Особое мнение

все

Интервью

вопрос-ответ

задать вопрос

Эксперты

Михаил Архипов, профессор и заместитель председателя Северо-Западного центра междисциплинарных исследований по проблемам производства продовольствия, рассказал о перспективах российского зернового рынка.

— Как Вы оцениваете положение России на зерновом рынке?

— С одной стороны, Россия занимает очень неплохие позиции на мировом рынке зерна. Наша страна в настоящее время входит в пятерку лидеров по производству зерна и в тройку — по его экспорту. Но если оценивать реальную ситуацию в отрасли, очевидно, что в ней накопилось немало проблем, начиная с селекционной работы и заканчивая переработкой и продажей зерна. Надо сказать, что особенно тревожная ситуация сложилась с отечественным семенным фондом.

— В чем именно она заключается?

— Вы знаете, когда-то Ленин называл зерно валютой валют. Так вот семена — это валюта валют в квадрате. Зерно, в конце концов, в случае необходимости, мы можем купить в Бразилии, в Аргентине и в других странах. Но ведь очень важно, чтобы семена были адаптированы к нашей почве, к собственной зоне, районированы. Это та сфера, где мы должны рассчитывать только на собственные силы. Учитывая, что семена районированных сортов зерновых производятся в России, то доля зарубежных сортов, разрешенных для ввоза в страну, к счастью, крайне мала. Однако некоторые производители завозят семена под видом фуражного или продовольственного зерна. Такие случаи единичны. Чего, кстати, не скажешь про импорт семян овощных культур, доля которого зашкаливает за 90%. Кроме того, сегодня мы имеем дело еще и с невысоким качеством семенного материала. По данным Россельхозцентра, доля некондиционных семян в России составляет 35%. Из них 30% — некондиционных по засоренности, в основном примесями сорных растений. Результатом этого становится ухудшение фитосанитарной обстановки и как следствие — снижение количественных и качественных характеристик получаемого урожая.

Некоторые эксперты говорят, что на самом деле у нас не всходит до 50% семян. В этом году ситуация с озимыми культурами сложилась чрезвычайная, так как на сегодняшний день не взошло 3,5 миллиона гектаров озимых культур. Параллельно с этим возникает, кстати, еще одна проблема. Мы ведь удобряем всю пахотную землю, а значит «кормим» и те семена, которые заведомо не способны взойти. Соответственно, автоматически появляется проблема рационального использования земли и удобрений. Если в России есть, как известно, две беды: дураки и дороги, то в нашем аграрном комплексе ключевые беды — это семена и удобрения.

— А как Вы оцениваете ситуацию с зернохранилищами страны?

— Реконструкция старых и строительство новых зернохранилищ, конечно, ведется. Это веление времени, так как валовый сбор зерна растет и в этом году составил 104 млн тонн. Такой урожай — почти что рекорд для России. А вот емкостей для надежного хранения, в том числе длительного в системе Росрезерва, пока еще не достаточно. Более 30% собранного зерна хранится в неприспособленных помещениях. Фумигационная обработка зерновых емкостей от вредителей зерна не всегда проводится фирмами, имеющими лицензию. Проводимые Россельхознадзором проверки зачастую выявляют наличие вредителей и болезней в проверяемых партиях зерна, хотя срок их хранения еще весьма невелик (3-6 месяцев). А ведь мало кто задумывается, что недостаточная работа в этом направлении снижает имидж России как добросовестного экспортера зерна. Не говоря уже о том, что это также играет на руку фирмам-однодневкам, поставляющим некачественное зерно на комбикормовые заводы и мельницы.

Сегодня значительная часть зернохранилищ находится в частной собственности. Интервенционный запас зерна страны также находится на 50% в частных руках, а в 2016 году Правительство РФ намерено отдать его частному владельцу полностью, что не позволит проводить (в случае серьезных изменений цен на зерно) государственные интервенции и существенно снизит возможность управления рынком зерна со стороны государства.

Кстати, переработка зерна также находится в частных руках: частные мельницы обеспечивают 60% всей муки. 70% хлебопекарен также принадлежат частным владельцам. Я не пытаюсь сказать, что плох сам факт того, что хранением и переработкой зерна занимаются частные компании. Проблема здесь в другом. Дело в том, что в соответствии с законом «О зерне» на этих предприятиях в принципе не предусмотрен контроль над качеством произведенной продукции. А вот это в перспективе ставит под удар нашу продовольственную безопасности.

— Вы упомянули, что в этом году у нас почти что рекордный урожай по зерну. Но достаточен ли он для обеспечения наших потребностей?

— Понимаете, все-таки здесь дело не только в количественном показателе. Я бы сказал, что в прошлом и в этом году зерна было произведено чуть ли не больше, чем надо. Но в России жуткая нехватка качественного продовольственного зерна, без которого невозможно делать качественный хлеб. То, что у нас продается, скорее, надо называть «хлебный продукт», «пивной продукт» и т.д. Под «хлебным продуктом» подразумеваются изделия, приготовленные по технологии, согласно которой используется зерно четвертого класса (то есть фуражное зерно) с добавлением более высококачественного зерна третьего класса и дополнительных ингредиентов, улучшающих вкусовые и другие характеристики этого продукта. В «пивных продуктах», соответственно, используется тот же принцип. Поэтому центральным вопросом в секторе, как я уже говорил, в целом остается существенное повышение качества исходного семенного материала.

Казалось бы, сегодня мы производим достаточное количество зерна для внутреннего рынка. Но надо учитывать, что РСФСР в составе Советского Союза производила очень много фуражного зерна. Сегодня животноводство (особенно поголовье крупного рогатого скота) находится в убогом состоянии — оно и не требует большого количества кормов. Если бы животноводство было хотя бы на уровне советского времени, то дефицит кормов был бы значительным. В свою очередь, в условиях отсутствия внутреннего спроса мы экспортируем фуражное зерно (продолжая покупать хлебопекарное).

— Какова роль иностранных игроков на зерновом рынке России?

Иностранные игроки сейчас захватили приблизительно 45% нашего зернового рынка. Это такие компании, как Bunge Limited, Cargill Inc., Glencore Int., Louis Dreyfus Group, Nestle S.A. и другие, которые имеют доступ к дешевым кредитным ресурсам международных финансовых институтов. В таких условиях противостоять их экспансии на зерновом рынке отечественные зернопроизводители без государственной поддержки явно не смогут.

— А насколько эффективную поддержку российским зернопроизводителям сегодня оказывает государство?

— Современная редакция Федерального Закона «О зерне» серьезно снизила роль государства в регулировании рынка зерна. В том числе, в Законе не прописаны экономически выгодные механизмы реализации зерна для мелких и средних производителей зерна, а ценообразование дано на откуп крупным зернотрейдерам — частным компаниям, во многом с серьезным участием зарубежного капитала. Частным игроком оказалась и «Объединенная зерновая компания», осуществляющая закупки зерна в интервенционный фонд, а это от 5 до 10 и более млн тонн зерна. До сих пор не проработан вопрос с дотациями. Сейчас рассматриваются возможности включения дотаций в общие затраты на 1 га, но пока всё еще остается много неясностей. Кредитная политика государства в этом направлении в принципе не выдерживает никакой критики. Процентные ставки для российских сельхозпроизводителей, в том числе и для зернопроизводителей, просто огромные — от 15 до 25%. Если аграрий берет такой кредит, то потом он работает либо в убыток, либо только на обеспечение этого кредита. Для сравнения, в западных странах кредитные ставки для предприятий сельского хозяйства на порядок меньше, чем в России, — 0,5-2%. Согласитесь, разница существенная.

Хотелось бы, чтобы сельхозпроизводители в нашей стране получали поддержку в виде субвенций. Это такой вид денежной помощи со стороны государства, которая предназначена для выполнения конкретной задачи. В отличие от дотаций, в случае нарушения целевого использования средств помощи, они подлежат возврату в тот бюджет, из которого получены. Я думаю, что это существенно повысило бы конкурентоспособность малого сельскохозяйственного бизнеса и произведенной им в кризисный период продукции. Ну, а пока, как вы понимаете, об эффективности поддержки сельхозпроизводителя, в том числе, зернопроизводителя, говорить не приходится.

— Китай для контроля за безопасностью экспортируемой продукции (в том числе и зерна) создал специальный Комитет по продовольственной безопасности, одной из главных задач которого является создание позитивного имиджа экспортируемого из Китая агросырья. Как Вы оцениваете этот шаг, и насколько для России было бы полезно использовать этот китайский опыт?

— Опыт Китая в этом вопросе крайне важен. В мире сложилось мнение о том, что Китай поставляет за рубеж продукцию сомнительную как по качеству и безопасности, так и по санитарным нормативам. Создание комитета — серьезный шаг китайского руководства в повышении имиджа китайских продуктов как высококачественных и прошедших дополнительный контроль. Нам следует реализовать такой подход, адаптировав его к российским условиям. Контроль качества производимого зерна должна стать одним из краеугольных камней нашей аграрной политики. Сегодня контроль качества зерна ведется только для стратегических запасов и партий, предназначенных для экспортных поставок. Качество партий зерна, предназначенных для внутреннего рынка, фактически выведено из-под такого контроля.

Разработка российской аграрной наукой специализированной аппаратуры, способной проводить детальный анализ партий зерна на основе интроскопических показателей (это такие показатели, которые, подобно флюорографии, выявляют внутренние структуры в зерне), открывает широкие перспективы перед отечественными производителями в плане конкурентоспособности нашей зерновой продукции за рубежом. Имидж России как зерновой державы, выполняющей свои обязательства по поставкам высококачественного зерна, не позволит нашим конкурентам завоевать те зерновые рынки, которые традиционно являются сферой интересов российских зерновых компаний.

— Существуют ли возможности усиления наших позиций на зерновом рынке? На Ваш взгляд, какие шаги для этого надо сегодня предпринять в первую очередь?

— Если говорить о кардинальных шагах, то, прежде всего, надо наладить более эффективный диалог между наукой, менеджментом, отраслевыми союзами и представителями АПК в законодательной и исполнительной власти. Кроме того, учитывая стратегическую значимость зернового сектора, он обязательно должен находиться под государственным контролем. Я ни в коем случае не хочу сказать, что на зерновом рынке не должно быть частных игроков. Я говорю о том, что прерогативой государства должен быть контроль над всеми звеньями этой сложной цепи — от селекции семян до финансовых операций, связанных с продажей зерна. Это позволит обеспечить необходимый порядок, препятствующий коррупционным проявлениям в зерновой отрасли. Ведь сегодня отсутствует почти любая информация о том, какие структуры получают средства от реализации партий зерна как внутри России, так и за рубежом, и то, каким образом эти средства тратятся. А тратятся они, к сожалению, в основном не на модернизацию отрасли, что крайне необходимо. Выращивание зерна в России на большинстве площадей производится по старым технологиям. Притом что в 70% случаев даже они не соблюдаются. Именно поэтому внедрение новых технологий, в частности технологий точного земледелия, так важно для изменения ситуации в зерновой отрасли. Ведь благодаря развитию компьютерных технологий и систем глобального позиционирования (я говорю о GPS, ГЛОНАСС) технологии точного земледелия позволяют проводить такие агротехнические операции, как посев, обработка почвы, внесение удобрений, обработка средствами защиты растений, учитывая при этом неоднородный состав поля по различным показателям. Это позволяет добиваться впечатляющих экономических результатов, а также снижать экологические риски и повышать качество продукции.

На практике это выглядит так: трактор едет по полю и определяет свое местонахождение через систему глобального позиционирования. Затем он дает команду на управляющий компьютер, который меняет по ходу движения дозу внесения удобрения. Во многих странах мира такой метод стал уже общепринятой практикой. У нас же он до сих пор используется в основном только на отдельных экспериментальных площадках.