Свершилось: президент России Владимир Путин подтвердил свое желание встретиться с президентом Грузии Гиоргием Маргвелашвили. «Если он захочет, почему нет», — сказал глава российского государства. Правда, по новой грузинской Конституции первым лицом страны является премьер-министр, но на данном этапе это не существенно. Более значительной представляется озвученная готовность — ведь прежний президент Михаил Саакашвили для российской власти был «нерукопожатным». И вообще между двумя странами более пяти лет нет дипломатических отношений.

Теперь вот грузинский политический спектр эмоционально обсуждает несколько «важнейших» вопросов. В частности, надо ли встречаться? И где именно: «Ведь не в России же!». Выставлять ли предварительные условия? И когда собирать чемодан – прямо сейчас, или после Олимпиады? Либо вообще не собирать: ведь реакция Путина на странный ответ грузинского президента неизвестна.

А сказал президент Грузии следующее. Во-первых, грузинская сторона «серьезно» проанализирует «реплику» Путина, проведет консультации внутри страны и с западными коллегами, и о встрече «подумает». Во-вторых, «встреча возможна при условии обсуждения наиболее проблемных тем российско-грузинских отношений».

Но первое лицо Грузии – премьер-министр Ираклий Гарибашвили – принял посыл президента РФ без каких-либо оговорок: «У меня есть к этому готовность».

_____________________________________________________________________________________________

IV Международный Форум «Global Grain Russian South». 27 февраля 2014 г., г. Ростов-на-Дону.

Профессиональная площадка для дискуссии участников зернового рынка.

Подать заявку на регистрацию Вы можете здесь.

_____________________________________________________________________________________________

Как видим, ответы на прямую речь Путина были не согласованы. Но тут возникает другой вопрос, которым мало кто задается в Тбилиси: к лицу ли президенту независимой страны сознаваться, что его встреча с президентом другой независимой страны зависит от консультаций с иностранными «коллегами»? Или кукловодство из Брюсселя и Вашингтона стало настолько органичным для местного менталитета, что такой вопрос вообще неуместен.

В числе немногих, кто обратил внимание на самоуничижение Маргвелашвили – лидер коалиции «Евразийский выбор – Грузия» Арчил Чкоидзе. «Я удивлен позицией Маргвелашвили, заявившем, что надо обязательно провести консультации с зарубежными партнерами по вопросу встречи с Путиным. Грузия должна действовать исходя из своих собственных интересов, а не из интересов Запада. Избранный нашим народом президент не должен вести с кем-либо консультации по вопросу встречи с Путиным», — сказал он.

Впрочем, реакция Чкоидзе мало что значит. Ее, при желании, легко нейтрализовать, поставив в строку попенявшему пресловутую «пророссийскую ориентацию» и отсутствие «патриотизма» – достаточно взглянуть на название руководимой им коалиции.

Но вернемся к главному вопросу – что могут или должны обсудить президенты Грузии и России. По словам Маргвелашвили, работа над тематикой начнется на предстоящем в скорости рандеву специальных представителей по российско-грузинскому урегулированию Григория Карасина и Зураба Абашидзе.

Таким образом, возможный диалог Путина и Маргвелашвили все же обойдется без предварительных условий, хотя ранее МИД Грузии твердо заявлял, что контакт возможен только после закрытия посольств России в Сухуми и Цхинвали. Но, видимо, иные нынче времена.

Как сообщил Маргвелашвили телекомпании «Рустави-2», грузинская сторона желает говорить с российской в «рациональном контексте». То есть «показать, что сегодняшнее положение никак не выигрышно ни для России, ни для оставшихся по ту сторону колючей проволоки абхазов и осетин».

«Мы, в перспективе, никак не рассматриваем Грузию как страну, создающую России дискомфорт и проблемы. Напротив, считаем, что Грузия привержена политике добрососедства», — заявил он. И тут же добавил – «Но только после того, как будут признаны территориальная целостность и суверенитет. Этот месидж не изменился ни на одном этапе».

Он назвал «позитивным» тот факт, что в отношениях с Россией «сняты истерия, противостояние, эмоция, бряцание оружием». Как считает президент Грузии, созданию позитивного фона способствует и участие грузинских спортсменов в Сочинской Олимпиаде.

Словом, пока нет конкретики (и вряд ли она появится в открытом доступе), какие реально вопросы могут быть рассмотрены на возможной встрече президентов – экспертам и политикам приходится только гадать. Кстати, в оппозиционном «Едином национальном движении» (ЕНД) — партии экс-президента Саакашвили считают, что если президенты не станут рассматривать тему «деоккупации» Грузии, то их встреча вообще не нужна.

«Грузинское руководство не должно встречаться с российским руководством, если темой обсуждения не является деоккупация Грузии», — сказал один из лидеров ЕНД, депутат парламента Гиоргий Габашвили. Но, полагает он, Москва не станет говорить с Грузией по этой проблематике, сославшись «на новые реалии», то есть на то, что «на Южном Кавказе существуют уже не три государства, а пять».

Противоположное мнение озвучил вице-премьер, министр энергетики Кахи Каладзе: «Встречаться нужно в любом случае. В 2008 году мы увидели, к чему привела бескомпромиссность».

Эксперт в международных вопросах Иосиф Цинцадзе тоже выступил за встречу, но предупредил: заявление Путина ни в коем случае нельзя рассматривать как гарантию урегулирования грузино-российских отношений. Как сообщил он «Интерпрессньюс», посыл российского премьера «является шансом для урегулирования, а от шанса отказываются только идиоты». В дипломатии, пояснил он, «не принято все отвергать прямо с порога».

Вообще же эксперт высказался за встречу с Путиным не президента, но премьер-министра Гарибашвили, поскольку не видит в первом фигуру, принимающую какие-либо решения. «Маргвелашвили пусть ходит на открытие французских домов и детских садов», — сказал он. И добавил: «Если мы хотим, чтобы на встрече с президентом России было принято какое-нибудь серьезное решение, участия Маргвелашвили в этом процессе я не представляю. В этом деле у него может быть только функция курьера, что несколько позорно для президентского ранга».

Некоторые аналитики считают, что Путин может предложить Грузии отказ от Ассоциированного членства в ЕС и вступление в Таможенный союз в обмен на возвращение ей Абхазии и Южной Осетии. Но такой «бартер» видится весьма фантастичным в силу его неравноценности для России.

Между прочим, Маргвелашвили подтвердил, что на данном этапе давление на Грузию со стороны России в контексте подписания Соглашения об Ассоциации с ЕС отсутствует. К тому же, «у России пока нет адекватных рычагов давления на Грузию». «Не будем создавать иллюзию давления… Паника неадекватна текущему положению», — сказал грузинский президент.

Аналитик из Тбилиси Петр Хотяновский рассказал «Росбалту» о своем видении переговоров между грузинским и российским руководством. По его мнению, успех встречи Путина с президентом или премьер-министром Грузии зависит от того, «на каком уровне прагматизма обе стороны готовы вести диалог».

На данном этапе «самым высоким уровнем сложности» он назвал вопрос отзыва признания Россией независимости Абхазии и Южной Осетии и вывода с этих территорий российских военных баз – Москва на это гарантированно не согласится. Поэтому от первого, самого сложного уровня, пока нужно отказаться. Также бессмысленно сейчас требовать от Москвы подписания договора о ненападении.

Второй уровень сложности, считает он, это восстановление дипломатических отношений между двумя странами, и именно с него следует начинать диалог. Грузия, напомнил аналитик, требует убрать посольства России из Абхазии и Южной Осетии: «Логика в этом есть, но она тупиковая, и напрямую связана с первым уровнем, то есть с отзывом признания Москвой независимости этих территорий». Соответственно, дипотношения надо восстанавливать на основе элементарного политического прагматизма.

Третьим по сложности уровнем, продолжил собеседник «Росбалта», является проблема открытия железной дороги между Россией и Грузией по территории Абхазии. «Абсолютно понятно, — пояснил он, — что дорога нужна всем, включая абхазскую сторону, остро нуждающуюся в развитии экономики. Тем не менее, вопрос ее восстановления уже многие годы является предметом политических спекуляций. Но найти положительное решение возможно и должно».

Что касается властей Грузии они, в вопросе восстановления сквозного сообщения, «должны перестать бояться нападок оппозиции и недовольства Запада, а также отказаться от игры в геополитику, на которой Тбилиси проиграл все, что можно было проиграть».

Строго говоря, разъяснил респондент, открытие дороги не входит в интересы Запада ровно так же, как в свое время в его интересы не входило вступление России во Всемирную торговую организацию. При этом на официальном уровне членство России в ВТО упиралось в несогласие Грузии. Но как только Запад решил, что Россия в этой организации более чем уместна, Тбилиси «уговорился» при совершенно надуманном и до сих пор не выполненном условии.

Как считает Хотяновский, с открытием дороги Грузия сможет добиться возвращения в Абхазию хотя бы части беженцев, и это уже будет большим прорывом как в грузино-российских отношениях, так и в отношениях между Грузией и Абхазией.

И еще: «Распространенная в грузинском политическом спектре фраза-лозунг – «Мы должны вернуть Абхазию и Южную Осетию» — больше похожа на требование и категорически не верна. Вопрос должен стоять так: мы должны сделать все, чтобы они вернулись. А это радикально другой подход».

Словом, резюмировал собеседник, «переговоры грузинского руководства с руководством России должны строиться по аналогии с математическим принципом упрощения сложных уравнений, когда для решения глобальной проблемы промежуточные элементы сокращаются».