Генеральный директор корпорации «Русагро» Максим Басов: «Мы готовы наращивать производство, как только получим более широкие возможности экспорта в страны АТР»

— Максим Дмитриевич, не так давно в СМИ появилась информация, что «Русагро» выходит из проекта ТОР «Михайловский» и прощается с амбициозными планами «завалить дешевой свининой» дальневосточные регионы РФ. Действительно ли с вашим участием в ТОРе был вопрос: продолжать или выйти?

— Ничего подобного. Дело именно в том, что мы рассчитываем не на традиционный русский авось, а на экономическую логику, действуем в режиме реального времени. Дело движется, идут переговоры с федеральными и региональными властями. Просто, по-видимому, журналисты слишком жестко интерпретировали и преувеличили нашу реакцию. В какой-то момент нам не очень нравилось, что в течение прошлого года практически не было подписано документов, определяющих, какие объекты инфраструктуры в ТОРе будут строиться за счет бюджета. Но, в конце декабря соглашение было заключено, сейчас у нас в «Михайловском» два резидента, оба они подписали соответствующие документы с Корпорацией развития Дальнего Востока. На сегодня все определено четко. Для строительства современных свинокомплексов в Приморье требуются три вида инфраструктуры: газовая, электрическая и дорожная. Первую не взяли на себя ни корпорация «Русагро», ни руководство края, поскольку это сфера компентенции естественного монополиста — «Газпрома». У нас есть с ним и с «Межрегионгазом» отдельные совместные планы относительно того, какие объекты и в какие сроки будут строиться. А что касается дорог и электрификации, то по соглашению с Корпорацией развития Дальнего Востока нам будет выделены необходимые мощности. Часть инфраструктуры, при этом, будет строиться за счет федерального и краевого бюджетов, остальное — на наши собственные средства. Процессы пойдут одновременно и параллельно.

— И когда это произойдет?

— За три ближайших года — 2016-й, 2017-й и 2018-й мы должны инфраструктуру создать. До 2019 года нам должны дать газ. К сожалению, газификация этих территорий не была включена в программу «Газпрома». Нам необходимо сейчас работать с руководством Михайловского района, чтобы план газификации Приморского края соответствующим образом дополнить. Если что-то не удастся, значит, часть объектов нам придется газифицировать самим или работать на сжиженном газе. Но все эти проблемы вполне решаемы.

— Помогают ли федеральные и региональные власти в реализации вашего проекта?

— Да, здесь нужно отметить, что даже для планового продвижения проекта, который будет развиваться не один год, нужны оперативные решения и помощь федеральных региональных властей, в чем нам не отказываюет и Полпредство Дальневосточного округа и Министерства РФ по развитию Дальнего Востока. Мы находимся в прямом контакте с руководителями этих ведомств и получаем своевременную поддержку.

— Каким будет суммарный объем инвестиций в проекты «Михайловского»?

— Точную цифру не назову — курс валюты меняется каждый год, а с ним и номинальный объем рублевых вложений. Могу сказать лишь, что проект состоит из трех частей, сейчас официально заявлено о том, что мы берем на себя обязательства по первой из них, стоимость которой около 22 25 млрд рублей. Вторая и третья очередь в сумме составят еще примерно 30 млрд. Но к ним мы приступим, если все пойдет удачно — прежде всего, если удастся «открыть» для нашей продукции китайский и японский рынки.

Для того, чтобы удовлетворить спрос всего Дальнего Востока, нам достаточно полутора очередей строительства свинокомплексов. Остальные мощности рассчитаны на экспорт. Но он не происходит сам собой, этому предшествует подписание соглашений, к примеру, между государственными ветеринарными службами Китая и России о допуске на рынок КНР мясной продукции нашего производства. Также и конкретный объект — бойня, которую мы строим в Михайловском районе, должна быть сертифицирована в соответствии с требованиями китайского законодательства.

Сейчас российское мясо поставляется в Китай не напрямую, а через цепочку посредников в других странах. Но есть надежда, что уже в этом году два российских предприятия получат подобные разрешения и мы тоже подобную сертификацию пройдем. Такие вещи требуют времени: рынок мяса во всех странах жестко регулируется, везде действуют жесткие нормы ветконтроля. Но это выгодный для России бизнес, и нам, безусловно, надо развивать экспорт мяса — курицы, свинины, других видов продукции… Крупнейшие зарубежные рынки свинины — это Япония и Китай, где цены гораздо выше наших. Именно поэтому мы и строим в Приморье свои комплексы: они позволят нам привезти охлажденное мясо с одной из самых низких себестоимостей в мире на самые дорогие рынки.

— А в чем причина, того, что наша себестоимость производства свинины одна из самых низких в мире?

— У нас самое дешевое зерно в мире, это связано с большими объемами его производства и тем, что вывозить его из-за транспортных расходов невыгодно. Наша цена на рынке — это мировая цена минус расходы на транспортировку. Говоря проще, если на 1 кг свинины нужны 3 кг корма, то затраты обычно надо умножать как минимум втрое (корм-то еще требуется доставить). А у нас в этом смысле преимущество. Поэтому в России себестоимость мясного производства уступает только бразильской, и мы имеем очень высокую рентабельность — около 4030%.

Свининой РФ обеспечивает себя на 90%, импорт — меньше одной десятой части общего объема продукции в зависимости от ситуации на потребительском рынке. Причем потребление сейчас уменьшается из-за снижения уровня жизни, а производство растет. Понятно, что надо находить новые возможности для экспорта. Они постепенно открываются, причем это касается и других видов продовольствия. Раньше мы просто импортировали продукты питания, сейчас превращаемся в хорошего поставщика. Мы активно занимаемся сейчас продвижением наших товаров на мировом рынке и уверен, что сможем его «открыть» для себя в широких масштабах.

— Что же мешало вам раньше вынашивать столь амбициозные проекты — еще до широко объявленного «поворота на восток» и создания ТОРов?

— То самое отсутствие инфраструктуры, о котором мы говорили в самом начале. Пока государство не стало участвовать в ее создании, проекты были неосуществимы. Одних частных инвестиций мало, требуются инструменты иного порядка и уровня — федеральные целевые программы, налоговые льготы и т.д. Когда производство основано на современных технологиях, никуда не денешься без электроэнергии, газовых магистралей, новой техники, хороших подъездных путей. Такие масштабы вложений и социальных обязательств даже крупный бизнес в одиночку не потянет. А с другой стороны — отвечая на ваш завуалированный упрек — могу сказать, что в остальных случаях мы от государства помощи не ждали. Например, растениеводством занимаемся давно и успешно, хотя пашни у нас в Приморье, к сожалению, не так уж и много — всего 28 тысяч га. Мы заинтересованы в увеличении земельного банка на сто или двести тысяч гектаров — на сколько получится. Всего у нас по России суммарно 500 тысяч гектаров, мы планируем увеличение площадей. В Приморье результаты пока оптимальными для себя не считаем (несколько «промедлили на старте»), но даже с этих более чем скромных площадей в наших хозяйствах мы уже отправили в Японию первые 10 тысяч тонн кукурузы из 15 тысяч выращенных, продали на внутреннем рынке неплохой урожай сои. Будем это направление развивать и также надеяться на постепенное открытие новых рынков.

— А какие планы вы связываете с Дальним Востоком вообще, и с системой ТОРов в частности?

— В Приморье у нас работают три бизнес-единицы. Одна растениеводческая, о которой я сейчас упомянул, вторая — масложировой комбинат в Уссурийске. Он производит пищевую добавку для животных — соевой шрот, который мы продаем в основном на Урале и в европейской части страны, а также фасованное масло (оно идет в Китай) и майонез (больше для внутреннего рынка). Предприятие большое, около 400 человек персонала работают с полной загрузкой. Третий вид бизнеса создается сейчас — мясокомбинаты мы планируем построить в течение трех лет. Мы достаточно внимательно следим за конъюнктурой рынка и свою стратегию всегда старались делать гибкой. Так, мы отказались от идеи заниматься аквакультурой, зато решили развивать тепличные хозяйства и выращивать овощи в закрытом грунте. Пока строим теплицы в европейской части России, но со временем — если откроется китайский рынок сбыта — можно распространить такой бизнес и на Приморье. Теплицу-то можно теоретически построить везде, но мелкие единицы нам не слишком-то интересны, а для больших тепличных комплексов нужна мощная энергетическая ресурсная составляющая. Снова все упирается в инфраструктуру. В этом отношении ТОРы и другие системы государственной поддержки могут дать бизнесу неплохие стартовые шансы.

— Есть ли у компании планы по выходу на Восточный экспортный рынок сахара?

— Та же проблема, что и со свининой. Сначала, нужно провести большую работу по открытию для России китайского и японского рынка для поставок российского сахара. А для этого наша продукция должна соответствовать многим параметрам, предъявляемым к продуктам питания в Китае, Японии и других странах. Сегодня эти рынки для нас закрыты. Раньше нечего было экспортировать, и поэтому этой проблемой не занимались. Если мы сможем преодолеть барьеры выхода на рынки Азии — это станет еще одной огромной возможностью для производства дополнительных видов сельхозпроизводства на Дальнем Востоке. Такие планы есть в нашей долгосрочной стратегии.

— Но для новых производств нужны и новые рабочие руки. Вы думаете, что люди все-таки поедут на Дальний Восток в массовом порядке?

— Мне трудно судить, что такое «массовый порядок». Могу лишь сказать, что наша компания имеет в этом отношении свой опыт. У нас стоит сейчас очередь на трудоустройство в Приморье — хотя сначала вроде бы никто не горел таким желанием. Но люди быстро увидели, что мы ведем на Дальнем Востоке собственное строительство жилья, возводим современные красивые дома по голландскому проекту. Сейчас у нас объемы бизнеса не слишком большие, поэтому и сотрудников нужно не так много. Но когда будут введены в строй свиноводческие комплексы, речь будет идти уже о тысячах рабочих мест… Интерес я вижу уже сейчас. Многим из тех, кто сейчас работает на наших предприятиях в Поволжье, на Урале или в центральной части страны, нравится микроклимат Приморья, они готовы жить вблизи от моря. Немаловажно и то, что рядом Азия, а это перспективы крупных проектов в ближайшей обозримой перспективе. Люди верят в будущее, а мы готовы им его обеспечить. В этом отношении сходятся интересы всех — и бизнеса, и граждан, и государства, которое сейчас так много внимания уделяет Дальнему Востоку.

— 2015 год был очень не простым для российской экономики. А каким он был для вашей компании, в целом? Довольны ли Вы его результатами?

— Для «Русагро» год был насыщен событиями. На фоне нестабильной экономической обстановки в стране и в мире компания смогла не только улучшить производственные показатели прошлого года, но и значительно увеличила активы, попав в список лидеров в своем сегменте. Акции компании выросли в 2 раза. Кроме того, по информации инвестиционных банков, «Русагро» является сегодня компанией № 1 по росту и прибыльности в мире. Что касается увеличения активов, то, как раз на Дальнем Востоке мы приобрели единственного на Дальнем Востоке производителя соевого масла и соевого шрота. Сегодня комбинат загружен на 100 процентов и перерабатывает 450 тонн соевых бобов в сутки. Наша торговая марка «Маслава» официально зарегистрирована в Китае. Поэтому, мы полны оптимизма в движении нашего бизнеса на Восток и в отношении тех возможностей, которые будут реализованы в результате работы н новых рынках.

СПРАВКА

За 2015 год выручка «Русагро» выросла на 25%, до 82,5 млрд руб., говорится в операционной отчетности агрохолдинга. Темп прироста оказался более чем в два раза ниже, чем в 2014 году, когда выручка компании за год увеличилась на 57%.

Наибольший вклад в рост выручки агрохолдинга в 2015 году внесла реализация сахара, которая выросла на 46%, до 32,9 млрд руб., тем самым обеспечив более трети выручки компании. Выручка от растениеводства выросла на 32% (против 23% в 2014-м), до 14,2 млрд руб. Рост масложирового направления замедлился в четыре раза по отношению к предыдущему году и составил 16% (+67% годом ранее), до 17,3 млрд руб. Меньше всего выросла выручка от продаж мясной продукции — всего на 2%, до 18,1 млрд руб., причем в четвертом квартале выручка от этого направления даже упала на 6% по отношению к аналогичному периоду 2014 года.

«Русагро» занимает четвертое место в рейтинге крупнейших российских агрохолдингов, составленном компанией BEFL по итогам 2014 года. Сахарный бизнес компании представлен шестью сахарными заводами в Тамбовской и Белгородской областях. Мясной бизнес компании «Русагро» представлен на российском рынке двумя предприятиями: ОАО «Белгородский бекон», имеющим производственные мощности в Шебекинском и Волоконовском районах Белгородской области, и ООО «Тамбовский бекон» — в Жердевском, Знаменском и Сампурском районах Тамбовской области. Масложировое подразделение компании включает ОАО «Жировой комбинат» в Екатеринбурге и маслоэкстракционный завод в поселке Безенчук Самарской области — ЗАО «Самараагропромпереработка». Кроме того, компания занимается растениеводством, выращивая ячмень, сахарную свеклу, озимую пшеницу, горох, подсолнечник и другие культуры.

Источник: eastrussia.ru