Минсельхоз разработал стратегию развития семеноводства и селекции, призванную возродить отрасль. Но успех возможен лишь в том случае, если в сельском хозяйстве возникнет рыночный спрос на научные достижения, пишет ЭкспертOnline.

В современной городской жизни выражение «Что посеешь, то и пожнешь» давно стало фигуральным, и только для тех, кто работает на земле, эти слова имеют самый прямой и конкретный смысл — величина и качество будущего урожая напрямую зависят от семян. Правильно подобранный семенной материал способен на 30–50% повысить урожайность сельхозкультуры, значительно снизить потери при неблагоприятных погодных условиях, улучшить показатели рентабельности производства. К сожалению, сегодня российское сельское хозяйство находится на этапе экстенсивного развития, его технологический уровень во многих отношениях, в том числе по использованию семенного материала, очень низок. Около 30% посевов всех основных сельхозкультур осуществляется некондиционными семенами (по данным Минсельхоза), что позволяет сорту реализовать свою урожайность только на 15–30%.

Значительную часть рынка занимает незаконный оборот семян — неизвестного происхождения, с непонятными посевными качествами, так называемый контрафакт. Материально-техническая база селекционных центров и семеноводческих хозяйств устарела настолько, что даже имеющиеся достижения в области селекции невозможно реализовать на рынке — трудно добиться необходимой сортовой чистоты, что влияет на продуктивность семян и снижает рыночный спрос. По ряду культур рынок на 50–80% принадлежит иностранным компаниям, местные сорта и гибриды стремительно теряют свою долю. Семеноводство сегодня — одна из зон риска для продовольственной безопасности России.

Для решения проблем отрасли Минсельхоз разработал Стратегию развития селекции и семеноводства основных сельхозкультур до 2020 года. На развитие отрасли планируется выделить 370,5 млрд рублей из федерального бюджета (при условии софинансирования региональными властями). Согласно этому плану, через десять лет ситуация должна измениться кардинально: материально-техническая база селекции и семеноводства обновится на 90%, ученые создадут 1950 новых сортов и гибридов, молодых кадров будет обучено 820 человек и, наконец, 75% используемых семян будет отечественного производства. Все эти задачи вполне выполнимы. И даже обеспечить рынок на 75% отечественными семенами довольно легко — стоит только ввести заградительные пошлины на импортные семена (протекционная таможенная политика предусмотрена стратегией). Но создать по-настоящему прогрессивную, передовую отрасль можно будет лишь в том случае, если в отечественном сельском хозяйстве возникнет реальный спрос на интенсивные технологии, а значит, и на высококачественный семенной материал.

Наука во главе всего

Обеспечение растениеводства семенами включает в себя две составляющие: селекция и собственно семеноводство. Селекцией в стране занимаются государственные научные институты — 42 селекционных центра (НИИСХ), входящих в систему Россельхозакадемии. Ежегодно они создают и патентуют 300–400 новых сортов и гибридов (гибрид — это уже следующий после выведения сорта уровень селекции, который соединяет в себе лучшие качества родительских сортов; отличие гибридов также в том, что их нельзя воспроизвести простым пересевом — основные параметры семян не сохранятся). На выведение каждого нового сорта требуется около десяти лет. Сорта, прошедшие сортоиспытания в Госсорткомиссии (эти испытания длятся три-четыре года), вносятся в Государственный реестр селекционных достижений, допущенных к использованию. За последние двадцать лет в этот реестр занесено около 1200 сортов, включая иностранную селекцию. Патентообладатели — или создатели, оригинаторы — зарегистрированных гибридов и сортов выращивают родительские формы или оригинальные семена и продают их семеноводческим компаниям, получая не только деньги за конкретную партию, но и право на роялти в течение всего цикла использования данного сорта. Далее уже семеноводческая компания (почти все НИИ и сами занимаются семеноводством в объемах, которые позволяют их земельные участки) выращивает супер¬элиту, через год — элиту, еще через год — первая репродукция, потом вторая. Все это семена довольно высокого качества, которые можно продавать (с различной наценкой). Гибриды каждый год создаются заново из купленных у оригинатора родительских форм.

В иностранных семеноводческих компаниях, активно занимающих сегодня наш рынок, считают, что российская селекционная наука сильно отстала: скудное финансирование последних десятилетий не позволяет ей успевать за мировыми тенденциями. Впрочем, наши ученые и семеноводы в один голос утверждают обратное: по генетической ценности наши сорта и гибриды ничуть не уступают лучшим мировым экземплярам, а с учетом того, что они выводятся из материала, адаптированного к местным климатическим и другим условиям, показатели урожайности, пищевой ценности и другие параметры местных разработок даже превосходят западные образцы. На разработанные в России сорта есть спрос во всех странах СНГ. По словам Вагифа Керимова, директора по семеноводству и маркетингу Краснодарского НИИСХ, ежегодно наши новые сорта включаются в реестры стран-соседей, и не только СНГ, но и, например, Турции, Сербии. Семеноводы этих стран заключают с институтами договоры и закупают партии оригинальных семян. Впрочем, отечественные селекционеры согласны с фактом недофинансирования: по словам действительного члена Россельхозакадемии Баграта Сандухадзе, наука получает лишь 30% необходимого финансирования.
Безусловно, материально-техническая база сильно устарела, на многие фундаментальные вещи средств просто не хватает, и финансирование в рамках новой стратегии позволит решить часть проблем. Например, сформировать систему мониторинга и пополнения генетического банка растений, создать унифицированный банк данных и поисковую систему генетических ресурсов страны; отправить 150 экспедиций для пополнения генетических банков; разработать около 200 современных биотехнологических и селекционных методов создания сортов и гибридов и в результате получить почти две тысячи новых сортов и гибридов.
Важнейшая проблема — старение кадров. Скоро старая гвардия селекционеров уйдет из науки естественным путем, молодежь на смену приходит, но быстро уходит.

Есть проблемы, решение которых не требует материальных вложений, но могло бы существенно облегчить положение НИИСХ. Так, институты жаждут получить автономный статус, который позволил бы им оставлять себе все заработанные средства (практически все они продают на рынке уже готовые семена в объеме от 10 до 40 тыс. тонн), участвовать на равных с частными компаниями в программах госфинансирования, получать льготные кредиты, компенсации на ГСМ, средства защиты и удобрения.
Кроме того, их волнует вопрос совершенствования патентного права, в частности сбора роялти за пользование запатентованных сортов. Система отслеживания использования интеллектуальной собственности работает не очень хорошо, законодательство нужно ужесточать. Впрочем, даже в рамках существующего порядка зерноградскому НИИ, например, в лучшие годы удавалось собрать около 60% всех роялти. Этот показатель считается не самым плохим и в мировой практике (речь идет о сборах от крестьян, занимающихся самостоятельным воспроизводством семян в дальнейшем; сборы роялти от семеноводческих компаний, как правило, составляют 100%).

Развитию селекции в рамках стратегии уделяется много внимания, при обсуждении стратегии семеноводы даже жаловались, что наблюдается явный перекос внимания властей в сторону селекции. Возможно, это произошло потому, что главным разработчиком была Россельхозакадемия, а там уверены, что «селекция должна стоять во главе всего». С этим утверждением, впрочем, спорить трудно. Наука действительно должна развиваться беспрерывно — даже если не все ее сегодняшние достижения осваиваются на практике, иначе мы можем отстать от мировых трендов окончательно. «Каждый год селекционеры выводят новые сорта, и каждый новый сорт лучше предыдущих по урожайности, по ценности, — рассказывает Баграт Сандухадзе. — Мы провели анализ сортов, выведенных за последние пятьдесят лет, и увидели, что по урожайности, например, возможности сортов выросли в два раза — с 45 до 90 центнеров с гектара, по другим показателям — клейковине, белку — тоже значительный рост, кстати, серьезно превышающий западные показатели. Современная мировая наука работает уже над тем, чтобы вывести сорта с урожайностью 180–190 центнеров с гектара (в Британии, например). Правда, на Западе уже и средняя урожайность составляет 70–80 центнеров с гектара, в отличие от нашей средней — 19–20 центнеров. Еще одно важное направление, которое надо развивать вместе со всей мировой наукой, — работа над сопротивляемостью сортов вредителям и болезням, чтобы снизить количество используемых химических средств защиты (пестицидов-гербицидов) и минеральных удобрений».

Семеноводство без модернизации
Ситуация у семеноводческих компаний тоже складывается очень непростая. Производители называют две основные проблемы — импорт и контрафакт. Так, рынок семян кукурузы (объемом около 120 млн долларов) и подсолнечника (220 млн долларов) почти наполовину принадлежит иностранным компаниям (лидируют транснациональные Pioneer и Syngenta), по сахарной свекле (110 млн долларов) и овощам доля иностранцев уже более 80% (основную часть рынка занимают та же Syngenta и четыре немецкие компании с долями 5–10%). По всем этим культурам иностранные компании продают гибриды западной селекции различных сортов.
В производстве зерновых колосовых культур (объем рынка около 220 млн долларов) обычно используются сортовые семена. На этом рынке иностранцев практически нет (за исключением сегмента пивоваренного ячменя), в том числе потому, что защитить свои селекционные достижения довольно трудно — сорт можно пересевать множество раз, продуктивность его будет сокращаться, но основные параметры (например, засухоустойчивость, морозостойкость, показатели по клейковине и белку и т. п.) сохранятся. По оценкам компаний, сегодня около 95% семян зерновых хозяйства самостоятельно воспроизводят для собственных нужд. И только 5% хозяйств покупают семена у специализированных семеноводческих компаний.
Как правило, иностранные производители занимают дорогой сегмент рынка — их семена в два раза дороже российских. Российским производителям приходится конкурировать в основном с дешевым контрафактом, наводнившим в последнее время рынок. Проблема контрафакта стала масштабной несколько лет назад, когда было отменено лицензирование семеноводческой деятельности. Именно тогда рынок заполонили компании, продающие неизвестно что — подкрашенное кормовое зерно с полным пакетом поддельных документов. Баграт Сандухадзе считает, что отмена системы лицензирования была ключевой ошибкой. Вообще, ученые, работающие в селекции, против ослабления госконтроля. «Нужно вернуть все семеноводство под жесткий контроль селекционеров, — считает Андрей Алабушев, директор зерноградского НИИ сельского хозяйства (Ростовская область). — Семя и племя должны быть государевыми, только так мы сможем обеспечить продовольственную безопасность страны».
Впрочем, вряд ли государство готово наращивать свое присутствие в этой отрасли, тренд прямо противоположен: даже существующие госпредприятия будут распродавать свои пакеты акций частным владельцам. Глава Ассоциации производителей и семеноводов кукурузы Игорь Лобач тоже считает контрафакт одной из основных проблем рынка, мешающих развиваться добросовестным семеноводческим компаниям, поскольку поддельщики продают свои «семена» всегда чуть дешевле, на что и клюет ограниченный в средствах крестьянин. «Существующее законодательство не мешает рынку контрафактных семян бурно развиваться, — говорит г-н Лобач. — Больше года ассоциация собирала материал о фальсификации продукции несколькими компаниями, но никаких уголовных или административных наказаний эти люди так и не понесли — правовое поле практически отсутствует. Поправки в Закон о семеноводстве лежат в Думе уже шесть лет, их никак не могут принять. Но среди поправок пока нет ключевой — о создании саморегулируемых организаций. Мы считаем, что нет нужды возвращать все контролирующие функции государству, снижение административных барьеров — это благо для бизнеса. Достаточно ввести обязательное требование об участии семеноводов в профильной саморегулируемой организации, которая способна проконтролировать технологию производства, происхождение продукта и будет нести финансовую ответственность за его качество. Так устроен рынок на Западе, наша страна сделала первый шаг в сторону международного опыта — снизила уровень госконтроля, но не сделала второго — по налаживанию профессионального самоконтроля. О необходимости такой поправки Дума высказалась положительно, так что теперь ждем окончательного обсуждения и принятия закона».
Для западных компаний, работающих на российском рынке, контрафакт особой проблемы не представляет. «Те сельхозпредприятия, которые нацелены на развитие интенсивных технологий, имеют ясное представление о конечной рентабельности, никогда не купят семена неизвестного происхождения у компании-однодневки, — говорит Александр Берковский, глава Syngenta в странах СНГ. — Количество интенсивных хозяйств пока невелико, хотя и растет с каждым днем, но если взять сто лучших сельхозпредприятий — все они наши клиенты. И они смотрят не только на цену товара, но и на конечный результат — какова будет себестоимость урожая. Если наши семена обеспечивают лучшую урожайность, лучшую устойчивость к вредителям или другим негативным факторам и в итоге большую отдачу на вложенные средства, то их и выбирают».
Западные компании продают у нас исключительно гибриды собственной селекции. Почему же российским компаниям не удается конкурировать с западными в высокоценовом сегменте семян для интенсивного сельского хозяйства? Ответ очевиден: семена российского происхождения уступают в качестве.

Материально-техническая база как семеноводческих подразделений НИИ, так и частных семенных компаний настолько низка, что даже хорошая генетика не спасает — качество уже готового семенного материала оставляет желать лучшего. Не хватает правильной и нужной техники на полях, где выращиваются семена, в результате часто происходит смешение сортов, что ведет к плохой сортовой чистоте, низкой гибридности (вместо положенных 92–95% гибридных семян — 78–80%). Семенные заводы, где происходит калибровка, протравливание и прочие этапы обработки семенного материала, все старые, сбои происходят почти на всех этапах. «Нашему заводу уже более тридцати лет, латаем его, перелатываем, а поставить новый денег нет, еще немного — и это начнет серьезно сказываться на качестве», — говорит Андрей Алабушев. Из 16 кукурузных семенных заводов только три относительно новые, добавляет Игорь Лобач, у остальных периодически возникают проблемы с соблюдением технологий, средств на самостоятельную модернизацию производства хватает только у самых крупных предприятий вроде Гулькевичского семенного завода, остальные с трудом сводят концы с концами. Таких финансовых ресурсов, которые есть у транснациональных гигантов вроде Syngenta, Pioneer и KWS, у местных семеноводов нет. Кстати, практически все ведущие западные компании имеют российские семеноводческие подразделения, которые производят до 30% семян непосредственно здесь из завезенных в страну родительских форм. Свои подразделения (или партнерские хозяйства) иностранцы обеспечивают лучшей (западной) техникой на льготных финансовых условиях, обучают персонал передовым технологиям, контролируют правильное выполнение процессов. И все это становится решающим для получения действительно высококачественного семенного материала.

К сожалению, эти важнейшие факторы успешного семеноводства — обеспечение техникой и модернизация заводов — в стратегию не включены. Помощь семеноводству ограничена субсидиями на покупку семян высших репродукций, средств защиты и удобрений, очень небольшая сумма (0,5% всего бюджета) выделена на субсидии кредитных ставок, а кроме того, предусмотрено строительство двух заводов по обработке родительских форм семян кукурузы. И это все.

Кому нужны интенсивные технологии

Засилье контрафакта в семеноводстве и нехватка инвестиций в обновление мощностей — следствие ограниченного спроса нашего сельского хозяйства на интенсивные технологии, в том числе на высококачественные семена. Таково общее мнение как ученых, так и семеноводов из реального сектора. «Единственная проблема, которую я сейчас вижу на нашем рынке, — не контрафакт, не отсутствие господдержки, а низкий спрос», — утверждает Виктор Антипов из семеноводческой компании «Артель» (Курская область, производит семена ячменя, пшеницы).
Сегодня технологический уровень основной массы аграрных хозяйств не позволяет им использовать современные интенсивные сорта и гибриды, поскольку несоблюдение технологий выращивания способно значительно снизить продуктивность такого семенного материала. В производстве тех культур, где уже сложилась четкая цепочка до конечного потребителя, где есть понятный и экономически выгодный рынок сбыта (это, например, сахарная свекла, подсолнечник, пивоваренный ячмень), ситуация лучше. Там работают наиболее эффективные хозяйства, с интенсивными технологиями. Они тесно сотрудничают с семеноводческими компаниями, запрашивают и получают материал с определенными качествами, контрафакт там минимален, и лидируют те семеноводы, которые способны обеспечить стабильное качество. К сожалению, сегодня это в основном иностранные компании. Если ситуация в отрасли не изменится, то каждое новое хозяйство, вставшее на путь интенсификации, снова и снова будет выбирать иностранные семена. Вряд ли это положительно скажется на нашей продовольственной безопасности — мы рискуем попасть в зависимость от зарубежных поставок.

В зерновых колосовых ситуация с конечным потреблением гораздо хуже. Как правило, крестьяне, стремясь сэкономить, используют для посева семена собственного воспроизводства. Экспорт зерна то открыт, то закрыт, зерном кормят скот в личных подворьях, на собственных фермах, ценовая конъюнктура на рынке нестабильна. Отсюда и очень медленный прогресс в сторону интенсификации — крестьяне не видят смысла в повышении урожайности и качества своего зерна. Без решения фундаментальных проблем растениеводства в целом прорыва в семеноводстве ждать не приходится. Эффективность сельского хозяйства в среднем очень низка, и причины этого — комплексные (подробнее мы писали об этом в статье «Аграрии поневоле», «Эксперт» № 16 за 2011 год). Главная — в растениеводстве не сложился класс эффективных собственников и управленцев, а рыночная ситуация не стимулирует крестьян к развитию: общий объем рынка зерновых ограничивает погектарный спрос всего 20 центнерами с гектара, при этом ценовая нестабильность затрудняет прогнозирование.

Еще одна причина того, что наиболее продвинутые аграрии выбирают предложения иностранных компаний, — технологии продвижения продукта. У Syngenta по всей стране рассеяно 200 торговых представителей (30 региональных офисов), которые идут в каждое хозяйство, предлагают свой продукт, засеивают опытные грядки, отслеживают выполнение всех технологических процессов выращивания растений (консультационная линия работает круглосуточно). В итоге крестьянин на своем же поле может убедиться в выгодности их предложений по сравнению со своими привычными семенами. И тот, кто стремится к эффективности, делает выбор совершенно осознанно. Разумеется, налаживание подобной системы требует больших инвестиций на начальном этапе, которые могут позволить себе лишь крупные мировые холдинги.

Российским компаниям остается лишь идти в том же направлении шаг за шагом, постепенно наращивая продажи. Андрей Алабушев рассказал, что его институт уже довел число своих торговых представителей в шести близлежащих районах до шестнадцати. Эти люди занимаются продвижением сортов зерноградского НИИСХ, консультируют по вопросам использования технологий.
Виктор Антипов уверен, что российские компании способны выигрывать конкуренцию вполне рыночными способами. Это создание репутации, скрупулезная работа над качеством, проведение семинаров для клиентов — какие сорта каких результатов помогут достичь, какова будет рентабельность производства, какие следует использовать технологии и т. п. Курская «Артель» регулярно проводит подобные семинары для агрономов, директоров, активно использует интернет-площадку для продвижения своих семян и консультирования. Эта работа приносит результаты — ежегодный прирост продаж компании составляет 30–40%. А растущие доходы можно тратить на модернизацию завода, обновление технического парка.