Превратится ли Россия из крупнейшего покупателя еды в крупнейшего ее поставщика. И что с этого будет простым гражданам.

На Петербургском экономическом форуме, который открылся 16 июня, Минсельхоз представил новую экспортную программу. Ведомство хочет в разы и на порядки увеличить поставки российского продовольствия за рубеж. А также привлечь иностранных инвесторов в наше сельское хозяйство — стимул у них сейчас есть. О том, как на аграриев повлияли антисанкции и чем будут завлекать новых фермеров, мы поговорили с министром сельского хозяйства Александром Ткачевым.

«ДВЕ ТРЕТИ ПРОДУКТОВ НА ПОЛКАХ — ТЕПЕРЬ НАШИ»

— Продовольственное эмбарго будет продлено до конца 2017 года. А длится уже около двух лет. Добились ли мы тех целей, что ставились с точки зрения защиты наших производителей?

— Ответные санкции были не просто защитной мерой, это было политическое решение. Правительство, президент понимали, что, закрывая европейские рынки, надо наращивать собственное производство. И что наступило время, когда мы должны кормить свою страну российскими продуктами. Насолив Европе, мы должны идти дальше.

Государство сейчас тратит на поддержку сельхозпроизводства беспрецедентные средства — более 200 млрд. рублей вложено в 2015 году. Это и прямая поддержка производителей, и гранты фермерам, и субсидирование процентных ставок по кредитам. Льготная ставка по сельхозкредитам с учетом возмещения из бюджета составляет 7-9% на срок до 8 лет, а в молочном скотоводстве – до 15 лет, на рынке таких дешевых кредитов нет.

— А результаты-то есть?

— Конечно. У российских инвесторов появился интерес к аграрному бизнесу. Во-первых, там льготные кредиты. Во-вторых, благодаря господдержке сельское хозяйство стало более прибыльным. Если раньше сельхозпроизводитель существовал на грани рентабельности и был вынужден конкурировать за полку с западными производителями, то теперь благодаря мерам поддержки и падению рубля наша продукция стала более востребованной.

И наконец, наши люди соскучились по российским продуктам питания. На них есть спрос. И у нас есть действительно хорошие продукты. И мы сегодня наблюдаем качественный перелом в сознании россиян. Это важный исторический момент, при этом мы в начале пути — сейчас по России строятся десятки предприятий самого современного уровня, которые будут выпускать качественные отечественные продукты.

По итогам прошлого года аграрный сектор — практически единственная отрасль, которая показывает рост. За этот год импорт продовольствия уменьшился на треть. На полках торговых сетей две трети продуктов сейчас — отечественные. По некоторым продуктам — 80 — 90%. Скажем, импортного мяса птицы у нас сейчас на полках всего 10%, свинины — 15%.

«ЗЕРНО — ЭТО ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КУЛАК»

— Россия в прошлом году выручила от экспорта еды больше денег, чем от продажи за рубеж оружия. Более того, наша страна в этом году стала мировым лидером по экспорту пшеницы, обогнав и Штаты, и Канаду. Все так?

— В производстве зерна мы действительно демонстрируем успехи. И экспорт его растет. Думаю, в этом году он составит 33 млн. тонн. Это рекорд. В советское время мы до 30 млн. тонн ввозили из Канады и Америки. А сегодня продаем. Но хочу сразу успокоить всех, что это зерно мы не забираем ни у людей, ни у животных. Поэтому не надо беспокоиться, что из-за роста экспорта нам самим не хватит хлеба или комбикормов и по этой причине вырастут цены. Это зерно — излишки. В прошлом году у нас был очень хороший урожай. И в этом году мы планируем — конечно, если погода не подведет — собрать порядка 106 млн. тонн зерна. При этом мы ожидаем рекордный урожай пшеницы, что позволит нам сохранить лидирующие позиции на мировом рынке.

Но и это не предел. У нас здесь огромный потенциал.

— Как его планируете реализовывать?

— Мы сейчас ставим задачу повышать плодородие почвы, энергообеспеченность хозяйств. И поднимать урожайность. Сегодня в среднем по России урожайность — 24 центнера с гектара (в Канаде — 26 центнеров, в США — 29. — Ред.), если мы увеличим ее хотя бы на 2 — 3 центнера, то через пять лет будем собирать не меньше 120 млн тонн.

В мире в ближайшей перспективе спрос на зерно будет только расти. Это позволит нарастить поставки за рубеж.Зерно — это стратегический товар, который обеспечивает продовольственную независимость, это своего рода «экономический кулак». Так, продавая излишки, мы сохраняем доходность сельхозпроизводства. Когда потребности внутреннего рынка обеспечены, развитие производства не должно останавливаться. Надо и дальше наращивать его объемы, чтобы увеличивать доходы бизнеса и страны, создавать рабочие места и сохранять села.

— А по каким еще продуктам у нас есть резервы для экспорта? Были сообщения, что мы курятину в Китай собираемся поставлять…

— Сейчас структура нашего экспорта такая. Порядка 35% — зерно, 17% — рыба и рыбопродукты и порядка 10% — растительное масло. На все остальное в сумме приходится 40% экспорта: безалкогольные и алкогольные напитки, кондитерские изделия, мясная и молочная продукция, чай, табак. Все остальное — пока небольшие партии. Но в целом объем продовольственного экспорта уже составляет порядка $17 млрд. Он вырос в два раза за последние пять лет.

Кроме того, мы делаем ставку на мясную отрасль. По итогам прошлого года экспорт мяса птицы и свинины вырос на 20%. В этом году задача — превысить показатели прошлого года, увелить поставки в страны Персидского залива, Китай и целый ряд стран Азиатско-Тихоокеанского региона.

«МЫ ИМЕЕМ ВСЕ ШАНСЫ НАКОРМИТЬ СЕБЯ САМИ»

— Давайте о менее приятных вещах поговорим. Нас вместо Европы молоком теперь Белоруссия поит, а одной из главных статей российского фруктового импорта остаются яблоки, которые в конце лета в любой деревне под ногами валяются…

— Есть ряд продуктов, под которые мы до сих пор сдаем полки иностранным производителям. У нас, например, 37% сыров на полках — импорт. С другой стороны полностью закрывать импорт продовольствия неправильно, он должен присутствовать для разнообразия и конкурентной среды.

По итогам прошлого года на закупку импортных молока, говядины, овощей и фруктов потрачено более 9 млрд долларов США. Это порядка 600 млрд рублей, которые только за один год получили зарубежные сельхозпроизводители, а не российские. На смену европейцам пришли Бразилия, Аргентина, Израиль, страны СНГ. А разница? Мы их сегодня финансово поддерживаем, а не своих производителей.

Необходимо строить новые молочные фермы, тепличные комплексы, закладывать яблоневые сады, предприятия по переработке сельхозпродукции. И здесь у нас есть перспективы. Много проектов уже реализуется по стране. Напомню, что президент поставил задачу — к 2020 году полностью обеспечить наш внутренний рынок отечественным продовольствием. При должной поддержке государства это реально.

Я в самом начале своей работы министром сельского хозяйства говорил, что Россия может произвести все, кроме разве что цитрусовых и фиников. Даже чай мы можем и обязаны производить сами — у нас на юге России, в том числе в Крыму. Не говоря уже о винограде и яблоках.

И речь не только о полках магазинов. Это сколько новых предприятий, рабочих мест, налогов, всевозможных социальных решений. Создаются производственные мощности и нормальные условия жизни на селе. Будут возрождаться целые деревни. Это то, что России остро необходимо.

— В последний год у нас стало серьезно расти число фермерских хозяйств. Говорят, за грантами на создание хозяйства в некоторых регионах уже очереди. Есть шансы, что эта тенденция сохранится?

— Сейчас на долю фермеров приходится более 10% от общего объема сельхозпроизводства, и с каждым годом вклад фермеров и объемы господдержки растут. На поддержку фермеров в этом году выделено 11 млрд. рублей. Мы планируем поддержать 3 тысячи начинающих фермеров и 500 животноводческих ферм. Денег действительно недостаточно, желающих больше. Очень надеюсь, что в следующем году 11 миллиардов вырастут, может быть, до 21 миллиарда. В этом вопросе очень рассчитываем на поддержку Госдумы и Совета Федерации при рассмотрении бюджета следующего года.

Мы должны развивать фермерство, особенно на отдаленных территориях — на Дальнем Востоке, в регионах Сибири, на Северном Кавказе, в Крыму. Люди с удовольствием будут создавать небольшие семейные фермы. И, начиная с прошлого года, мы стимулируем объединение фермерских хозяйств в кооперативы. В силу неразвитости сельской инфраструктуры у мелких производств возникают проблемы со сбытом продукции, ее фасовкой и переработкой. Отдельно взятому фермерскому хозяйству это зачастую не по силам, нужна кооперация. Поэтому в этом году мы увеличили грантовую поддержку кооперативов вдвое.

ВОПРОС РЕБРОМ

Почему продукты дорожают?

— Обычных людей прежде всего волнуют цены. А картина рисуется такая: ввели продэмбарго — начался рост цен. Только в прошлом году они выросли у сельхозпроизводителей на 7 процентов, а в торговых сетях — на 14 процентов…

— Цены выросли, но это скорее связано с девальвацией рубля. Но такая ситуация не только в сельском хозяйстве. Практически все, что у нас производится, с ростом курса доллара и евро подорожало. Особенно в первое время после девальвации. Ведь мы продолжаем закупать за рубежом оборудование для сельского хозяйства. Значительная импортная составляющая у нас и по семенам, запчастям.

Чтобы цены не росли, есть только один путь — больше производить. И это зона ответственности региональных властей. Мы выделили приоритетные направления развития сельского хозяйства: надо наращивать производство молока, мяса, овощей и фруктов. Задача региона — определить «точки роста» и увеличивать объемы производства. Это законы экономики, повышение предложения на рынке снизит цену. Вот пример: Россия 10 лет назад сделала ставку на поддержку и развитие птицеводства. Сегодня мы себя обеспечиваем мясом птицы практически полностью. При этом цены на курицу в России сейчас одни из самых низких в мире. С 2012 года они не растут в рублях.

Источник: kp.ru