Исчезновение с прилавков магазинов привычных продуктов или резкий рост цен на них — шок для покупателя. В первую очередь потому, что мы не знаем, надолго ли это. И не видим, велик ли запас в закромах конкретных магазинов и производителей продовольствия.

Председатель общественного совета министерства сельского хозяйства, глава правления Национального союза производителей молока Андрей Даниленко рассказал отчего не нужно бояться дефицита продовольствия «Российской газете».

— Андрей Львович, какие виды продовольствия и сельскохозяйственного сырья в этом сезоне будут в большем, чем обычно, дефиците на российском рынке? Насколько это угрожает продовольственной безопасности страны?
— Из-за аномальной засухи произошло резкое снижение производства зерна, большей части круп и картофеля. Зерновых в России давно уже производится с избытком, мы крупные экспортеры пшеницы. И сейчас, замечу, речь идет только о снижении экспортных возможностей, не более того.

А вот гречку и, возможно, рожь потребуется дополнительно закупать за границей. В каком количестве — будет ясно только по окончании уборки в конце сентября. Кроме того, могут понадобиться дополнительные закупки фуража, белковых составляющих кормов — соевого шрота, например.

Нас тоже ждет увеличение импорта картофеля. В индустриальных хозяйствах производство в этом году сократилось на 30-40 процентов. Для владельцев картофельного бизнеса это сильный удар. Но, с точки зрения потребителей, это не такая уж фатальная проблема. Во-первых, в промышленных хозяйствах у нас производится не больше 15 процентов всего картофеля. Остальное выращивают владельцы приусадебных хозяйств, на которых все же при любой засухе полить посадки можно. Во-вторых, поставки картофеля готовы увеличить Евросоюз, Египет. Так что дефицит картофеля невозможен.

На рынке сахара тоже увеличится импортная составляющая, у потребителей нет риска остаться без сладкого. На рынке овощей все стабильно.

— Надо ли в сложившейся ситуации принимать какие-то дополнительные меры по стимулированию ввоза продовольствия: например, снижать ввозные пошлины, вводить субсидии импортерам и тому подобное?
— У нас в государстве хорошо отлаженная система таможенно-тарифного регулирования. Президент дал поручение снизить тарифы на железнодорожные перевозки продовольствия в регионы, пострадавшие от засухи. И самое главное сейчас — это оперативное выполнение этого поручения. Важно, кроме того, снизить административные барьеры, которыми сейчас в некоторых регионах пытаются удержать продовольствие у себя, не выпустить его на всероссийский рынок.

— А что с молоком, с мясом?
— Производство молока останется на уровне прошлого года. Но спрос на молочные продукты у нас за это время вырос на 13 процентов. Начинается процесс выхода из кризиса, спрос возвращается на докризисный уровень.

Молочные продукты — самые социально чувствительные. Когда кризис начался, спрос резко сократился. А теперь энергично растет.

Кроме того, сыграли свою роль и рекламные программы устойчивого развития потребления молока, которые проводятся на деньги бизнеса при поддержке регионов и федерального центра.

Но дефицита молока на прилавках в любом случае не будет. Рядом есть Украина и Белоруссия, они поставят необходимое количество молочных продуктов. А растущий спрос будет стимулировать развитие отечественного производства.

Производство мяса не снизится, а скорее всего вырастет. У производителей мяса птицы и свинины — хорошая маржа. При дешевом зерне она достигала 40-50 процентов. С ростом цен на зерно она опустилась, но тем не менее и 20-30 процентов прибыли, которые они имеют, — это хороший стимул для развития производства.

Вообще сейчас сложилась уникальная ситуация. Удвоение цен на зерно — это звучит страшно для неспециалиста, но вообще-то цены просто вернулись на позиции, которые обеспечивают растениеводам рентабельность. При этом остается рентабельным и производство животноводческой продукции. Это хорошая стартовая позиция для общего роста производства.

-Рентабельность, рост производства — это хорошо. Но как быть с потребительскими ценами? Они уже начали расти на отдельные продукты.
— Колебания цен на продовольствие, которые мы наблюдали в августе, имеют совершенно не рыночный характер. Это спекуляции на ожиданиях неурожая. Это с одной стороны. А с другой — цены на продовольствие все-таки будут расти. Думаю, что до конца этого года они поднимутся в среднем на 5-10 процентов.

Осенью, когда люди возвращаются в город из деревни, с дачи, из-за границы, традиционно увеличивается спрос на продовольствие. Возрастает объем импорта на прилавках. А в мире, как и у нас в стране, спрос на продовольствие растет по мере того, как экономики стран выходят из кризиса. Соответственно, поднимаются и цены на продовольствие.

— Вы один из активных сторонников заключения соглашений между отраслевыми союзами производителей сельскохозяйственного сырья, переработчиками, торговцами. Не вызовут ли эти соглашения снижение конкуренции и рост цен?
— Национальный союз производителей молока действительно заключил ряд соглашений с переработчиками, с торговлей. Подписан меморандум о взаимодействии с другими отраслевыми союзами и ассоциациями. Цель этих соглашений не только в регулировании цен, а в том, чтобы выработать приемлемые для бизнеса и для общества правила игры на рынке. Я считаю, что компании должны побеждать в конкуренции не потому, что смогли перехитрить своих поставщиков, партнеров в торговле, потребителей. Конкурировать надо в эффективности. Поэтому мы договариваемся предоставлять объективную информацию о себестоимости производства и ориентироваться на некие индикативные цены на продукцию — себестоимость эффективного производства плюс наценка, позволяющая не только выживать, но и развивать производство.

Мы не должны принимать за эталон самую низкую себестоимость производства, потому что она обычно бывает у того, кто не развивается, пашет, сеет и доит коров так, как привык делать это 20 лет назад. С другой стороны, нельзя ориентироваться и на те компании, которые строят «кредитные пирамиды». Цены должны выстраиваться на уровне разумной доходности всех участников товаропроводящей цепочки. А государство, если хочет, чтобы та или иная отрасль развивалась быстрее, может оказать производителям поддержку. Но только после того, как они построили, сдали в эксплуатацию производственные объекты и начали получать и поставлять на рынок продукцию.

— Кажется, что у некоторых экспертов продовольственная безопасность страны в следующем году вызывает больше опасений, чем в текущем. Какие действия бизнес и власти могут предпринять сегодня, чтобы ответить на возможные вызовы следующего года?
— Природные катастрофы — засухи, пожары, наводнения — происходят во всем мире. Но вероятность того, что катастрофа произойдет на всем земном шаре одновременно, равна нулю. На территории такой большой страны, как наша, природно-климатические условия очень разные, и если где-то влаги не хватит, то в других регионах ее точно будет достаточно.

Из того, что произошло этим летом в сельском хозяйстве, напрашиваются два вывода. Нужно проводить ускоренную технологическую модернизацию нашей отрасли, чтобы минимизировать влияние погоды на урожай. И необходимо усиливать контроль государства за развитием сельского хозяйства, ценообразованием и использованием выделяемых госресурсов.

Что касается конкретных действий, то бизнес должен, насколько это возможно, сам справляться с засухами — они у нас случаются время от времени. Но, возможно, наименее защищенным производителям должны помочь региональные и федеральные власти. Например, доставить в личные подсобные хозяйства особо пострадавших областей семенной картофель будущей весной, если в этом есть необходимость.

— А ваши собственные посевы сильно пострадали в этом году?
— Да, мы потеряли значительную часть урожая. Удар по экономике агробизнеса был очень сильный. Но не смертельный, не фатальный. Примерно половина всех предприятий теперь будет выкарабкиваться в течение какого-то времени. Банкиры, государство, торговля должны с пониманием отнестись к этому.

Но погодные риски — это суть сельского хозяйства, и мы все должны иметь это в виду. К тому же в течение предыдущих четырех лет темп нашего развития был очень велик. А последние 10 лет были крайне удачными по природно-климатическим условиям.

И, кто знает, может быть, следующий год будет настолько удачным, что нам удастся наверстать все потери?