Помогут ли непопулярные реформы добиться экономического роста? Какой программе следует правительство? Почему оно не прислушивается к тем, кто занят в реальном секторе экономики? Все это «Инвест-Форсайт» обсудил с президентом Промышленного Союза «Новое Содружество», основателем Московского экономического форума Константином Бабкиным.

Две идеологии Путина

– 18 июля Госдума приняла во втором чтении законопроект о повышении НДС. Уже понятно, что и третье чтение пройдет на ура. Повышение НДС опаснее планируемой пенсионной реформы?

– Одного поля ягоды. Тоже подрывает развитие экономики и уверенность людей в будущее. Тоже тормозит реальный сектор экономики. Все это вещи одинаково опасные.

– Недавно на совете Торгово-промышленной палаты (ТПП) представители бизнеса обсуждали, насколько действенна помощь властей в экспорте продукции. Правительство требует повышать объем экспорта промышленных товаров, а помощь, как оказывается, в основном достается сырьевым компаниям. Правая рука не знает, что делает левая? Или это специально так: на словах одно, на деле – прямо противоположное?

– Президент, на мой взгляд, сочетает в себе две идеологии. Одна патриотическая. Помните, что он говорил в послании Федеральному Собранию? Будем развивать реальный сектор, сельское хозяйство, мы никому ничего не должны… Но при этом экономическая линия в стране – полностью либерально-глобалистическая. И все потому, что он доверил экономическую политику людям, которые считают, что в России ничего не надо производить. Только вывозить нефть и газ. Людям, которые уверены, что русские ничего не могут, что мы не умеем работать, страна спилась… Ну и отлично: давайте тогда пустим больше мигрантов, повысим налоги, будем подороже продавать электричество, повысим ставки по кредитам – ну, чтобы отечественный бизнес уже вообще не трепыхался. И начнем встраиваться в мировые производственные цепочки, слушать то, что скажут глобальные корпорации.

Президент почему-то сочетает в себе эти два подхода. Что странно и неконструктивно. Мы – бизнес – говорим ему: надо выбрать один (естественно, первый вариант), тогда у нас все отлично получится. Но вот не слушает…

– Почему, как думаете?

– Не знаю. Возможно, потому что политически он вырос в среде питерских либералов, многим им обязан.

– Но он же видит, что ничего не получается. Тех же дешевых кредитов для производителей так и нет, хотя сколько лет о них уже все твердят (включая его самого). И, судя по рассказам производителей, многое делается вопреки, а не благодаря. Правда, «Ростех» Чемезова ратует, что у него все хорошо.

– Мы тоже приветствуем то обстоятельство, что поддержали военный бюджет: это гораздо лучше, чем просто складывать деньги в резервные фонды или американские ценные бумаги. Лучше уж в свою оборонку – тут не только обороноспособность страны можно повысить, но и науку поднять, и технологии развить, и зарплаты подтянуть. Это нормально. Поэтому пока у Сергея Чемезова все хорошо. Но вот сейчас экономику придушат, и на оборонку тоже денег хватать не будет…

Программа выбрана. Гайдаровско-кудринская

– В прошлом году все обсуждали экономические программы роста. Их готовили самые разные по взглядам группы экспертов. Предложения звучали и от участников Московского экономического форума. Почему ни одна из программ так и не выбрана?

– Мне кажется, в целом Путин принял разработки Центра стратегических разработок Алексея Кудрина. Я бы сказал, что выбрана гайдаровско-кудринская программа.

– То есть программа принята, но об этом громко не объявлено. А почему не прислушиваются к мнению тех, кто представляет реальный бизнес и имеет свой взгляд на вещи? Год назад на Гайдаровском форуме глава РСПП Александр Шохин говорил, что у них есть свои предложения. Есть программа у Столыпинского клуба, который, кажется, возглавляет бизнес-омбусмен Борис Титов. Наконец, есть свое видение ситуации у экономического советника президента, академика Сергея Глазьева… Зачем нужны бизнес-омбудсмен и советник, если их мнение ничего не значит?

– Не знаю, если честно, почему так происходит. Могу лишь сказать, что Александр Шохин и РСПП не слишком входит в противоречие с существующей экономической практикой – в основном в этом союзе сырьевики. А это как раз экспорт нефти, газа, металла, удобрений.

– Но у Титова-то несырьевой бизнес.

– Да. Мы в совете ТПП тоже выработали предложения по изменению экономической политики. Главный акцент – на то, как сделать так, чтобы в России было выгодно производить несырьевые товары. Решение этой задачи зиждется на трех китах.

Первый – мягкая кредитно-денежная политика. А это значит, нулевая ставка ЦБ, дешевые доступные кредиты. Второй кит – стимулирующая налоговая политика. То есть более дешевые сырьевые товары: бензин, к примеру, должен стать процентов на 40 дешевле. А также более низкие налоги, возвращение инвестльгот. Другими словами, деньги, вкладываемые в развитие предприятий, не должны облагаться налогами, что сделает привлекательными вложения в производство. И, наконец, третий кит – протекционизм. Имеется в виду, что внешняя торговая политика должна быть нацелена на защиту своего рынка и завоевание внешних.

Вот эти три кита – дешевые деньги, низкие налоги и доступный рынок – сразу дадут серьезный толчок. Причем по всему спектру несырьевой экономики. Мигом воспрянет и перерабатывающая промышленность, и сельское хозяйство, и другие отрасли.

«Денег нет»?

– Буквально на днях звучало предложение: вместо повышения НДС лишить компании возврата НДС при экспорте сырья…

– Хорошее предложение. Такая мера как раз стимулировала бы фирмы к переработке сырья внутри страны. И это, к слову, сбило бы цены на внутреннем рынке.

– То есть на самом деле простых экономических мер, которые бы не затрагивали карманы граждан, немало. И они вполне могли бы обеспечить и 7%, и 8% роста, на которых уже несколько лет настаивает президент?

– Я вам больше скажу. В некоторых секторах машиностроения мы развиваемся и по 15% в год. И это никого не удивляет. Все возможно, если действительно захотеть.

– А как же постоянный уже много лет рефрен, который мы слышим от экономического блока правительства: денег нет, бюджет едва-едва сходится…

– Что значит «денег нет»? Если вести себя как Плюшкин и каждую копеечку складывать в кубышку, их и не будет. Все сгниет. А вот если вкладываться в развитие… В принципе, и сельское хозяйство, и сельхозмашиностроение – те сферы деятельности, которые как раз приносят деньги. Не может такого быть, чтобы на них не хватало средств. Дайте им дешевые кредиты, и они вам принесут хорошую прибыль.

– Ну и куда потом попадают все эти предложения? Их хоть кто-то в правительстве читает?

– Мы отправляем их в профильные ведомства. Думаю, что, так или иначе, их читают. Другое дело, что у них, этих гайдаровцев, своя идеология. И она входит в жесткое противоречие с нашей, производственников.

Практик на хозяйстве

– Бывший глава Минсельхоза Александр Ткачев – сам владелец большого агрохолдинга. То есть производитель и при этом несырьевик. А при нем происходили странные вещи: в прошлом году были жуткие погодные условия, но смогли вырастить рекордный урожай. И что же? Фермеры оказались в убытке. Зерно либо гнило – поскольку из Сибири, скажем, его было вывозить слишком дорого, а хранить негде. Либо то приходилось продавать за копейки: переизбыток, закупочные цены упали. Как такое могло произойти у рачительного хозяина? Он же эту цепочку сам сколько раз проходил…

– Он действительно не оголтелый либерал и, правда, больше понимает в реальном бизнесе. Но у него другие недостатки. Он почему-то считал (к слову, так думали многие наши министры сельского хозяйства), что поддерживать нужно только крупные агрохолдинги: штук 8, максимум 15 в стране. Остальным помогать по остаточному принципу – чтобы не слишком громко обижались.

Отсюда все идет. Субсидии в первую очередь ограниченному кругу «хороших ребят»… А то, что фермеры разорятся, неважно: они ж все равно неэффективны. Пусть продаются агрохолдингам. Такая логика.

– Но, по статистике, у нас пока сельское хозяйство держится именно на фермерах.

– Пока. Если эта политика будет продолжаться, это быстро пройдет.

– А когда наступит точка невозврата? Когда экономику доведут до такого состояния, что бизнесу и рыпаться станет бессмысленно? Или такого не будет?

– Будет. Когда закончатся люди (или их энергия), желающие что-то изменить. Когда закончатся энтузиасты, желающие возрождать промышленность и производить российские товары.

– То есть еще долго протянем. И в России будет гарантированных 0,5% стагнирующего роста, даже если ваши предложения не примут, а будут по-прежнему вставлять бизнесу палки в колеса?

– Как-то так, да. Я долго надеялся, что Путину кто-то объяснит, куда ведет страну нынешний экономический курс. Сейчас у меня уже меньше этой надежды.

Надо делать, как Трамп

– В ЗАО «Новое Содружество», которым вы руководите, включен такой гигант, как «Ростсельмаш». Вместе с другими предприятиями объединения этот производственный кластер входит в пятерку мировых лидеров. Таким гигантам нынешняя экономическая ситуация сильно мешает развиваться? Или благодаря собственным мощностям вы это ощущаете не так сильно?

– Нам все это очень мешает. Хотя в целом мы себя чувствуем неплохо, поскольку нам удается получать поддержку. В пятерку мировых лидеров мы входим лишь в определенных сегментах. Но на самом деле не все так мрачно. Есть какие-то меры позитивные, которые появились 4 года назад.

– Что вы имеете в виду?

– Скажем, субсидии для фермеров: им дотируют 15% от стоимости сельхозтехники, произведенной в России. Эта мера сделала конкуренцию между отечественными и зарубежными производителями относительно равной.

– Сейчас много пишут, что в США экономика резко ожила. У «Ростсельмаша» там есть свои заводы. Вы на себе чувствуете это оживление?

– Вообще-то мы поставляем наши комбайны в 40 стран мира: Монголию (занимаем там 80% рынка), Польшу (1/3 рынка наша), Зимбабве, ЮАР, другие страны. Небольшую долю занимаем и на таких благородных рынках, как, скажем, Германия и Америка. И действительно, у нас есть свои заводы в США и Канаде: 10 лет назад предприятие купило канадскую кампанию, у которой несколько заводов, три из которых в Америке. Так вот, в последние пять лет там был серьезный кризис, по крайней мере в сельхозмашиностроении. Крупнейший в Северной Америке рынок комбайнов упал с 13 тысяч машин до 3 тысяч.

Дональд Трамп начал заниматься поддержкой реального сектора экономики – снизил налоги, воюет за рынки: свой и внешние. И сразу пошло оживление: в этом году продажи комбайнов выросли на 17%. Оживление там испытывает и металлургия, и лесная отрасль, и многие другие. За последние годы США вывели много рабочих мест за свою территорию – в Китай, Латинскую Америку, в Мексику. Трамп сейчас все это возвращает, и там идет рост экономики.

– Мы тоже все это время старались выводить рабочие места…

– Да, и много чего в этом направлении сделали даже успешнее, чем американцы. Но теперь хорошо бы было последовать примеру Трампа: возвращать себе рабочие места и промышленность.

– Но есть еще ВТО, где плохо относятся к нашим попыткам защитить своего производителя.

– Мы были против вхождения туда, когда нас активно втягивали. Сейчас что можно сделать? Не обращая внимания на ВТО, делать все, чтобы наша экономика развивалась. А если наши действия будут вступать в противоречие с правилами ВТО, надо предлагать реформировать эту организацию. Сейчас многие недовольны ВТО. Особенно ярко это проявляется среди развивающихся стран. Если реформировать не удастся, то выходить из нее. В общем, примерно так, как действует Трамп.

– Наши власти готовы к такой конфронтации?

– Нет.

– Их все устраивает?

– Либералов – да. Они даже хотели бы, чтобы условия были жестче: Россия, мол, должна быть открытой для глобальных корпораций. Логика проста: продажа нефти, газа – это хорошо. Защищать свои промышленность и сельское хозяйство? Нет, не нужно.

Читайте прогноз ценовых колебаний с 23 по 27 июля 2018.

Источник: if24.ru