Развитие агрокомплекса страны в последние годы во многом связано с процессами консолидации, укрупнением агрохолдингов. Тем не менее концентрация в отрасли пока невелика и громких вмешательств в нее со стороны ФАС практически не было.

В то же время в смежных с аграрной сферах, в частности, во взаимоотношениях аграриев с производителями минудобрений, поставщиков продовольствия — с торговыми сетями роль антимонопольного регулятора чувствительна.

О том, в каком состоянии находится конкуренция в агропромышленном комплексе, какие меры принимает антимонопольное ведомство для ее усиления и какую роль в этом может сыграть биржевая торговля сельхозпродукцией и продовольствием «Интерфаксу» рассказал замруководителя ФАС Андрей Цыганов.

— Последние годы на агропродовольственном рынке происходят процессы концентрации производства. Как их можно оценить с точки зрения антимонопольного законодательства? Каковы итоги 2016 года?

— Если говорить о процессах экономической концентрации, то в прошлом году мы рассмотрели 79 ходатайств, 14 из которых — с участием иностранных инвесторов. Кроме того, было рассмотрено 13 уведомлений в соответствии с 31 статьей закона о защите конкуренции, пять из них — с иностранными инвестициями.

Количество сделок в АПК, которые подпадают под сферу ведения антимонопольной службы, не так велико. В прошлом году их число осталось на уровне 2015 года.

Большая часть сделок была согласована без каких-либо условий или ограничений просто по той причине, что сфера АПК является достаточно конкурентной. В ней практически невозможно предпринять что-нибудь такое, что сделает субъект доминирующим на рынке и заставит антимонопольную службу вмешаться в практику слияний и поглощений.

— Были ли случаи отказа заявителям?

— Да. В качестве примера могу привести ходатайство сибирской группы «Синергия», которая собиралась приобрести большой пакет акций Пермского свинокомплекса.

Суть в том, что эта сделка содержала определенные признаки нарушения законодательства о приватизации. Комплекс объявил подписку на допэмиссию акций в интересах определенной группы инвесторов. Таким образом, была ограничена возможность других инвесторов поучаствовать в приватизации этого пакета акций при условии использования открытых тендерных процедур продажи. Здесь было нарушение закона о защите конкуренции с точки зрения общих основ конкуренции. И это стало причиной для отказа в этой сделке.

— Инвесторы из каких стран проявили в прошлом году интерес к работе в России?

— Те 14 сделок с участием иностранных инвесторов, которые были одобрены в прошлом году, говорят о том, что структурные изменения в АПК продолжаются, интерес к тому, что происходит в отрасли, есть.

Кроме традиционных кипрских и нидерландских компаний, были заявки от инвесторов из Великобритании, Норвегии, Франции, Швейцарии. То есть процесс интеграции российского агропромышленного бизнеса в систему мировых цепочек добавленной стоимости происходит.

Что же касается сделок российских компаний, то укрупнение происходит и в сфере переработки сельхозпродукции, и ее хранения. Заключаются также классические сделки по консолидации земельных активов. Земля сейчас в цене. Как правило, покупается конкретное предприятие, которое имеет землю. Это вполне естественный процесс.

По некоторым экспертным данным, сейчас цены на землю начали повышаться. Интерес к земле как к активу существует, и наша практика рассмотрения сделок отражает именно эти тенденции.

— Как вы оцениваете состояние конкуренции на агропродовольственном рынке? Есть ли опасность ее нарушения? В чем она?

— Оценка — «удовлетворительно». Конкуренция существует, и чтобы ее увидеть, достаточно пойти в магазин. Ассортимент отдельных видов аграрной продукции, которая представлена в российских магазинах, заметно шире, чем в других странах, где уровень концентрации как агропроизводства, так и розничной торговли очень высок.

— А как вам цены в российских магазинах?

— Они приемлемы для российских граждан. На мой взгляд, безумного роста цен сейчас нет. Мы добиваемся того, чтобы цены, несмотря на то, что они не регулируются государством, все равно оставались в разумных пределах.

Когда наблюдается рост цен на отдельные товарные группы, наши территориальные управления сразу же получают указания внимательно проверить эти сигналы. Но в большинстве случаев этот рост цен никак не связан с ограничением конкуренции. Это объективная тенденция, это объективные экономические процессы.

В целом и в отраслях сельского хозяйства, и в перерабатывающей промышленности предприятий, которые на федеральном рынке занимают доминирующее положение, практически нет. Соответственно и злоупотребить своим доминирующим положением, установив, например, монопольно высокую цену, эти предприятия не могут.

Мониторингом цен на социально значимые товары мы занимается с 2008 года. Мы следим за всеми возможными изменениями цен с тем, чтобы выявить — нет ли при этом нарушений антимонопольного законодательства и ограничений конкуренции.

— Поскольку обсуждение цен идет постоянно, как часто вам приходится выдавать предостережения по этому поводу?

— Практика выдачи предостережений при нарушении законодательства о конкуренции в сфере АПК носит единичный характер. В 2016 году мы вообще ни одного предостережения не выдали.

В этом году — уже два, и они касаются ситуации на молочном рынке. Когда некие граждане, облеченные властью или занимающие определенные позиции в общественных объединениях АПК, начали говорить, что неизбежно произойдет рост цен на молочную продукцию то из-за новых требований к упаковке, то в связи с региональными ограничениями из-за болезней животных, мы попросили их не делать таких заявлений.
С нашей точки зрения, подобные заявления содержат в себе признаки неких призывов к другим участникам рынка к росту цен, к тому, что наши зарубежные коллеги называют «сигналингом».

— Как же тогда быть аналитикам рынка? Ведь их ценовые прогнозы часто служат основой для принятия управленческих решений.

— Закон отвечает на этот вопрос очень просто. Если ты аналитик, то никто не может лишить тебя права на обнародование результатов своих аналитических исследований. Но если ты должностное лицо, будь осторожен в своих высказываниях, поскольку мы можем считать эти высказывания призывом к повышению цен.

Наша практика по выдаче предостережений сформировалась достаточно четко.

— Недавно Х5 Retail Group попросила поставщиков снизить цены на продукцию из-за укрепления рубля. Некоторые эксперты посчитали, что заявлениями такого рода должна заинтересоваться ФАС: компания пользуется своим положением на рынке и диктует поставщикам свои требования. Вы согласны?

— На наш взгляд, 99% взаимоотношений между поставщиками и торговыми сетями — это чисто коммерческие взаимоотношения. Они решают все свои вопросы самостоятельно, путем переговоров. А вот оставшийся один процент — это как раз предмет регулирования специального законодательства, которое в России есть. Оно содержит ряд запретов, соблюдение которых контролируются антимонопольной службой.

В настоящее время, на мой взгляд, в сфере взаимоотношения розничной торговли и поставщиков сельхозпродукции действуют достаточно удачные методы саморегулирования. Если им не удается решить вопросы в рамках обычных гражданско-правовых взаимоотношений и на своей отраслевой площадке по разрешению споров, то тогда они приходят к нам. И мы вмешиваемся, если видим, что есть нарушения законодательства, а не обычный хозяйственный спор. Мы смотрим на этот рынок и ничего не упускаем.

Есть сети, которые вообще работают без дополнительной маржи, они по-другому формулируют условия контракта. А есть те, кто активно пользуется методами навязывания дополнительных платежей. Но в целом говорить о том, что сети — это какой-то монстр, который всегда занимает позицию против поставщиков, преувеличение. Они жизненно заинтересованы друг в друге.

Возвращаясь к разговору об уровне конкуренции на агропродовольственном рынке, скажу, что дел о нарушении антимонопольного законодательства предприятиями АПК не так много в силу особенности рынка. Он атомизирован, представить, что какой-то фермер или региональное сельхозпредприятие могут нарушить закон о конкуренции, достаточно сложно. К примеру, в 2015 году ФАС было рассмотрено 53 дела, а по итогам прошлого года — 23 дела.

Как правило, эти нарушения носят локальный характер. Это организации, которые занимаются, например, сбором молока у фермеров и устанавливают монопольно низкие закупочные цены. Бывают нарушения при хранении зерна на элеваторах. Мы достаточно часто встречаемся и с нарушениями антимонопольного законодательства органами госвласти субъектов РФ, прежде всего, при выделении субсидий на производство сельхозпродукции.

Что же касается самих сельхозпредприятий и переработчиков сельхозпродукции, то они находятся в условиях жесточайшей конкуренции между собой, и с нарушениями, связанными, например, со злоупотреблением доминирующим положением, мы здесь практически не встречаемся.

— А есть ли в таких условиях предпосылки для создания картелей?

— На таких рынках, как большинство рынков АПК, достаточно сложно заключить картельные соглашения. Очень разные условия, в которых аграрии и переработчики занимаются хозяйственной деятельностью, и количество участников рынка достаточно высоко.

С другой стороны — наш сельхозрынок относительно маленький, он привязан к мировому. И говорить, например, о ценовом картеле, когда мировые цены на мясо, зерно, сахар ведут себя по-другому, довольно затруднительно. Потребитель может покупать эту продукцию в другом месте, и попытки установить монопольно высокие цены обречены на провал.

Поэтому объективных причин для монополистических проявлений на рынке АПК немного, и мы, кстати, предпринимаем меры, которые сделают эти нарушения еще менее возможными.

— Какую роль в связи с этим вы отводите биржевой торговле? Недавно началась реализация проекта по биржевым торгам сахаром. Были намерения организовать такие же торги некоторой другой сельхозпродукцией, минеральными удобрениями, например.

— Мы это делаем для того, чтобы биржевая торговля стала еще одним механизмом мягкого регулирования товарных рынков в АПК, который направлен на установление подлинных рыночных цен и развитие справедливой конкуренции. Она призвана сформировать ценовые индикаторы, которые будут, с одной стороны, помогать органам госвласти принимать правильные регулятивные решения, с другой — даст и сельхозпроизводителям, и переработчикам долгосрочное видение того, что может произойти с ценами на их продукцию. На этой основе будут приниматься взвешенные инвестиционные решения. Это очень важно для такого сектора как АПК.

— Но почему эти очевидные вещи не становятся реальностью в тех масштабах, какие представляет собой потенциал отрасли? К примеру, биржевые торги зерном, начавшиеся еще осенью 2015 года, по оценке экспертов, не оказывают никакого влияния на рынок.

— Я не стал бы давать отрицательной оценки работе участников рынка в этом направлении. Просто они работают так, как привыкли. А зачем им биржа, если у них есть телефонная книга и они знают, к кому обратиться? Ну не покупают — подождем. Сахар и зерно, к примеру, могут храниться достаточно долго.

Здесь задача заключается в том, чтобы торговля на бирже была удобнее и дешевле, чем заключение контрактов иным способом, чтобы транзакционные издержки были меньше и у покупателя, и у продавца.

Поэтому мы собираем потенциальных участников биржевых торгов, убеждаем их в том, что биржа — это хорошо. Говорим: «У вас будут стандартные контракты, у вас будет гарантия биржи на то, что ваша сделка состоится и ваш товар будет довезен куда надо». Закон о защите конкуренции говорит, что цена, установленная на бирже, конечно, при соблюдении определенных условий, не может быть признана монопольно высокой. А это означает снижение рисков для участников рынка.

Сейчас, к примеру, мы обсуждаем некие стимулы, которые могут сделать биржевую торговлю более привлекательной. В частности, эксперты полагают, что биржевой контракт может стать своего рода аналогом таможенной декларации и по нему можно будет продавать продукцию за рубеж. Пока это все проговаривается, готовых решений нет, просто идет сбор интересных предложений.

— Какие товары, на ваш взгляд, наиболее приспособлены для биржевой торговли?

— Ясно совершенно, что это могут быть товары, по которым проводятся государственные интервенции. Это может быть масло, причем как сливочное, так и растительное. Сухое молоко. Возможно, отдельные виды круп или какая-либо другая бакалейная продукция с длительным сроком хранения. Почему бы нет?

Необходимо создать первичные условия в виде биржевой инфраструктуры, написать эффективные правила торгов, которые бы защищали их участников, нужно сделать так, чтобы биржевые торги стали регулярными. А для этого надо обязательно выводить на биржевую торговлю государство.

— В каком качестве?

— Не в качестве регулятора, конечно. Государство может быть и покупателем, и продавцом продукции, если речь, к примеру, идет о формировании госрезерва или о выпуске продукции из него.

К тому же есть большое число государственных потребителей. К примеру, закупки для армии, пенитенциарных учреждений также могут осуществляться через биржу, потому что там нужны большие партии стандартного товара стабильного качества с конкретными регионами и адресами регулярной поставки. И мне кажется, что это тоже резерв для улучшения организации биржевой торговли для того, чтобы она стала привлекательной и работоспособной. Возможно, биржевая торговля станет альтернативой традиционным аукционам и конкурсам при поставках для госнужд.

— В каком состоянии проект по организации биржевой торговли минудобрениями? В чем ФАС видит его смысл, учитывая, что ситуация с ценами на удобрения урегулирована и споры между аграриями и производителями прекратились?

— Процесс идет. Мы проводили несколько встреч с участниками рынка и видели определенные озабоченности с их стороны. Эти озабоченности основаны на том, что уже есть отлаженная схема и зачем ее менять, она вроде бы всех устраивает. Да, в тех условиях, что сейчас, она устраивает всех участников рынка. Она устраивает и нас, потому что «войны» между производителями удобрений и аграриями, между производителями и поставщиками сырья сошли на нет.

Соглашения, подписанные между РАПУ (Российская ассоциация производителей удобрений — ИФ) и Агропромсоюзом, показали свою работоспособность.

Спрашивают — как быть с формульным ценообразованием, которое сейчас действует на этом рынке? Да продолжайте применять его. Никто же не заставляет все 100% удобрений тащить на биржу. С нашей точки зрения, если на бирже будет продаваться в условиях правильно организованных торгов до 10% конкретных видов минудобрений, то этого вполне достаточно для того, чтобы получить приемлемые биржевые индикаторы.

И по сахару то же самое. Никто же не говорит о том, что мы сегодня вместе дружно идем на биржу, забывая о прямых контрактах, о продаже на спотовом рынке. Хозяйствующие субъекты имеют возможность использовать те способы взаимоотношений с контрагентами, которые для них являются наиболее удобными.

— Считаете ли вы, что аграрии технологически готовы закупать удобрения через биржу?

— Я думаю, что доступ в интернет есть у всех и зарегистрироваться на бирже в качестве покупателя или поручить торговать биржевому брокеру не составляет труда. Поэтому при современном уровне проникновения интернета и развития информационных технологий торговля на бирже в удаленном режиме не представляет никаких трудностей. Я здесь не вижу проблем.

— Устраивают ли ФАС текущие цены на минудобрения?

— Устраивают. Опять же время от времени возникают жалобы участников рынка, но проверки показывают, что в подавляющем большинстве случаев это никак не связано с ограничением конкуренции, с нарушением антимонопольного законодательства.

Связано это, прежде всего, с цепочками посредников, с тем, что когда люди могут купить дешевле и напрямую, они почему-то предпочитают покупать дороже и через посредников. Зачем они это делают, остается только догадываться.

— Какие виды удобрений предполагается вывести на биржу?

— Сейчас это обсуждается в рамках биржевого комитета. Ответ простой: те виды минеральных удобрений, о которых в рамках биржевого комитета договорятся участники рынка. Ясно совершенно, что это должны быть наиболее широко применяемые удобрения, которые вносятся по всей России.

Признаки отнесения отдельных видов минудобрений к биржевым понятны. Это представленность на рынке, это возможность формирования лотов и транспортная доступность.

— Речь идет только о минудобрениях или и о сырье тоже? Планируется ли выводить на биржу апатитовый концентрат и хлористый калий?

— По сырью мы пока вопрос не решили. Мы его первично обсуждали, но никаких готовых рецептов пока нет. Я думаю, что в будущем это возможно. Сейчас давайте один проект запустим.

— Когда этот механизм может заработать?

— Мы хотим запустить в этом году. По сути, у нас уже есть некий проект дорожной карты по внедрению биржевой торговли на рынке минудобрений. Поставили задачу — разработать к лету правила и во второй половине года запустить торги. Думаю, что справимся.

— На какой площадке?

— На той, которая будет «готовее». Мы никого никуда силком не загоняем. Какая биржа выразит интерес к тому, чтобы привлечь к себе клиентов и какая окажется более удобной, та и будет работать.

— Недавно на экспертном совете ФАС по АПК был обсужден проект «дорожной карты» по развитию конкуренции на агропродовольственном рынке, который был разработан вместе с Минсельхозом. В чем вы видите смысл этого документа? Что ждете от его реализации?

— Документ разрабатывается Минсельхозом по поручению председателя правительства, его цель — развить конкуренцию в АПК.

В ходе обсуждения мы предложили Минсельхозу дополнить их первоначальный проект несколькими разделами. Один из них, кстати, о биржевой торговле.

Второй — это вопросы, связанные с недискриминационными условиями предоставления государственной поддержки. Речь идет об уточнении механизма субсидирования с тем, чтобы доступ участников рынка к средствам господдержки был прозрачным, свободным и простым.

Очень важный вопрос, по-нашему мнению, это вопрос по поддержанию и сохранению конкуренции на рынке генетических материалов. Здесь мы видим проблему несколько другого свойства. Это проблема конкуренции не на российском, а на мировом рынке, это проблема зависимости России от зарубежных решений, которые позволяют производить сельхозтовары с заранее заданными свойствами.

К сожалению, и по семенам, и по эмбрионам животных мы сильно зависим от мирового рынка. Эту зависимость, естественно, нужно сокращать, поскольку она уже создает проблемы, связанные с национальной безопасностью страны.

Поэтому и в рамках «дорожной карты», и за ее «пределами» разрабатывается пакет мер, которые направлены на решение этих проблем. Они должны быть и в виде изменений в законодательство, и в виде определенных практических решений, связанных, к примеру, с допуском или недопуском компаний на российский рынок, с обременением какими-то условиями.

Например, если зарубежные компании хотят совершать в России крупные сделки на рынках, связанных с генно-модифицированными объектами или селекционными технологиями, то им можно поставить условие проводить определенную часть своих исследований и разработок на территории нашей страны, осуществлять трансфер технологий. Это важные меры, они позволят защитить наш рынок, уменьшить степень зависимости от иностранных поставщиков семенного и генетического материала.

Еще один важный, на наш взгляд, раздел, который необходимо включить в дорожную карту, — это увеличение информационной открытости. Зайдите на сайт Минсельхоза США и сравните его с информационной насыщенностью сайта нашего Минсельхоза. Это проблема. И она непосредственно связана с развитием конкуренции. На равных конкурировать можно только в том случае, если имеешь равный доступ к информации, на основе которой можно принимать эффективные решения.

Еще одна задача — это создание профессиональных инвестиционных институтов для АПК. Без них деваться некуда. У нас, к сожалению, нет специализированных компаний, которые занимаются инвестициями в сельское хозяйство.

Инвестиционный процесс в сельском хозяйстве сейчас происходит очень просто. У некоего собственника появились деньги, он смотрит на рынок. О! Вроде бы есть перспективы в производстве индюшатины. Вкладываю деньги в индюшку. О! Надо заняться мясным скотоводством…

И в результате получается атомизированная инвестиционная политика, когда не просчитываются все варианты, все риски. Если бы инвестиционный процесс был организован более профессионально, то эффективность инвестиций была бы гораздо выше. А так, по некоторым экспертным оценкам, получается, что ввод основных фондов в сельском хозяйстве равен их выбытию, доля начатых, но так и не реализованных проектов, достаточно высока.

Сейчас отрасль растет интенсивно за счет устранения первичных ограничений. Убрали «навес» импорта — получили стимул для развития. Поменяли систему субсидирования — еще стимул. Но эти факторы недолговечны. А долговечный фактор роста один — это правильно вложенные в отрасль деньги, в том числе, деньги на возвращение в оборот миллионов гектаров необрабатываемых земель. По-другому не бывает.

Если мы ключевые факторы роста АПК не включим, то краткосрочные факторы очень быстро исчерпаются.

Источник: finmarket.ru