) зарубежных аттестованных нами предприятий. При нынешнем уровне конкуренции на международном рынке любой дефицит поставок с одних предприятий будет незамедлительно восполнен другими аттестованными нами предприятиями. Единственные требования при этом – соответствие их продукции параметрам безопасности, предусмотренным российским законодательством, и гарантии безопасности ветеринарной службы страны-поставщика.

Кстати, сходная система действует и в отношении растительной пищевой продукции – так же, как и в области ветеринарии, мы подписали соглашения, обязывающие компетентную службу страны-поставщика гарантировать ее безопасность при поставках в Россию. Конечно, это потребовало от них создания сети лабораторий, достаточно серьезных затрат. Разумеется, они бы предпочли, чтобы мы продолжали покупать пищевую продукцию, полагаясь лишь на их не подкрепленные документально гарантии – как это было в 1990-х годах. Нам пришлось их убеждать результатами наших анализов в том, что поставляемая ими продукция не соответствует нормам безопасности, предусмотренным российским законодательством. Произошло столкновение двух позиций. Мы настаивали на том, что пищевая продукция должна быть безопасна, насколько это необходимо, наши западные партнеры пытались нас убедить в том, что такая продукция должна быть безопасна, насколько это возможно, исходя из имеющихся условий производства. Понимая, что мы не собираемся идти на компромисс в отношении безопасности пищевой продукции для потребителя, и отказ от соблюдения норм и требований российского закона может обернуться для них потерей нашего рынка, нашим западным партнерам пришлось сесть за стол переговоров для того, чтобы подписать обязывающие документы, которые стали основой для создания системы проверки на безопасность пищевой продукции, предназначенной для поставки в Россию. Проверки на соответствие именно российским нормам безопасности. Особенно долго сопротивлялись Соединенные Штаты – но и они официально признали правомерность наших требований. Разумеется, все подписанные нами договоренности полностью соответствуют требованиям международных документов, таких как Codex Alimentarius – свод рекомендуемых Всемирной организацией здравоохранения и Продовольственной и сельскохозяйственной организацией ООН стандартов.

— То есть, на международном уровне действует налаженная система международных и двусторонних договоренностей. А как обстоят дела на внутреннем фронте, есть ли здесь какие проблемы? Или здесь, на своей территории, все намного проще?

— Нет, не проще. Напомню, что наша цель – предотвратить загрязнение пищевой продукции, а это случается в подавляющем большинстве случаев на стадиях ее производства и первичной переработки. Если говорить о растительной продукции, то образцы отечественной продукции отбираются у сельхозтоваропроизводителей в период уборки урожая, хранения и на объектах оптовой торговли — для того, чтобы мы имели возможность установить недобросовестного производителя конкретной товарной партии продукции и оперативно принять к нему соответствующие меры. Если говорить о продукции, поднадзорной госветнадзору, то это – обеспечение ее безопасности при производстве, переработке и обороте. К сожалению, действующее законодательство не предусматривает вертикальной функциональной интеграции государственной ветеринарной службы, что приводит к колоссальным проблемам при возникновении чрезвычайных ситуаций.

— Вы можете привести конкретный пример?

— Могу. В 2007 году в Грузии возникла вспышка африканской чумы свиней…

— То есть, сейчас мы подошли к еще одному уровню безопасности, обеспечиваемой Россельхознадзором — биологическому?

— Да, и он не менее важен, чем первые два – обеспечения продовольственной и продуктовой безопасности. Многим знакомо старое мудрое высказывание – о том, что врач лечит человека, а ветеринарный врач – человечество. Дело в том, что не менее 70% болезней животных опасны для человека. Но даже если какое-либо заболевание животных не передается человеку, оно может нанести экономике страны колоссальный ущерб. Одной из таких болезней и является африканская чума свиней.

Для человека она не опасна, но для свиноводства любой страны опасна смертельно. Не случайно в 1970-х через вирус африканской чумы свиней использовался в качестве биологического оружия – американским журналистам удалось проследить путь доставки биологического материала с живым вирусом из секретной лаборатории ЦРУ через «контрас» на Кубу. Кубинское свиноводство после этой диверсии перестало существовать.

— А как этот экзотический вирус попал в Грузию?

— Вспышка возникла вскоре после открытия в одном из пригородов Тбилиси секретной американской лаборатории по… борьбе с биологическим оружием. Но это – не единственная странность. Незадолго до вспышки заболевания в Грузии был отменен ветеринарный контроль на границе. Он не был восстановлен даже после того, как глава Международного эпизоотического бюро Бернар Валла лично предупредил господина Саакашвили о возможных печальных последствиях такого шага.

Когда мы узнали о массовом падеже свиней в Грузии (а мы проводим постоянный мониторинг эпизоотической ситуации во всем мире), на основании клинических признаков и высокого падежа заболевших животных наши специалисты заподозрили, что произошла вспышка именно африканской чумы свиней. Поскольку в системе Россельхознадзора в числе других специалистов мирового уровня работают и ведущие вирусологи, мы предложили грузинским властям свою помощь в диагностике заболевания и в разработке комплекса максимально эффективных мер по купированию и уничтожению очага заболевания. Нашу помощь грузинские коллеги не приняли и… отправили образцы патологического материала на Украину, где технически не могли поставить точный диагноз. В конце концов он был поставлен в Великобритании, в Пирбрайтской лаборатории. Но… к тому времени вспышка охватила всю территорию Грузии, сброшенные в реку Кодори трупы павших свиней принесли заразу в Абхазию, а живые кабаны разнесли вирус по всему Закавказью.

С кабанами вирус был занесен и на территорию России. Сейчас болезнью охвачены весь СевероКавказский и почти весь (за исключением Волгоградской области) Южный федеральный округа. Под угрозой – соседние области и Украина.

— Насколько важно свиноводство для России? Экономически – это ведь огромные затраты на импорт свинины.

— Да, затраты огромны. Но проблема не только в них. Россия стала одним из крупнейших в мире производителей зерна. Да, мы успешно его экспортируем. Но мировой зерновой рынок не беспределен, на нем уже сейчас существует серьезная конкуренция, продавать зерно, выращенное огромным трудом, за бесценок, мы не можем. Нам надо наращивать внутренний спрос на зерно, прежде всего фуражное. А основные потребители фуражного зерна – это птицеводство и свиноводство. Так что свиноводство в России имеет особое значение, далеко выходящее за рамки вопроса об импорте свинины. Зависимость России от импорта свинины волнует прежде всего зарубежных поставщиков – со своей стороны, конечно. А для нас – это развитие отрасли, установление стабильных и емких межотраслевых связей, решение проблем занятости населения, развития инфраструктуры, создания новых мощностей для переработки продукции, рост налоговых отчислений в бюджет…

— В этой связи у нас возникают дополнительные и весьма важные вопросы. Как обстоят дела в области свиноводства в других странах, например США? Ведь эта страна рассматривает Россию как потенциального покупателя американской свинины. Как сказывается такая зависимость на состоянии продовольственной безопасности России?

— Американские свиноводы переживают далеко не лучшие времена. У них одна проблема – проблема сбыта. А мы восстанавливаем отечественное свиноводство и боремся с африканской чумой свиней.

— Почему же нам не удалось предотвратить распространение вируса в самом начале эпизоотии? Скажем, отстрелять больных кабанов, получше присматривать за свинофермами?

— Вот здесь-то и сказалось далеко не самым лучшим образом несовершенство нашего отраслевого законодательства. Когда происходит вспышка того или иного опасного заболевания, вся ветеринарная служба должна быть едина, разномыслие по поводу необходимых действий тогда, когда счет идет буквально на считанные часы, неприемлемо опасно.

— Вы говорите так, как будто речь идет о войсковой операции.

— Это и есть операция – не войсковая, конечно, но это – безусловно, спецоперация, со своей целью, планами, командами и штабами.

— Вы говорили о неприемлемости нынешнего положения при борьбе с особо опасными инфекциями. Но ведь есть Россельхознадзор, в каждом субъекте Федерации есть своя ветеринарная служба. В чем же проблема?

— К этому перечню можно добавить ветеринарные службы силовых ведомств. И что же получается на деле? У нас есть ветеринарные службы разного подчинения, которые должны действовать по единой команде. Но… законодательно такое единство не проработано. Вот и получается, что каждая ветеринарная служба подчиняется своему начальству, а дело страдает.

— Вы можете привести конкретные примеры?

— Сколько угодно. Когда, например, мы настояли на введении карантина по африканской чуме свиней в нескольких районах Ростовской области, главный ветеринарный врач одного района своей властью карантин отменил. На один день. Из района вывезли опасную продукцию, и карантин ввели снова.

— Это опасно?

— Крайне. Даже в готовой продукции вирус остается живым и опасным долгие месяцы. У нас, к сожалению, есть достаточно много примеров возникновения вторичных очагов заболевания в местах, в которые в обход закона, но с подлинными ветеринарными документами, выданными местными ветеринарными службами, с опасной территории завозилась продукция свиноводства.

— Откуда же такая безответственность?

— Такая безответственность – прямое следствие несовершенства нашего ветеринарного законодательства. Местные ветеринары стали заложниками местного начальства, которое в свою очередь заинтересовано в экономической благополучии собственной территории. Экономический эгоизм регионов может нанести колоссальный урон не только их соседям, но и биологической безопасности всей страны.

— Но ведь Россельхознадзор – орган федеральной власти. Разве его решения не обязательны для местных ветслужб?

— К сожалению, все не так просто. Что мы можем сделать? Выдать предписание? Проконтролировать его исполнение? Обратиться к местному руководству? Это неэффективно, если речь идет о подавлении вспышки особо опасного заболевания. Мы теряем динамику – болезнь стремительно распространяется. При самом первом случае появления на российской территории зараженных вирусом африканской чумы кабанов, мы потребовали полного уничтожения кабанов в угрожаемой зоне. Это не было сделано. Из Астрахани главный ветеринарный врач области нам ответил, что по его мнению-де, астраханские кабаны пока еще не заболели, и отстреливать их не стоит. Но когда заболеют, будет уже поздно! Из Минприроды нам тоже ответили, что в заповедниках и заказниках ведется наблюдение за ситуацией. Но кабанам ведь все равно, в заповеднике, заказнике или в вольных лесах обитать. И болезнь настигает их везде.

— Какие законы могут исправить положение?

— Нам нужен новый Закон о ветеринарии. Нам нужна действенная, работоспособная, эффективная вертикаль исполнения государственной функции в этой области. Иначе нам так и не решить продовольственной проблемы. Нужны и другие законы – например, закон об идентификации животных.

— Для чего?

— Для того, чтобы мы могли реально контролировать любое перемещение животных, реально контролировать связанные с этим риски.

— А риски, связанные с перемещением продукции животноводства? Вы ведь сами говорили об этом несколько минут тому назад!

— Да, нужен закон о трассировке поднадзорной продукции. Если мы не сделаем все для того, чтобы уменьшить, свести к минимуму биологические риски, мы можем легко погубить то, что создается в стране огромным трудом – новые птицефабрики и свинокомплексы, новую инфраструктуру.

Нужны и другие законы. В агропромышленном комплексе, снабжающем нас продовольствием, все взаимосвязано. Надо только понимать эту логику взаимосвязей.

Вот пример из жизни. Мошенническая фирма производит поддельный пестицид. И продает его как препарат всемирно известного и респектабельного концерна. К чему это приводит?

— Покупатель теряет деньги, уплаченные за некачественный продукт?

— Безусловно. Но это – только начало его неприятностей. Поддельный препарат не обладает свойствами настоящего. В результате если применялся инсектицид, посевы не будут защищены от нашествия насекомых, если гербицид – будет вольготно сорнякам. Мы выявляли упаковки с поддельным препаратом, в которых вообще не было активного вещества, и упаковки с гербицидом вместо инсектицида. Покупатель терпит убытки, загрязняется неизвестно чем почва, ухудшается фитосанитарная обстановка.

— Да, все действительно взаимосвязано – продовольственная безопасность, пищевая, биологическая… А существует ли где-либо такая система, которую Вы стремитесь создать – с идентификацией животных, трассировкой продукции? Или в других странах это тоже лишь разрабатывается?

— Система работает. В некоторых странах в магазинах есть считывающее устройство, которое с микрочипа может считать информацию о всем пути продукции – от поля до прилавка. Это – реальная и контролируемая система обеспечения пищевой безопасности. Наш потребитель заслуживает такого внимания не в меньшей степени, чем швед или житель Южной Кореи.