Особое мнение

все

Интервью

вопрос-ответ

задать вопрос

Эксперты

Вице-премьер России Аркадий Дворкович не встретился в Давосе с плохим отношением к России. Инвесторы, несмотря на западные санкции, подтверждают свои намерения инвестировать в российскую экономику, потому что думают на долгосрочную перспективу, говорит он. Об обстановке на Давосском форуме, поддержке проблемных отраслей и ситуации с экспортом зерна Дворкович рассказал в интервью ТАСС.

— Аркадий Владимирович, изменилось ли отношение к России на Давосском форуме? Какие впечатления?

— Давос идет как обычно, никаких больших сюрпризов нет. Очень квалифицированная аудитория, много инвесторов и публичных политиков. В этот раз так получилось, что в первый день форума в центре внимания оказались не глобальные вопросы, а отношения России и Украины в разных аспектах.

В основном все считают, что российская экономика находится в тяжелом положении, но я не увидел плохого отношения к России. В принципе все хотели бы, чтобы ситуация нормализовалась, хотя признают, что у России могут быть большие сложности.

От нас ожидают шагов по улучшению ситуации. Мы объясняем, что будем делать, какие у нас антикризисные меры. Разъясняем предложения по урегулированию ситуации на Украине, которые Путин недавно направил своим украинским коллегам.

Очень важный сигнал мы получаем от иностранных инвесторов, которые подтверждают свои обязательства инвестировать в Россию.

В Давосе представители политической элиты обсудят пути восстановления доверия в мире

— Отказов от встреч не было?

— Нет ни одного отказа! Напротив, все говорят, что в полном объеме будут реализовывать проекты. Говорят даже о новых проектах, которые не планировались ранее.

— Инвесторы готовятся к отмене или продолжению санкций?

— Большинству проектов санкции не мешают. Санкции мешают скорее с точки зрения структуры финансирования: она становится более сложной, а не делает условия для проектов запретительными.

Американские компании получают сигналы от своего правительства, что что-то не нужно делать в России, но это не значит, что они отказываются от проектов. Может, что-то медленнее делается, но тем не менее движется вперед. Иногда инвесторам говорят, что в Россию вообще не надо ездить. А они все равно приезжают, им это интересно и выгодно. Они думают на долгосрочную перспективу.

— В рамках давосских дискуссий вы неоднократно рассказывали об антикризисных планах правительства. Как к этим идеям относятся инвесторы?

— С кризисом столкнулись не только мы. В Европе очень тяжелая ситуация. На многих сессиях обсуждаются и Европа, и действия Европейского центробанка, Евросоюз сравнивается с США, экономика которых растет. Так что кризис не только в России. С другой стороны, у нас проблема сложнее — из-за сочетания низких нефтяных цен и санкций.

Наши антикризисные меры воспринимаются инвесторами в основном адекватно, но не все верят, что мы сможем их реализовать. Особенно в части диверсификации экономики, по улучшению бизнес-среды. Но мы показываем инвесторам, что уже многое сделано.

Это заставляет наших партнеров задуматься еще раз: кто-то начинает верить, кто-то по-прежнему ждет практической реализации.

В части финансовой стратегии все считают, что мы действуем правильно: оптимизируем бюджетные расходы, провели де-факто корректировку валютного курса. Это позволяет дальше работать в лучших финансовых условиях. Все понимают, что инфляция является проблемой. Мы объясняем, как будем помогать людям в этой ситуации. Коллеги здесь в целом считают, что мы делаем здравые шаги, а дальше жизнь покажет, насколько это будет оправданно.

Где-то мы полностью профинансируем расходы, где-то сократим

— Есть уже понимание, от каких проектов в транспорте и инфраструктуре придется отказаться в 2015 году из-за сложной ситуации в экономике?

— Мы сдвинем по срокам часть проектов: что-то начнем не в начале 2015 года, а в конце, что-то перенесем на 2016 год. Уже фактически есть задержка по ЦКАД. Будут задержки по ряду федеральных трасс в разных направлениях — дорогам, ведущим от Москвы на юг, запад, восток. Есть конкретные планы по их реконструкции и расширению на разные годы, часть этих планов немного сдвинется.

В целом мы не планируем резко сокращать объемы финансирования инфраструктуры. Будет общее сокращение на 10%, причем неравномерно по проектам. Где-то мы полностью профинансируем расходы, где-то сократим. Но какого-то резкого и глобального сокращения не будет. Более того, регионам мы добавили денег на дорожные фонды, чтобы они могли пройти этот период.

Отдельная проблема — это пригородные железнодорожные перевозки. Будем в ближайшие дни с регионами находить общее решение.

— Это будут дополнительные госсубсидии по пригородным перевозкам?

— Речь идет о том, что некоторые регионы при существующих субсидиях не могут справиться. Будем смотреть, где можно сократить сеть маршрутов, где можно увеличить субсидии. Если будет необходимо, мы пойдем на это, но главное, чтобы регионы тоже чувствовали свою ответственность.

— Вы рассматривали предложения по изменению инвестпрограмм госкомпаний?

— Инвестпрограммы мы посмотрели в конце прошлого года, и в основном все их одобрили. Но везде мы делали оговорку, что могут быть отклонения от этих программ и графиков, если ситуация будет складываться не так, как планируется в базовом сценарии. По факту так и есть, сейчас в первом квартале все компании посмотрят, что можно отложить, что можно оптимизировать, и покажут нам эти планы.

— Запланированная субсидия РЖД в 30 млрд руб. будет сокращаться?

— Пока мы этого не планируем. Может быть временное сокращение в связи с общим решением о сокращении на 10%. Но у нас есть антикризисный фонд, и если понадобится восстановить эти 10%, то мы это сделаем. Пока еще окончательного решения, где какие сокращения будут, нет. Это все будет в законе о бюджете, он будет внесен в Госдуму, и окончательное решение будет принято вместе с парламентом.

Компании пока не выстраивались в очередь за господдержкой

— Поддержка отраслей запланирована? Например, авиакомпаний, которые массово запросили госпомощи?

— Компании пока не выстраивались в очередь за господдержкой. Есть единичные примеры, которые появились не сейчас, а еще 9-12 месяцев назад. Они не связаны с текущей ситуацией и точно не связаны с падением цены на нефть.

У двух авиакомпаний действительно есть проблемы с доходностью на рынке, а ситуация с курсом только усугубила их. Она оказала дополнительное давление, потому что лизинговые платежи платятся в долларах. А компании, которые не столкнулись с такими трудностями, не хотят, чтобы проблемным компаниям помогали, а им не помогали. Поэтому у нас будут меры общей поддержки для всех.

Например, мы расширим практику субсидирования маршрутов. Скорее всего, пойдем на введение льготной ставки НДС по внутренним авиационным перевозкам. Это, кстати, может применяться и на пригородных железнодорожных перевозках. Рассматриваем, как можно снизить темпы роста издержек, которые связаны с аэропортовыми сборами, топливом и другими видами деятельности.

— Это поможет «Трансаэро» и «ЮТэйр»?

— Что касается конкретных двух компаний, здесь проблемы в основном в реструктуризации задолженности. Мы считаем, что было бы хорошо в этом им помочь. Мы же не списываем задолженность, не даем им деньги, а помогаем спокойно пройти с банками процесс переговоров и выйти на устойчивую финансовую модель. Это не значит, что у них все получится, но мы надеемся, что такими общими усилиями сможем вывести их из кризиса и у нас будет конкурентная авиационная отрасль, а не просто компании, которые будут доминировать.

— В других отраслях есть проблемные компании?

— Пока большой очереди из компаний, претендующих на господдержку, мы не видим. Каждую отрасль, каждую компанию, где есть проблема, анализируют на антикризисной комиссии у Игоря Шувалова, на отраслевых совещаниях у меня. При необходимости по ним принимаются решения. Понятно, что у многих компаний крупные внешние долги, крупные выплаты и кому потребуется содействие или помощь. Мы будем эти случаи рассматривать.

Есть автомобильная промышленность, которая в целом находится в непростой ситуации. Тут мы будем помогать не отдельным компаниям, а отрасли в целом.

— Сокращение расходов не затронет сельское хозяйство?

— Вообще в целом по сельскому хозяйству расходы сокращаться не будут. Мы их даже увеличиваем. Пока решили перекинуть деньги с новых, еще не начатых инвестпроектов на предоставление краткосрочных кредитов. Принципиальное решение по этому вопросу принято. Это делается, чтобы поддержать текущую деятельность — и посевную, и животноводство. А потом, скорее всего, потребуется восстановить деньги на инвестрасходы и увеличение общих ассигнований. Но это будет отдельно рассматриваться.

— Какова позиция правительства по предложению о льготам для Россельхозбанка и Сбербанка в части выполнения требований ЦБ при выдаче кредитов аграриям?

— Полностью требования, конечно, сняты не будут. Но ЦБ выразил готовность обсудить смягчение некоторых критериев. В ближайшие дни такое обсуждение пройдет. Мы считаем целесообразным такое смягчение. У ЦБ есть опасения, что это слишком сильно повысит риски, но думаю, что какое-нибудь компромиссное решение здесь может быть найдено.

У компаний фактически уже не было возможности все зерно гнать на экспорт

— С 1 февраля вводится экспортная пошлина на зерно для предотвращения роста цен на внутреннем рынке. Наблюдаете ли усиление темпов экспорта в январе, пока она еще не действует?

— У нас нет необходимости полностью закрывать экспорт зерна. У нас расчетно-экспортный потенциал в этом году (сезон с 1 июля 2014 года по 1 июля 2015 года) 28 млн тонн, а экспортировали мы пока около 22 млн тонн. Это означает, что мы можем экспортировать. Пошлина, которая была установлена и начинает действовать с 1 февраля, не заградительная, не запретительная, но она делает эффективной только часть экспорта. Тем, кто поближе, выгоднее, тем, кто дальше, невыгодно, так как у них выше логистические издержки. Это естественное экономическое ограничение экспорта.

До 1 февраля у компаний фактически уже не было возможностей все зерно гнать на экспорт, потому что мы приняли административные меры по его ограничению. Сначала тотальные — практически все потоки остановили. Потом ослабили эти тотальные ограничения. По железнодорожному транспорту идет экспорт, сертификаты экспортные выдаются, медленнее, чем раньше, но выдаются, проверки стали более скрупулезными, выявляются нарушения. Останавливаем перегруженный автомобильный транспорт. Перегруз встречается в 90% случаев, и это просто незаконно.

В результате всех этих действий даже при отсутствии пошлины у нас экспорт в январе составит искомые 1 млн тонн, как он должен быть исходя из расчета 28 млн тонн до конца года. А когда будет пошлина введена, мы сможем ослабить часть этих административных ограничений, чтобы искусственно не зажимать и чтобы были понятные для всех, прозрачные правила администрирования экспорта.

— Параметры интервенционного фонда будут меняться?

— Мы уже поменяли ценовые параметры интервенций. Цены были повышены. Конечно, все равно все не торопятся продавать, поскольку пошлина еще не заработала, и все ждут и смотрят, какая ситуация на рынке будет складываться. Но я думаю, что постепенно начнут продавать, потому что условия оплаты при закупке в фонд хорошие и не нужно ждать по два месяца оплаты, как происходит при взаимодействии с мукомольными комбинатами и другими контрагентами. Этого будет достаточно, чтобы закупить в фонд определенный набор зерна и иметь подушку безопасности на следующий сезон. Мы вернемся к этому в марте, когда пройдет первый период действия пошлин, и, если будет необходимо, что-то можем пересмотреть.

— Дополнительные меры регулирования ситуации в связи с распространением АЧС на крупные агрохолдинги будут приниматься?

— АЧС остается большой проблемой. У нас в ряде регионов успехи были. Где-то не удалось. Чтобы бороться, нужно действовать по регламенту: требуется оперативное введение карантина, уничтожение зараженного стада, продолжение работы по диким кабанам, то есть сведение к минимуму поголовья и поддержка альтернативных видов сельскохозяйственной деятельности.

Что касается случаев АЧС в крупных холдингах — это, как правило, связано с разгильдяйством персонала.

— Может, ужесточить наказание за такое разгильдяйство?

— Такие поручения уже были даны. Законодательные изменения будут, и в конце концов, надеюсь, будет принят новый закон о ветеринарии, который позволит систематизировать работу по всей системе, потому что у нас сейчас недостаточная координация между федеральным и региональным уровнями.