В этом году наши мукомолы демонстрируют не самые лучшие результаты. О проблемах отрасли мы говорим с президентом Союза зернопереработчиков Алтая Валерием Гачманом.

Странное постановление

– По данным статистики, за девять месяцев производство муки в Алтайском крае составило 92%, а крупы – 88% к аналогичному периоду прошлого года. С чем связана такая динамика?

– При анализе данных мы должны понимать, что в этом году предприятия отрасли занимались переработкой урожая прошлого, 2019-го, который был ниже 2018 года. Запасы зерна оказались недостаточными для местных переработчиков.

К тому же активно рос экспорт зерна из Алтайского края. Кроме этого ежегодно принимаются постановления Правительства РФ, стимулирующие вывоз пшеницы из территорий, где есть избыток зерна, в другие российские регионы, где наблюдается его дефицит. К ним был отнесен и Алтайский край. Хотя об излишках зерна на Алтае трудно говорить, так как алтайские предприятия ежегодно ввозят на переработку до 500 тыс. тонн зерна из Новосибирской, Омской областей и Красноярского края.

Причем эта льгота распространяется только на вывоз зерна из края и не предоставляется при вывозе продуктов переработки – муки, крупы, комбикормов.

Можно достаточно дешево (с нулевым железнодорожным тарифом) вывезти зерно в те регионы, куда мы поставляем муку, и там его переработать и продать. Нам же доставка муки до рынков сбыта не субсидируется. Таким образом, нарушается самый главный принцип развития любой территории – максимальная переработка местного сырья и вывоз переработанной продукции с добавленной стоимостью.

Алтайский край в первую очередь должен обеспечивать свои зерноперерабатывающие мощности, которые дают рабочие места, налогооблагаемую базу, инвестиции. Иначе Алтай превратится в сырьевой придаток и крупнейший в России зерноперерабатывающий регион, производящий 12% муки и более 20% крупы РФ, потеряет эту отрасль. И в этом нас полностью поддерживает краевое правительство, но на федеральном уровне мы пока не находим понимания.

Давайте не забывать судьбу Барнаульской мельницы, Ребрихинского мелькомбината, Ключевского элеватора, Михайловского мелькомбината. Это предприятия, которые перерабатывали по 400–500 тонн зерна в сутки. А сейчас их или нет, или их мощности простаивают.

Казахстанский фактор

– Какие еще факторы повлияли на рынок зерна в этом году?

– Свою роль негативную сыграли трейдеры из Казахстана. Без надлежащего оформления документов эти казахстанские «импортеры» уже третий год наращивают вывоз зерна в соседнюю республику. У нас нет таможенной границы с Казахстаном и не должно быть, но часто трейдеры не платят налоги, рассчитываясь с алтайскими крестьянами наличными. При вывозе нескольких партий используют один и тот же сертификат соответствия. Это ставит в неравные условия с ними российских покупателей зерна. Невозможно победить конкурента, не платящего налоги.

Официально казахстанцы приобрели в этом году в крае порядка 350 тыс. тонн, еще столько же может составлять неучтенный вывоз зерна. Схожие проблемы существуют в Омской и Новосибирской областях и во всех приграничных с Казахстаном регионах России.

– У братской республики не хватает своей пшеницы?

– В среднем в Казахстане собирают 14–15 млн тонн пшеницы в год, но в 2018–2019 годах там были неурожаи, и на Алтае активизировалась работа казахстанских покупателей зерна. Внутреннее потребление в стране около 7 млн тонн. Избыток она экспортирует в Узбекистан, Таджикистан, Киргизию и Афганистан.

Дело в том, что у большинства этих стран больше нет источников поставок пшеницы, кроме Казахстана. И при отсутствии конкуренции в сбыте недостаток зерна для экспорта казахи вынуждены были закупать дорого. Поэтому они взвинтили цену в районах западной Кулунды до уровня выше среднероссийского.

Это хорошо для наших аграриев, только на следующий год Казахстан соберет нормальный урожай и не будет покупать в Алтайском крае. Не будет и казахстанских трейдеров.

Между тем крестьянину выгоднее, когда у него по достойной цене приобретает зерно стабильный потребитель. И уже более 20 лет самым крупным и основным покупателем, забирающим с рынка от 80 до 100% товарного зерна, являются алтайские переработчики.

– Как можно сократить незаконный вывоз с территории края?

– Нужно наладить контроль движения зерна с помощью пограничников, таможенников, работников Россельхознадзора и налоговой службы. Сейчас ряд действий в этом направлении предпринимается, и в наступившем аграрном сезоне 2020/2021 года ситуация меняется в лучшую сторону. Хотя в Казахстане из-за засухи собрали около 12 млн тонн, что может привести к активизации их трейдеров.

– Традиционно в адрес алтайских мукомолов звучит упрек, что вы покупаете зерно на стороне, а не у местных крестьян.

– Но это никоим образом не ущемляет их интересы. Наши аграрии должны четко понимать, что переработчики покупают у них зерно дороже, чем в соседних областях, на стоимость транспортных затрат, которые никак не субсидируются. Необходимость приобретать в других регионах объясняется только нехваткой зерна в крае.

Влияние экспорта

– Хотелось бы понять, почему при хорошем урожае стоимость зерна за этот год в стране увеличилась почти на 40%.

– Никто не ожидал таких высоких цен почти на старте сезона, а сегодня они превысили многолетние максимумы. За тонну зерна, погруженного на судно в Новороссийском порту, экспортеры платят по 265 долларов. Притом что за три последних года оно никогда не поднималось выше $245. Такая динамика объясняется неурожаем у всех основных конкурентов России, с которыми мы поставляем пшеницу в страны Северной Африки и Ближнего Востока. Засуха на Украине, в Румынии и Болгарии, во Франции, Италии, Испании, Турции.

Поддержку внутрироссийскому зерну оказала и девальвация рубля. Он подешевел к доллару на 30%. Все это привело к рекордным, самым лучшим за последние три года ценам.

– Нужно ли ждать их дальнейшего роста?

– Есть максимум, после которого конкурентоспособным становится зерно из других стран. И похоже, он уже достигнут, по крайней мере на ближайшее время. На мировом рынке нет большого дефицита зерна. В Прибалтике, в Германии нынче хороший урожай. И тендеры, которые проводят египетские зернопереработчики, стали выигрывать польские поставщики, которые раньше не путались под ногами у России.

То есть долларовая цена вряд ли вырастет, а рублевая будет зависеть от курса нашей национальной валюты и от решений правительства – ограничивать или нет экспорт.

Пока предлагаемые правительством экспортные квоты соответствуют балансу, который формируется естественным путем. В прошлом году за границу страна продала 44 млн тонн зерна, в этом планируется 50 млн тонн, но и урожай нынче больше на 9 млн тонн (130 млн тонн).

Мне не хотелось, чтобы правительство сокращало экспортную квоту. Такая политика никогда не приводила к оздоровлению рынка. В 2010 году, когда в России из-за засухи урожай зерна был чуть больше 60 млн тонн, введение ограничения экспорта привело к падению цен, потому что сельхозпроизводители вывели на рынок не учтенные статистикой запасы зерна, а спроса на него не было.

Введение таможенных пошлин гораздо более эффективно.

– Но и активный экспорт, и таможенные пошлины ведут к росту цен. Кому это выгодно?

– Прежде всего крестьянам. Но и переработчикам, и хлебопекам.

Низкая рентабельность

– Последние говорят о снижении рентабельности своего производства до 0,5% из-за роста цен на сырье. Российский союз пекарей просит главу Минсельхоза Патрушева субсидировать затраты на производство муки для хлебобулочных изделий. Поддерживаете?

– Я понимаю, что у пекарей ситуация неблестящая, но алтайские мукомолы годами работают на такой рентабельности, а последние два года с убытками. Да, мы периодически зарабатываем на крупах, комбикормах, но это узкие рынки, на которых находятся не все предприятия отрасли.

При высоких ценах на муку нулевая рентабельность – это неплохо. Когда пшеница падала в крае до 6 рублей, а мука стоила 11 – это была катастрофа, потому что каждая копейка, потраченная на транспортировку, на электроэнергию, становилась более значимой в себестоимости.

Сегодня пшеница составляет 90% от себестоимости муки, поэтому субсидировать надо затраты на ее приобретение.

К сожалению, власти не решаются снять ограничения по росту цен на хлеб. Между тем оно может легко обеспечить действительно бедное население бесплатным хлебом, а остальные должны платить за него настоящую цену. Хлебная субсидия обойдется федеральному бюджету примерно в 70 млрд рублей. Это дешевле, чем предоставлять крестьянам льготы на приобретение техники, оборудование, ГСМ и сдерживать цены на хлеб, муку, а в конечном счете на зерно. А так мы искусственно загоняем хлебопекарную промышленность в убытки, загоняем в минусы мукомолов.

Кадры не сокращали

– Теперь давайте поговорим, как обозначенные вами проблемы повлияли на состояние отрасли. Вам пришлось сворачивать мощности, увольнять работников?

– Искусственно персонал никто не сокращал. А на многих предприятиях, расположенных в Кулундинской степи, сложилась неполная рабочая неделя. Из-за этого не удалось повысить зарплату как планировалось.

Но часть крупных предприятий благодаря завозу сырья извне не допустили сокращения производства. Активно развиваются компании «Алейскзернопродукт», «Топчихинский мелькомбинат», «Усть-Калманский элеватор», «Грана».

Читайте прогноз биржевых цен с 16 по 20 ноября 2020.

Источник: ap22.ru