Особое мнение

все

Интервью

вопрос-ответ

задать вопрос

Эксперты

— Добро пожаловать, Джим. Как вы знаете, Даг Кейси (Doug Casey) и я, мы путешествуем по миру, обследуя кризисные рынки, и мы всегда рады услышать ваше мнение по этому поводу. Сегодня я хотел бы поговорить о России. Сейчас этот рынок все ненавидят. Что вы думаете о России вообще и о российских акциях, в частности?

Джим Роджерс (Jim Rogers): У меня оптимистичный взгляд на будущее России. Я был настроен оптимистично до начала этой войны на Украине, которую разожгли США, конечно. Но в любом случае, я покупал больше российских акций во время крымского инцидента, и собираюсь покупать ещё больше.

К сожалению, происходящее не сулит ничего хорошего Соединённым Штатам. Это способствует объединению России с Азией, что в долгосрочной перспективе повлечёт неприятные последствия для США и Европы. Ещё один банк из четвёрки крупнейших банков Китая недавно открыл отделение в Москве. Иранцы сближаются с русскими. Недавно русские завершили строительство железной дороги в Северную Корею до порта Расон, самого северного незамерзающего порта Азии. Россияне вложили много денег в реконструкцию и модернизацию Транссибирской железнодорожной магистрали, ведущей прямо в Китай. Обычно люди, ведущие вместе дела, объединяются и в других вещах, например, в войнах, но это не значит, что сейчас должно произойти что-то подобное. Я не думаю, что русские, китайцы и иранцы намереваются вторгаться в Америку.

— То есть, благодаря экономическим связям с Азией зависимость России от Запада не так уж велика. Это и есть причина вашего оптимизма в отношении России?

Джим: Я впервые приехал в Советский Союз в 1966 году, и вернулся с очень пессимистичным настроением. И мой пессимизм сохранялся следующие 47 лет, потому что я не понимал, как это может работать.

Но потом я начал замечать, год или два назад, что теперь все ненавидят Россию — этот рынок нигде и никого не интересует. Вы, может быть, помните, как в 1990-х годах и даже в первом десятилетии этого века все были в восторге от России. У многих были периодические приступы огромного энтузиазма по отношению к России. В 1998 году у меня были короткие рублёвые позиции, но кроме этого я никогда не инвестировал в Россию, и уж конечно не на длинной стороне. Но год или два назад я заметил, что в России ситуация изменяется… в Кремле что-то происходит. Они понимают, что они не должны просто охотиться на людей, конфисковать их активы. Они должны играть по правилам, если хотят развивать экономику.

Сейчас Россия имеет конвертируемую валюту — большинство стран не имеет конвертируемой валюты, но Россия имеет. У них достаточно большие валютные резервы, которые продолжают расти. Проехав пару раз через всю Россию, я знаю, что у них обширные природные ресурсы. И сейчас, когда восстановлена Транссибирская магистраль, это также огромный актив.

Так что я вижу всё это. Я знал, что рынок был подавлен, никто его не любил, и я начал искать и находить возможности для инвестиций в Россию.

— Да, в этом определённо есть смысл, если смотреть на настроения и долгосрочные фундаментальные показатели. К чему, по-вашему, ведёт конфликт с Украиной и напряжённость в отношениях с Западом?

Джим: Напряжённость приведёт к продолжению роста, по крайней мере пока в Вашингтоне будут оставаться нынешние бюрократы. У них ведь профессиональная заинтересованность в том, чтобы ситуация на территории бывшего Советского Союза не нормализовалась — поэтому я не предвижу улучшений в обозримом будущем. Я отметил, что некоторые компании и даже страны начали отступать от санкций. Многие компании и многие люди начали говорить — погодите, что всё это значит?

Люди начинают переосмысливать пропаганду, исходящую из Вашингтона. Даже немцы начали переоценивать ситуацию. Я думаю, что отношение к этому станет более уравновешенным, потому что США не пользуются широкой поддержкой, и у них есть много других войн, которые они хотят вести или стремятся развязать.

Таким образом, доминирование России на Украине будет расти. Восток в значительной степени русский. Крым всегда был российским, пока Хрущёв не отдал его, напившись однажды вечером. Так что я подозреваю, что дезинтеграция Украины продолжится, что, кстати, хорошо для Украины и для всего мира.

Мы не жалуемся, когда шотландцы проводят голосование — хотят ли они выйти из состава Великобритании. Мы говорим, что выступаем за самоопределение. Мы допустили распад Чехословакии, Югославии, Эфиопии. Обычно это к лучшему. Многие существующие границы являются историческими аномалиями, и они должны изменяться. Сам по себе факт, что после Первой мировой войны или Второй мировой войны происходили какие-то события, и некие бюрократы прочертили ту или иную границу, не означает, что это логично и должно так и остаться.

Я подозреваю, что часть восточной Украины, склоняющаяся к России, будет увеличиваться. Не думаю, что Америка начнёт войну, и уж конечно не Европа, и значит, Америка будет вынуждена признать очередной просчёт и постепенно сдавать позиции.

— Я согласен. Как вы думаете, определяет ли пределы для санкций зависимость Европы от российских энергоносителей? Ходили слухи, что европейцы собираются отключить Россию от системы SWIFT, как они поступили с Ираном.

Джим: Ну, всё может быть. Когда Америка попыталась заставить SWIFT это сделать, я видел их реакцию, по-моему, они были совсем не в восторге.

Я, как и вы, гражданин Америки, и к сожалению, складывающаяся ситуация в целом заставляет русских, китайцев и других ускорить поиск альтернативы. Это не благоприятно для США.

Американцы обладают монополией, потому что все, кто использует доллары, должен производить расчёты в них через Нью-Йорк. В последние несколько лет уже выражалась озабоченность американским доминированием в системе и тем, что они могут просто всё отключить.

Так что сейчас Россия и Китай прилагают все усилия, чтобы найти альтернативу SWIFT, американскому доллару и доминированию финансовой системы США.

Как я уже говорил, всё это не в пользу США. Мы думаем, что причиняем ущерб русским. На самом деле мы причиняем себе очень большой ущерб в долгосрочной перспективе.

— Мы это увидели, когда США, по сути, выгнали Россию из систем Visa и MasterCard. И что сделала Россия? Она обратилась к китайской платёжной системе Union Pay.

Джим: Примеров много. Что-то уже произошло, что-то происходит сейчас, потому что Путин сказал всем: «ладно, мы должны пересмотреть весь свой жизненный путь с момента падения Берлинской стены», и это только один пункт. Кстати, китайцам всё это нравится. Конечно, для Китая это хорошо. Это нехорошо для США в конечном итоге, но прекрасно для Китая и некоторых стран Азии, таких как Иран.

Ничего из того, что мы делали, не было благоприятным для Америки — ничего. Всё, что мы делали, было благоприятным для Китая.

— Так зачем они это делают?

Джим: Мы с вами знаем: эти бюрократы не должны занимать эти посты, в первую очередь. Власть развращает, и именно так и произошло.

Перед началом Первой мировой войны император [Австро-Венгрии], которому тогда было 85 лет, передал сербам ультиматум с девятью требованиями. Сербия выполнила восемь его требований, но почему-то не смогла выполнить девятое. И тогда они сказали, «хорошо, так и быть… война». И началась война.

Повсюду бюрократы громоздили громкие заголовки, возвещавшие окончание войны к Рождеству. Кстати, когда начинается война, заголовки всегда возвещают окончание войны к Рождеству, по крайней мере в тех странах, где празднуют Рождество. Но через шесть месяцев после начала войны все смотрели вокруг и говорили, «Что мы делаем?» Это безумие. Миллионы людей убивают друг друга. Миллиарды долларов пропали. Это плохо для всех. И почему мы начали? Никто даже не мог сказать, почему это началось, но к несчастью, это длилось четыре года, массовое истребление, только потому, что несколько бюрократов и один старик не могли объединить свои действия. Ни в чём из этого не было необходимости. Так начинаются почти все войны.

Если изучать начало каждой войны, спустя многие годы вы спросите: «Как это случилось? Почему это случилось?» И обычно объяснений не так уж много. Историю пишут победители, и у победителей всегда есть хорошее объяснение, но более объективные люди обычно сбиты с толку.

— Точно замечено, Джим. Давайте немного изменим тему. Я знаю, что вы любите сельское хозяйство, а в России и на Украине находятся самые плодородные земли в мире. Инвестировать в это — прекрасный способ вложить капитал одновременно и в сельское хозяйство, и в Россию. Что вы думаете о компаниях, владеющих там сельскохозяйственными угодьями и ведущих бизнес, и об их акциях?

Джим: С исторической точки зрения вы правы. Украина была одним из главных мировых поставщиков зерна, и некоторые обширные российские земли были прекрасными житницами в разные периоды истории. Коммунизм может разрушить и разрушает всё, к чему прикасается. Он разрушил советское сельское хозяйство, но у многих мест прекрасный потенциал, и они возродятся.

Я на самом деле лично не приезжал и не проводил исследований, чтобы проверить, сохранила ли земля свою плодородность, но я могу предполагать, исходя из цифр производства продукции сельского хозяйства. Эта часть мира снова станет крупным товаропроизводителем. Вопрос только, когда и кто.

Кстати, недавно я стал директором крупной российской компании по продаже фосфорных удобрений, отчасти в силу причин, о которых вы говорили.

— Мы говорили о России и Иране. Я воспользовался возможностью побывать в Иране.Это очень динамичный фондовый рынок, учитывая все обстоятельства. Он не очень зависим от природных ресурсов. У них есть торговые компании, технологические компании и т. д. Предвидите ли вы потенциал расцвета Ирана, какой-нибудь момент, аналогичный визиту Никсона в Китай?

Джим: Я купил иранские акции в 1993 году, и с тех пор они росли раз так 47, так что это был потрясающий успех. Я получил много денег, но часть всё ещё там. Не знаю, получу ли я их когда-нибудь, но я уже получил так много, что это уже не столь важно.

Да, я знаю, что тамошний рынок интересен. И знаю, что общество там очень незаурядное. Я знаю огромное множество иранцев в возрасте до 30 лет, и они хотят жить другой жизнью. Изменения происходят медленно, но этот процесс идёт. Отчасти, конечно, из-за того, что Запад их демонизирует и очерняет, что затрудняет этот процесс. Меня это никогда особенно не увлекало. История и мой собственный опыт показывают, что привлекая людей, можно быстрее изменить ситуацию, чем игнорируя их и заставляя их замыкаться в себе и ожесточаться против внешнего мира.

Так что я не очень одобряю наш (или чей-то) подход к Ирану. И конечно, не одобряю также поход к Ирану старика Хаменеи (Khamenei). Раньше ошибки были сделаны с обеих сторон. Но сейчас всё меняется. Я вижу в Иране огромные возможности. Если они не повернутся к Западу, они раскроются для Азии и России.

В Иране сказочные возможности, с его населением 80 млн человек, огромными ресурсами и множеством предприимчивых, умных и образованных людей. Иран — это Персия. А Персия была одной из великих стран мировой истории на протяжении многих веков.

Так что это вовсе не кучка отсталых людей, не умеющих читать или найти других на карте. Персия имеет огромный потенциал, и её жители будут его возрождать.

— Я полностью согласен, и мы также пристально следим за Ираном. Если Запад не откроется для Ирана, он проиграет Китаю и России, которые собираются воспользоваться этой возможностью и вырвать жирный кусок у американцев.

Конечно, из-за санкций инвестиции американцев в Иран в данный момент незаконны.

Джим: Не всегда так было. Сколько-то лет назад, если инвестиции не превышали определённой суммы, и при выполнении других условий, проблем не было. Но деталей нынешнего законодательства я не знаю.

— Сложно уследить за этим, так как ситуация постоянно меняется.

Джим: Ну, это главное для бюрократов; им всегда есть что делать. Это даёт им гарантию постоянной занятости.

— Точно.

— Ещё одно место в нашем списке — Курдистан.

Джим: Курды долгое время составляли довольно мощную группу. Надеюсь, они могут собраться с силами. Независимый Курдистан стал бы благом для Турции и для всех. К сожалению, опять же, все эти бюрократы не любят изменений.

Конечно, я запомню всё это, и кто знает, может быть встретимся с вами в Иране, или в России, или в Курдистане, или где-то ещё.

— Прекрасно, Джим, будем на связи.