Управляющий фондом Rysslandsfond Фредрик Колиандер 17 лет инвестирует в российские акции. Что он успел узнать о местном рынке за это время?

В 1985 году Фредрик Колиандер поступил в университет шведского города Уппсала и помимо бизнеса и финансов решил изучать русский язык. Почему русский? «Тогда изучение этого языка было редкостью, никто ничего не знал о России и все ее боялись. Возможно, я хотел попробовать что-то новое», — вспоминает он. Последние 14 лет Колиандер управляет фондом Rysslandsfond, инвестирующим в акции российских компаний. Фонд принадлежит одной из крупнейших в Швеции инвестиционных компаний Carnegie ($20 млрд под управлением). Объем фонда — $500 млн, с основания в 1997 году акции самого фонда выросли в цене на 340%. За это время Фредрик получил бесценный опыт, наблюдая, как менялось настроение инвесторов в кризисы 1998-го и 2008 года. Этот опыт может оказаться полезным и сегодня, когда отток капитала из России в I квартале 2014 года составил рекордные $60 млрд.

В России Колиандер впервые оказался в 1987 году, когда приехал в Москву студентом по обмену. В 1988 году он уже работал в шведском посольстве, где занимался финансовым сопровождением торговых операций между Россией и Швецией. Тогда 25-летний сотрудник торгпредства с воодушевлением смотрел на то, как быстро менялась страна. Самым ярким впечатлением стала либерализация цен в 1992 году:

«В магазинах пусто, была угроза голода, но буквально через две недели после того, как Егор Гайдар отпустил цены, можно было купить все что угодно, если у тебя были деньги».

В 1997 году он начал работать на российском фондовом рынке, управляя фондом Handelsbankens Östeuropafond шведского Handelbanken. Фонд инвестировал не только в Россию, но и в акции компаний из стран бывшего СССР и Восточной Европы. Как и многие другие иностранные инвесторы, Колиандер тогда не боялся вкладывать в российские акции, несмотря на политические и экономические риски. «В то время у инвесторов была огромная надежда на то, что Россия будет быстро развиваться по западному пути, станет нормальной европейской страной, как Германия или Польша», — говорит Колиандер.

К осени 1997 года, накануне азиатского кризиса, по капитализации рынка Россия опережала Южную Корею и Сингапур. Однако ликвидность была низкой, по данным НАУФОР, по объемам сделок российский фондовый рынок занимал лишь 14-е место среди развивающихся стран. Иностранные инвесторы были движущей силой рынка, они же его и обвалили, когда грянул кризис в Юго-Восточной Азии, а после дефолт России. Это было первое серьезное разочарование Колиандера — в фонде было довольно много неликвидных активов, их пришлось распродавать с большим дисконтом.

В 2000 году Колиандер начал управлять Rysslandsfond. Фонд, запущенный в октябре 1997 года, постепенно отходил от последствий дефолта 1998 года, когда его акции потеряли в цене более 90%. Из важных событий начала 2000-х Колиандер выделяет «дело ЮКОСа». И хотя сегодня падение рынка после ареста Михаила Ходорковского едва можно различить на графике индекса РТС, шведский финансист считает, что последствия атаки властей на победителя первого российского списка Forbes ощущаются до сих пор. Колиандер вспоминает, что он и его коллеги не верили, что все происходящее с Ходорковским всерьез.

«Это решение показало, что в России может случиться все что угодно, — говорит управляющий. — Поэтому инвесторы и сегодня требуют дополнительную компенсацию за риск. Это делает российские акции значительно дешевле акций других развивающихся стран». Комиссия Rysslandsfond за управление активами составляет 2,5% годовых, что находится на уровне комиссии африканского фонда Carnegie и выше, чем комиссии фондов, инвестирующих в китайские или индийские акции.

Падение 2008 года фонд пережил с трудом, его акции рухнули на 68%. «Падение акций говорит только об одном — недостатке ликвидности и отсутствии внутренних инвесторов, которые поддержали бы котировки», — считает Колиандер.

Стратегия фонда не менялась с момента основания: инвестировать в российские акции исходя из фундаментальных показателей компаний. Приоритет — высоколиквидные бумаги, дешевые по сравнению с аналогами, по которым можно получить неплохие дивиденды.

Крупнейшие вложения фонда (около 40%) приходятся на четыре компании: Сбербанк, «Газпром», «Новатэк», «Сургутнефтегаз». «Основной доход Россия получает от продажи нефти и газа, и нам это интересно», — говорит Колиандер. Впрочем, скорее важен не сектор, а конкретные акции. Например, «Сургутнефтегаз» — закрытая компания, но она стабильно платит высокие дивиденды (8,4% за 2013 год).

Акции «Роснефти» Колиандер в портфеле не держит после истории с покупкой ТНК-BP, когда права миноритарных акционеров были ущемлены. Управляющий Rysslandsfond предпочитает такие компании, как «Магнит» (4,4% в портфеле), — нацеленные на результат и готовые делиться прибылью с акционерами, а не с государством или менеджментом. Но конкретных рекомендаций от шведского инвестора не добьешься:

«Я бы советовал людям сделать собственную домашнюю работу или покупать акции нашего фонда».

Стать соинвестором скандинавских пенсионных фондов и страховых компаний (основные инвесторы Rysslandsfond) можно с минимальной суммой 400 шведских крон (чуть больше 2000 рублей). Паи фонда можно купить через сайт Carnegie. Для начала необходимо заполнить и отправить по электронной почте анкету, указав свои контакты, гражданство, профессию, какие деньги инвестируются в фонд (зарплата, пенсия, сбережения). Если у Carnegie нет оснований для отказа, компания посылает клиенту уведомление, его нужно предъявить в российский банк как основание для перевода денег на счет шведского фонда. Rysslandsfond открывает клиенту два субсчета для денег и паев. Операции по этим счетам можно проводить через онлайн-сервис Carnegie.

Кроме того, паи фонда доступны через брокера на бирже Nasdaq OMX и на специализированных торговых площадках вроде Mutual Funds Exchange (MFEX). С начала года акции фонда упали на 16%, а индекс ММВБ — на 8%. И оптимизм Колиандера в отношении российского рынка заметно поугас с тех пор, как он студентом приехал в Россию. «Для западных инвесторов неважно, хорошо или плохо присоединение Крыма, — говорит Колиандер, — важно то, что между Россией и Западом возник конфликт, а значит, нужно выводить активы». По его мнению, доверие международных инвесторов улетучивается. «Еще не так давно были большие надежды на то, что Россия будет интегрирована в остальной мир. Сейчас их нет».

С ним согласен руководитель Diamond Age Capital Advisors Слава Рабинович; по его мнению, политические решения не позволят создать в России полноценный фондовый рынок: «После событий на Украине можно забыть о долгосрочных инвесторах в российские акции». Дэвид Херн, управляющий директор инвесткомпании Spring, отмечает, что реакция иностранных инвесторов на политические события зависит от их интегрированности и близости к России: «Если инвесторы находятся далеко, их такие события пугают и они выводят деньги. Если же они давно вкладывают в Россию, это пугать не должно».

После 20 лет работы с российскими акциями Колиандер знает о стране больше других иностранцев.

Он сетует на вечную неопределенность, говорит, что Россия со времен Петра I то делает два шага в сторону Запада, то два шага назад. Любая определенность в этом вопросе ему бы сильно помогла.