«Трагедия нашей ситуации состоит в том, что если развитые страны давно начали бороться с бедностью и запустили программы соцпомощи, то в России таких программ нет», — говорит председатель правления международной конфедерации обществ потребителей Дмитрий Янин. Он рассказал «БИЗНЕС Online» о том, станет ли дефицитом дешевый хлеб, какая ловушка подстерегает тех, кто запасается продуктами впрок, подорожает ли к лету бытовая техника и почему власти РФ махнули рукой на качество продовольствия.

«Государству лучше дать самым бедным россиянам возможность покупать базовые продукты питания»

— Дмитрий Дмитриевич, многие аналитики говорят, что мир вступает в эпоху дорогой еды. Ну и мы, как часть мира, тоже. Это действительно так?

— Такие ситуации со столь быстрым ростом цен на продовольствие были и ранее. Действительно, повышение цен на продовольствие в мире в 2020 – начале 2021 года влияет на жизни людей во всем мире. Темпы этого явления самые высокие с 2014-го.

У нас был продовольственный кризис, связанный с ростом цен, — в 2008-м и в 2014 году. Мне кажется, что все это не совсем приговор для нас как для потребителей, а скорее некая волновая тенденция, когда идет рост, потом стабилизация, затем на протяжении какого-то периода наблюдается снижение, и опять рост. Потому говорить о том, что этот тренд на повышение цен уже навечно, я бы не стал. Да, текущие темпы подъема цен на продовольствие — самые высокие за 6 лет, да, они касаются не только нашей страны, но и мирового рынка в целом. В то же время некоторые продукты в России дорожают быстрее. Это связано не только с глобальным подорожанием, но и с обвалом национальной валюты, который периодически происходит в нашей стране. Частично рост цен, опережающий мировой, связан с российским запретом ввозить продовольствие из Евросоюза, США, Канады, Австралии. То есть российские импортеры ограничены в выборе стран, из которых они могут привезти еду. Соответственно, россиянин платит за повышение дважды, так как оплачивает политический запрет на ввоз продовольствия из развитых стран, а в случае глобального, мирового снижения цен он часто его и не замечает.

— А с чем связан мировой рост цен на продовольствие?

— Есть продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН, называется ФАО (англ. Food and Agriculture Organization, FAO — прим. ред.), которая ежемесячно публикует индекс цен на продовольствие. Текущий рост связан с тем, что в мире сильно подорожали сахар, зерновые культуры, растительные масла, в меньшей степени — мясомолочная продукция. Соответственно, эти же продукты дорожали и будут дорожать у нас.

Причины подорожания по каждой группе разные. Где-то это связано с неурожаем, где-то с тем, что Китай раньше всех вышел из «ковидного» кризиса и стал больше закупать. Где-то снизились запасы, где-то виной стал птичий грипп. По каждой группе товаров причины разные. Один из факторов роста цен на зерновые, например, был связан с мировыми ожиданиями ухода России с 1 марта с мировых рынков (как раз из-за ограничивающей экспорт пошлины, которая с марта вступает в силу). Соответственно, на мировом рынке должны вырасти цены на пшеницу, дальше поднимутся цены на курицу, потому что есть группа товаров, которые чувствительны к повышению стоимости пшеницы.

В России на рост цен также влияет сокращение трудовых ресурсов (сезонных рабочих) из-за ковида — просто некому было убирать урожай. Это все тоже имеет значение в ценообразовании.

— То есть разные факторы одновременно накладываются друг на друга?

— Да, именно. Подросли самые чувствительные группы — зерновые, сахар, это, по сути, еда для людей с низкими доходами, плюс мясомолочная продукция, и все это повысилось одномоментно и достаточно высоким темпом. Трагедия нашей ситуации состоит в том, что если развитые страны достаточно давно начали бороться с бедностью и запустили программы социальной помощи тем, для кого этот рост оказался наиболее серьезным, чувствительным, то в России, по сути, таких программ нет. Уровень бедности достаточно высокий, почти 70 миллионов россиян отдают за еду около половины своих доходов, это очень чувствительно для семей. В такой ситуации в нашей стране повышение цен на крупы, на растительное масло, на сахар затрагивает большинство населения.

В развитых странах такого нет, люди живут богаче, социальная поддержка смягчает рост цен, и даже такие зажиточные страны, как США, не стесняются признавать важность полноценного питания бедных. Люди получают на специальные банковские карты ежемесячные перечисления из федерального бюджета — несколько сотен долларов на каждого члена семьи, — что позволяет бедным семьям практически полностью оплачивать свое питание. Это могут быть любые продукты, которые продаются в супермаркете, импортные, местные, за исключением алкоголя и табака, их на эти деньги купить нельзя. Все остальное — пожалуйста. Можно приобрести фрукты, мясо, что угодно. Такая программа действует со времен Второй мировой войны. Ее никто не сворачивает, несмотря на то, что она стоит миллиарды долларов для бюджета страны. Она охватывает почти 50 миллионов американцев. Большинство получателей продовольственной помощи в США — дети. В России тоже наиболее нуждающиеся семьи — это семьи с детьми. Подобные меры — своеобразный индикатор того, заботится ли государство о своем будущем, потому что без полноценного питания дети не могут нормально развиться. Им будет намного сложнее добиться чего-то в жизни, если они станут расти в нищете и голоде.

Да, можно ввести какую-то краткосрочную пошлину, которая фактически запретит вывоз зерновых. Это может действовать два-три месяца, и сельхозпроизводители не откажутся от того, чтобы выращивать такую политически чувствительную культуру, и не будут перепрофилироваться. В то же время они оказываются в ситуации, когда государство способно в любой момент разрушить бизнес-модель, тогда появляется риск, что в будущем они уйдут с данного рынка. Поэтому государству лучше надолго не влезать в ценообразование на продовольствие, а дать наконец-то самым бедным россиянам возможность покупать базовые продукты питания, не отслеживая ценовые индексы и ценники, которые, когда увеличиваются на 15–20 процентов за два месяца, шокируют.

— Между тем власти решили идти путем ограничения рыночного роста цен всеми возможными, в том числе нерыночными, способами. Но как только речь заходит о введении прогрессивного подоходного налога или о вывозе капитала, руководство страны резко становится апологетом свободного рынка. Получается, в вопросах, которые затрагивают олигархов и прочих магнатов, мы ортодоксальные рыночники, а в вопросах производства и реализации сельскохозяйственной и пищевой продукции предпочитаем командно-административные методы?

— Хороший вопрос. Видимо, всегда легче обидеть слабого. Борьба с вывозом капитала затрагивает сильных участников, а административно-командные меры, новая продразверстка, которая в головах многих российских чиновников сидит, затрагивает интересы не столь влиятельного класса, какими бы крупными ни были эти производители растительного масла или зерна. По сравнению с теми, кто вывозит капитал, это мелочь, потому их права и нарушаются. Чтобы вывоз капитала прекратился, нужно реально начинать судебную реформу, реформу правоохранительных органов, с тем чтобы инвесторы не боялись заработанное оставлять в России, под юрисдикцией РФ.

В сельском хозяйстве люди в наибольшей степени ценят предсказуемость, погодную, регуляторную, и, безусловно, это моменты, которые не связаны с одномоментной куплей-продажей товаров. Это производство, и производство с длительным циклом. По молочному животноводству несколько лет должно пройти, прежде чем начнется производство необходимых объемов продукции хорошего качества. Потому вмешиваться в данные сферы нужно очень осторожно. Краткосрочно можно вводить экспортные пошлины, субсидировать кредитами тех, кто страдает от запретов, и компенсировать им часть потерь, если государство борется за сохранение средств в кошельке потребителя. Но есть способ проще, о котором я говорил и который самые рыночные страны десятилетиями применяют, оставляя возможность фермерам торговать и при этом субсидируя бедных потребителей. Зачем устанавливать ценники административным способом или замораживать их на пике? Гораздо лучше реализовывать программы адресной продовольственной помощи тем, кто в ней реально нуждается. Впервые я обсуждал эту тему с вице-премьером Дворковичем в 2008 году, говорил, что Россия должна запустить программу продовольственной помощи, аналогичную американской Food Stamps. С коллегами из Института питания мы в 2005-м изучали, как данная программа работает в США и насколько она выгода и простым людям, и фермерам. Действительно, в ней есть и минусы. Да, там существуют порядка 10 процентов получателей, которые не должны получать помощь и которые этим злоупотребляют. Но 90 процентов получают ее заслуженно, и многие выдающиеся люди, политики говорили о том, что они стали политиками или бизнесменами во многом благодаря тому, что в их детстве мать, которая растила детей одна, получала такую помощь и это очень помогало в худшие годы — они смогли учиться и добиваться большего, не думая о том, как прокормиться.

— Вы справедливо отмечаете, что сельхозпроизводство — это долгосрочный производственный цикл. Здесь в производственную цепочку включено много смежных отраслей и производств, и мы видим, как растут цены на все — на продукцию естественных монополий (электроэнергию и тепло), ГСМ, сельхозтехнику, комплектующие, удобрения и так далее. При этом конечный продукт сельхозпроизводителя дорожать не должен или должен, но ограниченно. К чему это приведет — сельхозпроизводители действительно, как вы упомянули, начнут выходить из данного бизнеса?

— Я думаю, что такой сценарий тоже не исключен. При длительности глобального роста цен и если государство будет действовать по доктрине командно-административной, я считаю, что если произойдет замедление развития, то производители на полгода смирятся с этим, станут инвестировать в надежде на то, что потом дадут хоть что-то заработать. Если эта командно-административная эйфория продлится год, то сценарий, о котором вы говорили, приведет к тому, что будут пересмотрены инвестиционные планы, сокращены посевы, соответственно, может случиться дефицит, который придется потом закрывать импортом продукции по более высокой цене. Плюс последуют потери рынков в глобальном экспорте продовольствия. Надо отметить, что Россия достигла больших успехов в экспорте зерна за последние 10 лет, но если долго на этом рынке не присутствовать, то возвращение на те же позиции потребует времени.

Цена для федерального бюджета программы адресной продовольственной помощи составляет порядка 300 миллиардов рублей в год. Получая средства за счет жителей, правительство у нас крайне тяжело расстается с деньгами, когда речь идет о широких слоях населения. При этом готово вводить ценовое регулирование в производственных цепочках, которые очень длинны и сложны. Мы видим примеры того, как у нас государство считает, например, на примере ОСАГО, где цены все время устанавливаются государством. Случалось так, что когда тариф ОСАГО был в 2 раза выше, то потребители оказывались недовольны, а страховые компании — довольны. Потом под выборы страховым компаниям не дали увеличить тариф, и по всей России, в том числе и в Татарстане, страховые компании отказывались продавать полисы и говорили: купите в нагрузку к нему что-то неликвидное из наших бесполезных страховок. Вспоминаются советские времена, когда при покупке книг Дюма в нагрузку давали материалы съездов партии или мемуары какого-нибудь партдеятеля. То же самое было по ОСАГО, когда по государственной цене потребители не могли купить полис, им приходилось приобретать еще какой-то дополнительный полис, в итоге два вместо одного.

Здесь может быть нечто похожее. Если власти заморозят цены на пике, то начнут страдать потребители. Если заморозят на низком уровне, то сельхозпроизводители три-четыре месяца продержатся, а потом примут решение не сажать ничего, уволить часть рабочих и не связываться больше с этим, пока идет такая история с госрегулированием. Хотелось бы, конечно, какой-то вменяемой политики, потому и стонут отраслевые союзы. На рынке продовольствия конкуренция достаточно жесткая, это не монопольные рынки, и здесь нельзя влезать с таким сценарием, когда сначала фиксируется цена, потом дается разнарядка, дальше в магазины посылаются прокуроры и так далее.

«Качество продуктов ухудшится, зато ценники в магазинах будут выглядеть не так страшно»

— Другой аспект той же проблемы. Контролем качества продуктов питания, на которые замораживают цены, по сути, никто плотно не занимается, и в последние месяцы ни разу не прозвучало, что этот контроль надо усилить. Но что будет делать производитель? Еще больше химичить на все лады, пихать в хлебобулочные изделия муку низших классов, предназначенную для прокорма скота, использовать химию, пальмовое масло, суррогаты, различный фальсификат и контрафакт? Этим вопросом хоть кто-то занимается?

— Вы правы, что альтернативой для переработчиков при дефиците сырья или при его отсутствии будет использование каких-то заменителей. Ухудшение качества продуктов наблюдалось и в 2008 году, и в 2014-м, когда обваливался рубль, а качество ряда продуктов — таких как мясные полуфабрикаты — стало неприемлемым. За качеством никто не следит, более того, мне кажется, что один из сценариев, который просчитывали авторы такого госрегулирования, звучал примерно так: ну да, качество продуктов ухудшится, но внешне и на вкус это будет малозаметно, зато ценники в магазинах станут выглядеть не так страшно. Так что никто не может запретить или проконтролировать то, что начнет производиться, и такая продукция будет находить спрос, потому что у людей нет денег, и они очень внимательно следят за любыми ценовыми изменениями, за акционными товарами. Потому я бы сказал так: да, это произойдет, и все знают об этом, главным негативным последствием данных событий станет ухудшение качества продуктов в нашей стране. В подобных обстоятельствах людям можно посоветовать покупать более простые товары, когда визуально получается определить качество продукта. Отказаться от покупки полуфабрикатов, таких как пельмени, сосиски, колбасы. В таком случае лучше приобретать ту же курицу и делать из нее какие-то мясные продукты, чем покупать неизвестно что. Это и для здоровья полезнее.

— В соцсетях россияне уже массово жалуются на качество продуктов. К вам в союз стало поступать больше жалоб? Что вы советуете людям?

— Когда такая история с изменением качества, мы можем только говорить, как выбирать. Население не будет судиться из-за непонятно каких сосисок или хлеба с грибком. Такая продукция просто выбрасывается, и все. Люди в суды не идут и никуда не обращаются. Недовольство в соцсетях растет, но количество жалоб — нет, я бы так сказал.

— Почему проверки Роскачества выявляют гораздо больший процент фальсификата, чем, например, у Роспотребнадзора?

— Роскачество пользуется своими стандартами, и они жестче, чем те, которые действуют в России. Они находят фальсификаты и товары, которые являются легальными фальсификатами. То есть это фальсификат, но подобное разрешено в России. Надзорные ведомства не могут позволить себе такого творчества и назвать фальсификатом обманное, но произведенное по закону. Здесь результаты Роскачества всегда будут более жесткими и критичными, чем тесты того же Россельхознадзора или Роспотребнадзора.

Второй момент: Роскачество покупает товары в рознице, а надзорные органы берут пробы на производстве, предупреждая проверяемого заранее о дате проверки, и результаты от такого госконтроля получаются менее объективными. Потому что нет смысла проверять продукцию на конвейере и одновременно не проверять в рознице. Лучше проверять и там, и там, делать такую сквозную проверку. Тогда будет объективная картинка.

Что касается дискуссии Роспотребнадзора и Россельхознадзора, то эти ведомства должны как-то определиться и понять, что у них общие задачи, и не спорить друг с другом, потому что часто подобные споры скорее связаны с дискуссиями вокруг того, кто главнее, кто отвечает за тот или иной рынок.

«На месяц можно продуктов закупить, но больше — бессмысленно»

— Несмотря на все запретительные меры, цены потихонечку все равно растут. Торговые сети уже уведомили минпромторг о том, что производители мяса птицы и яиц запросили повышение отпускной стоимости товаров до 10 процентов. За ними в очереди стоят производители колбасы и сосисок, которые тоже хотят поднять цены на 10–15 процентов. Как быть в этой ситуации — расширять нерыночное регулирование, вводить талоны и карточки по примеру позднего СССР?

— Я думаю, что еще три-четыре месяца они попробуют продержать ситуацию, показав, что государство за население борется. Пойти на карточки и талоны они не захотят, так как не лишены разума. Я думаю, что стоит надеяться на то, что в июне люди вернутся к здравому смыслу и отменят все эти временные запреты, дадут жителям возможность честно зарабатывать деньги и инвестировать в России. Иначе быть не должно, поскольку нынешняя стратегия разрушительна для экономики.

— В этой ситуации не появится у нас «черный рынок»? Ведь ограничение цен в конечном итоге может привести к дефициту продукции на рынке, считают в ассоциации компаний розничной торговли (АКОРТ).

— Нет, когда принимались аналогичные неэффективные меры, «черный рынок» не возникал. Да, может возникнуть дефицит по определенным группам товаров, но и эта проблема будет закрываться теми же брендами или похожими товарами, но более низкого качества.

— По данным Росстата, производители резко снизили выпуск муки и мучных изделий. Так, пшеничной и пшенично-ржаной муки в январе выпущено на 14,1 процента меньше, чем в январе 2020 года. Производство хлебобулочных изделий недлительного хранения сократилось на 5,3 процента. Не случится ли нехватка дешевого хлеба?

— Может возникнуть дефицит так называемого социального хлеба. В любом регионе есть батон, за который отвечает губернатор. Этот батон с каждым годом становится все менее вкусным, но он социальный, и губернатор за него отвечает. Вот такой батон, условно говоря, по 20 рублей, действительно может стать дефицитным. Но тотального дефицита не последует, потому что рыночная экономика все равно включится, и люди найдут возможность производить что-то. Пусть оно окажется менее качественным, но на полках будет что-то лежать. Возможно, если власти зарегулируют цены на растительное масло, ну, станут его разбавлять чем-то. Химики-технологи проработают вопрос, и стоять долго пустые полки не смогут, потому, что это плохо для репутации магазина, а также для производителей. Все просто немножко актуализируют свои знания в химии и попросят технологов что-то придумать.

— А с чем связан отмечавшийся в конце зимы дефицит бананов, укропа и некоторых других продуктов?

— Бананы для россиянина — это самый популярный фрукт, популярнее яблок. По ценам на бананы люди делают вывод: дешевый магазин или дорогой. Есть несколько товаров, по которым население ориентируется, выбирая магазин, бананы в их числе. В каждом регионе могут быть временные перебои с товарами с коротким сроком хранения. Возможно, это связано с погодными условиями — с холодами, с логистикой, которая в этот сезон может изменяться. Возможно, торговые сети не рассчитали спрос, может, производитель или импортер чуть-чуть поднял цену, и торговцы перестраховались, взяли меньший объем. Если подобное в течение нескольких недель все происходит, это нормально. После такого ошибки исправляются, логистические или ценовые, но если товар полностью уходит с полок на больший срок, то это означает, что торговая сеть не нашла возможность в соседних областях, в соседних странах найти аналогичный товар по близкой цене. В принципе, трех недель достаточно, чтобы любую позицию в нормальных погодных условиях восполнить, привезти этот укроп или еще что-то от другого поставщика и заполнить полки. Скорее всего, это связано с перебоями в конкретном регионе, но глобально такая проблема может произойти, если производители подняли цену, а торговцы посчитали, что спроса в таком случае не будет, и сократили объемы закупок. Сейчас они ситуацию выровняют — если увидят, что к вечеру полка пустая. Они обязаны найти что-то, потому что это их бизнес, потому что люди за четверть века отвыкли от того, чтобы ходить в магазин каждый день и покупать там что-то одно. Граждане хотят прийти раз и купить все, что им нужно. Если этого не будет, магазин просто потеряет своих покупателей.

— Наши аграрии, несмотря на годы импортозамещения, по-прежнему зависят от зарубежных поставок семян, технологий и так далее, и обвалы рубля неизбежно приводили к подорожанию продовольствия. Может быть, правы те граждане, которые сразу бросаются скупать продукты, и надо запасать соль, тушенку, прочие консервы, сало, мыло и так далее?

— Если это не продукт, от которого зависит ваша жизнь, или не лекарство аналогичного предназначения, то запасаться смысла нет, потому что вы, как правило, проигрываете в этой ситуации. Купив такие товары в эмоциональном состоянии, вы их не сможете хранить должным образом. Вы будете потреблять этой продукции больше, если она у вас будет стоять. Только очень дисциплинированный человек сможет съедать по 100 граммов мяса в день, как советуют диетологи, если он купил килограммы данной продукции. Ему будет жалко, что она испортится, и он станет съедать ее гораздо больше. Потому бросаться на такие закупки из расчета на полгода смысла нет. Можно закупаться, когда вы понимаете, что месяц не будет нормальных дорог в вашем регионе: на севере, скажем, можно такие закупки делать. Но это все не связано с ростом цен. Обыграть торговцев можно, закупив овощи, фрукты в сезон и сделав консервацию. Засушить, законсервировать возможно также, если вы сами что-то выращиваете. Сейчас играть в рулетку «подорожает или подешевеет растительное масло» смысла нет. На месяц можно продуктов закупить, но больше — бессмысленно. Ажиотажный спрос будет вести к повышению цены в дальнейшем.

— Если отойти от темы продовольствия, то сейчас, например, появилась информация, что стоимость электроники до июля вырастет еще на 25 процентов из-за дефицита комплектующих. Как реагировать потребителям?

— Таким слухам верить нельзя. Это какое-то гадание или игра на повышение. Цены отыгрывают падение рубля. Оно у нас произошло раньше, потому данный эффект уже отыгран. Если рубль будет стоить столько, сколько он стоит сейчас, то никакого 25-процентного повышения на электротовары и бытовую технику не случится. Поэтому ничего покупать заранее, впрок не нужно.

Если у вас есть какие-то сбережения, то имеет смысл их беречь, сохранять, причем желательно, как нам показали все эти истории, не слушать сказки про белого бычка, что доллар будет скоро стоить 30 рублей, нужно диверсифицировать свои сбережения и держать в разных валютах. Рубли, евро и доллары — пусть эти деньги лежат на черный день. Это самая правильная стратегия. Не стоит, например, сейчас покупать дорожающие автомобили, чтобы потом не иметь денег на страховку, на бензин или растущие штрафы. Если вам какой-то товар не жизненно необходим, лучше обойтись без него. Сейчас предпочтительнее иметь деньги, чем какие-то пассивы, которые потом нужно обслуживать, содержать. Следует быть более осмотрительным и копить, копить и еще раз копить. Также стоит вкладываться в здоровье — с тем чтобы минимизировать риск возникновения в старости серьезных заболеваний, которые потребуют от вас больших расходов. Можно тратить деньги на образование детей. Хорошее образование позволит детям быть конкурентоспособными на рынке труда, несмотря на изменения и кризисы. Эта стратегия будет более выигрышной, чем забивать свою квартиру непонятными товарами, убегая от инфляции.

Справка

Янин Дмитрий Дмитриевич — председатель правления международной конфедерации обществ потребителей (КонфОП).

Родился 10 марта 1974 года.

В 1997-м окончил магистратуру Московского государственного университета коммерции министерства экономического развития и торговли Российской Федерации. Имеет степень МВА (Master of Business Administration — магистр бизнес-администрирования).

В студенческие годы начал сотрудничать с международной конфедерацией обществ потребителей. С 1995-го работал в ней экспертом. С 1997 года — директор по региональному развитию конфедерации.

В 1999-м был назначен на пост исполнительного вице-президента КонфОП.

С 2002 года возглавляет правление КонфОП.

В октябре 2003 года был избран в качестве члена совета Всемирной организации потребителей (Сonsumers International).

Источник: kam.business-gazeta.ru