Особое мнение

все

Интервью

вопрос-ответ

задать вопрос

Эксперты

Министерство сельского хозяйства Казахстана начало активную кампанию по продвижению новой концепции Государственной программы развития отечественного агропромышленного комплекса на 2017–2021 годы. «Курсив» попытался выяснить, каков эффект государственной поддержки в нашей стране и пообщался с обозревателем зернового рынка, руководителем исследовательского бюро «Зерновые&Масличные. Казахстан» Виктором Аслановым.

– Виктор, как можно определить новые инициативы МСХ в плане господдержки агросектора?

– Насколько я понял, отличие от действующей программы (Агробизнес-2020) – вовлечение большего числа получателей каких-то преференций. И впервые в рамках этой поддержки заговорили о личных подсобных хозяйствах. Предполагается вовлечение нескольких сотен тысяч ЛПХ. Поэтому госденьги еще больше распыляются.

А по всем остальным направлениям, в общем-то, продолжается вектор действующей программы, предполагающий уход от импортозависимости, увеличение плодородия почвы и так далее.

– А что касается объемов субсидирования, они поменялись?

– У меня нет под рукой базовых цифр, но думаю, что нет. Повторяется посыл: в стране кризис, и надо просто эффективнее тратить имеющиеся деньги.

– Что касается ЛПХ, то главная задача МСХ сейчас – заставить их кооперироваться…

– Да, чтобы решить проблему их мелкотоварности, по логике авторов Концепции, надо их объединять. К 2021 году планируется создать около 1500 объектов сельхозкооперации. Но, как мне кажется, некоторые проблемы ЛПХ не решить в среднесрочной перспективе одной лишь консолидацией.

Приведу пример. Несколько хозяйств в одном селе производят молоко. Поскольку одной из самых больших проблем был сбыт, грубо говоря, молоко распространялось между соседями. И недостаточно приехать в село с канистрой, закупить молоко и увезти. Это, так сказать, мелкотоварный сбыт. А на заводе принимают охлажденное молоко. Поэтому нужны цистерны, в которых предусмотрено охлаждение. Я уже не говорю о рефрижераторе, поскольку это слишком дорогое удовольствие – ездить по селам.

Почему не было сбыта? Помимо упомянутой логистики сырья до заводов был важнейший аспект – качество сырья у личных подсобных хозяйств. На заводах главное условие – чтобы корова произвела молоко достаточной жирности. Поэтому у всех молокозаводов есть либо подсобные хозяйства, либо собственный скот, который производит свое молоко одного качества.

И надо постараться, чтобы ЛПХ влились в глобальную цепочку производства конечного продукта. Что из этого получится в наших реалиях – мы увидим в будущем.

– Видимо, как раз субсидирование – это один из методов стимулировать кооперацию и стимулировать унификацию. Насколько я знаю, ЛПХ кооперироваться или консолидироваться не собирались по разным причинам. И одна из них – человеческий фактор. То есть, вопрос доверия.

– Тут смотря как кооперироваться. Мне ближе сфера растениеводства. И в ней есть вопрос: «Для чего кооперироваться?»

Еще до введения в действие закона о кооперации было создано три действующих проекта кооперации, и их результаты заслуживают внимания. Что характерно, им была оказана поддержка со стороны госструктур. Насколько я знаю, кооперативам предоставляется больший рейтинг доверия в банках. На тот момент, когда я этим интересовался, холдинг «КазАгро» попросил один из банков Казахстана, чтобы кооперативу было оказано доверие. Но я пока не знаю, как это будет действовать в автономном, так сказать, режиме.

С другой стороны, я не хотел бы критиковать эту систему. Она выглядит очень привлекательной уже потому, что она эффективно работает в развитых странах. Там один фермер может состоять в нескольких кооперативах и понимает, насколько это выгодно. В одном кооперативе он объединен по принципу решения логистических проблем (допустим, несколько фермеров владеют одним элеватором), во втором фермеры создают одного трейдера (который занимается продвижением и реализацией зерна), в третьем создают малую финансовую или кредитную организацию, и так далее. В общем, фермеры объединяются в каждом отдельном случае для того, чтобы решать свои задачи. И это здорово.

– А полностью перенять чужую систему, чужой опыт, видимо, у нас не получится?

– Там тоже с чего-то все начиналось. И мы должны пройти по тому же эволюционному пути. К тому же, у нас есть хорошие наработки. К примеру, у нас есть давно и неплохо функционирующая система сельских кредитных товариществ. Это та же самая кооперация по базовому вопросу – совместного распределения капиталов. Когда эти СКТ создавались, принцип был такой: несколько хозяйств собираются в товарищество, в котором они участвуют своими средствами. Допустим, каждый вложил по миллиону тенге в уставной фонд. По условиям того периода, когда это всё создавалось, государство могло входить в уставный капитал СКТ суммой, в шесть раз его превышающей, в виде кредита. Участники прямым голосованием могли определить направление имеющихся средств: на покупку комбайна, либо чего-то еще. Насколько я знаю, ранее процент госкредита был очень невысоким, но ситуация поменялась, и сейчас приходится выплачивать 14 процентов. Что достаточно недешево. По правилам того же «КазАгроФинанс» при соблюдении определенных условий, есть возможности получить кредит под более низкий процент. И в связи с этим я бы предположил, что СКТ, при возвращении им прежних возможностей, могли бы стать хорошей базой для создания и развития дальнейшей кооперации. Они уже есть, они понятны для действующих игроков. Кстати, тему СКТ затрагивает новая Госпрограмма.

– Если вернуться к новой программе развития агросектора, которую продвигает МСХ. Если предполагается размытие тех же средств, которые распределялись ранее на другие сектора, а также на тысячи ЛПХ, какую ситуацию можно спрогнозировать?

– Как раз сейчас я изучаю концепцию программы Минсельхоза. Я бы предложил введение этой программы отложить хотя бы на полгода. Ведь остался всего месяц, и она стартует. Но над ней нужно еще поработать. За эти полгода можно создать реально работающий колл-центр, для операторов которого создать некий скрипт-опрос. Цель – обзвонить максимальное количество фермеров и задать простейшие вопросы о том, устраивает ли их действующая система субсидирования и что бы они хотели в ней поменять. Программа интересна, в нее вложено много сил, но, как мне кажется, ее следовало бы расширить, подключить как можно больше респондентов.

– Можно ли сказать, что поддержка государства агросектора в прежние годы была эффективной?

– Я бы не называл эффект от преференций решающим для агробизнеса. У нас свободный рынок, который мало регламентирован, и он руководствуется своими законами. Мы изучили эффект от субсидий в растениеводстве. В Казахстане с 2011 года были введены нормативы субсидий на приоритетные культуры. Пять лет назад считалось, что это масличные культуры. На них выдавались довольно существенные субсидии, в некоторых случаях перекрывающие треть себестоимости от их возделывания. И на диаграммах (диаграммы 1 и 2) степень зависимости роста площадей рапса и льна в Северо-Казахстанской области (ведущий производитель маслосемян в стране).

Анализ субсидий показывает, что рынок развивается вопреки мотивированию. Да, в первый год введения субсидий они были восприняты как сигнал от государства, ведь что слышали фермеры – такие же заявления: пшеница невыгодна, сейте масличку, а мы всемерно поддержим. Понадобилось два года – период, за который все желающие смогли попробовать и посчитать, сколько связано с возделыванием маслички хлопот, и оценить долю господдержки в решении этих задач. Потом они увидели реальную рентабельность и сделали адекватный выбор.

В структуре масличных самым рентабельным оказался масличный лён. У него невысокая себестоимость по сравнению с другими культурами. И хотя у него невысокая цена, но стабильный спрос. Были быстро найдены трейдеры в Европе, и теперь Казахстан занимает третье-четвертое место в мире по производству льна. Но я уточню: рост производства льна произошел сугубо по рыночным законам, а не из-за того, что фермерам выдавали субсидии. Более того, в Северо-Казахстанской области, где в основном он и возделывается, субсидии вообще снизили с трех-пяти тысяч до четырехсот тенге на гектар, то есть поставили на уровень пшеницы. При этом мы видим продолжающийся рост льна в структуре посевов.

В прежние годы хорошо поддерживали тепличные хозяйства. И бизнес это почувствовал: количество хозяйств выросло в разы. В основном, это предприимчивый юг страны. Выделялось до 2,5 млн тенге на гектар.

Но все же я полагаю, что господдержка не сможет изменить в корне структуру полей. Почему? Потому что, в том числе, я не увидел в тех частях программы, в которых хорошо разбираюсь, верных базовых цифр, на которых строятся выводы. Это касается, например, излишков пшеницы, которые, почему-то, перешли у авторов в разряд проблемы отрасли. Это касается взвешенного подхода к оценке наших перерабатывающих мощностей. Это касается адекватного восприятия изменения структуры посевов, и факторов, которые на него влияют.

И в связи с этим отмечу, что в отрасли очень не хватает аналитической поддержки, изучения того, что происходит в агросекторе. В частности, ранее был активен КазАгроМаркетинг с огромной филиальной сетью, сейчас о нем практически ничего не слышно. Когда мы подходим к каким-то ключевым точкам, как сейчас, когда разработана новая программа, мы видим, что информация черпается из официальной статистики, которая имеет множество недочетов, и тех источников, которые вызывают сомнения в объективности. Я возлагаю большие надежды на действующий Центр агрокомпетенции при Национальной палате предпринимателей. Он мог бы стать хабом знаний, которые необходимы для сектора. Возможно, появится и некая другая аналитическая структура. Подобные начинания необходимы для того, чтобы можно было сказать государству с его инициативами: извините, но рынок диктует другие условия и направления. Нехватка такого органа чувствуется на всех ступенях – от поля до реализации.

Источник: kursiv.kz