Предать гласности имена и фамилии всех осужденных за взятки коррупционеров предлагает депутат от «Справедливой России» Алексей Чепа. По информации ИТАР-ТАСС, парламентарий внес в Госдуму законопроект о создании реестра нечистых на руку чиновников, прокуроров, полицейских, учителей и т.д., который предполагается публиковать в открытом доступе на сайте Минюста.

Господин Чепа считает, что нужно менять чересчур терпимое отношение граждан к такому злу, как коррупция:

«Люди должны перестать воспринимать это явление как нечто нормальное. При этом коррупционер должен быть на виду у всех и известен каждому».

Предполагается, что реестр будет формироваться автоматически: сведения об осужденных по коррупционным статьям будут «вывешиваться» в трехдневный срок после вступления решения суда в законную силу. Речь идет о ст. 290 (получение взятки), ст. 291 (дача взятки) и ст. 291.1 (посредничество во взяточничестве).

Соответственно, любой желающий сможет узнать имя и фамилию коррупционера, его предыдущее место работы, а также за что и как именно он был наказан. Фотографию и адрес публиковать не планируется. Тем не менее, автор документа уверен, что страх оказаться на такой «доске позора» предостережет многих потенциальных взяточников от опрометчивого шага за границу закона.

Чепа также надеется, что и потенциальный работодатель, не применит заглянуть в этот список, чтобы убедиться в добропорядочности того или иного кандидата. И хотя не всегда судимость может стать причиной для отказа в приеме на работу, «клеймо» взяточника создаст о нем «особое впечатление» у будущих коллег.

Эксперты, опрошенные «СП», в целом отнеслись к идее госреестра взяточников положительно. Однако некоторые «белые пятна» все же в нем отметили.

«У меня несколько двойственное отношение к этой инициативу, — признается лидер партии «Народ против коррупции», доктор экономических наук Ирина Рукина. – Во-первых, потому что я знаю, что в России все-таки очень много заказных антикоррупционных дел. Дела, которые непосредственно связаны с коррупцией и коррупционным фактором очень тяжело доходят до суда. Они очень трудно идентифицируются, как коррупция. Наличие взятки или отката тяжело доказываются. А заказных дел очень много. Поэтому с этой стороны есть определенная опасность. Вторая опасность заключается в том, что у нас (не открою, наверное, большого секрета) социальный лифт и карьерная лестница работают лучше для тех, кто в глазах властных структур уже показал себя коррупционером. То есть, человек совершает вот такой поступок, обвиняется или подозревается в коррупции, а у него продолжается рост,…его карьерная лестница идет вверх упорно. Им часто гораздо легче продвинуться, чем тем, кто не замешан в подобных преступлениях».

«СП»: — Потому что система прикрывает?

— Система прикрывает. Это определенный сигнал, что человек умеет брать, и его этому учить не надо. Знают все, что брал, но только, может, до суда не доводили в некоторых случаях. Хотя люди подозревали, в интернете писали. А он вдруг раз – и взлетел. Не буду называть фамилии, но все в курсе. Это вторая опасность – что знание и умение брать взятки и участвовать в откатных схемах, очень востребованы, к сожалению. Впрочем, у законопроекта есть и плюсы.

«СП»: — Например?

— Коррупция больше всего боится гласности, прозрачности, открытости. Это самый большой страх для коррупционеров, для тех, кто занимается подобными вещами. Это колоссальный репутационный риск. Потому что здесь-то он, может, и продвинется по служебной лестнице, но, допустим, за рубежом серьезные люди и серьезные компании не будут иметь с ним дело. Это нерукопожатный человек за границами нашей страны.

Директор Центра политологических исследований Финансового университета, политолог Павел Салин считает, что в депутатском предложении есть рациональное зерно:

— Каждый коррупционер, прежде всего, боится огласки, боится публичного позора. Когда чиновник-коррупционер уходит на вольные хлеба, для него что самое важное? А самое важное – это записная книжка. Кому он может позвонить, чтобы решить вопрос. И если он попадет в переплет какой-то коррупционный, то, чем больше огласки публичной для него, тем меньше становится его записная книжка. Другое дело, что ничего принципиально нового данное предложение не содержит. Можно сказать, авторы данной инициативы занимают очень комфортную позицию. С одной стороны, они вроде бы подключаются к борьбе с коррупцией. С другой — не претендуют на то, чтобы брать на себя ответственность как-то расширять круг коррупционеров, просто тем, кого власть уже согласилась сдать и признать коррупционером, обеспечивают максимальную огласку в негативном ключе, максимально сложную жизнь. Не более того.

«СП»: — Может, кто-то и боится, что о его «подвигах» узнают. Но простой пример: Сердюков, Васильева и иже с ними известны всем и каждому. И что?

— Это не прецедент. Скорее, скажем так, уникальный случай, когда их взяли под защиту. Сейчас все говорят про Сердюкова-Васильеву, но это исключение из правил, на самом деле. Потому что их, действительно, взяли под защиту и вопреки всем правилам отмазывают. В отношении большинства коррупционеров такие правила не работают: если их сдали – значит, сдали.

«СП»: — То есть, этот «чёрный список» поставит крест на карьере этого большинства?

— Скажем так: поставил бы крест на их постбюрократической карьере — закрыл бы записную книжку. Другое дело, что у нас число коррупционеров, которые выявлены, оно находится в пределах статистической погрешности от общего числа коррупционеров. Авторы данной инициативы не претендуют на то, чтобы расширять круг раскрытых коррупционеров. Потому, собственно, в борьбу с коррупцией они вносят весьма ограниченный вклад.

Юрист Центра антикоррупционных исследований и инициатив Трансперенси Интернешнл Денис Примаков, в свою очередь, напомнил, что с подобной инициативой выступает и недавно созданное антикоррупционное управление в администрации президента:

— Они, как мне известно, выходили с похожей инициативой. Главным образом, для того, чтобы потенциальный работодатель знал, кого принимает на работу. Реестр препятствовал бы дальнейшему трудоустройству на госслужбу и на муниципальную службу людей, которые были осуждены за взятки. Чтобы в следующий раз коррупционер не попал на ту же должность – в другой отдел полиции, например, или другой департамент муниципалитета. Это, в общем-то, правильно. Но у нас же уже есть система, когда можно получить справку о судимости. В обязательном порядке такую справку получают те, кто трудоустраивается в образовательные учреждения – начиная от детского сада, заканчивая университетом. Правда, от госслужащих сейчас этого не требуют.

«СП»: — Предлагаете в этом смысле приравнять их к учителям?

— Всех надо обязать предоставлять при приеме на работу справку о судимости. Если такой факт в биографии имел место, в справке должно быть указано, за какое преступление был осужден. Можно, конечно, и реестр дополнительный создать, в качестве такой превентивно-образовательной меры. Но, как мне известно, нельзя в открытом доступе распространять сведения сидел человек или не сидел – эта информация у нас закрытая. У каждого есть право на частную жизнь. И тут, боюсь, может возникнуть некая коллизия между этими правом и всеобщим обсуждением, что ты украл и т.д. То есть, с одной стороны реестр – это хорошо для оздоровления общества. Но, с другой стороны, мы не должны забывать о правах человека.

Из досье «СП»

По данным первого заместителя генпрокурора России Александра Буксмана, в 2013 году ущерб от коррупции вырос в 7 раз, превысив 10 млрд. рублей.

За первое полугодие по коррупционным статьям в России были осуждены 3,6 тысяч человек. 800 из них – это сотрудники правоохранительных органов: 500 из МВД, 143 судебных пристава, 28 из ФСКН, 26 таможенников и по 6 работников прокуратуры и Следственного комитета.

Но самую массовую группу в списке российских коррупционеров составляют «должностные лица». На их долю за 9 месяцев 2013 года пришлось свыше 19 тысяч (почти две трети) дел по коррупционным преступлениям.