Особое мнение

все

Интервью

вопрос-ответ

задать вопрос

Эксперты

С кооперативным движением в России складывается довольно странная ситуация. Иногда появляется ощущение, что правая рука не знает, что делает левая. У нас уже который год проходит Съезд сельскохозяйственной кооперации, но количество фермеров чудесным образом снижается, за последние 10 лет, например, в 2 раза.

Почему и как такое происходит обсудили издатель портала «Крестьянские ведомости», ведущий рубрики «Аграрная политика» Общественного телевидения России, доцент Тимирязевской академии Игорь Абакумов и заведующая отделом аграрной политики Института аграрных исследований Высшей школы экономики Рената Янбых.

— Рената Геннадьевна, за 10 лет число фермеров уменьшилось в 2 раза, а вот риторика касательно их объединения, поддержки продолжается. А не наступит такой период, что еще через 10 лет мы будем говорить об исчезающем фермерском слое?

— Я специально заглянула в статистику Росстата и должна вас успокоить: фермеры не исчезают. В частности, в 2015 году, за год до проведения Всероссийской сельскохозяйственной переписи, их было 261 тысяча. А вот предварительные итоги сельхозпереписи показали, что их уже осталось ….

— 150 тысяч.

— Да, практически половина. И вот у меня такое сомнение закралось: они ведь не могли за один год исчезнуть. За 10 лет они могли вдвое исчезнуть, но за один год нет. Скорее всего, это просто некоторые особенности нашего статистического учета.

Также я проконсультировалась с людьми, которые были сильно вовлечены в перепись 2006 года, и они мне сказали, что тогда была такая концепция, что мы берем данные о всех зарегистрированных фермерах. И если мы этих фермеров в ходе переписи не находим, то находим данные о них и заполняем все сами за них: сколько у них угодий, сколько у них животных по отчетности. В этот раз была принята другая концепция: если находим «живого» фермера, который еще, так сказать, не «спящий», то, его и учитываем.

Поэтому так и получилось, что регистрируется ежегодно одно количество фермеров, оно всегда колеблется в районе 260 тысяч, а по переписи «живыми», теми, которые работали, которые отвечали на телефонные звонки, нашли только 138 тысяч. Все остальные живы-здоровы, вероятно, они просто занимались в этот момент чем-то другим. Так что я бы не паниковала по этому поводу.

— В тот момент, когда им звонили?

— Ну да, да. Кроме того, проведу некоторый экскурс в историю. Если вы помните, вероятно, в 1990 году был принят первый закон о крестьянско-фермерском хозяйстве.

— Да, был такой.

— И тогда разрешалось фермерам регистрироваться как юридические лица и быть индивидуальными предпринимателями. Но фермеры решили, что быть юридическими лицами солиднее, и поэтому они зарегистрировались как юридические лица. Но в 2003 году уже в Российской Федерации был принят еще один закон, тоже о крестьянско-фермерском хозяйстве, который упразднил предыдущий. И было сказано, что фермеры теперь – это предприниматели, и в течение какого-то времени должны перерегистрироваться в индивидуальные предприниматели, а в качестве юридического лица не выступать.

И очень многие фермеры, — я знаю таких, потому что я с фермерами дружу, часто провожу исследования в сельской местности — сказали, что им неинтересно быть индивидуальными предпринимателями, им интересно быть юридическим лицом, потому что кто будет из серьезных контрагентов с каким-то индивидуальным предпринимателем-«лавочником» работать. Поэтому часть фермеров не перерегистрировалась в индивидуальные предприниматели, а перерегистрировалась в общество с ограниченной ответственностью, например, или в кооператив, или еще в кого-то.

В этой связи я хочу вспомнить одного костромского фермера, который в 2003 году перерегистрировался из фермера (юридического лица) в ООО, потом, когда мы стали развивать кооперативы, он понял, что в этот момент, наверное, лучше быть не ООО, а кооперативом, и он зарегистрировал кооператив. Совсем недавно я с ним встречалась, спросила у него, что он думает по поводу грантовой поддержки кооперативов, которая сейчас проводится уже 2 года, хорошее это явление или плохое; вот раньше фермеров поддерживали, теперь кооперативы. Он сказал: да нет, конечно же, мы получили грант, посмотрите, какое у нас оборудование, все замечательно. Но, говорит, вы можете там наверху кому-нибудь передать, — вот я передаю сейчас посредством нашей беседы…

— Пожалуйста.

— Передайте, пожалуйста, наверх, что не надо поддерживать какую-то организационно-правовую форму. Вы поддержите малый бизнес на селе, а мы сами разберемся, в какой форме нам существовать.

— Логично.

— Так что, отвечая на ваш вопрос, не пропали ли фермеры, отвечаю: нет, не пропали, они перерегистрировались. Например, в 2011 году я в статистике обнаружила, сколько было фермеров — юридических лиц и сколько фермеров — индивидуальных предпринимателей, физических лиц. И я обнаружила там цифру: 84 тысячи фермеров — юридических лиц. Вот я и думаю, что разница именно в 84 тысячи. Просто некоторые перерегистрировалась в другие формы, все продолжают работать.

— А почему они перерегистрировались в другие формы, Рената Геннадьевна, и почему выпали из поля зрения статистики? У них, видимо, была какая-то мотивация, чтобы перерегистрироваться.

— Я могу только предполагать. Думаю, что индивидуальный предприниматель в общем-то в нашем обществе рассматривается как некоторая не совсем серьезная, предпринимательская структура.

– Она что, ущербная структура?

— Она не ущербная, но как объясняли мне фермеры, юридическое лицо имеет печать, — почему-то я запомнила эту историю про печать — юридическое лицо имеет печать, может заключить договор.

— Так предприниматель тоже может иметь печать.

— По каким-то причинам они считали, что их не будут воспринимать серьезно. Что ООО – это да, организация действительно солидная, а просто семейная ферма… Но это было тогда. А потом они, видимо, решили, что уже какая разница — работаем и работаем.

— Но ведь на основании выкладок статистики верховная власть, Министерство сельского хозяйства, правительство, Министерство экономики, Министерство финансов делают совершенно другие выводы, не такие, как хотелось бы сельскому хозяйству. Они говорят: так фермеров становится меньше, зачем их финансировать в таких объемах?

— Кто такое говорил и где? Я вот, например, не встречала такую точку зрения. Наоборот, в майских указах президента написано, что развитие фермерства и кооперации является основным направлением.

— Как вы считаете, Рената Геннадьевна, количество фермеров не из-за того-ли снижается, что им сложно получить кредит, не из-за того ли они уходят, что называется, в другие ипостаси?

— Слушайте, мы должны волноваться не за количество фермеров, а за их качество.

— Согласен.

— И когда они уходят, как вы выразились, в другие ипостаси, если они остаются работать в сельской местности, то какая нам разница, в каком качестве они работают? Я вот как раз, изучая развитие кооперации, пришла к такому выводу и везде предлагаю поддерживать весь бизнес, а не только кооперативы. Тем более что у кооперативной формы есть и свои какие-то ограничения.

Могу привести пример из Пензенской области. Там была такая спецпрограмма помощи безработным, сказали: если вы зарегистрировались как безработный, но хотите стать предпринимателем, мы пойдем вам навстречу и выдадим причитающиеся вам пособия вперед на 2 года, но вы должны зарегистрироваться как кооперативы. А я-то в те годы думала: да что же такое происходит, что в Пензенской области вдруг в 2 раза возросло количество кооперативов? Это к вопросу о количестве.

— То есть и от государства есть условия, по которым получаются кооперативы.

— Конечно. В данном случае это было чисто региональное законодательство, но, наверное, в других регионах было еще какое-то. Предприниматель, молодая женщина, сказала: я была вынуждена зарегистрировать кооператив и следовать духу и букве закона, я должна была найти членов кооператива. Крупные предприятия, поставщики мяса на мой перерабатывающий кооператив, вступать в кооператив не хотели, они сказали, зачем им это нужно, если выгодно, они продадут мясо через кооператив, если невыгодно — у них есть другие покупатели. Поэтому она зарегистрировала безработных владельцев личных подсобных хозяйств.

— О как.

— А у владельцев личных подсобных хозяйств нет такого объема мяса, который ей нужен, для того чтобы выйти на какой-то безубыточный уровень. В результате получается, что у нее есть члены кооператива, у которых маленькие объемы, и есть поставщики настоящие, у которых большие объемы, которые ей интересны. Но законодательно определено, что кооператив не является кооперативом, если больше чем половина продукции поставляется не от членов. Таким образом, вы представляете, что испытывает постоянно эта женщина? Она получила как бы грант на развитие, должна отчитываться, должна вести истинно кооперативную жизнь, но ее члены кооператива не могут ей обеспечить эти поставки. Я ей говорю: Татьяна, скажите только честно, если бы вам тогда сказали: регистрируйте любую организационно-правовую форму, но только работайте, что бы вы зарегистрировали? Она сказала: «Конечно, ООО. Я бы могла такую организацию контролировать, не было бы вот этих ограничений». Ну и опять же дальше она высказала пожелание: «Скажите, пожалуйста, кому-нибудь, нельзя ли поддерживать всех, я же тоже выполняю важную…»

— Так вот, Ренана Геннадьевна, вы и скажите кому-нибудь…

— Да, а я говорю вам.

— Деревня ведь не сдается, людей, которые производят в своем хозяйстве продукцию, объединить бы в какой-нибудь сбытовой кооператив, но они боятся.

— Чего?

— Они боятся, что придет Санэпидстанция, налоговая, придет еще что-нибудь. У нас же личные подсобные хозяйства не облагаются налогом, а тут прошел слух, что они будут облагаться налогом, ни много ни мало это будет 50 тысяч в год. Насколько оправданы эти слухи?

— Я не могу свидетельствовать о достоверности или недостоверности этого утверждения, но, думаю, наверное, этого не будет, потому что 50 тысяч рублей, например, для красногорских фермеров — еще более-менее осязаемая сумма…

— Извините, нет.

— Но для людей, которые живут в сельской местности, в Пензенской, в Ульяновской, в Челябинской областях, 50 тысяч есть огромные деньги.

— Огромные деньги, это трехмесячный бюджет как минимум.

— Но мне почему-то кажется, что власти не пойдут на такое.

— Будем считать, что власти вас услышали. Хочу спросить еще вот о чем. Наши фермеры часто жалуются, что при выдаче кредитов им подчас ставят всевозможные условия: у кого что покупать из техники и т.д. Что вы думаете об этом?

— Фермеры правы, очень часто им навязывают какие-то условия, что-то обещается, они верят, в эту ситуацию вовлекаются, а потом через некоторое время ситуация меняется, и они остаются один на один со своими проблемами. Это происходит на всей территории Российской Федерации, в частности, в Приморье. Вы знаете, что у нас там есть рыболовецкие колхозы? Мы как-то об этом постоянно забываем, но ведь это системообразующие предприятия…

А политика в области рыболовства тоже меняется, причем абсолютно без оглядки на людей, которые проживают в регионах рыболовного промысла. Вот сейчас что-то происходит с перераспределением исторических квот. Я так понимаю, что рыболовецкие артели будут испытывать очень большие трудности точно так же, это ведь тоже тип кооператива сельскохозяйственного.

— Конечно.

— Поэтому ситуация довольно-таки сложная. И те малочисленные гранты, которые раздают в областях, не спасают общую ситуацию с кооперацией. В кооперации накопилось очень много проблем с законодательством, с классификацией кооперативов. Мы не знаем, сколько их у нас, сколько их у нас действующих, работающих. Когда начинаешь анализировать кооперативную базу, то видишь, что из 90 тысяч упомянутых только половина кооперативов работающих.

— Рената Геннадьевна, вы общаетесь с чиновниками, слушаете их на совещаниях, задаете им вопросы, получаете от них какие-то ответы. Скажите, пожалуйста, качество чиновников у нас растет в смысле понимания кооперации, или оно осталось на прежнем уровне, какой был в начале 1990-х гг., или оно стало хуже? Какое у нас качество чиновников в смысле понимания основ кооперации, развития кооперации, перспектив кооперации?

— Игорь Борисович, это такой вопрос провокационный. Дело в том, что мы все живем в одной стране. Какие мы, такие и чиновники. Попадаются самые разные люди. Есть совершенно прекрасные специалисты, которые горят своим делом, очень много делают и для кооперации, и для фермерства, ну а главное — для своих соседей, сельских жителей.

О качестве чиновников. Будем считать, что качество возросло, потому что появляются молодые люди, они делают карьеру, им это интересно. Мы им, так сказать, по мере сил помогаем.

— То есть они интересуются этим делом.

— Ну конечно, да.

Читайте прогноз ценовых колебаний с 24 по 28 декабря 2018.

Источник: otr-online.ru