Особое мнение

все

Интервью

вопрос-ответ

задать вопрос

Эксперты

Подвести черту под уходящим годом в сельском хозяйстве altapress.ru решил по-особому. Оценить все произошедшее мы предложили не чиновнику, как это часто бывает, а человеку «от земли». Фермер Евгений Долгов построил крепкое хозяйство, в своих кругах он уважаем как талантливый управленец с собственным мнением. Ему мы и предложили высказаться.

Весна: посевы, маржинальные культуры, господдержка

— Несколько лет минсельхоз края настоятельно рекомендует аграриям сокращать производство пшеницы, подсолнечника, гречихи в некоторых почвенно-климатических зонах и заниматься маржинальными культурами — льном, рапсом, соей. На ваш взгляд, это правильный вектор?

— Крестьяне порой огульно гонятся за конъюнктурой мирового рынка, этим же занимается правительство.

Сейчас нам советуют меньше сеять пшеницы. Постойте! Пшеница для России — главная сельскохозяйственная культура, которая приносит деньги. За прошлый сезон экспорт прежде всего зерна принес стране 35 млрд долларов. Россия сохранила первое место в мире по вывозу пшеницы — разве это не показатель?

Сейчас, вместо того, чтобы развивать все направления растениеводства, нам предлагают качнуться в сторону масличных культур. Я считаю, это в корне неправильно, потому что перегибов быть не должно.

Помнится, в прошлые годы власти настаивали, что в регионе надо развивать глубокую переработку, вывозить за пределы только готовую продукцию — муку, крупу, комбикорма.

Я не спорю, дело это правильное, но не надо забывать об обычном зерновом производстве. За местом под солнцем надо бороться всеми силами и средствами. Есть возможность вывозить пшеницу — давайте это делать.

— Не кажется ли вам, что поголовное увлечение этими культурами может обернуться самим производителям боком?

— Безусловно. В своем хозяйстве мы во главе угла ставим севооборот, а не конъюнктурные факторы. Севооборот должен быть стабильным, с возможной нечастой заменой культур. Но ни в коем случае нельзя делать перекосы только в сторону масличных.

В фермерском хозяйстве Евгения Долгова.

В 50−70-е годы Алтай считался зерновой житницей, пшеница занимала до 70% всех площадей. Ничего хорошего это не принесло. Сейчас нас призывают качнуть маятник в другую сторону. Результат может оказаться вновь отрицательным.

Мы в хозяйстве сеем семь культур. Все они востребованные, только продаются в разное время. Сейчас у нас на складах лежит два урожая гороха — цена пока не устраивает. Я уверен, что весной продадим его на хороших условиях.

Наш набор культур состоит из двух больших половин. Одна половина — это зерновые и зернобобовые — пшеница, горох и ячмень примерно в равных пропорциях. Вторая половина — масличные: лен, подсолнечник, соя, рапс.

Такой набор культур мало того, что помогает решать вопросы полеводства, но и позволяет в коммерческом плане вести успешный бизнес. В погоне за мировой конъюнктурой я ничего менять не собираюсь. Сложившийся севооборот сохраняю уже 12 лет.

— В нынешнем году в Алтайском крае вновь увеличились посевы гречихи. Так ли это оправдано, и долго на нее еще будут молиться?

— Я бы не сказал, что кто-то на нее сильно молится. Вся истерия вокруг гречихи больше надуманная. Это, как шум в лесу: вверху деревья шумят, а внизу, у земли, тихо.

Сейчас спрос на гречиху есть, цена высокая — понятно, что крестьяне ее сеют. Нельзя же их насильно заставить этого не делать. При госплане мы уже жили: тогда все четко планировали, только в магазинах ничего не было.

— Весной стало известно, что условия получения госсподдержки снова меняются. На ваш взгляд, какой она должна быть в идеале?

— В идеальном формате она уже была. В 2007 году, когда государство решило обратить внимание на сельское хозяйство, нам впервые решили помочь. Создавать заморочки чиновники еще не умели тогда.

Мы приехали в райцентр, заполнили бланк заявления, получили документ о посевных площадях. И на основе этих данных нам выплатили компенсации на ГСМ. Все. Нужно было всего два документа.

Сейчас только перечень необходимых справок на получение господдержки занимает семь страниц. Я уже не говорю об экономическом обосновании этой поддержки.

Большое распространение в крае получили зерновые сорта импортной селекции — белорусские, немецкие, австрийские. Прибавку в урожайности они дают в 10−12 центнеров по сравнению с отечественными. Это я говорю про нашу зону, в предгорье — еще больше.

Но если эти сорта не отмечены в российском реестре, я лишаюсь поддержки. Посчитайте: даже 10 дополнительных центнеров зерна — это 1,5 тыс. рублей в нынешних ценах. Если я буду сеять российские сорта, я недополучу этот объем, зато государство мне заплатит 300 рублей на гектар.

Я знаю, что очень многие фермеры за этой поддержкой вообще не обращаются. Мы сами этого не делаем три года.

Единственное, чем пользуемся — льготные субсидированные кредиты. Это отличная и самая правильная помощь для хозяйств, внедряющих новые технологии. Она позволяет не просто заменить комбайн «Нива» на такой же аналогичный, а сделать действительно высокотехнологичный рывок вперед.

Лето: засуха, осадки, возобновление агрофорума

— Есть ощущение, что в отношении засухи у нас принцип «лучше перебдеть, чем недобдеть». В сельском хозяйстве это работает?

— Назову две цифры: в середине мая мы почувствовали, что дела плохи. Земля, как порох, просохла на глубине семь-восемь сантиметров. Глубже влага была и то, благодаря нулевой технологии обработки.

Я зашел на сайт архива погоды, смотрю: март 2021 года — 17 мм осадков, эффективных — ноль. При норме чуть более 40 мм. В апреле при норме в 30 мм осадков, выпало 7,4 мм. Эффективных опять ноль. В мае при норме 46 мм, выпало всего 3 мм.

Последний посев ячменя был просто в сухую землю. Играли, как в лотерею: дождь пойдет — значит, взойдет. В ночь с 4 на 5 июня выпало 4 мм осадков, которых хватило, чтобы зерно «зацепилось».

— Так ли засуха страшна при нынешнем развитии агротехнологий?

— Конечно, с развитием технологий природный факт становится чуть менее значимым, но его никто не отменял.

Степняки в этом плане страдают больше всех — пшеница и подсолнечник у них в этом году сильно подгорели. Среднее количество осадков у них где-то на уровне 250 мм, в нашей лесостепи — 350 мм, в предгорье — 500.

Почему районы предгорья в последние годы резко увеличили урожайность? Хозяйства научились работать, подтянули современные технологии, вложили средства, плюс влага. Вот и результат. Если те же самые деньги вложить в степной зоне, я полагаю, такого эффекта не будет.

— Летом нынешнего года возобновилась выставка «День сибирского поля». Для алтайского фермерства это действительно важное деловое событие или просто повод собраться в одном месте и развеяться?

— Я бы сказал, что «День сибирского поля» — это очень важное событие. И хорошо, что его вывели на федеральный уровень. Во-первых, это — возможность посмотреть новую технику и технологии. В Интернете тоже можно все увидеть, но когда это происходит вживую, эффект другой.

Во-вторых, эти семинары — возможность задать вопросы, послушать экспертов. В-третьих, это — популяризация сельского образа жизни. Увы, про этот важный фундаментальный фактор в нашей стране как-то забыли.

Мы все говорим о качестве жизни, но не уточняем, что это не только количество денег в кармане, но и чистый воздух, доступность экологических продуктов, физическая нагрузка, в конце концов. Это можно получить только в сельском хозяйстве. Я сам в деревне родился и всю жизнь живу.

Десять лет назад был на выставке в Бразилии. Мы гордимся, что у нас «День поля» на площади 10 га проводится, а там — на 75 га. Техники мировых гигантов практически нет — одна местная, которая по качеству не хуже.

Так вот эта выставка — огромный праздник, на который приходят семьями. Мы видели, как дедушки вели своих внуков. А когда-то их самих туда так же приводили. Вот она — популяризация сельской жизни. Там, в Бразилии, это культ.

Осень: рекордный урожай, цены на газ и зерно

— Уборочную этого года многие ваши коллеги называют сложной, говорят, что из-за дождей целый месяц был потерян. Так ли все было сурово?

— Да, кошмар. До сих пор продолжаем зерно сушить и подрабатывать. Надо сказать, что урожай вырастили неплохой, но почти месяц мы его не убирали — техника в поле зайти не могла. Зерно все мокрое — разве будешь эту «кашу» молотить? Ждали, только в начале октября удалось тронуться.

Сушилки оказались загружены под завязку, мощностей не хватало. Сейчас строим хороший современный комплекс, но он еще не готов. Приходилось работать на низкопроизводительных мехтоках. Мужики три месяца провели вообще без выходных.

Во многих хозяйствах была аналогичная ситуация. У кого-то совсем нет сушилок — и это проблема для всего Алтая. Например, в Красноярском крае уже 10 лет работает региональная программа, предусматривающая 50% компенсации на приобретение такого оборудования. У нас ничего нет.

Интересный факт: мы приобрели сушильное оборудование у местного завода АСМ. Для них это была вторая сушилка, проданная в крае. До этого два года они работали на всю России, в том числе и в Красноярске.

Особых претензий нет — мы понимаем, как бюджет Алтайского края формируется, — но обидно, что проблема не решается годами.

— В итоге же получился почти рекордный урожай. Есть мнение, в том числе и у чиновников, что ничего от этого хорошего ждать не стоит. Согласны?

— Если бы государство само себе в ногу не стреляло и сохранило экспортный потенциал, все было бы нормально. Парадоксальная ситуация складывается. В прошлом году Россия вырастила второй за современную историю урожай зерна, и сама же запретила его вывозить. Правительство пожалело денег на то, чтобы поддержать бюджетников, пенсионеров, малоимущих.

Оказалось, легче задавить собственное сельскохозяйственное производство, лишь бы сдержать продовольственную инфляцию. Натуральная глупость, я считаю.

В этом году экспорт оказался вновь ограничен: аграрии на юге страны единственные, которые еще что-то продают.

При этом с бешеной инфляцией в нашем производстве никто не борется: стоимость селитры доходила до 36−37 тыс. рублей за тонну, карбомида — до 56 тыс, аммофоса — 60 тыс. Когда мы стали строить новый комплекс, металл стоит 58−60 тыс. рублей за тонну, потом цена доходила до 118 тыс. рублей.

Сейчас объявили, что пошлину на металл вновь отменяют — металлургам же тоже жить надо. Только про крестьян сильно никто не вспоминает.

— Осенью в Алтайском крае резко обострилась проблема с газом — затраты на него выросли, в некоторых районах газ вообще было проблематично купить.

— На то, чтобы посеять, вырастить, убрать, довести до складов, мы расходуем около 120−130 тонн дизельного топлива. А в сушилках за нынешнюю осень сожгли около 150 тонн различного топлива. Все это на себестоимость ой, как ложится.

Зима: покупка техники и удобрений, развитие животноводства

— Ваши коллеги говорят, что подготовка к предстоящей посевной будет сложной. Взять хотя бы проблемы с удобрениями. Ощущаете?

— Конечно. Главная проблема с удобрениями в том, что их физически нет в наличии. Я знаю коллег, которые заплатили поставщикам еще в октябре, но так ничего не получили. Мы сами в такой же ситуации. Обещают в феврале-марте привести удобрения. А если нет? Там до мая и посевной рукой подать.

Экспорт российских удобрений при этом продолжает расти. Странная ситуация: во всем мире находят варианты, как поддержать своих крестьян, а в России, великой аграрной державе — нет.

Взять хотя бы Казахстан, единое с нами таможенное пространство: им 50% покупки удобрений субсидируется государством.

— Зима — время подумать о покупке техники на будущий год. В Алтайском крае часто бравируют тем, что техники куплено на 7, 10, 13 млрд рублей. А так ли стремительно идет техперевооружение?

— Эти цифры лишь косвенно отражают существующую ситуацию. Это — то же самое, что судить об эффективности сельхозпредприятия, только по урожайности. Можно получить огромный урожай, но с такой себестоимостью, что хозяйство по миру пойдет.

Давайте вспомним 1985 год: советские заводы произвели 100 тыс. комбайнов — это больше чем остальные страны, вместе взятые. В этом же году Советский Союз купил 40 млн тонн зерна, чтоб прокормиться.

Что касается нынешней ситуации, приведу пример: весной 2021 года возникла острая нехватка подвижных платформ. Технику просто невозможно было доставить. Мой знакомый из Алейского района купил трактор за 36 млн рублей, радовался, думал, что к посевной приедет. Привезли трактор в последний день — 20 га успели на нем посеять.

Сейчас объемов производства сельхозтехники в России недостаточно. Отечественные комбайны проданы на год вперед, в очередь приходится выстраиваться.

— Зимой, как правило, растениеводы заслуженно отдыхают. У животноводов трудовые будни продолжаются. Сейчас животноводство — выгодное дело? Были времена, когда алтайскому фермерству настоятельно рекомендовали им заниматься.

— Очень хорошая перспектива. Из трех фермеров в нашем районе, которые в свое время получили гранты, построили комплексы, двое полностью вырезали скот, один оставил только мясное направление. Молочным производством в Алтайском крае заниматься сложно — куча проблем. Никакая экономика не выдерживает.

Досье
Евгений Алексеевич Долгов родился 9 февраля 1970 года в селе Подстепное Ребрихинского района. Здесь же окончил школу, а затем учился на водителя в местном лицее. После армии поступил в автодорожный институт в Алма-Ате, получил профессию инженера. В начале 90-х в родном селе организовал фермерское хозяйство, в 2022 сельхозпредприятию исполнится 30 лет. Сейчас здесь обрабатывают 6,7 тыс. га. Количество работников — 26 человек.

Источник: altapress.ru

Читать: Прогноз биржевых цен на 24 декабря 2021