Особое мнение

все

Интервью

вопрос-ответ

задать вопрос

Эксперты

Накануне встречи глав правительств России и Китая Дмитрий Медведев ответил на вопросы ведущего программы Global Watch Шуй Цзюньи. Ш.Цзюньи (как переведено): Мы сейчас находимся в Москве, в резиденции Премьер-министра России, у нас есть возможность взять интервью у Дмитрия Анатольевича Медведева, провести углублённый обмен мнениями.

Первый вопрос. Скоро состоится 21-я регулярная Ваша встреча с господином Ли Кэцяном. Какие ожидания у Вас в связи с предстоящим визитом господина Ли Кэцяна? В 2020 году наша двусторонняя торговля должна достигнуть уровня 200 млрд долларов. Насколько мы далеки от реализации этой цели и как можно улучшить развитие двусторонней торговли?

Д.Медведев: Ситуация в мировой экономике и в наших национальных экономиках меняется. Ещё буквально 10 лет назад, может, чуть меньше, мы ставили перед собой задачу выйти на рубеж 100 млрд долларов торгового оборота. Практически к 2014 году мы на этот рубеж вышли. При этом надо признать, что ситуация в наших странах зависит и от внутренних, и от международных условий. Когда случился экономический кризис 2008–2009 годов, наша взаимная торговля упала приблизительно на треть, потом восстанавливалась и вышла на пик в 2014 году, когда мы практически достигли того уровня, который планировали 10 лет назад.

Сейчас установлена другая планка – 200 млрд долларов торгового оборота. Как её можно достичь? Очевидно, что наши экономики сейчас находятся в состоянии развития. Если говорить о российской экономике, то есть целый ряд негативных процессов, которые влияют на развитие нашей экономики, но есть и перспективы. Мы стараемся в настоящий момент преодолеть последствия целого ряда негативных факторов. Применительно к нашему торговому обороту негативным фактором была, например, девальвация нашей национальной валюты, за счёт чего часть импорта уменьшилась. Естественно, это сказалось на показателях торговли за прошлый год.

В этом году в целом показатели улучшаются. Это результат совместной работы двух государств – и лидеров наших стран, и правительств, министерств, ведомств, и бизнеса. Уверен, что если мы продолжим в таком же ключе, то уровень 200 млрд к 2020 году нам будет по силам. Но для этого надо обратить внимание на ключевые направления сотрудничества, на которых у нас есть хорошие заделы. Я имею в виду энергетику, где у нас продолжаются хорошие темпы развития, существует целый ряд очень мощных проектов, таких как «Сила Сибири» – в 2015 году началось строительство восточного маршрута этого газопровода. Это и поставки нефти по маршруту Сковородино – Мохэ, это и строительство крупных объектов, включая вторую очередь Тяньваньской атомной электростанции. Это новые проекты, на которые мы сейчас ориентируемся, связанные с созданием новой техники – я имею в виду и широкофюзеляжный самолёт, и тяжёлый вертолёт, и целый ряд проектов в области высоких технологий. Мне кажется, что если мы таким образом отнесёмся к диверсификации взаимной торговли, то эта планка, о которой мы условились несколько лет назад, будет вполне по силам нашим странам. Я думаю, что в таком ключе мы и будем проводить нашу взаимную политику. Это первая часть вопроса.

Что же касается визита Премьера Госсовета господина Ли Кэцяна в нашу страну, то мы с радостью ожидаем его приезда. Это традиционная встреча глав правительств двух стран, которая проходит попеременно то в Китайской Народной Республике, то в Российской Федерации. В этот раз наш черёд принимать китайских друзей. Причём мы это делаем в Петербурге, это мой родной город, мы давно об этом говорили с господином Ли Кэцяном. В этот раз, надеюсь, это будет не только полезная деловая встреча, но и в целом запоминающееся мероприятие для наших китайских друзей.

Ш.Цзюньи (как переведено): Вы сказали о радужных перспективах российско-китайских торговых взаимоотношений. Я надеюсь, что в Петербурге удастся достичь поставленных целей.

В сентябре в городе Ханчжоу в ходе саммита «большой двадцатки» состоялись также полезные встречи, в рамках которых обсуждали способы активизировать международную торговлю и инвестиции. Как бы Вы оценили меры протекционизма, которые сейчас применяются в рамках механизма ВТО? Какие пути решения этой проблемы могла бы предложить Россия?

Д.Медведев: «Двадцатка» – это приблизительно 80% мировой торговли и, наверное, 90% глобального валового внутреннего продукта. То есть, по сути, вопросы, которые обсуждаются на «двадцатке», являются актуальными для всей мировой экономики. В том числе там обсуждались и вопросы, связанные с протекционизмом.

Протекционизм не новое явление, и это всегда ответ на какие-то внешние вызовы. Но в условиях глобализации протекционизм является в известной степени оборотной стороной глобального характера развития национальных экономик и мировой экономики в целом. Я напомню, что ещё совсем недавно на саммитах «восьмёрки» и «двадцатки» всегда появлялись люди, которые объявляли себя антиглобалистами и говорили: мы против глобалистических тенденций. Сейчас этого стало меньше, потому что больше текущих проблем: и миграция, и те же самые вопросы экономического кризиса. Тем не менее антиглобалистские настроения всё равно существуют. Надо признать, что их разделяют не только люди, которые выходят с плакатами, но и целый ряд политиков, в том числе в национальных правительствах. Отсюда желание закрывать рынки, закрываться от международных партнёров и всячески поддерживать статус-кво на собственном рынке.

Это не такая простая проблема, какой она может показаться с первого взгляда, потому что любое национальное правительство заинтересовано в том, чтобы поддерживать национальных производителей, и в этом смысле так или иначе вынуждено рассматривать меры по защите рынка. Но эти меры, которые принимаются национальными правительствами самых разных стран, не должны входить в противоречие с общими положениями о международной торговле, в том числе теми, которые сформулированы в рамках Всемирной торговой организации.

Кстати, мы долго, как и наши друзья из Китая, шли в ВТО. Помните, сколько лет мы стояли, что называется, в предбаннике – и Россия, и Китайская Народная Республика? Дольше нас там, по-моему, никого не держали. А сейчас нам говорят: «Знаете, ВТО устарело, нужно создавать новые торговые альянсы». Мы с этим не согласны. Мы должны в полной мере использовать все договорённости, которые мы достигли в ВТО. Да, это не беспроблемная тема, и, наверное, ВТО не является таким абсолютно универсальным регулятором, но ничего лучше у нас нет. И всякие попытки заменить ВТО какими-то суррогатами – это опасная тенденция.

За различными протекционистскими решениями очень часто скрывается желание разрушить Всемирную торговую организацию и чем-то её заменить. Мы против этого. Мы все, участники ВТО, должны руководствоваться теми принципами международной торговли, которые заложены в ВТО, даже если эти принципы не всегда по каким-то причинам позитивно влияют на текущую ситуацию. Мы должны в целом разделять дух Всемирной торговой организации, чтобы принимать верные решения. Поэтому это всегда будет довольно сложный процесс – согласование интересов национальных производителей и поддержание конкуренции, но мы обязаны находить в этом смысле золотую середину.

Российская Федерация к этому готова. Мы развиваем торговые отношения со всеми странами, и с нашими китайскими друзьями стараемся развивать широкомасштабные отношения, в том числе не только двусторонние, но и многосторонние, в рамках тех возможностей, которые у нас имеются. Будем давать сигналы всем остальным партнёрам, чтобы они вели себя соответствующим образом, а не пытались в угоду каким-то политическим интересам, по каким-то политическим программам приносить в жертву принципы Всемирной торговой организации и современные принципы международной торговли.

Посмотрите, как очень часто проходят политические баталии, политические дебаты – в тех же Соединённых Штатах Америки и некоторых других странах. Они строятся по принципу «Каким образом нам закрыть рынок» – от китайских товаров, от других иностранных товаров. И тот, кто в этом смысле наиболее жёсткую позицию занимает, очень часто получает дополнительные очки. Я думаю, что в этом плане мы должны стараться придерживаться разумной, сбалансированной линии и выступать консолидированно за развитие принципов международной торговли.

Ш.Цзюньи (как переведено): Вы сказали о предвыборной кампании в США… Вы обратили внимание на то, что Россия и Китай, наши две страны, очень часто упоминаются в процессе предвыборной кампании кандидатами в своей полемике?

Д.Медведев: Это их внутренние выборы, а не выборы в Китае или России. По идее, они должны говорить о своих внутренних проблемах, а не использовать какие-то страшилки.

Ш.Цзюньи (как переведено): Да. По поводу инициативы «Один пояс – один путь». Мы обратили внимание на Ваши слова о том, что страны ЕАЭС и Россия смогут получить пользу от реализации этой китайской инициативы «Один пояс – один путь». Как Вы считаете, какие новые возможности для развития получат Россия и страны ЕАЭС от реализации этой инициативы? И какой есть план сопряжения инициативы «Один пояс – один путь» и ЕАЭС?

Д.Медведев: Собственно, это продолжение ответа на предыдущий вопрос, потому что мы, для того чтобы развивать наши экономики, должны использовать не только двусторонние возможности, но и более широкие интеграционные площадки. И один из таких проектов связан с сопряжением идеи и концепции «Один пояс – один путь», с одной стороны, и Евразийского экономического сообщества, с другой стороны.

Ещё в прошлом году лидеры двух стран договорились о том, чтобы это сделать. В настоящий момент на уровне правительств идёт работа над тем, каким образом соединить преимущества двух моделей. Мне кажется, это вполне реалистично. Имею в виду то, что у нас есть общие интересы и общие направления для работы.

Например, надо понимать, что страны Евразийского экономического союза, в том числе и Российская Федерация, являются крупнейшими транзитными зонами. И если говорить о сопряжении двух этих подходов, то прямым выражением этого могут быть проекты, связанные с транспортировкой грузов через территорию Евразийского экономического союза и через территорию Российской Федерации по направлению из Китая в Западную Европу. Эти транспортные коридоры, выстраивание логистики, как нам представляется, исключительно важная и интересная тема. И сейчас по этому поводу в проработке находится целый ряд очень интересных идей.

Это одно направление. Естественно, есть и другие направления, включая использование возможностей национальных рынков, подготовку предложений в области высоких технологий и создания производств, а также целый ряд других проектов, которые мы с нашими коллегами будем стараться реализовать.

Поэтому мне представляется, что это неплохая идея, которая может получить нормальное, полноценное экономическое развитие, особенно в условиях, когда целый ряд других стран пытается создавать крупные экономические альянсы. Мы, естественно, не против, в этом нет ничего плохого. Желательно, правда, чтобы это всё происходило на базе прозрачных правил, на базе тех самых принципов Всемирной торговой организации, о которых я говорил.

Я имею в виду, например, Трансатлантическое и Транстихоокеанское торговые партнёрства. Пожалуйста, пусть другие страны развивают такого рода интеграцию, такого рода экономические проекты, но мы можем развивать свои проекты интеграции. И вот это сопряжение в конечном счёте может превратиться и в проект полноценного торгово-экономического партнёрства между Китайской Народной Республикой и Евразийским союзом с созданием свободных торговых зон и некоторых других элементов экономического сотрудничества, над чем мы также сегодня работаем.

Ш.Цзюньи (как переведено): Уважаемый господин Премьер-министр, сегодня утром в том отеле, где я остановился, я выпил чашечку кофе и расплатился своей карточкой UnionPay. Мне пришло подтверждение на мобильный телефон, что я в России расплатился в таком-то отеле, мой счёт составил такую-то сумму рублей, и это было переведено в китайские юани. И я подумал, что это очень удобно. Я уверен, что Вы тоже знаете о том, что юань планирует выйти на российский рынок. В условиях наших объёмных торгово-экономических связей я хотел бы уточнить у Вас, как Вы видите перспективы использования китайского юаня на российском рынке?

Д.Медведев: Всё началось, наверное, в 2008 году, когда мы, как и наши китайские партнёры, другие страны, столкнулись с мировым кризисом и во весь рост встал вопрос о том, а можно ли доверять мировой валютной системе, которая основана на одной, может быть, двух валютах? Прежде всего это доллар и отчасти евро. И тогда мы задумались над тем, что для нормального функционирования мировой экономики необходимо, чтобы валютная система состояла из мультивалютного блока, она должна стать мультивалютной. И одним из элементов такой мультивалютной системы, на мой взгляд, более стабильной, является приход юаня в качестве резервной валюты. Качество резервной валюты вполне соответствует уровню развития китайской экономики, и это признано международными финансовыми институтами. Мы этому рады. Я имею в виду, естественно, и возможность размещать часть наших резервов не только в долларовые инструменты или в инструменты, которые номинированы в евро (ценные бумаги, другие финансовые инструменты), но и в те инструменты, которые выпускаются в национальной валюте Китайской Народной Республики. Это хорошо, потому что это делает более стабильной в целом финансовую ситуацию в мире. Для наших отношений это также открывает свои перспективы. Это и те соглашения, которые существуют между вашим Национальным банком и Центральным банком Российской Федерации о предоставлении свопов в национальных валютах. Это возможности прямых расчётов национальными валютами – и юанем, и рублём. Это возможности, о которых Вы только что сказали, то есть, по сути, возможности для огромного количества людей использовать преимущества национальных платёжных систем, когда в Российской Федерации можно вынуть карточку вашей платёжной системы UnionPay и расплатиться ею.

В настоящий момент, кстати, мы рассматриваем вопрос по сопряжению, если использовать тот же самый термин, нашей национальной платёжной системы банковских карт и той карты, которую мы собираемся выпускать (карты «Мир»), и системы UnionPay. Нам представляется, что это также повысило бы надёжность расчётов. Ведь чем, на мой взгляд, необходимо руководствоваться при выстраивании современной финансовой системы и Китайской Народной Республике, и Российской Федерации? Мы должны выстраивать современную, защищённую и в то же время достаточно автономную финансовую систему, которая была бы в меньшей степени подвержена политическим рискам.

Мы знаем, что в современном мире в тех или иных ситуациях разные страны пытаются применять всякого рода политические средства давления. Что скрывать, например, американские финансовые институты, финансовые власти периодически штрафуют европейские банки, говорят: вот там с французского банка мы возьмём 10 млрд евро, а с немецкого банка возьмём 7 млрд евро. Наши европейские партнёры с этим соглашаются. Я сейчас даже не о природе этих споров говорю, а о том, что мы должны защищать наши финансовые системы: китайцы должны защищать свою систему, Россия должна защищать свою систему. И в этом смысле такого рода кооперация очень полезна, потому что в этой ситуации никто не сможет заблокировать развитие финансового трафика. Во всяком случае к этому нужно стремиться с учётом того, что в настоящий момент вообще все финансовые институты переживают новую волну развития, и не за горами, по всей вероятности, использование самых современных финансовых технологий, о которых сейчас очень много говорят, включая технологии блокчейн и всё, что с этим связано. А если эти технологии будут внедрены в финансовую жизнь, то, по всей вероятности, исчезнут очень многие инструменты регулирования, о которых ещё совсем недавно мы активно говорили и которые сегодня вовсю применяются, включая, например, извещения SWIFT и некоторые другие. Это будущее, но нам всем нужно к этому будущему готовиться.

Поэтому я считаю, что и использование юаня во взаимных расчётах, и использование открытых в национальных валютах позиций и в юанях, и в рублях, и технологий взаимного финансового общения, и использование кобрендинговых карт – всё это очень полезно нашим странам.

Ш.Цзюньи (как переведено): Что касается санкций в отношении России. Вы сказали, что это дорога в никуда – эти санкции, которые применяет Запад, и нельзя разговаривать с Россией с позиции силы и принуждения. В прошлый раз я с Вами разговаривал, когда экономика в мире и в России была ещё в нормальном состоянии, а сейчас цена на нефть резко упала. Российская экономика находится под влиянием этих факторов. Как сейчас в России обстановка в связи с общемировой финансовой ситуацией?

Д.Медведев: В прошлый раз мы встречались, если я не ошибаюсь, в 2011 году. Это был год так называемого восстановительного роста, когда вся мировая экономика стала снова расти, и российская экономика тоже. Сейчас ситуация более сложная, причины известны. Связаны они в том числе с низкими ценами на энергоносители в значительной степени. У нас в стране сохраняются определённые проблемы, связанные со структурой экономики. Наверное, какое-то влияние оказывают и санкции, хотя это влияние всегда носит взаимный характер. Санкции – это обоюдоострый инструмент: когда кто-то вводит санкции, тем самым он, по сути, подставляет и свой собственный бизнес. Я напомню, что в отношении Советского Союза в XX веке санкции вводились больше 10 раз и ни к какому эффекту не привели – наоборот, вызывали в ряде случаев взрывной рост целого ряда технологий, промышленных секторов и, по сути, способствовали консолидации государства на конкретных направлениях работы. Поэтому положение в целом, я считаю, у нас нормальное. Мы ожидаем, что эта фаза падения валового внутреннего продукта в конце этого года сменится уже фазой роста, и это весьма неплохо. По целому ряду экономических направлений, экономических отраслей у нас наблюдается рост уже сегодня. В частности, например, сельское хозяйство показывает невиданные ни в советские, ни в постсоветские времена темпы роста – где-то около 3, а то и 4% в год. Мы превратились в самого крупного экспортёра зерна в мире, у нас хорошо развивается животноводство. Мы, кстати, очень рассчитываем на то, что и с Китайской Народной Республикой у нас выстроятся полноформатные, полноценные отношения в торговле продуктами сельского хозяйства, потому что китайский рынок огромный, страна у вас очень большая и, естественно, потребляет огромное количество продуктов.

У нас хорошо развивается химическая промышленность, фармацевтика, реализуется целый ряд крупных промышленных проектов. Есть, конечно, и определённые сложности, но в целом я считаю, что макроэкономические условия уже весьма и весьма спокойные. Очень важно также то, что нам удалось стабилизировать к настоящему моменту инфляцию – в этом году она будет где-то около 5,5%. В следующем году мы рассчитываем выйти уже на 4% инфляции, что, естественно, позволит проводить и более полезную для бизнеса кредитную политику.

Такова ситуация. Мы её не считаем слишком оптимистической, не пытаемся закрывать глаза на те трудности, которые существуют. Прежде всего, это структурные проблемы в самой экономике Российской Федерации. Мы их нацелены решать, в том числе с нашими китайскими друзьями. Если говорить о таких планах, то, на мой взгляд, очень важно совместное развитие проектов на Дальнем Востоке, где наши китайские инвесторы уже заявились на целый пул больших инвестиционных решений. В общей сложности они составляют десятки миллиардов рублей. Надеюсь, что из этих проектов будет толк, во всяком случае наше Правительство этим активно занимается, в том числе используя и китайский опыт. У нас появился такой институт, как территории опережающего развития, специальный закон принят, уже создано довольно много этих территорий. Мы, естественно, анализируем опыт других стран и опыт Китая в том числе.

Ш.Цзюньи (как переведено): После международного финансового кризиса некоторые страны, в частности Великобритания и США, выдвинули концепцию новой индустриализации. Я хотел бы уточнить, как в России смотрят на эту стратегию и есть ли какие-то конкретные шаги по индустриализации?

Д.Медведев: Мир находится, как известно, в так называемой фазе постиндустриального развития, или постиндустриальной экономики и всего общества. Поэтому на передний план сейчас действительно вышли новые идеи, включая и концепцию реиндустриализации, или новой индустриализации. Мы считаем, что это объективный процесс, касающийся не только Соединённых Штатов, Британии, но и Китая, и Российской Федерации. Вопрос в том, каким образом этим заниматься. Я напомню, что в какой-то период наши с Вами страны весьма успешно провели индустриализацию и превратились из достаточно отсталых экономик в индустриальные. Но мир не стоит на месте, и экономики не стоят на месте, и сейчас действительно есть смысл обратить внимание на новую фазу индустриализации. Что это может означать? Во-первых, это не та индустриализация, которая была в ХХ веке. Это индустриализация, которая связана с развитием новой экономики, новых отраслей экономики, прежде всего основанных на инновациях, на IT-технологиях. И сами по себе эти технологии, IT-отрасль превратились в отдельный двигатель прогресса, в отдельную отрасль экономики, очень важную. Поэтому, когда мы говорим «индустриализация», мы не имеем в виду просто создание новых производств, которые производят станки, оборудование. Мы имеем в виду комплексное развитие промышленности и сельского хозяйства, потому что сельское хозяйство тоже стало индустриальным.

Мы, для того чтобы создать такую новую экономику, добиться нового качества экономики, приняли целый ряд программ – государственные программы, направленные на развитие промышленности. Мы создали специальный фонд развития промышленности. Общий объём поддержки промышленности в текущем году составляет около 200 млрд рублей, что для нашего бюджета достаточно весомые деньги. Причём это именно государственная поддержка, я не говорю о частных инвестициях. Мы создали целый ряд новых инструментов, таких, например, как специальный инвестиционный контракт, который мы предлагаем иностранным инвесторам в том числе и гарантируем им неизменность условий работы по этому контракту на протяжении длительного периода. Мы занимаемся импортозамещением. И это тоже, по сути, означает реиндустриализацию, или новую волну индустриализации, потому что мы вынуждены создавать у себя такие производства, которых у нас не было. Это связано и с санкциями, и просто с текущими экономическими потребностями. В результате возникают, по сути, новые отрасли. Это и фармацевтика, и часть нефтехимии, и, конечно, упомянутые мною высокие технологии, IT. Все сервисы, которые связаны с использованием IT-индустрии, программирование – всё это, по сути, стало частью программы по импортозамещению, а стало быть, новой волны индустриализации нашей экономики. Ну и, наконец, мы просто работаем каждый день по плану, который утвердило Правительство, для того чтобы простимулировать дополнительные источники развития, создать новые точки роста в экономике, увеличить темпы развития нашей экономики.

Это ведь актуально для всех. Это актуально для нашей страны, тем более что некоторое время назад мы погрузились в фазу такого спада. Это актуально для европейской и американской экономики, которые не растут быстрыми темпами, я уж не говорю про японскую экономику. Это актуально и для китайской экономики, которая последние годы росла очень быстрыми темпами, но всё-таки замедление происходит и у вас. И за этим все очень внимательно наблюдают, потому что китайская экономика – это важнейший фактор развития мировой экономики. И, конечно, мы заинтересованы в том, чтобы китайская экономика развивалась предсказуемо, и мы в этом смысле готовы работать с нашими китайскими партнёрами.

Ш.Цзюньи (как переведено): Господин Премьер-министр, я знаю, что Вам нравится творчество Лао-цзы, трактат «Дао дэ цзин», и знаю, что Вы очень любите «Войну и мир» Л.Н.Толстого. Поэтому вопрос, касающийся войны и мира, сирийского кризиса. Может ли выйти сирийский кризис и процесс переговоров Америки с Россией из-под контроля? Каким может быть дальнейшее развитие событий?

Д.Медведев: Проблемы в нашем мире не очень изменились со времён, когда Лао-цзы написал свой трактат «Дао дэ цзин». Я действительно с интересом всегда читаю это произведение, тем более что существует с десяток переводов на русский язык, как и на другие языки, и каждый перевод отличен от другого. Я уверен, что и современные китайцы по-своему понимают те или иные сентенции, которые были высказаны Лао-цзы.

Что же касается Вашего вопроса по ситуации вокруг Сирии. Позиция Российской Федерации хорошо известна. Она была сформулирована неоднократно Президентом нашей страны и, естественно, получила развитие во внешнеполитическом курсе. Она заключается в том, что нет военного решения сирийской проблемы. Силы, которые хотят мира в Сирии, должны сесть за стол переговоров и договариваться о будущем Сирии, о будущем политического устройства. Это не касается судьбы отдельных лидеров, хотя, конечно, их невозможно выбросить из этого контекста. Это не касается обсуждения персональной темы, связанной с Башаром Асадом, хотя он действующий Президент, легитимный Президент и должен принимать в этом участие. Самое главное, чтобы проходило мирное урегулирование ситуации, в котором бы принимали участие все конструктивные силы.

Но в этом-то как раз и заключается основная проблема – проблема размежевания тех, кто хочет мира и стоит на конструктивных позициях, и откровенно террористических группировок. По этому поводу идёт дискуссия, довольно жаркая. Мы дебатируем на эту тему с Соединёнными Штатами Америки, с европейцами. Но главное, сделать так, чтобы будущее Сирии было предсказуемым, чтобы Сирия существовала как самодостаточное, самостоятельное государство, а не распалась на целый ряд террористических анклавов, что, к сожалению, произошло с Ливией и некоторыми другими странами Ближнего Востока. Наша задача заключается именно в этом. Мы выполняем наши договорённости с Правительством Сирии по поддержанию военного баланса, участвуем в целом ряде военных операций, для того чтобы прежде всего уничтожить террористическое гнездо в Сирии и не дать распространиться террористическим силам из Сирии на территорию других стран. Связано это в том числе с тем, что на территории Сирии, в рядах «Исламского государства» и целого ряда других террористических группировок, которые примыкают, по сути, к «Исламскому государству», есть и выходцы из Российской Федерации и некоторых других стран постсоветского пространства, которые могут вернуться к нам и продолжить свою террористическую активность. Поэтому Президентом было принято решение помочь сирийскому Правительству навести порядок. Мы будем, естественно, придерживаться наших с ними договорённостей, но руководствоваться национальными интересами Российской Федерации.

Источник: advis.ru