|
Российский рынок
|
https://exp.idk.ru/news/russia/za-doblestnyj-krestyanskij-trud-ivana-potashhili-v-sud/416434/
|
В Свердловской области создан прецедент, который может поставить крест на трудах правительства по развитию личных подсобных хозяйств.
— …Какой раз читаю, но так и не могу понять: как я исправляться-то должен? — Иван Черемных откладывает в сторону вилы, которыми только что задал корма телятам, и задумчиво теребит какие-то бумажки.
Оказывается — выписки из Уголовного кодекса: «Наказание применяется в целях… исправления осужденного». В том, что Иван в своем подсобном хозяйстве вместе с семьей вырастил, а затем продал на мясо этих самых бычков и поросят, государевы люди усмотрели «незаконное предпринимательство» и теперь судят его в райсуде уральского городка Камышлова.
— Ну и как я исправляться должен? — снова повторяет он. — Получается, только бросить все это…
За удивительными взаимоотношениями государства и простого уральского крестьянина многие владельцы личных подворий наблюдают с тревогой. Если парня осудят, они легко могут стать следующими — ведь судят Ивана ровно за то же, чем занимаются большинство из них: продают излишки выращенной продукции, по закону не делясь с государством налогами. Учитывая, что в стране около 18 миллионов личных подсобных хозяйств (ЛПХ), дело пахнет масштабным раскулачиванием.
— …Встать! Суд идет! Начинаются слушания по делу Ивана Черемных!
Запыхавшийся фермер вбегает в зал, и гособвинитель водит носом: Иван успел сгонять к своим поросятам, а потому пахнет стойким деревенским «парфюмом».
— Какими законами вы руководствовались, определяя «излишки, превышающие внутреннее потребление»? — опрашивают налогового инспектора, проверка которой и довела Черемных до суда.
— Законами Адама Смита! — не теряется та.
— Вы, простите, гражданка какого государства? — От изумления с адвоката чуть не слетают очки. При чем здесь английский экономист XVIII века, в зале не понимает никто. Так же как не понимают, за что вообще судят Ивана.
Но обо всем по порядку…
До поры история крестьянствования семьи Черемных мало чем отличалась от тысяч подобных же. «Реформы» 90-х сподвигли отца Ивана, Федора Черемных, завести подсобное хозяйство, в котором сызмальства трудились все члены семьи. Проданные молочко и мясцо здорово выручали и страну, и семейный бюджет. Дело шло в гору, и в 2014 году Иван решил выйти за рамки личного подсобного хозяйства (в Свердловской области оно законом ограничено 2,5 гектара), арендовал еще землицы, купил пару коровников и зарегистрировался предпринимателем. Впереди замаячили перспективы, как в дверь вдруг постучали налоговики: за 3 года от продажи мяса 8 миллионов дохода получил? Получил! А налоги где?
— Миллионер, да, — ухмыляется Иван. — Доходы-то мои они посчитали, а расходы почему-то забыли: на горючку, корма, закупку молодняка… 6,5 миллиона из этих 8 — чистые расходы. Я прикидывал: на всю семью в месяц около 40 тысяч всего зарабатывал…
И в мгновенье ока счет Ивана арестовали — налоговики посчитали, что он должен стране 1,6 миллиона рублей…
— У меня аж глаза на лоб полезли, когда Иван позвонил и рассказал об этом, — говорит адвокат Сергей Тетерин. — По закону-то доход от продажи излишков ЛПХ не облагается налогом, а тут вдруг такое… Спасибо бы ему сказать, что человек силы в себе почувствовал, зарегистрировался и начал платить налоги, а они его публично выпороть за прошлое решили…
Но дело тогда решилось в Арбитражном суде. Тот признал: налоги и пени задним числом начислены неверно. За небольшое нарушение (в какой-то момент превысил границы ЛПХ) все же штрафанули парня на 25 тысяч. Арестованные деньги вернули. И все было выдохнули. Однако радости хватило на пару месяцев: вскоре по тому же поводу к Ивану пришли сотрудники ОБЭПа. На этот раз предъявив ему уже уголовную статью «незаконное предпринимательство». Как выяснится — это налоговики не успокоились и зашли с другой стороны.
Так и оказался Иван Черемных на скамье подсудимых…
— Погодите! — останавливаю адвоката. — Вы говорите, что по закону продавать мясо с личного подворья, не платя налог, Иван имел право?
— Именно так! — отвечает он и читает закон: — «Реализация гражданами, ведущими личное подсобное хозяйство, сельхозпродукции, произведенной при ведении ЛПХ, не является предпринимательской деятельностью». Следовательно, ничего платить не надо! Все, что вырастил и продал, — твое!
Но у налоговой другое мнение.
— Личное подсобное — значит, для себя! — стоит на своем налоговая инспекторша. — Он заведомо выращивал скотину в объемах, превышающих свое потребление! Значит, остальное, излишки, он собирался продать! И продал! А это — предпринимательство!
— А излишки — это сколько?
— Это то, что он не может один с семьей съесть!
— А кто рассчитал, сколько он сможет съесть?
— В законе о 15 головах максимум говорится…
— Нет такого в законе!
— Значит, подразумевается…
Занавес.
На очередном заседании озвучивается еще один вывод: мол, не выращивал Иван хрюшек, а занимался банальной перекупкой. То, что в перерыве между закупкой и продажей существовал длительный период откармливания скотины, никого, похоже, не волнует. Хотя и свидетели друг за другом говорят: у него было большое подворье, на котором он с семьей гнул спину от рассвета до заката.
— Однажды вообще вышло так, что бычок купленный ногу сломал, лечить было бы дороже, пришлось зарезать, — вспоминает Иван. — Это мне тоже за спекуляцию посчитали… Даже если выиграем, как дальше работать? Мой рынок сбыта разрушен…
— Мы перестали работать с Иваном, хотя качество мяса и цена нас устраивали, — подтверждает один из директоров школ, куда Черемных поставлял мясо. — Потому что все время дергают. Знаете, сколько мы бумажек извели? У нас все сэкономленные деньги на закупке его мяса на бумагу ушли, которую мы предоставляем и предоставляем. То налоговой, то Следственному комитету, то прокуратуре, то полиции, а теперь и суду… Лучше бы на эти деньги яблоки детям купили…
Тем не менее я, кажется, начинаю понимать, почему так уперлись налоговики. Отсутствие законных границ этих самых «излишков» и впрямь приводит к тому, что порой частники заводят тучные стада, прикрываясь ЛПХ.
— Есть люди, которые якобы держат ЛПХ, а у них отара — 14 тысяч овец! Бычков — под 1,5 тысячи! — возмущенно говорил в прошлом году губернатор Ставрополья Владимир Владимиров.
— И более крупные ЛПХ, чем у Ивана, есть, — подтверждает в суде местный ветеринар. — Один 150 коров содержит, другой — около сотни… Но никто по их поводу меня не вызывал, первый раз такое…
И на этом фоне я все же не могу понять: почему карающий меч государства занесен все-таки над Иваном, средним частником? Происки конкурентов? Зависть? Но все оказалось куда проще…
— У нас была информация о договорах из детсадов, школ (они же отчитываются перед налоговой), что выплата идет физлицу. Потом его расчетный счет анализировался, — пояснила «Комсомолке» начальник межрайонной налоговой инспекции № 19 Светлана Головина.
— Да, так и было, — кивает Иван. — Обидно. Знал бы — работал бы, как все, втихаря, не связывался бы с детсадиками.
Вот эта работа в белую и была самым страшным его проколом: как частное лицо он выигрывал конкурсы и поставлял мясо в школы и детсады. Которые вели строгую документацию на эту тему и исправно перечисляли на счет Ивана деньги. Легкая добыча. Остальные частники просто не светятся перед государством, продавая то же мясо перекупщикам, по своим знакомым, а еще в последнее время сайты бесплатных объявлений освоили.
В порядке эксперимента звоню по одному из них.
— ЛПХ, документы в порядке! — отвечает бодрый голос. — Полтонны? Не вопрос, сделаем, даже скинем немного — 187 рублей за кило в полутушах устроит? Послезавтра. Расчет на месте…
Ясное дело, если бы сделка состоялась, никто бы об этом так и не узнал…
— Скажите, ну зачем человеку так много скота? — снова пытается давить на логику налоговый инспектор.
И я перестаю что-либо понимать — ведь это же государство однажды поставило задачу увеличить поголовье скота в личных хозяйствах. А теперь его же представители спрашивают зачем?!
Несколько лет назад правительство России в помощь таким, как Черемных, запустило «Концепцию устойчивого развития сельских территорий до 2020 года». В ней, среди прочего, прописано: поддержка товарных ЛПХ. Цель программы вполне ясна: поставить завод в каждом селе, чтобы обеспечить жителей работой, физически не получится (да и далеко не всегда он там нужен). В то же время нужно удержать людей в деревне. И не просто удержать, а дать им заработать. Региональные власти взяли под козырек, утвердив подобные же концепции. И вот на село хлынули субсидии и дешевые кредиты. Только не ленись — выращивай скотинку, продавай, зарабатывай! И результаты есть — мяса в подворьях стало больше, да и процесс вымирания сел заметно затормозился…
— Программа-то классная! — трясет пачкой бумаг Иван Черемных. — Мне местное управление сельского хозяйства порекомендовало взять льготный целевой кредит, и мы с отцом взяли 1,7 миллиона. Государство субсидирует процентную ставку, и мне кредит где-то под 3 процента годовых обходился — настоящий подарок! Но самое смешное — кредит целевой, на закупку… молодняка крупного рогатого скота! На него мы тогда несколько десятков бычков купили!
— «В объеме, заведомо превышающем личное потребление»! — напоминаю я претензии налоговой.
— Да, брал, чтобы вырастить, продать, семью накормить и по кредиту расплатиться! А мне за это — 40 томов уголовного дела…
И, похоже, не один он такой. Читаю местную прессу. В ней радостно сообщают о недавно проведенном (уже десятом по счету) конкурсе на самое лучшее личное подворье — тех самых частников. Многие из них под это дело также пользовались льготными кредитами от государства. Задачи конкурса — «развить у сельских жителей чувство значимости, необходимости их труда», «содействовать закреплению молодых семей на селе»… Причем, как говорится в уставе конкурса, победителями признаются ЛПХ «с наибольшей суммой реализации»! То есть награждают людей ровно за то, за что судят сегодня Ивана Черемных. И я стараюсь не размышлять, что могут подумать налоговые инспектора, читая список победителей.
— Это что же получается — государство, по сути, толкает людей на скользкую дорожку? — захожу к начальнику Камышловского управления АПК и продовольствия Олегу Зарубину. Тот тяжко вздыхает в ответ:
— Ситуация неоднозначная. Человек работает, мы создаем условия ему для этого на основе законов и да — как бы подталкиваем к этому… Если перевести в правовое поле, то все мы, получается, соучастники, что ли? И губернатор, который программу утвердил, и даже… (Здесь он поднимает глаза к потолку.)
— То есть нам что, программы помощи селу сворачивать теперь? — задает он риторический вопрос.
— А у вас самого подворье есть?
— Конечно, огород 10 соток. Морковку выращиваю, картофель, тепличка… А, понял, о чем вы. Если, грубо говоря, я сегодня мешок картошки соседу продам, как это расценят? Мне сразу в налоговую бежать? Не-не, ни разу не продавал! Может, надо, наверное, все-таки прописать в законе, что такое излишки. Но сначала выслушать сообщения с мест — особенности ведения сельского хозяйства в разных регионах разные, не надо всех под одну гребенку…
А всего в минуте ходьбы от здания суда — уличный рынок. Крестьяне торгуют излишками со своих подворий.
— Через день, почитай, здесь, — говорит одна из бабушек. — Трех коровок с дедом держим. Кило пять творога наделаю и приезжаю сюда, все дочке помощь.
Отменный домашний творог бабушка отдает по 100 рублей за полкило. Я клацаю калькулятором: ее доход за три года — больше полумиллиона выходит. А тут еще и яблочки, и варенья разные… И, само собой, никаких налогов.
— Мясца парного не надо? — прерывает она меня. — Скоро кабанчика бить будем, привезем сколько надо. Дешевле, чем на рынке…
Кажется, у налоговой есть повод навестить ее да и других уличных торговок: почти каждая из них, по логике фискалов, без пяти минут преступница. Я на всякий случай вычеркиваю ее имя из блокнота. А суд над Иваном тем временем продолжается…
Источник: tula.kp.ru