В кабинете нового министра агрополитики Тараса Кутового нет характерных для его предшественников бронзовых лошадей, масляных полотен на половину стены, хрустальных кубков и грамот.

Обитель министра выглядит довольно скромно: пара репродукций и длинный стол, почти полностью скрытый под папками с документами. Картины, как говорит Кутовой, не его: «Аппарат повесил, наверное, чтобы прикрыть гвоздики». И тут же делится, что заказал у одного известного полтавского мастера картину с фольклорным сюжетом. «Девушки в венках, сельский такой фольклор. Скоро должна быть готова», — анонсирует министр. Поклонник национального убранства — вышиванок — Кутовой на интервью пришел в строгом деловом костюме. Поясняет это состоявшимся в тот же день заседанием Кабмина.

Бывший глава парламентского комитета по вопросам аграрной политики и продовольствия в кресле оказался министра 14 апреля. Решение не было неожиданным — кандидатура Кутового уже полгода обсуждалась в качестве наиболее вероятного преемника Алексея Павленко. Новый министр, как и предыдущий пришел из бизнеса Он говорит,что намерен облегчить жизнь аграриям. В фокусе Кутового всегда были мелкие фермеры — еще будучи главой парламентского комитета по вопросам аграрной политики и земельных отношений он декларировал необходимость ограничения зембанка для получения дотаций. Сейчас министр занимается разработкой очередной стратегии агропромышленного развития. О том, каким он хочет видеть украинский АПК, как создает свою команду и каким бизнесом владеет, Тарас Кутовой рассказал в интервью ЛІГА.net.

О земельной реформе

— Уже месяц вы в должности министра агропролитики. Расскажите, чем вы занимались это время и каковы ваши дальнейшие приоритеты в работе?

— Мы с командой однозначно определили приоритеты, по которым хотим идти вперед — наша концепция «3+5». Это очень важно, чтобы дать отрасли понять, куда ее ведет министерство, кого на самом деле мы хотим поддержать. Потому что до этого в Украине была поддержка аграриев, но никогда не декларировалось, на кого именно она направлена.

Мы определили три базовых приоритета, над которыми будем работать в ближайшее время. Первое — это финализация земельной реформы. Первым результатом в данном направлении будет принятие парламентом с подачи Кабинета министров закона об обороте земель сельхозназначения. Это должно повлиять на систему отношений в отрасли, обеспечить приток капитала и более высокую активность среди малых и средних игроков.

— Вы говорите о земельной реформе. Прошлое правительство тоже било себя в грудь, обещая открыть рынок земли. И даже законопроект разработали. По информации Госгеокадастра, он застрял между министерствами в процессе согласования. То, что планируете вы — это что-то новое? Или за основу будет взят старый документ?

— Болванка закона есть и в министерствах, и в Госгеокадастре. В эту болванку нужно интегрировать философские и стратегические подходы, которые мы хотим использовать при введении рынка.

— То есть запрет на покупку земель иностранцами, лимиты по количеству земель — это все сохраняется?

— Смотрите, есть множество подходов, которыми можно эти вопросы регулировать. Это компромисс видения, поскольку решение по запуску рынка земли все же принимает Верховная Рада. Пока что есть некие тезисы, за которые мог бы проголосовать парламент. Но кроме этих тезисов и моего видения есть требования МВФ, который также имеет свое видение земельного вопроса. То, что, на мой взгляд, найдет поддержку в зале — это продажа права аренды, а также право использования прав аренды в качестве банковского залога. Таким образом, мы выведем много критических вопросов из дискуссии, но вместе с тем достигнем инвестиционного результата. Несмотря на то, что вопрос открытия рынка полностью такие меры не решают. Но продажа права аренды на 49 лет с точки зрения стоимости денег во времени, фактически равняется продаже актива.

То, что, на мой взгляд, найдет поддержку в зале — это продажа права аренды, а также право использования прав аренды в качестве банковского залога.

Есть еще несколько аспектов, о которых стоит говорить в контексте земреформы. Это, например, продажа земли одним физлицом другому физлицу-резиденту. Это неплохой вариант, если установить лимит на концентрацию земель в одних руках.

— Какие дедлайны ставите перед собой касательно внедрения земельной реформы?

— Однозначно эти вопросы нужно урегулировать до конца года. Я бы хотел, чтобы законопроект был рассмотрен комитетом и вынесен на рассмотрение парламента в конце сентября — начале октября. И во втором чтении проголосован до конца года. Этот вопрос нужно закрыть, потому что у нас с 1 января 2017 перестанет действовать мораторий. И чем ближе мы будем к концу года, тем выше вероятность новой популистской волны с любыми аргументами не в пользу рационального решения вопроса.
О господдержке отрасли и приоритетах работы

— Еще будучи в парламенте, вы декларировали господдержку мелкого агробизнеса…

— Это второй базовый приоритет — изменение подхода к господдержке отрасли. Я считаю, что основная поддержка должна быть направлена на малых и средних игроков. Если говорить о критериях, это фермеры с зембанком до 500 га. Это как раз тот порог, который стоит в коммерческих банках по кредитованию. Обычно такие объемы не кредитуют, именно поэтому таких аграриев должно поддержать государство. Это важно, потому что сейчас в масштабах реального бизнеса таких игроков очень мало.

Мы провели несколько селекторных совещаний, и я всем руководителям регионов задавал один и тот же вопрос: сколько реальных фермеров зарегистрировано в каждой области. Около 1 000, где-то меньше, где-то больше. Но большинство этих фермеров не работают на земле, они сдают ее в субаренду другим компаниям, которые уже используют ее по назначению. Фермеры поступают так, потому что неконкурентоспособны, у них нет элементарных, базовых активов — тракторов, сеялок, они не имеют возможности вкладывать в развитие бизнеса. И государство должно их поддержать, чтобы они появились как отдельный игрок. Сегодня в каждой области всего 15-20 видимых фермеров, которых можно презентовать инвесторам, показать их успехи. Остальное — нечем хвастаться.

Большинство этих фермеров не работают на земле, они сдают ее в субаренду другим компаниям, которые уже используют ее по назначению.

Технологии производства в крупных агрохолдингах гораздо эффективнее, чем в мелких. Не только за счет масштаба, они эффективнее работают на земле, имеют, как правило, удобное логистическое плечо. Мелким рядом с ними не выиграть. Поэтому, чтобы запустить мелкий бизнес, сделать его рентабельным, дать уверенность в том, что можно работать прибыльно, и нужна господдержка. В качестве примера — если фермер вышел только на безубыточность, т.е. сработал в ноль, но при этом на каждый гектар обрабатываемых земель получил дотацию 2 000 грн, то он, имея 100 га, уже априори на 200 000 грн в плюсе. Если кто-то один так сделает, то все другие, глядя на него, пересмотрят свое отношение к земле и перестанут сдавать ее в субаренду.

Ясно, что это не просто документарная работа. Тут надо искать лидеров мнений. В бизнесе, среди активистов.

— То есть это своего рода пиар-технология?

— В какой-то мере да. Сильный должен тянуться к сильному. Появится один успешный фермер, другие способные и молодые захотят повторить его путь. Когда мы это сделаем, то дополнительно сможем стимулировать производство органических продуктов и нишевых культур. Там и рентабельность выше, и спрос есть, и государство готово этот сегмент поддерживать.

— Все эти позиции должны быть закреплены в конкретном документе?

— Да, это должен быть документ на основе закона о поддержке агропромышленной отрасли, который будет формировать политику поддержки. Мы должны выйти на определенные количественные показатели. Пусть это будет вал, который производится фермерами.

— Как будут отбирать фермеров, которые станут примерами?

— Сегодня их искать надо, а не отбирать. При этом громких известных фамилий тут быть не может — критерий-то — всего 500 га. В предыдущих программах поддержки такого критерия не было, сейчас мы его четко определяем. Ведь многие холдинги должны благодарить государство за господдержку, которую они получали на этапе становления — сотни миллионов гривен. Небольшие хозяйства получали поддержку, не позволяющую им встать на ноги и развиваться. У нас поддержка была по принципу «поддержи штаны», но она не давала возможности развития.

Этот рывок необходим. Фонд поддержки фермерства должен быть увеличен в 15-20 раз, тогда результат будет ощутимым. Ранее аграриев финансировали по остаточному принципу. Так быть не должно. Нужна эффективная система, составляющей которой должны стать фермеры. В этом плане показателен пример датских аграриев. У них в 10 раз меньше земли в обработке. При этом выручка у них на 50% выше, чем у нас. Поэтому все разговоры о том, что эффективность нашей отрасли измеряется объемами экспорта зерна, я не разделяю. Надо думать, какую дополнительную стоимость мы создали для Украины, какие дополнительные рынки есть для нашей продукции и какой уровень переработки мы имеем.

— А как препятствовать дроблению крупных холдингов на несколько юрлиц и таким образом использованию ими дотаций?

— Для этого нужен прозрачный механизм распределения поддержки. Она будет распределяться региональными фермерскими ассоциациями.

— Не является ли это стимулом для дополнительной коррумпированности отрасли?

— Не думаю. Если фермеры уже сами у себя начнут воровать, коррупцию разводить, то что же у нас останется? На кого уповать? Думаю, что местные фермерские объединения этого не позволят. Да и у нас при министерстве есть общественный совет, который призван защищать интересы аграриев. Мы сдвинули вопрос доверия агропроизводителей к власти в положительную сторону. Теперь нужно дать отрасли импульс для развития, создания дополнительной стоимости. Мы сегодня много говорим об успехах польской модели АПК, но среднее фермерское хозяйство в Польше — это 8 га. Нам тоже нужно выстроить отрасль, в которой при поддержке государства будут существовать и мелкие, семейные фермы.

При этом все должны понимать, что крупные агрохолдинги тоже очень важны. Это и вал, и наши внешние рынки, и место Украины в обеспечении продовольственной безопасности в мире. Своеобразная сила нашего влияния.

Если фермеры уже сами у себя начнут воровать, коррупцию разводить, то что же у нас останется? На кого уповать?

— Ориентиры есть какие-то по объемам господдержки?

— Наше видение — минимальный объем госпомощи фермерам на 2017 год должен составить 3 млрд гривен.

— Сколько нужно средств для поддержки отрасли?

— Хотелось бы назвать большую цифру. Но у государства нет на это средств. По моему мнению, незавершенная земельная реформа тоже тормозит этот процесс. В свое время государство бесплатно раздало людям миллионы гектаров земли. И сегодня этот капитал не работает — ведь ни в залог передать землю нельзя, ни продать право аренды. Если бы эти земли можно было отдавать в залог банкам, то ситуация выглядела бы более радужно. Сегодня же банки практически не кредитуют — слишком велика вереница банкротств и дефолтов.

— Сегодняшние аграрии жестко критикуют налоговые новшества. На ваш взгляд, возможен баланс между производителями регулировать путем дифференциации налогообложения?

— Я считаю, что все диспропорции нужно регулировать путем прямой поддержки, а не созданием специальных механизмов для отдельных субъектов в контексте налогообложения.

О приватизации, госпродпотребслужбе и орошении

— Каков третий приоритет вашей работы?

— Это развитие сельских территорий. Он перекликается со вторым в части работы с мелкими хозяйствами на этих территориях. Мы планируем влиять на развитие территорий через налоги, которые остаются на местах, стимулирование нишевого производства, создание дополнительной стоимости и так далее.

Согласно концепции «3+5», которую мы скоро будем презентовать, три основных направления будут раскрываться через 5 векторов. Первые два, как я уже говорил, развитие органического и нишевого сельхозпроизводства, а также развитие рынков сбыта. Третий касается работы госпредприятий и приватизации нестратегических активов. Считаю, что в предприятиях, о которых часто говорят — Укрспирт, ГПЗКУ, Артемсоль — должен появиться элемент частной собственности и борьбы частной собственности за свои интересы. Исторически так сложилось, что государство очень редко было эффективным собственником. Поэтому приватизация, на мой взгляд, — наиболее правильный путь. В частности, путь поэтапной приватизации, когда желающие заходят в капитал предприятия, достигают результатов и докупают долю, если считают нужным.

— То есть вы идею приватизации поддерживаете?

— Безусловно. А что касается Укрспирта, то скажу следующее. Я считаю, что все без исключения заводы Укрспирта должны работать. Сегодняшняя практика, когда руководство ГП определяет, какие заводы работают, а какие нет, и является элементом коррупции, которая усугубляет все сложности предприятия. Поэтому сейчас министерство готовит пакет рекомендаций менеджменту Укрспирта запустить все заводы, чтобы директоры этих заводов имели возможность показать свою эффективность и в качестве, и в себестоимости. Это, мне кажется, большой шаг навстречу приватизации.

И второе. Я бы очень хотел, чтобы до конца года у нас появился конкретный меморандум по приватизации предприятия.

Я считаю, что все без исключения заводы Укрспирта должны работать. Сегодняшняя практика, когда руководство ГП определяет, какие заводы работают, а какие нет, и является элементом коррупции, которая усугубляет все сложности предприятия.

— По кластерному принципу?

— Именно. Нужно разбивать географически, к сильным заводам прикреплять старые неработающие и продавать. Давать лицензию на 10-15 лет, проверять лицензионные условия, брать плату за лицензии и на старте иметь успешную приватизацию с довольно неплохими производственными показателями.

— А руководитель у Укрспирта появится?

— Там и.о. и конкурс, который остановлен по суду. Я, к сожалению, на судебное решение повлиять не могу.

— В вашем подчинении фактически оказался совершенно новый орган — Госпродпотребслужба…

— Верно, это еще один, четвертый вектор. Как известно, в процессе реорганизации часть ведомств была упразднена, и мы создали европейского типа структуру, приняли закон о качестве и безопасности пищевых продуктов. Но очень много подзаконных актов еще предстоит внедрить. Мне кажется, что это направление работы очень сильно переплетается с нашей экспортной способностью, с фермерами, органикой и качеством продуктов в целом. Ведь что бы мы ни говорили об успехе отрасли, все сводится к продукту.

И последнее, пятое направление — орошение. Работаем с Мировым банком над рядом проектов на сумму порядка 1 млрд евро. Нам надо минусы — засуху и много солнца — превратить в плюсы, чтобы иметь возможность собирать два урожая. Это поспособствует возрождению фермерства. И не только на юге Украины, как может показаться на первый взгляд. Ведь сегодня и Полтавская область — это уже зона рискового земледелия в контексте осадков и урожаев. Поэтому значимость проектов по орошению будет только расти.

О кадровых вопросах и аграрном комитете ВР

— Когда вы пришли в министерство, дословно сказали, что «пришли сюда не для того, чтобы менять людей, но если возникнет необходимость, то ротации произойдут». Первое кадровое решение вами уже принято — экс-замминистра Инна Гребенюк не работает в министерстве. Какими будут ваши следующие шаги по формированию команды?

— На должность руководителя аппарата я взял человека из Министерства финансов, которое в части документооборота и работы аппарата гораздо динамичнее и эффективнее других ведомств. То есть, на решение повлияли не негативные характеристики предыдущего руководителя аппарата, а конкурентные преимущества нынешнего.

Что касается других заместителей, на данный момент они продолжают работать.

— То есть Ярослав Краснопольский, и Владислава Рутицкая в вашей команде останутся?

— Я не могу гарантировать, что они останутся, пока что я наблюдаю за их работой, они хорошие специалисты. Но, согласно закону, это политические фигуры, и я могу инициировать их увольнение в любой момент. А поддерживать или нет мою инициативу — право правительства.

Рубить с плеча и необдуманно увольнять кого-либо я не собираюсь. Потому что за каждым из заместителей — очень большая история, работа, знания, перспективы на будущее. Потерять все это в один момент только потому, что вот я пришел и захотел назначить кого-то другого — глупо. Даже если есть более эффективный кандидат. Сначала надо лучше узнать людей, которые уже работают, их сильные и слабые стороны. После этого станет понятно, кто из новых людей сможет усилить мою команду.

— Ваш предшественник Алексей Павленко вокруг себя собрал целую команду советников. Около десятка внештатных — на волонтерских основаниях, и один штатный советник — Александр Лиев, помогали ему на протяжении всего срока руководства министерством. Работаете ли в кем-либо из этих людей сейчас?

— Я слышал фамилию Лиева, но этого человека никогда не видел. Абсолютно уверен, что сейчас в министерстве его нет. Все советники предыдущего министра на момент его увольнения тоже уволились.

Могу точно сказать, что теневых кабинетов, советников по особым поручениям при мне в министерстве не будет.

Я слышал фамилию Лиева, но этого человека никогда не видел. Абсолютно уверен, что сейчас в министерстве его нет. Все советники предыдущего министра на момент его увольнения тоже уволились.

— У вас сейчас есть советники? Планируете ли вы привлекать, например, в качестве советника, Алексея Павленко?

— У нас с Алексеем была довольно масштабная встреча, где он по каждому направлению дал мне понимание основных моментов. Пока что этой получасовой беседы мне было достаточно. Но отношения у нас хорошие, и я думаю, что при случае всегда смогу позвонить и что-то спросить у предыдущего министра.

— А что касается работы подведомственных министерству структур — профильных лесного, рыбного агентства, земельного ведомства, планируете ли ротации там?

— На днях решением правительства был уволен глава Гослесагенства Александр Ковальчук.

— Касается ли эта ротация той ситуации, которая происходит вырубкой и экспортом леса?

— Безусловно. Ковальчук был окрылен идеей консолидации в одну структуру госпредприятий, которых в отрасли более 400. Но вместе с тем, у нас карпатские регионы, Винницкая, Житомирская области — на грани экологической катастрофы. Мы поговорили, и выяснили, что руководителю лучше сложить свои полномочия.

— Это коррупция или слабость руководителя?

— Не справиться с управлением отрасли и способствовать нелегальным промыслам в ней — понятия практически тождественные. Есть большой вопрос неконтролируемости лесхозов. Мое видение — без структурной мощной реформы в агентстве не будет результатов.

— У Яремы Ковалива и Максима Мартынюка таких проблем нет?

— Вопрос с подвохом. Сказать, что в каждом из направлений произошли колоссальные изменения, я не могу. Например, у Яремы — катастрофическая нехватка средств для реформирования отрасли. Мы даже на заседании бюджетного комитета перекинули ему 15 млн грн с другой программы, чтобы он мог закупить лодки для рыбных патрулей. Но там есть настрой и желание к изменениям.

— Как бывший глава аграрного комитета парламента, вы, наверняка, в хороших отношениях со своими экс-коллегами. Кто после вас будет главенствовать в комитете и каким вы видите взаимодейтсвие министерства и профильного парламентского сообщества?

— Кто станет новым главой, зависит от того, как проголосуют депутаты. Я оставил комитет очень сбалансированным, и считаю это одним из своих достижений. Работа секретариата тоже очень сбалансирована и эффективна.

О бизнесе и общественной деятельности

— У вас на сайте написано, что вы являетесь до сих пор членом Общества спасения села.

— Это общественная организация, но активной деятельности в ее рамках я не веду.

— Кроме того, вы — управляющий партнер компании Градиент. В прошлом году, согласно декларации, вы на 13 млн гривен купили ценные бумаги. Как сочетается работа в коммерческой структуре, общественной организации с министерским постом?

— Я пришел из бизнеса, работал на очень высокооплачиваемых должностях. И этим кардинально отличаюсь от многих политиков. В прошлом году у меня были свободные средства и я решил, что будет эффективно разместить их в ценных бумагах. Закон позволяет это чиновникам. Поскольку я всю жизнь занимаюсь финансами и кое-что в этой сфере понимаю, решил вложиться в инвестфонд. Это пассивная инвестиция, такая же, как банковский депозит. Только мои деньги не в банке, а в работающих активах. Но куда и во что конкретно инвестирует Градиент (инвестиционная компания, фактически инвестфонд), я не знаю. Я даже не знаю, сколько инвесторов в этой компании.

— А какова ваша доля в Градиенте?

— Будет электронная декларация, там все увидите (улыбается). Я за нее охотно голосовал в парламенте и надеюсь, что очень скоро эта практика будет внедрена в Украине.

Источник: biz.liga.net