Произошло событие, которое должно перевернуть весь наш подход к развитию сельского хозяйства, – «Русмолоко» и Olam International, входящая в десятку крупнейших сельхозпроизводителей мира, объявили об объединении и инвестициях в российскую молочную отрасль нескольких сотен миллионов долларов. Впервые в российское сельское хозяйство вкладывается стратегический глобальный игрок: Olam развивает бизнес во многих странах, включая, например, Бразилию – самую благополучную с аграрной точки зрения. Почему компания такого уровня решила вложить деньги в Россию, да еще и в наименее рентабельный сектор животноводства – производство молока? Пообщавшись с ее представителями, я убедился, насколько узко мы сами оцениваем перспективы своего рынка.

Исторически в России складывалось скептическое отношение к сельскому хозяйству. Многие до сих пор воспринимают его как что-то отсталое и вообще малоподходящее для нас занятие – климат не тот. То ли дело индустриализация, инновации, компьютерные технологии. Но что происходит в мире? Динамично растет население, одновременно глобализируется информационное пространство. То, как живет любая страна, человек может узнать из интернета. Как следствие, растут стандарты потребления: мы видим, как кто-то живет лучше нас, и хотим так же. Самый первый и основной показатель качества жизни – еда, затем экология. Растет спрос на натуральные продукты, а также на биотопливо. Для их производства нужна земля. И ее в мире не так уж много, особенно если речь идет о выращивании экологически чистых продуктов вдали от городов и заводов. В итоге все больше транснациональных компаний начинают осознавать: пора столбить участки под производство продуктов.

Мы, как и многие другие страны постсоветского пространства, живем с мыслью, что наше главное богатство – нефть, газ, алмазы, металлы. Они же понимают, что это – наша земля, водные ресурсы и климатические условия. Мы живем на территории потенциально самого большого огорода в мире. И не осознаем этого, хотя сигналы уже идут. Посмотрите: Россия десятилетиями импортировала зерно, сегодня она – второй по величине экспортер. Как много времени понадобится, чтобы подобный прогресс был достигнут в других отраслях сельского хозяйства? Особенно с учетом того, что эффективность использования сельхозземли в России будет расти благодаря новым технологиям. Например, в советское время на содержание одной коровы нужно было 4 га, сейчас – уже 2 га, а стремимся к 1 га. При благоприятном развитии ситуации через несколько лет мы сможем не только обеспечивать продовольствием себя, но и продавать его в Африку, Азию, Ближний Восток и, наконец, в развитые страны. Конечно, речь идет о тех продуктах, на которых специализируется Россия: зерно, сахар, молоко, мясо – «фруктовой» страной мы не будем никогда. Привычная концепция развития продовольственной безопасности предполагала, что главное – накормить себя, то есть перестать зависеть от импорта. Пора мыслить глобальнее.

Не далек тот день, когда продовольствие станет самой большой ценностью и наиболее динамично развивающейся отраслью мировой экономики. Уже сегодня еда – важный политический инструмент. Из-за нее происходят революции на Ближнем Востоке. Россия оказывает политическое давление на другие страны опять же через продукты питания, вводя эмбарго, запреты, пошлины. Казалось бы, период зарабатывания фантастических денег прошел еще 90-е. Но у нас остался один колоссальный ресурс, который до сих пор остается слабо охвачен. И сегодня им начинают интересоваться иностранные компании. Более низкий уровень господдержки российского сельского хозяйства (на фоне Евросоюза и США), безусловно, негативно сказывается на инвестиционной привлекательности. Но невысокая цена земли, пока еще относительно дешевая рабочая сила и развивающийся внутренний рынок перекрывают этот негативный фактор. Например, стоимость и долгосрочная аренда сельхозземель, если не брать участки вблизи крупных городов и Центральное черноземье, у нас в 2–3 раза ниже, чем в Бразилии, в 5 раз – чем в США, и более чем в 10 раз – чем в Европе.

Катастрофы в этом нет: земельный участок нельзя вырезать и перенести в другую страну. Привозить оттуда людей, которые займут рабочие места, тоже нет смысла. Но сила любой экономики в том, что ты продаешь. В один прекрасный момент мы можем проснуться и обнаружить: наша хваленая нефть никому не нужна – все перешли на альтернативные виды топлива – а наш самый ценный актив находится в руках иностранных компаний. В России до сих пор не используется и зарастает около 40% пашни – очень рискованная ситуация. Для сравнения: в США и Европе тоже есть неиспользуемые земли, но их не более 10% от общего количества. Поэтому если российские инвесторы в ближайшее время не займутся нашей землей, ею займутся другие.